«О-о!» Самая невероятная пара школы, королева Кристина и ее придворный шут.
Крутые парни были поражены. Все мерзко ухмылялись. Роланд Марселла, Олли Дэйн, Коллинвуд, Рид и Симмонс и, конечно же, Пол. Крутые парни из пятого класса, которые встречались с крутыми цыпочками из четвертого класса на хозяйских правах, потому что их крутые девчонки ходили гулять с шестиклассниками или парнями, которые бросили школу и уже работали, даже если это были полные придурки.
Они ухмылялись, но чувствовалось, что Ньюсона они зауважали. Он был прикольный, он надурил Саймона Бейтса и протащил клевую мульку на радио. А теперь он танцевал с самой клевой девчонкой четвертого класса, точнее, всей школы. Как тут было его не уважать.
Заиграл Wham! и Ньюсон с Кристиной оторвались на полную. Они кричали в полный голос под Tears for Fears, размахивали руками и топали ногами. Они согласились с Боем Джорджем, что война – отстой и люди идиоты. «Расслабься», – спел им Фрэнки. И они расслабились, коротышка Ньюсон и золотая девочка школы. Ньюсону завидовал каждый мальчишка в комнате, кроме Гари Уитфилда и Николаса Перкинса, которых все считали голубыми. «Расслабься», – кричали все в комнате в один голос. И каждый думал, знает ли мистер Батхерст, что это песня об оральном сексе.
Когда пришло время расходиться по домам, Ньюсон просто поверить в это не мог. Вечер пролетел стремительным вихрем, и на часах было уже одиннадцать. У школы рвало в клумбу Роджера Джеймсона, пока его друг Пит Вулфорд приканчивал полбутылки виски «Тичерс», которую они украли из пакистанского супермаркета. А напротив школы уже скопились машины родителей, приехавших за детьми и перекрывших всю дорогу.
В сверкающем зале диджей Дьюхерст заправским жестом поставил «Последнее Рождество», гимн потерянной любви группы Wham! так никогда и не занявшей первую строчку в хит-парадах, потому что ее обогнал Band Aid с песней, которая якобы спасла кому-то жизни.
Настало время последнего танца. Мальчишки спешили отхватить девчонку, которую можно было прижать к себе потеснее и облапать. Руки сползли к упругим попкам, парочки слились в объятиях, тесных настолько, насколько позволяла партнерша. Ньюсону Кристина разрешила многое. Он просто поверить не мог, что это все правда, что девушка его мечты позволила прижаться выпирающим бугром в брюках к низу своего живота. К счастью, на нем были ботинки на каблуке, и Кристина была всего на несколько дюймов выше, так что он смог прильнуть дрожащими бедрами к накрахмаленным складкам Кристининой юбки. Она даже позволила ему прижаться лицом к ее восхитительно уложенным, жестким от лака кудрям и провести губами по ее прелестным ушкам. В другом конце зала Пол надел свой шлем. На один короткий момент Кристина взглянула на него, потом повернула лицо к Ньюсону и поцеловала его.
Из другой части зала на них смотрел кое-кто еще. Хелен сказала Ньюсону по дороге на дискотеку, что считает такие вечеринки буржуазной дрянью, и он думал, что она давным-давно ушла. Но она не ушла. Она весь вечер смотрела, как Ньюсон танцует с Кристиной.
В темном кабинете Ньюсон нажал кнопку «поиск» и отправился искать Кристину Копперфильд.
Конечно же, ее там не было. Да и что ей там делать? У Кристины Копперфильд в тридцать пять лет наверняка была куча дел поинтереснее, чем сидеть одной в темной комнате и грезить о поцелуе двадцатилетней давности. Это не для Кристины, ей просто не до этого, ведь у нее наверняка успешная и насыщенная жизнь. Кристине Копперфильд нет нужды смотреть в прошлое.
Но другие призраки оставили здесь свои следы. Некоторые голоса из класса 1979–1986 годов были прекрасно слышны в темноте.
Ньюсон нажал «Гари Уитфилд». Появилась информация про Гари, его почтовый адрес, голосовые сообщения и небольшой текст, который ему захотелось оставить.
