Конечно же, так оно и было. Если Махакашьяпа сам стал буддой,
как же их теперь разделить, как их отделить одного от другого?
Тут невозможно разобраться, что к чему. Но Анандо уверенно
заявил: "Я поведаю вам его слова", -- и весьма подлинно их
воспроизвел. Человечество в огромном долгу перед этим парнем
Анандо, который тогда все еще был невежественен. Он к тому
времени не поймал рыбу, поэтому он сохранил блесну. Он все еще
думал о рыбной ловле, и поэтому ему приходилось таскать те
блесны с собой.
Назначение слов --
сообщить идеи.
Когда идеи восприняты,
слова забываются.
И помните об этом, это основной закон жизни: бесполезное,
бессмысленное, чисто внешнее, -- оно выглядит таким значительным
лишь потому, что о центре, о содержании вам ничего не известно.
И этот мир -- он тоже выглядит так значительно лишь постольку,
поскольку вы представления не имеете о Боге. Если вы познали
Бога, мир забыт. Иначе быть не может.
Люди пытались забыть мир так, как будто им удалось познать Бога
-- но это никогда никому не удавалось и никогда никому не
удастся. Вы можете сколько угодно пытаться забыть этот мир, но
вы не в силах этого сделать. Каждое ваше усилие забыть мир
превращается в продолжение запоминания. Только лишь познав Бога
вы забываете мир. Вы можете продолжать свои попытки избавиться
от думания, но вам никогда этого не добиться, пока вы не
достигнете осознания. Думание -- это замена, суррогат сознания.
Как же вы можете выбросить блесну, если рыбу вы все еще не
поймали? Ум тут же скажет: "Не глупи. Где рыба?"
Как вы можете отбросить слова, если смысл все еще остается скрыт
от вас? Не воюйте со словами, попытайтесь докопаться до смысла.
Не старайтесь воевать с мыслями. Вот по этой-то причине я все
время повторяю и повторяю вам, чтобы, даже если ваши мысли вам и
мешают, вы не устраивали с ними целых баталий, чтобы вы не
боролись с ними. Если они появляются, -- пусть появляются, не
обращайте вы на них внимания. Если они продолжают течь,
позвольте им это. Не делайте ничего, будьте безразличны, будьте
всего лишь наблюдателем, просто наблюдающим, разглядывающим, не
заинтересованным. Это все, что вы можете сейчас сделать -- не
быть заинтересованным.
Не требуйте: "Не приходите". Не приглашайте, не отвергайте, не
осуждайте и не восторгайтесь. Просто оставайтесь безразличны.
Смотрите на них, они появляются, словно облака плывут в небе --
потом они исчезают, как тают облака. Позвольте им приходить и
уходить, не вставайте у них на пути, не обращайте на них
внимания. Если вы начинаете бороться с ними, начинаете обращать
на них внимание, то тогда, в то же мгновение, вы вскидываетесь:
"Моя медитация пропала!" Ничего не пропало. Пропадает ли небо,
скрытое за облаками? Ничто никуда не пропадает.
Оставайтесь безразличны, не озабочивайтесь мыслями ни тем, ни
иным образом. И, рано или поздно, вы ощутите, вы заметите, что
их появления и исчезновения становятся все медленнее, все реже.
Рано или поздно вы обнаружите: теперь они приходят, но их стало
как-то намного меньше; а иногда их движение и вовсе
останавливается -- и путь ваш освобождается. Одна мысль уже
прошла, другая еще не появилась; между ними возникают интервалы,
разрывы. И в этих разрывах вы начнете замечать и познавать ваше
внутреннее небо во всем его полном великолепии. Но если только
появляется мысль, позвольте ей войти, не мешайте ей; и ни о чем
не беспокойтесь.
Это все, что вы можете сделать; и это вообще все, что здесь
можно поделать, ничто иное невозможно. Старайтесь быть
невнимательны, безразличны, неозабоченны. Оставайтесь просто
свидетелем, наблюдая, не вмешиваясь ни во что, -- и ум покинет
вас сам, потому что ничто не в состоянии удержаться внутри,
когда вы совершенно безразличны.
Безразличие подрубает корни, самое основание корней. Не
позволяйте себе испытывать враждебность, ибо этим вы лишь снова
создаете пищу для того, с чем пытаетесь бороться. Будьте
абсолютно беспpистpастны. Если вы помните о друзьях, то вам
придется помнить и про врагов; даже более того: друзей-то вы
можете забыть, но как же вы сможете забыть врагов? Вам теперь
придется постоянно помнить о них, потому что вы их боитесь.
