Бренди пыталась пронзить взглядом оседающую пыль. Из люка выехал трап, и по нему кто-то начал спускаться… Человек в темной одежде.
– Каменюка, Убивец, Махатма, цельтесь в люк, – приказала Бренди. Эти трое были лучшими снайперами в роте. – Все остальные, будьте готовы целиться в тех, кто покажется из-за корабля.
Человек спустился по трапу на землю и ровной походкой зашагал в сторону лагеря. Из люка вышел еще один человек, также в темной одежде, и направился следом.
– Держать их под прицелом, но не стрелять, – распорядилась Бренди.
Пыль осела, и Бренди в бинокль рассмотрела людей более четко.
– Что за черт? – оторопело проговорила она. – Не стрелять, ребята. Они в форме Легиона.
Но как здесь могли оказаться офицеры Легиона? – а на таком корабле могли прилететь только офицеры. Бренди ждала, пока они подойдут ближе. А незваные гости неумолимо приближались к лагерю. Второй офицер, ростом пониже первого, нес два портфеля и контейнер с компьютером. Из открытого люка выехала автоматическая тележка, доверху нагруженная багажом.
Не дойдя шагов десяти до границы лагеря, первый офицер остановился и обвел взглядом оторопевших легионеров.
– Что ж, – проговорил он тонким, писклявым голосом, – это и вправду похоже на базу Легиона. – Выдержав паузу, он с явной насмешкой добавил:
– Гражданский человек, может быть, и не признал бы.
С этими словами он зашагал вперед.
Бренди до сих пор не понимала, кто это такой, но на всякий случай поднялась с земли и строго проговорила:
– Стой. Кто идет?
Офицер, шедший первым, и не подумал остановиться.
Он проговорил на ходу:
– Майор Портач, командир роты «Омега», Космический Легион.
– Командир? – От неожиданности у Бренди отвисла челюсть. – Сэр, командир роты «Омега» – капитан Шутник.
– Был капитан Шутник, – уточнил майор Портач, не сбавляя шага. Теперь он был настолько близко, что Бренди могла хорошо видеть его презрительную ухмылку. На ее взгляд, он был слишком юн. Обведя взглядом линию оцепления, Портач брезгливо скривился. – Ну все, клоуны, попаясничали и хватит! Слишком долго продолжался ваш веселый пикничок. Я – ваш новый командир согласно приказу генерала Блицкрига, и клянусь Богом, я тут у вас наведу порядок!
ГЛАВА 9
Дневник, запись № 545
Современные справочные системы – удивительная вещь.
Они заставляют людей часами ждать получения сведений, которые они без труда могли бы получить быстрее, полистав соответствующие справочники. Современные системы связи – не лучше. Из-за них торговцы и сборщики налогов способны напугать своих клиентов до полусмерти во время ужина или в другое неподходящее время и при этом не рискуют быть выдворенными за дверь или получить кочергой по макушке. Эти системы связи позволяют молодым разнополым людям вести бесконечные разговоры, если этим термином можно обозначить словообмен, напрочь лишенный истинного смысла. Эти системы несказанно хороши, особенно если являешься владельцем контрольного пакета акций коммуникационного концерна, торгующего этими самыми злокозненными системами. А вот другие смотрят на них несколько иначе.
Странно – те моменты, которые наиболее сильно раздражали нас на цивилизованных планетах, вдруг стали необыкновенно желанными, когда мы оказались в глуши, на Зенобии, а вышеупомянутые системы вдруг отказались работать как положено.
Весть о прибытии майора Портача вихрем пронеслась по роте «Омега». Новый командир занял кабинет, отведенный для Шутта, после чего вызвал к себе лейтенантов Армстронга и Рембрандт для конфиденциальной беседы с ним и его адъютантом, младшим лейтенантом Окопником. Бренди при этом выпала неприятная миссия. Она должна была попытаться сообщить капитану Шутнику о новых кознях генштаба, направленных на то, чтобы помешать его нововведениям в командовании ротой.
Как обычно, эта новость уже была известна на ротном связном пункте. В конце концов, работа Мамочки в том и состояла, чтобы следить за всеми переговорами и заботиться о том, чтобы нужные сведения поступали к тем, кому они требовались больше других. Так что в то самое время, когда Бренди влетела в комнату связи, до потолка заставленную всевозможным оборудованием, Мамочка уже по собственной инициативе пыталась связаться с отсутствующим капитаном. За спиной у Мамочки стоял Клыканини и смотрел на приборы, необычайно свирепо нахмурившись.
