Серо-голубые, почти круглые глаза.
- Эй... все в порядке... - изменившимся голосом прошептала Рипли, -
все в порядке... Не волнуйся...
Глаза были детскими, - в этом она уже больше не сомневалась.
Да, здесь, на этой проклятой всеми станции, прятался ребенок. Это
казалось невероятным, но это был факт.
Обмен взглядами длился недолго. Ребенок попятился и быстро побежал на
четвереньках по шахте. Копна волос, спутанных и давно потерявших
первоначальный цвет, подсказала Рипли, что перед ней была девочка.
"Еще и девочка!" - содрогнулась она.
Девочка убегала. Что же заставило ее так пугаться людей? Каким чудом
она продержалась столько времени в этом страшном месте?
Рипли встала на четвереньки и поползла за ней.
За поворотом они снова встретились. Теперь Рипли видела все ее
личико, - нет, не личико - затравленную мордашку маленького зверька, не
доверявшего больше никому и ничему. Полосы грязи не давали хорошо
рассмотреть ее черты, но Рипли угадала, что малышка должна быть
симпатичной.
Сзади Рипли почувствовала движение. Девочка напряглась.
- Осторожно, капрал! - предупредила Рипли и опять заговорила с
девочкой: - Ты не бойся, выходи, мы тебя не обидим...
Девочка не верила. Сжатые в узелок губки и настороженные глаза
недвусмысленно свидетельствовали об этом.
- Все хорошо... все в порядке, - продолжала Рипли, потихоньку
протягивая вперед руки, - не надо бояться... Не бойся нас... Все хорошо...
Рука Рипли уже чувствовала тепло ее грязных щечек, когда вдруг
девочка резко развернулась и впилась зубами в ее руку.
Рипли закричала.
Хадсон снова чуть не нажал на спусковой крючок.
- О, черт! Она меня укусила!
Шум в шахте говорил о поспешном бегстве. Пронзившая руку боль не дала
возможности Рипли заметить, в какую сторону сбежала девочка.
- Осторожней, не упускайте ее! - вскрикнула она почти инстинктивно. -
Не выпускайте!
Призывать к этому было бесполезно: вряд ли кто-нибудь смог бы пройти
сейчас сквозь стену и очутиться в вентиляционном канале.
- Куда она сбежала?
- О, черт! - донеслось со стороны коридора.
- Куда она побежала?
Рипли скрипнула зубами. Полагаться можно было только на себя.
- Ее здесь нет! - заорала в коридоре Вески.
- Дайте свет!
Заливший коридор электрический свет позволил Рипли заметить
карабкающуюся по проходу фигурку.
- Здесь она! - крикнула Рипли. - Она здесь!
Девочка удирала. Ловкость, с которой она бегала на четвереньках, тоже
была почти звериной.
В шахту полезло сразу несколько человек.
- Не пугайте ее! Отойдите! Так мы упустим ее, черт вас побери! -
кричала Рипли.
Девочка откинула еще одну заслонку - на этот раз цельную и очень
маленькую - и исчезла за ней.
Обдирая коленки о неровный пол, Рипли подползла к ее убежищу. Лаз вел
в небольшой закуток непонятного предназначения: по размеру он больше
соответствовал комнате, но таковой не являлся. Ни окон, ни дверей в
убежище девочки не было, - одна только дверь-заслонка в полуметре от пола.
Рипли проскользнула в отверстие и чуть не вскрикнула, упав на что-то
жесткое и ударившись коленями о банку.
Девочка забилась в угол. Ее взгляд выражал бессильную ненависть к
незнакомке, столь нагло ворвавшейся в ее жилище.
Жилище больше всего походило на разграбленный склад. Пола как
такового не было, - точнее, он весь был скрыт огромным количеством
беспорядочно наваленных вещей. Одежда, консервные банки, бесчисленные
коробки и пакеты, книжки, кассеты, бумага, обломки мебели, игрушки - все
было свалено в общую кучу. На торчащей из стены металлической рейке висели
бусы - наивная попытка приукрасить жуткое обиталище.
Спотыкаясь об этот хлам, Рипли попробовала приблизиться к девочке. Та
молча перебежала в другой угол и снова прижалась к стене.
- Ну, не бойся, - прошептала Рипли. Ее сердце колотилось.
"Бедный ребенок! Как это ужасно!"
Глаза девочки расширились от страха. Дальше бежать ей было некуда.
Рипли подходила к ней медленно, боясь снова спугнуть.
Бусы на рейке весело поблескивали.
Девочка кусала губы.