«Я ненавидел школу, и меня просто тошнит от одной мысли о возвращении, даже виртуальном. Но я решил это сделать, потому что хочу сообщить вам всем, что да, вы были правы, молодцы. Я действительно педик! Я голубой! Я гей! Ура, поздравляю, вы все были правы. И знаете что? Я так рад! Я люблю свою жизнь. Я люблю своего партнера, он добрый, милый, он такой, какими вы никогда не были. Вы просто ублюдки, вы все, и я вас НЕНАВИЖУ! Всех до единого. Ненавижу тех, кто меня мучил, и тех, кто стоял в стороне и смотрел на это. Но больше всего я ненавижу ТЕБЯ, Роджер Джеймсон, и надеюсь, что ты будешь гореть в аду за то, что ты со мной сделал. Кто-нибудь это помнит, кроме меня? Кто-нибудь помнит то, что происходило в раздевалках? Ну так слушайте…»
Такого Ньюсон не ожидал. Он настолько глубоко ушел в свои старые фантазии, что ему и в голову не могло прийти, что этот сайт можно использовать как средство очень запоздалой мести. Но если подумать, это же очевидно.
Бедный Гари Уитфилд. Ньюсон прекрасно помнил, что случалось с ним в раздевалках, потому что он был одним из тех, кто стоял в стороне и смотрел на это. Эта позорная правда всплывала у него в памяти время от времени, и теперь, читая то, что пережил Гари Уитфилд, он снова почувствовал свою вину. Ньюсон помнил тощего мальчишку, съежившегося в углу раздевалки, и как Джеймсон заставлял своих крепких ребят окружать его и хлестал его мокрыми полотенцами, выкрикивая: «Пидор! Пидор! Пидор!» Однажды они взяли фломастер с диапроектора мистера Дженкинса и написали «Я голубой» на лбу Гари. Ньюсон хорошо помнил, как держали Уитфилда, пока Джеймсон писал эти слова. Чернила были несмываемыми, и поблекшая надпись была видна много дней. Ньюсон помнил красную кожу Гари, натертую яростными попытками его матери стереть надпись.
А он стоял в стороне и смотрел. Все стояли и смотрели. Дело не в том, что он сам был маленький, а Роджер Джеймсон большой и сильный. Он мог бы сделать хоть что-то. Просто должен был сделать хоть что-нибудь.
А вот и Роджер Джеймсон, тоже вернувшийся в класс по прошествии двадцати лет. И тоже полицейский, прямо как Ньюсон. Два полицейских в классе. Должно быть, Блядхерст-Батхерст слишком много талдычил им насчет уважения к властям.
«Может быть, вы меня помните, ребята. Я ушел из школы, когда мне было четырнадцать. Моя семья переехали в Штаты, и знаете что? Я теперь в полиции Нью-Йорка! Вот так вот. Нормально меня унесло от Шелфорда, а?»
Ньюсон не любил вспоминать Роджера Джеймсона. Они дружили, когда им было одиннадцать, и дружба как будто продолжалась все остальные годы учебы в одном классе. Но со стороны Ньюсона она была основана на страхе. Джеймсон был жестоким парнем и по-настоящему крутым. Ньюсон боялся его, весь класс его боялся.
«Сейчас я временно не работаю. Вообще-то я в Англии, в отеле «Росситер» на Марбл-Арч, если вдруг захотите повидаться. Если честно, на этот отпуск у меня медицинские показания. Работа копа очень нервная, ну, вы себе представляете, и я слегка поистрепался. Нью-Йорк классный город, но сложный. Может быть, вы слышали о нетерпимости. Так вот, иногда мы с ребятами думаем, что речь идет не об иммигрантах, а о копах. Я был недолго женат на милой дамочке из Нью-Джерси. Мы познакомились, когда нам было по восемнадцать лет, на концерте Спрингстина, прикольно, да? Я здоровый парень, и она попросилась ко мне на плечи. А это не из тех вещей, о которых девушке приходится просить дважды! Но потом она ушла. Трудно жить с копом».