– Как я посмотрю, вы уже при деле, – заметила Бренди, остановившись перед пультом связи. – Вы говорили с капитаном? Как он воспринял новости?
– Вбфтгрвмммтфс, – прошептала Мамочка, съежившись за пультом – так она всегда себя вела, когда сталкивалась с необходимостью лично общаться с кем бы то ни было вместо возможности разговаривать по коммуникатору.
– О, проклятие, я совсем забыла… – спохватилась Бренди. – Прости, Мамочка, но дело сверхсрочное. Клык, может быть, ты меня просветишь? Что тут у вас?
– У нас быть ничего, – ответил волтрон. – Один шумы и шумы, и больше ничто. Наверное, в пустыня быть сильный буря, мы так думать. Мамочка отправлять послания, но быть непонятно, получать их капитан или не получать.
Словно бы в подтверждение его слов из динамиков послышался треск статических разрядов.
– Просто восторг, – обреченно проговорила Бренди, ненадолго задумалась и спросила:
– А как насчет того, чтобы попробовать связаться с местными властями на зенобианской военной частоте? Эта частота должна быть надежна, если на этой планете есть хоть что-нибудь надежное. Может быть, получится связаться с ними и спросить, не смогут ли они переслать капитану сообщение.
– Неплохой мысль, – похвалил Бренди Клыканини. – Мамочка уже пытаться это делать. Только пока ей не везти.
– Ну, будь что будет, – обреченно проговорила Бренди, добрела до ближайшего стула и устало опустилась на него. – Посижу тут, пожалуй, пока майор не решит, что я ему зачем-нибудь нужна. Если мне очень повезет, глядишь, это случится не раньше, чем завтра. Не прекращай попыток, Мамочка, ладно? И дай мне знать, если связь появится хотя бы на мгновение. Может быть, капитан ничего и не сможет сделать с этим стервятником, но он хотя бы заслуживает того, чтобы о его появлении его уведомили заранее.
– Бриглифитз, – пролепетала Мамочка и продолжила крутить верньеры и время от времени произносить стандартную контрольную фразу в микрофон. Звуки статических шумов становились то громче, то тише, но ничего похожего на нормальные сигналы так и не появлялось. Бренди и Клыканини терпеливо ждали.
Наконец, по прошествии нескольких часов, майор Портач вызвал Бренди по коммуникатору и приказал ей подготовить роту к полной инспекции к завтрашнему утру. Бренди ответила, что приказ понятен, посмотрела на Мамочку и Клыканини и сказала:
– Ничего не поделаешь. Мне нужно хоть немножко поспать, иначе завтра я буду не лучше мешка с песком. Продолжайте попытки связаться с капитаном, и если от него будут хоть какие-то вести, сразу звоните мне. О'кей?
– Твбфлт, – отозвалась Мамочка.
Клыканини добавил:
– Не волновайтесь, Бренди, мы вам сразу говорить. Идти отдыхать.
К собственному изумлению, Бренди крепко уснула, как только ее голова коснулась подушки, а разбудил ее будильник. Она вскочила с кровати, готовая приступить к своим обязанностям, но тут вспомнила, что готовит ей день грядущий, и с такой силой пнула свою кровать, что та проехала полметра по полу.
* * *
Если в роте «Омега» и существовало когда-то правило устраивать побудку и построение в шесть часов утра, эта традиция давно была забыта. Шутта подобные армейские ритуалы интересовали не слишком сильно, а лейтенанты и сержанты в этом смысле с готовностью пошли у него на поводу. Лейтенанты Армстронг и Усач и некоторые другие неустанно следили за своим безупречным внешним видом и усиленно заботились о соблюдении дисциплины и обычаев Легиона, но таких было немного, и они не навязывали своих предпочтений остальному контингенту роты.
А вот майор Портач, с другой стороны, дал всем понять четко и ясно, что именно в этом плане он намеревался внести изменения в жизнь роты «Омега», и притом – немедленно. Майор самолично отрывал «с мясом» плохо пришитые пуговицы, распекал легионеров за «неуставные» прически и стояние не по стойке «смирно». Выражение физиономии у него при этом было такое, словно он – садовник, обнаруживший вредителей на кустах, порученных его заботам. Отчитывал провинившихся он с рекордной скоростью и выговоры сопровождал нескрываемым сарказмом. Рядом с ним стоял его адъютант, младший лейтенант Окопник, который сопровождал каждое очередное высказывание майора мерзкой ухмылкой.