Ее взгляд теперь был устремлен на что-то, находящееся сбоку от Рипли.
Женщина взглянула в ту сторону.
Девочка смотрела на фотографию.
Рипли протянула руку и взяла снимок.
Хорошенькая девчушка с длинными волосами и белым бантом,
аккуратненькая и нарядная, весело смотрела с фотографии. Доверчивая.
Открытая.
"Ребекка Джордан" - гласила надпись внизу.
"Ребекка Джордан", - повторила про себя Рипли. Фамилия была знакомой.
Ребекка Джордан, Мэри Джордан...
Рипли вздрогнула и подняла глаза.
Ребекка скрючившись, сидела, в уголке.
Ее родственница - мать или сестра - погибла. И напоминала другим о
смерти. Ребекка, маленький отважный ребенок, - пусть она трясется сейчас
от страха, но выжить в этом аду мог только отважный человек, - напоминала,
что есть и жизнь.
И снова в груди Рипли что-то сжалось от нежности и тоски: неужели
цветущая девчушка с фотографии и этот пугливый зверек были одним и тем же
человеком? Через что она прошла, что вытерпела? Взрослые, то есть те, кто
должен был ее защищать, быть надеждой и опорой, - погибли. Наверняка
погибли. Конечно, Ребекка восприняла их слабость как предательство тех, в
кого она верила. С родителями ничего не страшно! Да? Ничего не скажешь,
девочка имела полное право ей не доверять...
- Все в порядке, - уже более твердым тоном произнесла Рипли. Теперь
ей хотелось одного - просто прижать этого детеныша к себе и согреть. - Все
в порядке. Не бойся! - Она подползла ближе и обняла девочку за плечи.
Ребекка протестующе замычала.
- Ну, успокойся, - прижала ее к себе Рипли. Худенькое тельце девочки
казалось горячим. - Все будет хорошо теперь...
Рука Рипли принялась гладить девочку по голове. Как она понимала ее!
Те страдания, через которые им пришлось пройти обеим, сблизили, породнили
их.
Пусть кругом творится все что угодно, пусть рушится мир: они вдвоем,
и в настоящий момент их ничего не касается.
Рипли гладила Ребекку по голове и ощущала, как под ее рукой тает лед
враждебности. Никогда в своей жизни Рипли не знала такой всепоглощающей
нежности, какая прорвалась у нее к этой несчастной девочке с перемазанной
грязью мордашкой и спутанной соломой волос на голове. Никогда...
Постепенно Ребекка прекратила мычать и стонать и расслабилась.
Впервые за долгое время чудовищной игры в прятки от всего ставшего
враждебным мира. Повинуясь новому порыву, девочка сама прижалась к
незнакомке. Они замерли, обнявшись и не желая думать ни о чем...

12
Ребекка сидела на столе, уставившись невидящим взглядом в одну точку.
В отсеке на нее нашло какое-то оцепенение. Рипли смутно догадывалась,
что она должна была ощущать, - совсем недавно она сама шла сюда, заранее
примирившись с ужасной участью. Теперь к ней вернулась надежда, - к ней,
но девочка ее утратила. Незваные защитники лишили ее возможности спасаться
самой, а их собственная способность защищаться вызывала большие сомнения.
Кроме того, девочке явно было не до расспросов.
- Как ее зовут? - поинтересовался Горман, подходя поближе.
- Ребекка. Ребекка Джордан, - ответила Рипли: Ей не хотелось, чтобы
девочке сейчас докучали, но уж слишком многое могло зависеть от сведений,
прячущихся в ее нечесаной головке.
- Так, Ребекка, постарайся сосредоточиться, - неловко начал
лейтенант. Он явно не знал, как надо разговаривать с детьми. А с другой
стороны, кто знает наверняка, как следует говорить с ребенком, пережившим
такой кошмар?
- Расскажи нам с самого начала... Где твои родители?
При этих словах девочка вздрогнула, и взгляд ее заметался в поисках
выхода.
Возле двери стоял и кривил губы одетый в клетчатую рубашку Берт.
- Ребекка, ты должна постараться! Ребекка, вспомни! - не унимался
лейтенант.
- Горман, дайте ребенку передохнуть! - не выдержала Рипли.
Горман выпрямился и сказал в сторону:
- Похоже, у нее что-то не в порядке с головой. Может, у нее просто
отшибло память?
- По-моему, у нее все нормально, - с трудом сдержав готовые сорваться
с языка ругательства, возразила Рипли.
Ее "поддержала" Вера:
- Никаких травм я не нашла. Пойдем. Зря только время тратим...
Горман кивнул и направился к выходу.