Ньюсон гадал, оставил ли Джеймсон свою информацию до Гари Уитфилда или после. Наверное, он был в шоке, когда зашел на сайт, движимый чувством меланхолии и жалости к себе, а получил прямо в лицо обвинение двадцатилетней давности. Ньюсону стало жаль Джеймсона, чего он сам от себя не ожидал. Но ведь Джеймсон тоже был одиноким копом. Ньюсон просто представить себе не мог, что у него с Джеймсоном будут такие, в общем-то, схожие судьбы.
Он просмотрел список имен. Большинство из них он помнил, некоторые забылись; у каждого была маленькая история, каждый старался что-то доказать.
«Я выучилась на бухгалтера (я знаю, это скучно!!)… Да, я вышла за Джоша, и мы переехали в Эксетер, но, к сожалению, мы расстались… Я по-прежнему вижусь с Карен и Нэнси (крестной матерью трех моих очаровательных малышей!!), а недавно я столкнулась с РАЙАНОМ!.. У меня свой магазин спорттоваров, и я ОЧЕНЬ увлекаюсь музыкой, хоть что-то осталось как раньше. Сейчас я работаю на «Майкрософт», и меня перевели в Крайстчерч на южном острове Новой Зеландии… Если вы меня помните, напишите мне, пожалуйста… Буду очень рада… Кто-нибудь меня помнит?»
Помнит… Помнит…
А для чего еще нужен этот сайт? Не столько чтобы вспомнить самому, а для того, чтобы помнили тебя.
И Хелен была здесь. Этого он никак не ожидал. Она всегда хотела поскорее окончить школу, и ушла на два года раньше, чем остальные, попав в техникум после пятого класса. 1984–1985 был последним ее годом в Шелфордской школе. Однако теперь она вернулась. Интересно зачем, подумал Ньюсон. Она ничего про себя не написала, только оставила контактную информацию. Ньюсон подумал было отправить ей сообщение; она ему нравилась в четвертом классе. Отличная пара: злобный панк и коротышка с кучей комплексов. Но не стал. Ему нужна была Кристина.
7
– Ничего. Абсолютно ничего, – сказала Наташа.
– Ни одного вонючего лудильщика? – спросил Ньюсон.
– Ни одного. Если в «Тармаке» кто и был сволочью, то сам мистер Адам «Мертвый ублюдок» Бишоп, и убийцей, и мучителем мог быть только он. Этот парень был полным козлом, и все рады, что он подох.
– Но при этом его никто не убивал.
– Очевидно, нет.
Казалось, соседи были ни при чем. Убийца был в доме почти сутки, это довольно продолжительный отрезок времени, а у всех соседей было алиби.
– И что самое ужасное, – простонала Наташа, – что следственная бригада ни хрена не нашла.
Убийца оказался просто поразительно аккуратным. Он провел почти двадцать четыре часа в чужом доме и не оставил ни одного следа своего пребывания.
– Просто молодец, – сказал Ньюсон.
– Он ведь должен был ходить в туалет, – сказала Наташа.
– Если и так, то он вернул ему первозданную чистоту.
– И он не заходил в кухню, потому что там были миссис Бишоп и Хуанита.
– Наверное, мерзавец принес с собой бутерброды.
Ньюсон и Уилки сидели в приемной мистера Уорда, своего начальника. Уорд был главой отдела по расследованию убийств. На двери под своей фамилией он приклеил табличку «Комната убийств».
– Спорим, что через пару лет и наш отдел переназовут на американский манер, – заметил Ньюсон.
– Что?
– Американцы говорят не «убийство», а «противоправное лишение жизни», поэтому и нам придется переучиваться. Ты заметила, что половина колов уже начали носить бейсбольные кепки? Кошмар какой-то.
– А по-моему, клево, – ответила Наташа.
– Ничего клевого. Это на американцах они выглядят клево. А на нас – как на придурках, косящих под американцев.
– Американские фуражки лучше.
– Они просто выглядят лучше.