Особой мишенью для нападок майора стали новобранцы. Перед Бандюгой он задержался минут на двадцать.
– У тебя неуставная стрижка, – объявил он. – Сразу после поверки отправишься к парикмахеру, а после этого явишься ко мне в кабинет, чтобы я лично определил, нравится ли мне твой внешний вид!
– А-а-а, майор… – запротестовал было Бандюга.
– Разговорчики в строю, легионер! – рявкнул майор. – Пожалуй, я сделал тебе незаслуженный комплимент – не вижу перед собой никого, хотя бы смутно напоминающего легионера. Это не только к тебе относится, но и ко всем остальным в этой роте. Что это у тебя в ухе?
– Серьга, – ответил Бандюга. – В нашем клубе на Аргусе…
– Клубная серьга не является частью военной формы, – гаркнул Портач и протянул руку, чтобы выдернуть серьгу из уха Бандюги. Младший лейтенант Окопник хихикнул.
Но Бандюга первым дотянулся до собственного уха и выдернул серьгу.
– Я ее не буду носить, – сказал он с усмешкой, призванной показаться майору виноватой.
– Ты ее не будешь носить – что?! – взревел Портач.
– В ухе не буду носить, – озадаченно отозвался Бандюга. – Она же в ухе у меня была или где?
– «Я не буду носить ее в ухе, сэр»! – гаркнул Портач. – И убери немедленно эту противную ухмылку со своей физиономии! Тебя что, никто не учил, как положено разговаривать со старшим по званию?
– Учили, только на меня так не орали, – ответил Бандюга и устремил на Портача такой взгляд, что можно было не сомневаться: он прикидывает – не поколотить ли майора. – Не орали, пока вы…
– Ты лучше забудь обо всем, чему тебя учили до меня, – посоветовал ему Портач. – Я – командир, и ты будешь делать все так, как я говорю, и начнешь прямо сейчас. Ясно?
– Ага, я слышу, о чем вы просите, майор, – ответил Бандюга, отнюдь не по-военному пожав плечами. – Бывает, в аду тоже мороженого просят. Только это не значит, что получат…
– Сержант, этот человек лишается права покидать лагерь на десять дней, – буркнул майор, обернувшись к Бренди.
– Есть, сэр, – отозвалась Бренди, но ни словом не обмолвилась о том, что за пределами лагеря нет положительно ничего, достойного внимания.
Примерно через час после начала поверки, заключавшейся в непрестанных придирках и оскорблениях, майор наконец отстал от легионеров и взобрался на помост, который велел соорудить еще вечером предыдущего дня. Бригада под командованием Шоколадного Гарри трудилась над возведением помоста до рассвета.
Взойдя на помост и на миг вперив взгляд в роту, Портач гаркнул:
– Там – враги, и мы отправимся на их поиски!
Какое-то время стоявшие строем легионеры никак не реагировали на это заявление. Портач, собственно, никакой реакции и не ждал. Он ясно дал понять подчиненным, что единственная реакция на его приказы – беспрекословное подчинение. Быть может, он и добился бы беспрекословного подчинения от любого другого подразделения Космического Легиона, но сейчас перед ним была рота «Омега». Пусть ее служащие и не привыкли много думать, но, с другой стороны, и беспрекословно повиноваться они тоже не привыкли.
Лейтенанты Рембрандт и Армстронг, стоявшие рядом с майором, смотрели на легионеров. По лицу Армстронга трудно было догадаться о том, что он думает о новом командире.
Но с другой стороны, по его лицу всегда было трудно о чем либо догадаться. А вот лицо Рембрандт, напротив, выражало плохо скрываемое осуждение. И если Портач пока этого не замечал, то только в силу своей молодости и наглости. Как бы то ни было, генерал Блицкриг безошибочно избрал кандидатуру на пост анти-Шутта. Этот человек был способен уничтожить все, чего добился его предшественник.
– Ради разнообразия теперь эта рота будет все делать так, как положено в Легионе, – продолжал Портач. – Вы тут все распустились, вы жили, как компания плейбоев. А этому не место в Легионе.
– А где этому место? – выкрикнул кто-то из дальней шеренги. – Хотелось бы там оказаться!
– Кто это сказал? – рявкнул Портач.
Ответа не последовало.
– Кто это сказал?! – повторил майор, чуть наклонился вперед и препротивно ухмыльнулся. Не дождавшись ответа, он обратился к Бренди:
– Старший сержант, я требую, чтобы легионер, сказавший это, был выведен из строя и наказан.