Люди постоянно обеспокоены мыслями, -- обыкновенные люди.
Религиозные же люди обеспокоены в гораздо большей степени,
поскольку они со всеми этими мыслями постоянно борются. Но этой
борьбой вы лишь привлекаете к ним свое внимание, фокусируете его
на мыслях -- а как раз само внимание и является пищей -- и для
мыслей в частности. Все разрастается, увеличивается, приобретает
вес, если вы обращаете на это внимание, придаете этому значение;
и вырастает быстро, становится все живее, все витальнее, все
более реальным. Будьте просто безразличны, индифферентны.
Будда пользовался словом "упекша"
означает абсолютное безразличие, ни то, ни это, полную
беспристрастность -- точно посередине: ни дружественно, ни
враждебно, ни за, ни против, но между всем этим, в центре, глядя
на все это так, как будто это вообще вас не касается, как если
бы эти мысли принадлежали не вам, а существовали бы сами по
себе, как некие члены общества. Предоставьте им быть. И потом
вдруг однажды, совершенно неожиданно для вас, когда ваше
безразличие станет абсолютным, тотальным, всеобъемлющим, ваше
сознание переместится из внешнего, с периферии -- в центр.
Это невозможно предсказать или спланировать; остается только
продолжать работать и ждать. Но, когда это произойдет, вам
станет ужасно смешно: все те ваши мысли существовали лишь
потому, что вы сами этого хотели, хотели, чтобы они были,
поддерживали их; те мысли существовали потому, что вы постоянно
и безотказно подкармливали их; причина их существования
заключалась в том, что рыбу вы все еще не поймали. Как же вы
могли выбросить блесну? Вам приходилось таскать ее с собой.
Помнится мне, что однажды в стране, где жил Мулла Насреддин,
произошел один случай... Король там разыскивал мудреца. Прежний
его мудрец скончался со словами: "Когда ты будешь подбирать мне
замену, найди человека, самого скромного во всем королевстве,
потому что эго -- оно противоестественно мудрости. Скромность --
это и есть мудрость, поэтому разыщи самого скромного человека".
По всему королевству были разосланы тайные агенты, чтобы выявить
самого скромного человека в королевстве. В конце концов они
добрались и до деревни, где жил Насреддин. Он уже слышал новость
о том, что скончался старый мудрец, и он крепко задумался, что
же может послужить решающим фактором в выборе нового мудреца. Он
много читал и он знал древнее предание о том, что скромнейший
человек и есть самый мудрый. Поэтому он вполне логично пришел к
заключению, что старец, должно быть, велел разыскать самого
скромного человека.
И тут нагрянули сыщики короля. Мулла Насреддин был человеком
очень богатым, но, когда они увидели его, самого богатого
человека в этом городке, он нес рыболовные сети, возвращаясь с
реки. А в этой деревне рыбная ловля считалась самым скромным и
непрестижным занятием. Поэтому они решили: "Похоже, этот человек
весьма скромен", -- и они задали Насреддину вопрос: "Скажи, а
почему это ты таскаешь с собой сети? Ты ведь человек богатый, с
какой стати тебе заниматься рыбной ловлей".
"Я разбогател как раз благодаря рыбной ловле, -- объяснил им
Насреддин. -- Я начал мою жизнь рыбаком. На этом я и разбогател,
но для того, чтобы как-то отблагодарить свою прежнюю профессию
за то, что она столько мне дала, я всегда ношу эту сеть на своем
плече".
Вот уж воистину скромный человек! Обычно, если бедный человек
богатеет, он старается дочиста стереть свое прошлое, чтобы никто
даже и не знал, что он когда-то был бедняком. Он отбрасывает
все, что напоминает о его прежней нужде. Он отказывается видеть
своих родственников, он не хочет, чтобы ему хоть чем-то
напоминали о прошлом. Он полностью отбрасывает свое прошлое. Он
создает себе новое прошлое, чтобы все были уверены, что он
родился аристократом. Но этот человек остался по-прежнему
скромен. Поэтому посланные сообщили королю, что Мулла Насреддин
оказался скромнейшим человеком из всех, которых они когда-либо
видели; так он был назначен мудрецом.
В день своего назначения он выбросил свою сеть. Люди, которые
его рекомендовали, поразились: "Насреддин, а где же твоя сеть?"
"Когда рыба поймана, -- ответил им он, -- сеть выбрасывается".