– Ну и что с того? Я всегда ненавидела форму, эти идиотские маленькие шапочки, как у грудничков.
– А мне нравились.
– Ну и носил бы их тогда.
– А ты знаешь, что большинство детей уверено, что в случае чрезвычайной ситуации нужно звонить 911?
– Тогда нужно и у нас такой же номер сделать.
– Да что ты такое говоришь! А как же культурная идентичность?
– Господи, Эд, ты иногда просто как игла в заднице.
– Это американское выражение! В Англии говорят: зануда! Я за-ну-да.
– Заметь, ты сам признался.
Они помолчали. Секретарша начальника принесла им кофе.
– Уже скоро, – уверила она их.
– Да, он сказал, что у него срочное дело, – сухо ответила Наташа.
Кровавые детали убийства Бишопа украсили первые страницы свежего выпуска «Ивнинг стэндарт», и глава отдела потребовал, чтобы Ньюсон лично доложил ему о ходе расследования. По мнению Уорда, попавшие в газеты убийства должны быть непременно раскрыты. Это дело чести. Если это интересно людям, то и самому Уорду это интересно.
Пока они ждали, когда всемогущее начальство найдет для них время, Ньюсон рассказал Наташе, что был на сайте поиска однокашников.
– Поздновато спохватился. Это было модно пару лет назад.
– И ты тоже туда заходила?
– Конечно.
– И многие откликнулись?
– Было много озабоченных мальчиков на два года младше меня. Я их не помню. Редко случается, что откликнется именно тот человек, которого ты ищешь. Я думаю, что все играют в молчанку и не хотят признаваться, что у них нет новых друзей… или, может, это просто я такая… Ну а ты хотел найти кого-то определенного?
– Да нет, просто так, заглянул от нечего делать.
– Врешь.
– Да нет же!
– Точно, ты искал кого-то конкретно. И она там нашлась?
– Нет, черт бы ее побрал. Но в следующий раз я оставлю информацию о себе. Так, на всякий случай.
– Не очень-то надейся, – сказала Наташа. – Даже если она и заглянет на этот сайт, не факт, что она тебе напишет.
– Конечно, напишет. Мы же встречались в школе.
– А если ответит, значит, дело совсем плохо.
– Почему это?
– Потому что это будет означать, что она так же безнадежно одинока, как и ты, а тебе не нужна такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Крутые парни были поражены. Все мерзко ухмылялись. Роланд Марселла, Олли Дэйн, Коллинвуд, Рид и Симмонс и, конечно же, Пол. Крутые парни из пятого класса, которые встречались с крутыми цыпочками из четвертого класса на хозяйских правах, потому что их крутые девчонки ходили гулять с шестиклассниками или парнями, которые бросили школу и уже работали, даже если это были полные придурки.
Они ухмылялись, но чувствовалось, что Ньюсона они зауважали. Он был прикольный, он надурил Саймона Бейтса и протащил клевую мульку на радио. А теперь он танцевал с самой клевой девчонкой четвертого класса, точнее, всей школы. Как тут было его не уважать.
Заиграл Wham! и Ньюсон с Кристиной оторвались на полную. Они кричали в полный голос под Tears for Fears, размахивали руками и топали ногами. Они согласились с Боем Джорджем, что война – отстой и люди идиоты. «Расслабься», – спел им Фрэнки. И они расслабились, коротышка Ньюсон и золотая девочка школы. Ньюсону завидовал каждый мальчишка в комнате, кроме Гари Уитфилда и Николаса Перкинса, которых все считали голубыми. «Расслабься», – кричали все в комнате в один голос. И каждый думал, знает ли мистер Батхерст, что это песня об оральном сексе.
Когда пришло время расходиться по домам, Ньюсон просто поверить в это не мог. Вечер пролетел стремительным вихрем, и на часах было уже одиннадцать. У школы рвало в клумбу Роджера Джеймсона, пока его друг Пит Вулфорд приканчивал полбутылки виски «Тичерс», которую они украли из пакистанского супермаркета. А напротив школы уже скопились машины родителей, приехавших за детьми и перекрывших всю дорогу.