Лейтенант вытащил блокнот и приготовился записать имя нарушителя дисциплины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Каменюка, Убивец, Махатма, цельтесь в люк, – приказала Бренди. Эти трое были лучшими снайперами в роте. – Все остальные, будьте готовы целиться в тех, кто покажется из-за корабля.
Человек спустился по трапу на землю и ровной походкой зашагал в сторону лагеря. Из люка вышел еще один человек, также в темной одежде, и направился следом.
– Держать их под прицелом, но не стрелять, – распорядилась Бренди.
Пыль осела, и Бренди в бинокль рассмотрела людей более четко.
– Что за черт? – оторопело проговорила она. – Не стрелять, ребята. Они в форме Легиона.
Но как здесь могли оказаться офицеры Легиона? – а на таком корабле могли прилететь только офицеры. Бренди ждала, пока они подойдут ближе. А незваные гости неумолимо приближались к лагерю. Второй офицер, ростом пониже первого, нес два портфеля и контейнер с компьютером. Из открытого люка выехала автоматическая тележка, доверху нагруженная багажом.
Не дойдя шагов десяти до границы лагеря, первый офицер остановился и обвел взглядом оторопевших легионеров.
– Что ж, – проговорил он тонким, писклявым голосом, – это и вправду похоже на базу Легиона. – Выдержав паузу, он с явной насмешкой добавил:
– Гражданский человек, может быть, и не признал бы.
С этими словами он зашагал вперед.
Бренди до сих пор не понимала, кто это такой, но на всякий случай поднялась с земли и строго проговорила:
– Стой. Кто идет?
Офицер, шедший первым, и не подумал остановиться.
Он проговорил на ходу:
– Майор Портач, командир роты «Омега», Космический Легион.
– Командир? – От неожиданности у Бренди отвисла челюсть. – Сэр, командир роты «Омега» – капитан Шутник.
– Был капитан Шутник, – уточнил майор Портач, не сбавляя шага. Теперь он был настолько близко, что Бренди могла хорошо видеть его презрительную ухмылку. На ее взгляд, он был слишком юн. Обведя взглядом линию оцепления, Портач брезгливо скривился. – Ну все, клоуны, попаясничали и хватит! Слишком долго продолжался ваш веселый пикничок. Я – ваш новый командир согласно приказу генерала Блицкрига, и клянусь Богом, я тут у вас наведу порядок!
ГЛАВА 9
Дневник, запись № 545
Современные справочные системы – удивительная вещь.
Они заставляют людей часами ждать получения сведений, которые они без труда могли бы получить быстрее, полистав соответствующие справочники. Современные системы связи – не лучше. Из-за них торговцы и сборщики налогов способны напугать своих клиентов до полусмерти во время ужина или в другое неподходящее время и при этом не рискуют быть выдворенными за дверь или получить кочергой по макушке. Эти системы связи позволяют молодым разнополым людям вести бесконечные разговоры, если этим термином можно обозначить словообмен, напрочь лишенный истинного смысла. Эти системы несказанно хороши, особенно если являешься владельцем контрольного пакета акций коммуникационного концерна, торгующего этими самыми злокозненными системами. А вот другие смотрят на них несколько иначе.
Странно – те моменты, которые наиболее сильно раздражали нас на цивилизованных планетах, вдруг стали необыкновенно желанными, когда мы оказались в глуши, на Зенобии, а вышеупомянутые системы вдруг отказались работать как положено.
Весть о прибытии майора Портача вихрем пронеслась по роте «Омега». Новый командир занял кабинет, отведенный для Шутта, после чего вызвал к себе лейтенантов Армстронга и Рембрандт для конфиденциальной беседы с ним и его адъютантом, младшим лейтенантом Окопником. Бренди при этом выпала неприятная миссия. Она должна была попытаться сообщить капитану Шутнику о новых кознях генштаба, направленных на то, чтобы помешать его нововведениям в командовании ротой.
Как обычно, эта новость уже была известна на ротном связном пункте. В конце концов, работа Мамочки в том и состояла, чтобы следить за всеми переговорами и заботиться о том, чтобы нужные сведения поступали к тем, кому они требовались больше других. Так что в то самое время, когда Бренди влетела в комнату связи, до потолка заставленную всевозможным оборудованием, Мамочка уже по собственной инициативе пыталась связаться с отсутствующим капитаном. За спиной у Мамочки стоял Клыканини и смотрел на приборы, необычайно свирепо нахмурившись.
