Пупсик фыркнула. Бэби встревожилась. Как и Бэби, на Нефоне Ляси пожизненно запретили водить машину.
– Ну и деффка, – вздохнула Пупсик.
Грег выдал две сотни долларов, обещанные группам, и добавил еще сто пятьдесят как премию.
– Это за то, что набили нас под завязку, парни, – сказал он, глядя на девчонок.
– Чео-оотко, – выдохнул Джейк и принялся делить добычу. Потом остановился. Сто долларов он сложил в одну кучку на стойке, двести пятьдесят – в другую, и эту последнюю подвинул Пупсику и Бэби. – Вы заслужили премию.
Пупсик посмотрела на Бэби.
– Нас бы тут не было без вас. – И передвинула кучку обратно.
Торкиль и Тристрам затаили дыхание.
– Тогда давайте пополам, – рассудил Джейк. – И мы заказываем напитки в «Сонях». Ударим по коктейлям. Вам очень понравятся стаканы для «Маргарит».
На пустынной дороге недалеко от Вуллонгонга из ниоткуда заухухала полицейская сирена. В зеркальце заднего вида замигало красным и синим.
– Блять! – хором сказали тройняшки. – Останови машину, Ляси, – сказал Боб, Род или Роб.
Ляси пожала плечами и наступила на тормоз. Машину драматически закрутило. Лишь жестко дернув руль, сержант Олвин Перец умудрился избежать столкновения. Когда все движущиеся тела наконец пришли в состояние покоя, тройняшки позеленели, как ногти на ногах альфа-центавра. Ляси сыграла им октаву-другую дикого ксилофонного смеха, а сержант Перец бросился на штурм, одну руку держа на пистолете.
– Хочешь пососать мне хуй? – приветствовала его Ляси.
– Лучше найми себе адвоката, сынок, – взорвался ей в лицо тот.
– Я знаю эту песню, – чирикнула Ляси, еще не переведя дух после своей веселой поездочки. – «Жестокое Море», да?
– Права и регистрация.
– Ты вообще за кого себя держишь – за Бога? – Наглый, как не знаю.
Сержант Перец терпение терял быстро.
– Из машины, – скомандовал он. И для убедительности помахал пистолетом. – Руки в воздух.
– Эту я тоже знаю – «серебряный стул». – Ляси послала ему воздушный поцелуй. – Шучу. Придержи крышак. – Из всех девчонок она быстрее прочих освоилась с местным жаргоном.
Не обращая внимания на отчаянные призывы к осторожности в трех экземплярах, исходящие от попутчиков, Ляси ухмыльнулась сержанту Перецу, и ухмылка у нее была большой, сочной, волшебной – такая сбивала землян насмерть.
Сержант Перец моргнул. Гнев вытек из него быстрее, чем произнесешь «Оркестр Клуба Одиноких Сердец». Вместо гнева он весь налился любовью и миром. Женщины прекраснее Ляси он не видел никогда в жизни – она была даже прекраснее Лили, стоматолога-гигиениста, которая подарила ему первый сексуальный опыт в кресле, когда ему было четырнадцать, прекраснее сестры его жены в красном поясе с подвязками и чулках, прекраснее Гая Пирса в «Присцилле». Сержант с трудом вернул разум к работе. Посмотрел на регистрацию.
– Э-э, вы зарегистрированы до, о, так это же этот год, – сказал он. Перец пытался вспомнить, что должен делать. – Тогда, наверное, все в порядке. – И он осел на колени.
– Как ты это сделала? – прошептал Род, Роб или Боб с восхищением, выходя из машины, чтобы разглядеть получше.
Ляси проигнорировала вопрос.
– Съешь меня, – скомандовала она сержанту Перецу и распростерлась для наслаждений на капоте. Машина запылала – сначала незаметно, потом свет стал ярче. Краска пошла мелкими волдырями там, где ее касалась кожа Ляси. Девчонка была горяча. Одного вида сержанта Переца в его славненьком земном мундирчике, с его обожабельными большими земными коленками хватило, чтобы возбудить у нее между ног – более-менее – некое образование, пригодное для поедания. А к тройняшкам она воззвала:
– Не уходите. Вы следующие. И передайте мне Е, будьте добры?
– Позвольте мне, – галантно предложил сержант Перец, доставая пилюльку из кармана форменной рубашки и подползая на коленях по асфальту к ней ближе. – Мы, э-э, сегодня проводили небольшой рейд. Полагаю, продукт качественный. Очень чистый.
– Сколько пар наручников у вас есть, сэр? – поинтересовался Боб, Роб или Род. Перец перевел на них взгляд так, словно увидел впервые. Три идентичных молодых человека с постной мускулатурой, наобум стриженными волосами, окрашенными в платину, большими голубыми глазами и пухлыми красными губами, словно у ангелов – или, улыбнулась себе Ляси, у херувимов, – поверх чистых белых зубов.