В сверкающем зале диджей Дьюхерст заправским жестом поставил «Последнее Рождество», гимн потерянной любви группы Wham! так никогда и не занявшей первую строчку в хит-парадах, потому что ее обогнал Band Aid с песней, которая якобы спасла кому-то жизни.
Настало время последнего танца. Мальчишки спешили отхватить девчонку, которую можно было прижать к себе потеснее и облапать. Руки сползли к упругим попкам, парочки слились в объятиях, тесных настолько, насколько позволяла партнерша. Ньюсону Кристина разрешила многое. Он просто поверить не мог, что это все правда, что девушка его мечты позволила прижаться выпирающим бугром в брюках к низу своего живота. К счастью, на нем были ботинки на каблуке, и Кристина была всего на несколько дюймов выше, так что он смог прильнуть дрожащими бедрами к накрахмаленным складкам Кристининой юбки. Она даже позволила ему прижаться лицом к ее восхитительно уложенным, жестким от лака кудрям и провести губами по ее прелестным ушкам. В другом конце зала Пол надел свой шлем. На один короткий момент Кристина взглянула на него, потом повернула лицо к Ньюсону и поцеловала его.
Из другой части зала на них смотрел кое-кто еще. Хелен сказала Ньюсону по дороге на дискотеку, что считает такие вечеринки буржуазной дрянью, и он думал, что она давным-давно ушла. Но она не ушла. Она весь вечер смотрела, как Ньюсон танцует с Кристиной.
В темном кабинете Ньюсон нажал кнопку «поиск» и отправился искать Кристину Копперфильд.
Конечно же, ее там не было. Да и что ей там делать? У Кристины Копперфильд в тридцать пять лет наверняка была куча дел поинтереснее, чем сидеть одной в темной комнате и грезить о поцелуе двадцатилетней давности. Это не для Кристины, ей просто не до этого, ведь у нее наверняка успешная и насыщенная жизнь. Кристине Копперфильд нет нужды смотреть в прошлое.
Но другие призраки оставили здесь свои следы. Некоторые голоса из класса 1979–1986 годов были прекрасно слышны в темноте.
Ньюсон нажал «Гари Уитфилд». Появилась информация про Гари, его почтовый адрес, голосовые сообщения и небольшой текст, который ему захотелось оставить.
«Я ненавидел школу, и меня просто тошнит от одной мысли о возвращении, даже виртуальном. Но я решил это сделать, потому что хочу сообщить вам всем, что да, вы были правы, молодцы. Я действительно педик! Я голубой! Я гей! Ура, поздравляю, вы все были правы. И знаете что? Я так рад! Я люблю свою жизнь. Я люблю своего партнера, он добрый, милый, он такой, какими вы никогда не были. Вы просто ублюдки, вы все, и я вас НЕНАВИЖУ! Всех до единого. Ненавижу тех, кто меня мучил, и тех, кто стоял в стороне и смотрел на это. Но больше всего я ненавижу ТЕБЯ, Роджер Джеймсон, и надеюсь, что ты будешь гореть в аду за то, что ты со мной сделал. Кто-нибудь это помнит, кроме меня? Кто-нибудь помнит то, что происходило в раздевалках? Ну так слушайте…»
Такого Ньюсон не ожидал. Он настолько глубоко ушел в свои старые фантазии, что ему и в голову не могло прийти, что этот сайт можно использовать как средство очень запоздалой мести. Но если подумать, это же очевидно.
Бедный Гари Уитфилд. Ньюсон прекрасно помнил, что случалось с ним в раздевалках, потому что он был одним из тех, кто стоял в стороне и смотрел на это. Эта позорная правда всплывала у него в памяти время от времени, и теперь, читая то, что пережил Гари Уитфилд, он снова почувствовал свою вину. Ньюсон помнил тощего мальчишку, съежившегося в углу раздевалки, и как Джеймсон заставлял своих крепких ребят окружать его и хлестал его мокрыми полотенцами, выкрикивая: «Пидор! Пидор! Пидор!» Однажды они взяли фломастер с диапроектора мистера Дженкинса и написали «Я голубой» на лбу Гари. Ньюсон хорошо помнил, как держали Уитфилда, пока Джеймсон писал эти слова. Чернила были несмываемыми, и поблекшая надпись была видна много дней. Ньюсон помнил красную кожу Гари, натертую яростными попытками его матери стереть надпись.