– Как я посмотрю, вы уже при деле, – заметила Бренди, остановившись перед пультом связи. – Вы говорили с капитаном? Как он воспринял новости?
– Вбфтгрвмммтфс, – прошептала Мамочка, съежившись за пультом – так она всегда себя вела, когда сталкивалась с необходимостью лично общаться с кем бы то ни было вместо возможности разговаривать по коммуникатору.
– О, проклятие, я совсем забыла… – спохватилась Бренди. – Прости, Мамочка, но дело сверхсрочное. Клык, может быть, ты меня просветишь? Что тут у вас?
– У нас быть ничего, – ответил волтрон. – Один шумы и шумы, и больше ничто. Наверное, в пустыня быть сильный буря, мы так думать. Мамочка отправлять послания, но быть непонятно, получать их капитан или не получать.
Словно бы в подтверждение его слов из динамиков послышался треск статических разрядов.
– Просто восторг, – обреченно проговорила Бренди, ненадолго задумалась и спросила:
– А как насчет того, чтобы попробовать связаться с местными властями на зенобианской военной частоте? Эта частота должна быть надежна, если на этой планете есть хоть что-нибудь надежное. Может быть, получится связаться с ними и спросить, не смогут ли они переслать капитану сообщение.
– Неплохой мысль, – похвалил Бренди Клыканини. – Мамочка уже пытаться это делать. Только пока ей не везти.
– Ну, будь что будет, – обреченно проговорила Бренди, добрела до ближайшего стула и устало опустилась на него. – Посижу тут, пожалуй, пока майор не решит, что я ему зачем-нибудь нужна. Если мне очень повезет, глядишь, это случится не раньше, чем завтра. Не прекращай попыток, Мамочка, ладно? И дай мне знать, если связь появится хотя бы на мгновение. Может быть, капитан ничего и не сможет сделать с этим стервятником, но он хотя бы заслуживает того, чтобы о его появлении его уведомили заранее.
– Бриглифитз, – пролепетала Мамочка и продолжила крутить верньеры и время от времени произносить стандартную контрольную фразу в микрофон. Звуки статических шумов становились то громче, то тише, но ничего похожего на нормальные сигналы так и не появлялось. Бренди и Клыканини терпеливо ждали.
Наконец, по прошествии нескольких часов, майор Портач вызвал Бренди по коммуникатору и приказал ей подготовить роту к полной инспекции к завтрашнему утру. Бренди ответила, что приказ понятен, посмотрела на Мамочку и Клыканини и сказала:
– Ничего не поделаешь. Мне нужно хоть немножко поспать, иначе завтра я буду не лучше мешка с песком. Продолжайте попытки связаться с капитаном, и если от него будут хоть какие-то вести, сразу звоните мне. О'кей?
– Твбфлт, – отозвалась Мамочка.
Клыканини добавил:
– Не волновайтесь, Бренди, мы вам сразу говорить. Идти отдыхать.
К собственному изумлению, Бренди крепко уснула, как только ее голова коснулась подушки, а разбудил ее будильник. Она вскочила с кровати, готовая приступить к своим обязанностям, но тут вспомнила, что готовит ей день грядущий, и с такой силой пнула свою кровать, что та проехала полметра по полу.
* * *
Если в роте «Омега» и существовало когда-то правило устраивать побудку и построение в шесть часов утра, эта традиция давно была забыта. Шутта подобные армейские ритуалы интересовали не слишком сильно, а лейтенанты и сержанты в этом смысле с готовностью пошли у него на поводу. Лейтенанты Армстронг и Усач и некоторые другие неустанно следили за своим безупречным внешним видом и усиленно заботились о соблюдении дисциплины и обычаев Легиона, но таких было немного, и они не навязывали своих предпочтений остальному контингенту роты.
А вот майор Портач, с другой стороны, дал всем понять четко и ясно, что именно в этом плане он намеревался внести изменения в жизнь роты «Омега», и притом – немедленно. Майор самолично отрывал «с мясом» плохо пришитые пуговицы, распекал легионеров за «неуставные» прически и стояние не по стойке «смирно». Выражение физиономии у него при этом было такое, словно он – садовник, обнаруживший вредителей на кустах, порученных его заботам. Отчитывал провинившихся он с рекордной скоростью и выговоры сопровождал нескрываемым сарказмом. Рядом с ним стоял его адъютант, младший лейтенант Окопник, который сопровождал каждое очередное высказывание майора мерзкой ухмылкой.
Особой мишенью для нападок майора стали новобранцы. Перед Бандюгой он задержался минут на двадцать.