Но вы не можете выбросить ее раньше -- это невозможно, вам
придется ее носить. Но носите ее с безразличием. Не
привязывайтесь к ней, не влюбляйтесь в нее, ибо в один
прекрасный день ее придется выбросить. А если вы влюбились в
сеть, тогда вы уже никогда не сможете поймать рыбу, вы будете
прямо в ужасе от мысли, что, поймав рыбу, вам придется выбросить
ваши сети.
Не влюбляйтесь в ум. Им нужно просто пользоваться, и существует
он у вас лишь потому, что вы все еще не знакомы с не-умом, вы не
знакомы с глубочайшей сердцевиной вашего существа. Существует
периферия, внешнее, одежда, и вам приходится все это таскать на
себе, но носите ее, эту одежду, безразлично. Не становитесь ее
жертвой.
Еще одна история:
Жил-был человек, любивший ходить каждый год в день своего
рождения на ипподром. Целый год он копил деньги ради только
одной ставки в свой день рождения. И он проигрывал и проигрывал
год за годом. Но надежда всегда возрождалась снова и снова!
Каждый раз, когда он уходил с ипподрома, он решал никогда больше
сюда не приходить... но целый год -- это такой долгий срок!
Несколько дней он помнил о своем решении, а потом надежда снова
осеняла его. "Кто его знает, -- рассуждал он, -- может, в этом
году у меня есть шанс разбогатеть, так отчего ж не попытаться
еще разок?"
К тому времени, когда пришел очередной день его рождения, он
снова собрался на ипподром. Это был его пятидесятилетний юбилей,
и он подумал: "Я попытаюсь вложить в это всю душу, все, что
имею".
Поэтому он продал все свое имущество, собрал небольшое состояние
-- все, что заработал за все свои пятьдесят лет, все, что только
у него было -- и решил: "Так или иначе, теперь все решится. Или
я стану нищим, или императором; хватит быть посередине -- ни то,
ни се; достаточно!"
Он подошел к витринам и, прочитав имена лошадей, обнаружил
лошадь по имени Адольф Гитлер. "Это не может не сработать, --
подумал он. -- Такой великий человек, такой победоносный, он
припугнул весь мир. Эта лошадь наверняка ужасно сильная и
быстрая". Поэтому он поставил на нее все; ну и, понятное дело,
проиграл -- как проигрывают все те, кто ставит на Гитлеров.
Теперь ему некуда было даже пойти, ведь он проиграл и
собственный дом. Ему не оставалось ничего, кроме как покончить с
собой.
Поэтому он пришел на обрыв и собрался броситься вниз и покончить
со всем этим. Он уже изготовился к прыжку, когда внезапно
услышал голос, и он не смог бы сказать, шел ли этот голос извне
или изнутри. "Остановись! -- велел ему этот голос. -- В
следующий раз я укажу тебе имя победителя -- сделаешь еще одну
попытку. Не совершай самоубийства".
В нем возродилась надежда, он вернулся в город. Весь год он
тяжело трудился, ибо ему предстояла победа, которой он добивался
всю свою жизнь. Мечте пришло время сбыться. Он работал день и
ночь, и ему удалось неплохо заработать за этот год. Потом, с
трепещущим сердцем, он добрался до окошка букмекера и подождал.
"Отлично, -- услышал он голос, -- выбери эту лошадь, Черчилля".
Не споря, не пытаясь возражать, без единой мысли, совершенно не
обращаясь к голосу разума, он поставил все, что у него было, --
и выиграл. Черчилль пришел первым.
Он вернулся к окошку, и подождал. "А теперь поставь на Сталина",
-- посоветовал ему голос. Он снова поставил все. Сталин пришел
на голову впереди всех. Теперь у него было целое богатство.
В третий раз он подождал совета, но голос сказал: "Довольно".
"Заткнись, я выигрываю, -- возмутился он, -- взошла звезда моей
удачи, и никто сейчас не сможет обыграть меня". Он выбрал
Никсона, -- и Никсон пришел последним.
От его богатства ничего не осталось, он снова стал нищим. Стоя
там, он бормотал себе под нос: "Что же мне теперь делать?"
"Вот пожалуй теперь, -- посоветовал ему голос, -- тебе
действительно стоит пойти на утес и прыгнуть!"
В те моменты, когда вы сталкиваетесь лицом к лицу со смертью, ум
замирает, потому что тогда он лишается объекта своей
деятельности. Ум -- это часть жизни, но не часть смерти. И когда
впереди жизни больше не остается, ум затихает; ему больше нечем
заниматься, в эту секунду он остается без работы. И вот, когда
замолкает ум, появляется, вступает -- внутренний голос. Он был,
он есть -- всегда, но от ума столько шума, что нет никакой
возможности расслышать этот негромкий голос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52