А он стоял в стороне и смотрел. Все стояли и смотрели. Дело не в том, что он сам был маленький, а Роджер Джеймсон большой и сильный. Он мог бы сделать хоть что-то. Просто должен был сделать хоть что-нибудь.
А вот и Роджер Джеймсон, тоже вернувшийся в класс по прошествии двадцати лет. И тоже полицейский, прямо как Ньюсон. Два полицейских в классе. Должно быть, Блядхерст-Батхерст слишком много талдычил им насчет уважения к властям.
«Может быть, вы меня помните, ребята. Я ушел из школы, когда мне было четырнадцать. Моя семья переехали в Штаты, и знаете что? Я теперь в полиции Нью-Йорка! Вот так вот. Нормально меня унесло от Шелфорда, а?»
Ньюсон не любил вспоминать Роджера Джеймсона. Они дружили, когда им было одиннадцать, и дружба как будто продолжалась все остальные годы учебы в одном классе. Но со стороны Ньюсона она была основана на страхе. Джеймсон был жестоким парнем и по-настоящему крутым. Ньюсон боялся его, весь класс его боялся.
«Сейчас я временно не работаю. Вообще-то я в Англии, в отеле «Росситер» на Марбл-Арч, если вдруг захотите повидаться. Если честно, на этот отпуск у меня медицинские показания. Работа копа очень нервная, ну, вы себе представляете, и я слегка поистрепался. Нью-Йорк классный город, но сложный. Может быть, вы слышали о нетерпимости. Так вот, иногда мы с ребятами думаем, что речь идет не об иммигрантах, а о копах. Я был недолго женат на милой дамочке из Нью-Джерси. Мы познакомились, когда нам было по восемнадцать лет, на концерте Спрингстина, прикольно, да? Я здоровый парень, и она попросилась ко мне на плечи. А это не из тех вещей, о которых девушке приходится просить дважды! Но потом она ушла. Трудно жить с копом».
Ньюсон гадал, оставил ли Джеймсон свою информацию до Гари Уитфилда или после. Наверное, он был в шоке, когда зашел на сайт, движимый чувством меланхолии и жалости к себе, а получил прямо в лицо обвинение двадцатилетней давности. Ньюсону стало жаль Джеймсона, чего он сам от себя не ожидал. Но ведь Джеймсон тоже был одиноким копом. Ньюсон просто представить себе не мог, что у него с Джеймсоном будут такие, в общем-то, схожие судьбы.
Он просмотрел список имен. Большинство из них он помнил, некоторые забылись; у каждого была маленькая история, каждый старался что-то доказать.
«Я выучилась на бухгалтера (я знаю, это скучно!!)… Да, я вышла за Джоша, и мы переехали в Эксетер, но, к сожалению, мы расстались… Я по-прежнему вижусь с Карен и Нэнси (крестной матерью трех моих очаровательных малышей!!), а недавно я столкнулась с РАЙАНОМ!.. У меня свой магазин спорттоваров, и я ОЧЕНЬ увлекаюсь музыкой, хоть что-то осталось как раньше. Сейчас я работаю на «Майкрософт», и меня перевели в Крайстчерч на южном острове Новой Зеландии… Если вы меня помните, напишите мне, пожалуйста… Буду очень рада… Кто-нибудь меня помнит?»
Помнит… Помнит…
А для чего еще нужен этот сайт? Не столько чтобы вспомнить самому, а для того, чтобы помнили тебя.