– На весь хоровод хватит, – двусмысленно ответил полицейский.
– Вокруг чего? – хором осведомились Роб, Боб и Род с бесовщинкой в глазах. Второй смысл они уловили.
Ляси не возвращалась на блюдце еще три дня.
Ваш верный рецензент с некоторым трюдом просыпался воскресным утром, вечером, короче, а потому попал в «Сандо» лишь ко второй половине отделения, отыгранного цыпочками «Роковых Девчонок из Отрытого Космоса» (врубитесь в антенны, девушки!). Кто-то у барной стойки сказал мне, что они с планеты Ню-фон – хотя, возможно, просто хотел сказать, что с планеты Ньютаун. Ньютаун же сам себе в некотором роде планета, нет? Но, возвращаясь к «Девчонкам» – где они были всю мою жись? Звук у них мускулистый и чисто-женский, натянутый и добивает до человеческих голов убойными зацепами. Мое предскозание: эти девчонки взлетят астрологически.
Следует добавить: для глаз они – чистая кислота. О Бэби Бэби, пардон за каламбур. Лэсси – совершенно другая «Дырка», ага, эта девчонка – определенно астралийский ответ на вопрос про Кортни. А Пупсик – обожаю этот рык! Не то чтобы внешний вид Зделал из девчонок рок-звезд или как-то. Но я никогда не видел такой сексуальной энергии, что мульчировала с одной сцены, мужской или женской, а Пажа с Плантом я видал (шучу). Серьезно – «Девчонки» пробивают по-крупному.
У «Боснии» посередь четвертой песни взорвался усилок, но они летели на превосходных вибрациях, которыми зал наполнили «Девчонки», и никто, похоже, не заметил. Ритмичные близнецы были в отличной форме, а лидер Джейк полностью настроен: хорошо видеть, когда он так увлечен музыкой, потому что иногда он слишком жоманен или как-то. Ох черт, «Босния» – ведущий состав, надо им было больше внимания уделить, но простите, парни, у меня место закончилось. Потом еще пересечемся.
Дес Гниль, «По барабану»
Игги лежал на спине. Ревор растянулся поверх него, и, нежно поерзывая, оба медленно терлись сосками. Учитывая, что у Игги их шесть, а у Ревора семь, три из которых теперь были проколоты, упражнение получалось крайне сенсуальное.
– Ммммм. Тааак хорошоооооо, дружочек. Повв алья йемсяв сни гуу…
Как все влюбленные, Игги и Ревор разрабатывали собственный язык.
– Звя книвм ойзв онок, – ответил Ревор. – Me дова йябу лоч касл адки йпир ожок. Не против почесать мне за левым ухом? Ахх. Вот так. Сиб. – Глаза его вращались спиралями, как цевочные колеса в циклон.
Игги засмеялся.
– Ох, Рев, – вздохнул он, глядя в эти безумные очи. – Когда-нибудь слышал песню «Подпольных Любовников» «Твои глаза»? Это они для тебя написали. – Игги дрыгнулся, смахнув Ревора, перекатился, нежно припечатал приятеля к полу, зажал один из трех его лимонных сосков в зубах и стал грызть. – Йяу ефф, йяу ефф… – бормотал он, а губы его трепетали по животику Ревора, от чего тот ахал и хихикал.
– Сви нгуйс кор ейс омн ой! – вскричал он, не успевая перевести дух.
– Сви нгуйта нцуи пой! – удовлетворенно ответил Игги, не разжимая челюстей.
– Вот они. – Сатурна поманила Небу. Та привстала на цыпочки и заглянула через плечо Сатурны: две зверушки сплелись клубочком в чулане для мусора. Неба подавила смешок.
Вернувшись в подвал, Сатурна зажгла мускусную свечу и нагнулась поцеловать Небу в шею, где до сих пор заживал последний Пупсиков укус любви.
– Давай я приложу алоэ-вера, Темная моя, – сказала она.
– Зверюшки и девочки, – размышляла вслух Неба, пока Сатурна втирала мазь ей в кожу. – Вот по крайней мере две категории форм жизни в этом доме, у которых нет проблемы с концепцией отношений.
– Мы на этой Земле лишь на краткий срок, – ответила Сатурна, вытирая руки и откидывая черные атласные простыни с постели. – Глупо этим не пользоваться на всю катушку.
– Знаешь, вот что смешно: я уверена, что Джейк считает, будто по-своему этим на всю катушку и пользуется.
– Может, и так, – признала Сатурна, рассупонивая Небу и наблюдая, как чувственно спадают на пол у лодыжек слои бархата и кружев. – Может, и так.