– У тебя неуставная стрижка, – объявил он. – Сразу после поверки отправишься к парикмахеру, а после этого явишься ко мне в кабинет, чтобы я лично определил, нравится ли мне твой внешний вид!
– А-а-а, майор… – запротестовал было Бандюга.
– Разговорчики в строю, легионер! – рявкнул майор. – Пожалуй, я сделал тебе незаслуженный комплимент – не вижу перед собой никого, хотя бы смутно напоминающего легионера. Это не только к тебе относится, но и ко всем остальным в этой роте. Что это у тебя в ухе?
– Серьга, – ответил Бандюга. – В нашем клубе на Аргусе…
– Клубная серьга не является частью военной формы, – гаркнул Портач и протянул руку, чтобы выдернуть серьгу из уха Бандюги. Младший лейтенант Окопник хихикнул.
Но Бандюга первым дотянулся до собственного уха и выдернул серьгу.
– Я ее не буду носить, – сказал он с усмешкой, призванной показаться майору виноватой.
– Ты ее не будешь носить – что?! – взревел Портач.
– В ухе не буду носить, – озадаченно отозвался Бандюга. – Она же в ухе у меня была или где?
– «Я не буду носить ее в ухе, сэр»! – гаркнул Портач. – И убери немедленно эту противную ухмылку со своей физиономии! Тебя что, никто не учил, как положено разговаривать со старшим по званию?
– Учили, только на меня так не орали, – ответил Бандюга и устремил на Портача такой взгляд, что можно было не сомневаться: он прикидывает – не поколотить ли майора. – Не орали, пока вы…
– Ты лучше забудь обо всем, чему тебя учили до меня, – посоветовал ему Портач. – Я – командир, и ты будешь делать все так, как я говорю, и начнешь прямо сейчас. Ясно?
– Ага, я слышу, о чем вы просите, майор, – ответил Бандюга, отнюдь не по-военному пожав плечами. – Бывает, в аду тоже мороженого просят. Только это не значит, что получат…
– Сержант, этот человек лишается права покидать лагерь на десять дней, – буркнул майор, обернувшись к Бренди.
– Есть, сэр, – отозвалась Бренди, но ни словом не обмолвилась о том, что за пределами лагеря нет положительно ничего, достойного внимания.
Примерно через час после начала поверки, заключавшейся в непрестанных придирках и оскорблениях, майор наконец отстал от легионеров и взобрался на помост, который велел соорудить еще вечером предыдущего дня. Бригада под командованием Шоколадного Гарри трудилась над возведением помоста до рассвета.
Взойдя на помост и на миг вперив взгляд в роту, Портач гаркнул:
– Там – враги, и мы отправимся на их поиски!
Какое-то время стоявшие строем легионеры никак не реагировали на это заявление. Портач, собственно, никакой реакции и не ждал. Он ясно дал понять подчиненным, что единственная реакция на его приказы – беспрекословное подчинение. Быть может, он и добился бы беспрекословного подчинения от любого другого подразделения Космического Легиона, но сейчас перед ним была рота «Омега». Пусть ее служащие и не привыкли много думать, но, с другой стороны, и беспрекословно повиноваться они тоже не привыкли.
Лейтенанты Рембрандт и Армстронг, стоявшие рядом с майором, смотрели на легионеров. По лицу Армстронга трудно было догадаться о том, что он думает о новом командире.
Но с другой стороны, по его лицу всегда было трудно о чем либо догадаться. А вот лицо Рембрандт, напротив, выражало плохо скрываемое осуждение. И если Портач пока этого не замечал, то только в силу своей молодости и наглости. Как бы то ни было, генерал Блицкриг безошибочно избрал кандидатуру на пост анти-Шутта. Этот человек был способен уничтожить все, чего добился его предшественник.
– Ради разнообразия теперь эта рота будет все делать так, как положено в Легионе, – продолжал Портач. – Вы тут все распустились, вы жили, как компания плейбоев. А этому не место в Легионе.
– А где этому место? – выкрикнул кто-то из дальней шеренги. – Хотелось бы там оказаться!
– Кто это сказал? – рявкнул Портач.
Ответа не последовало.
– Кто это сказал?! – повторил майор, чуть наклонился вперед и препротивно ухмыльнулся. Не дождавшись ответа, он обратился к Бренди:
– Старший сержант, я требую, чтобы легионер, сказавший это, был выведен из строя и наказан.
Лейтенант вытащил блокнот и приготовился записать имя нарушителя дисциплины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47