Берт сплел руки на груди. Рипли бросила на него уничтожающий взгляд.
Тот скривился, но все же вышел.
Теперь Рипли и Ребекка снова остались вдвоем. Поглядывая на девочку,
словно застывшую на своем месте, Рипли взяла чашку и медленно приблизилась
к Ребекке:
- Выпей-ка вот это. - Почему-то она была уверена, что девочка
почувствует ее особое отношение. - Это горячий шоколад.
Девочка исподлобья посмотрела на Рипли. "Чего хочет от меня эта
женщина? - мучительно соображала она. - Чего они все от меня хотят?"
Из чашки вкусно пахло. Истосковавшаяся по горячей пище Ребекка
почувствовала, что живот сводит от желания выпить этот предлагаемый
напиток; рот заполнила слюна.
Рипли поднесла чашку прямо к ее губам.
Когда-то, непередаваемо давно, ее так кормила мама. Она сажала ее на
колени и поила вот так, сама, а ей оставалось только приоткрывать рот и
сглатывать. Обычно ей давали так горячее молоко. Ребекка не слишком любила
его, но пила, потому что так уютно было сидеть в маминых объятиях и знать,
что ей всегда помогут сильные мамины руки.
Но где они теперь?
Воспоминание вызвало у Ребекки боль. Она мало плакала, когда все
началось: необходимость спасаться, прятаться, бежать не давала на это
времени. А теперь она была готова заплакать, но от слез ее отвлек запах
шоколада... Как и всякий ребенок, она не могла еще удерживать в себе
несколько разных чувств сразу.
"Какой приятный запах", - подумала она.
Край чашки ткнулся в ее губы. Как когда-то давно, Ребекка приоткрыла
рот и глотнула. Шоколад был сладким. Она уже не помнила, когда пила
что-нибудь такое вкусное. Через секунду ни о чем, кроме вкуса шоколада,
она уже не думала. Она осторожно глотала его, стараясь подольше растянуть
удовольствие, и пролившиеся мимо струйки приятно ползли по ее маленькому
подбородку. Но вот напиток закончился, чашка исчезла, и перед ней опять
оказались чужие люди и комната, в которой спрятаться было просто негде.
Рипли смотрела на девочку с улыбкой. Ее переполняла изнутри все та же
пугающая своей силой нежность. Рипли не знала, что это чувство было
нормальным для всех женщин, узнавших, что такое материнство. Ребекка была
ей дочерью, подаренной общим горем. Если бы она была старше или сильней,
она стала бы ее сестрой. Но ей было слишком мало лет - как раз столько,
сколько могло бы быть ее настоящему ребенку, решись Рипли в свое время
обзавестись семьей.
- Вот так, умница, - улыбнулась она девочке, когда та закончила пить
и в голубых детских глазах снова засветился огонек настороженности.
Перепачканная шоколадом мордашка Ребекки выглядела почти смешно и
по-своему трогательно. Рипли улыбнулась снова, поддавшись мгновенному
чувству.
Через секунду Рипли уже протягивала девочке руку с платком. Платок
вытер не только шоколад - подбородок Ребекки оказался светло-розовым, а
вовсе не смуглым, как казалось поначалу. Грязь не только разрисовала ее
мордашку темными полосами и разводами, но и качественно поменяла цвет
кожи.
- О, оказывается, я расчистила только пятнышко, - ласково сказала
Рипли. - Теперь тебе надо вытирать полностью...
Несколько секунд Ребекка настороженно смотрела на нее, готовая в
любой момент спрыгнуть со стола и удрать куда глаза глядят, но потом,
после недолгих колебаний, согласно кивнула.
Она оказалась прехорошенькой, и даже кошмарная прическа не могла
этого скрыть. Пухлые щечки, чуть вздернутый носик, маленький ротик. И тем
тяжелее было видеть на нежном, несформировавшемся еще личике серьезные
глаза, во взгляде которых не осталось ничего детского.

13
- Мотать отсюда надо, пока нас всех не прикончили, - хмуро произнес
Хадсон.
- Рядовой Хадсон, прекратите сеять панику! - прикрикнул на него
лейтенант.
- По-своему он прав, - заметил Хиггс. - Мы только зря теряем здесь
время. Не похоже, чтобы в колонии кто-то уцелел...
- Это как раз можно проверить, - ответил сидящий возле дисплея Эйпон.
- Для того чтобы обойти этот дурацкий комплекс целиком, понадобиться
не меньше суток. Может случиться так, что мы все здесь свихнемся, прежде
чем найдем чьи-нибудь объедки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34