Джейк запланировал понедельник до отказа. Во-первых, нужно заскочить в банк и проверить, не пришло ли пособие. Затем… да вроде бы на самом деле и все. Он поставил будильник, чтобы день начался пораньше. Но первым его разбудил телефон. Тррринг. Тррринг. Джейк застонал и натянул подушку на голову. Трринг. Трринг. Джейк снова стащил подушку с головы и осоловело прислушался, не шлепают ли к телефону чьи-нибудь ноги. На фронте шлепанья ног – тишина. Трринг. Трринг. Может, звонильщик сдастся. Секундочку! А может, звонит Бэби. Намотав полотенце на талию, Джейк совершил безумный бросок к телефону. Прежде чем поднять трубку, он отдышался.
– Э-э, хелло? – пробормотал он, на всю фигню разыгрывая сексуальный сонный голос. По его опыту, это виртуально означало кучу бабок.
– Это Джейк?
Он узнал голос. Трейси, женщина, которая подписывала банды играть в «Сандрингаме». Прямая, как игла старого граммофона, Трейси особо не располагала временем на любезности. Вроде, например, «алло». Джейк представлял, как она сидит в своем кабинетике над баром, в углу накрашенного черным рта болтается сигарета, одна рука прочесывает непокорную шевелюру – в самой прическе ирония, – а другая до побеления в костяшках сжимает телефонную трубку, словно та может дать деру.
– Это Джейк, – подтвердил он со вздохом, отбросив сексуальность и оставив разбираться с абонентом лишь сонность в голосе.
– Разбудила? Это Трейс.
– М-м. Скокавремя? – Тон у него стал укоризненным.
– Одиннадцать тридцать, – отрезала она. Запугать Трейси было нелегко. В ее должностные инструкции входило говорить «нет – значит, нет» произвольному количеству рокенролльных соискателей, которые настойчивостью компенсировали нехватку таланта и оригинальности. – Уже не вполне первый луч зари, Джейк, – сухо заметила она, затягиваясь сигаретой. – Мне кажется, тебе нужна настоящая работа.
Джейк спустил ей это с рук. Он знал, что таков ее стандартный способ расшевелить музыкантов. Никто не встает до разгара дня, если не вынужден. Уж ей ли не знать.
Чётакое? – зевнул он.
– Слыхала, сейшак в воскресенье состоялся. – Она присвистнула. – Лучшие отзывы за все то время, что я тут, короче, а это уже как полторы жизни. – Трейси было двадцать пять. Она подписывала команды в «Сандо» четыре месяца. – Поэтому я не буду припоминать тебе изменения в программе. Сам знаешь порядок. Короче, мы хотим обе банды обратно как можно скорее. Раньше всего могу забить вас на субботу через неделю. Пойдет?
– Ага, клево, – приободрился Джейк. Субботний вечер. Это настоящий прорыв. «Босния» уже целую вечность играла по будням и временами по воскресеньям.
– Не хочешь дать мне контакты «Роковых Девчонок из Открытого Космоса»?
– Могу им передать. Я их увижу. На самом деле телефона у них нет.
– Шутишь! Даже мобильника?
– Не-а.
– Невероятно. Э, Джейк. Старик.
Джейк философски напучил губы, ожидая удара. Когда определенные люди называют тебя «старик», это не значит «дружище». Это может означать «обсос», «мудень», «хуй-с-горы», «недоебок». Кроме того, это может означать, что говорящему – «старикану» в данном случае – нужна от «старикуемого» какая-то услуга, и больше того: он знает, что услуга эта праздника старикуемому не сделает.
– Мне бы, э-э, хотелось, чтобы «Девчонки» были основным составом. А вы на разогреве, старик.
– Тебе нормально? – Тон ее подразумевал, что если ему не нормально, ей это без разницы.
– Ага, как угодно, – ответил он. Одна его часть – не-то-чтобы-я-этого-хотел-или-как-то-но-если-успех-стучится-в-двери-я-скажу-заходи-чувак-где-тебя-носило-всю-мою-жизнь – вознегодовала. «Что? – с пеной у рта возопила она. – Мы рубимся уже много лет, а эти девки врываются, и мы их поощряем, и помогаем им, и дарим первый концерт, а потом стоим себе и смотрим, как они обходят нас на вираже?» Затем где-то шибался по темным задам даже самой просветленной души Неисправимый Самец – он высказывал сантименты столь же постыдные, сколь и непроизносимые. Типа: но они же ДЕВЧОНКИ, ради ёба! А мы – МАЛЬЧИШКИ! Так нечестно! Так нечестно! Однако третья – к счастью, самая большая – часть Джейка из чистого ликования хлопала ластами и крутила мяч на носу. «Девчонки» потрясны, а Бэби – такая четкая. Просто ебицкая звезда, и он будет счастлив даже настраивать ей гитару. А кроме того, может, если он ей скажет, она подарит ему смачный поцелуй, потом одно потянет за собой другое, а то потянет за собой третье, потом четвертое, потом…
– Значит, в субботу через неделю.
– В субботу через неделю.
Скользнув обратно в постель, Джейк понял, что уснуть ему трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37