И Хелен была здесь. Этого он никак не ожидал. Она всегда хотела поскорее окончить школу, и ушла на два года раньше, чем остальные, попав в техникум после пятого класса. 1984–1985 был последним ее годом в Шелфордской школе. Однако теперь она вернулась. Интересно зачем, подумал Ньюсон. Она ничего про себя не написала, только оставила контактную информацию. Ньюсон подумал было отправить ей сообщение; она ему нравилась в четвертом классе. Отличная пара: злобный панк и коротышка с кучей комплексов. Но не стал. Ему нужна была Кристина.
7
– Ничего. Абсолютно ничего, – сказала Наташа.
– Ни одного вонючего лудильщика? – спросил Ньюсон.
– Ни одного. Если в «Тармаке» кто и был сволочью, то сам мистер Адам «Мертвый ублюдок» Бишоп, и убийцей, и мучителем мог быть только он. Этот парень был полным козлом, и все рады, что он подох.
– Но при этом его никто не убивал.
– Очевидно, нет.
Казалось, соседи были ни при чем. Убийца был в доме почти сутки, это довольно продолжительный отрезок времени, а у всех соседей было алиби.
– И что самое ужасное, – простонала Наташа, – что следственная бригада ни хрена не нашла.
Убийца оказался просто поразительно аккуратным. Он провел почти двадцать четыре часа в чужом доме и не оставил ни одного следа своего пребывания.
– Просто молодец, – сказал Ньюсон.
– Он ведь должен был ходить в туалет, – сказала Наташа.
– Если и так, то он вернул ему первозданную чистоту.
– И он не заходил в кухню, потому что там были миссис Бишоп и Хуанита.
– Наверное, мерзавец принес с собой бутерброды.
Ньюсон и Уилки сидели в приемной мистера Уорда, своего начальника. Уорд был главой отдела по расследованию убийств. На двери под своей фамилией он приклеил табличку «Комната убийств».
– Спорим, что через пару лет и наш отдел переназовут на американский манер, – заметил Ньюсон.
– Что?
– Американцы говорят не «убийство», а «противоправное лишение жизни», поэтому и нам придется переучиваться. Ты заметила, что половина колов уже начали носить бейсбольные кепки? Кошмар какой-то.
– А по-моему, клево, – ответила Наташа.
– Ничего клевого. Это на американцах они выглядят клево. А на нас – как на придурках, косящих под американцев.
– Американские фуражки лучше.
– Они просто выглядят лучше.
– Ну и что с того? Я всегда ненавидела форму, эти идиотские маленькие шапочки, как у грудничков.
– А мне нравились.
– Ну и носил бы их тогда.
– А ты знаешь, что большинство детей уверено, что в случае чрезвычайной ситуации нужно звонить 911?
– Тогда нужно и у нас такой же номер сделать.
– Да что ты такое говоришь! А как же культурная идентичность?
– Господи, Эд, ты иногда просто как игла в заднице.
– Это американское выражение! В Англии говорят: зануда! Я за-ну-да.
– Заметь, ты сам признался.
Они помолчали. Секретарша начальника принесла им кофе.
– Уже скоро, – уверила она их.
– Да, он сказал, что у него срочное дело, – сухо ответила Наташа.
Кровавые детали убийства Бишопа украсили первые страницы свежего выпуска «Ивнинг стэндарт», и глава отдела потребовал, чтобы Ньюсон лично доложил ему о ходе расследования. По мнению Уорда, попавшие в газеты убийства должны быть непременно раскрыты. Это дело чести. Если это интересно людям, то и самому Уорду это интересно.
Пока они ждали, когда всемогущее начальство найдет для них время, Ньюсон рассказал Наташе, что был на сайте поиска однокашников.
– Поздновато спохватился. Это было модно пару лет назад.
– И ты тоже туда заходила?
– Конечно.
– И многие откликнулись?
– Было много озабоченных мальчиков на два года младше меня. Я их не помню. Редко случается, что откликнется именно тот человек, которого ты ищешь. Я думаю, что все играют в молчанку и не хотят признаваться, что у них нет новых друзей… или, может, это просто я такая… Ну а ты хотел найти кого-то определенного?
– Да нет, просто так, заглянул от нечего делать.
– Врешь.
– Да нет же!
– Точно, ты искал кого-то конкретно. И она там нашлась?
– Нет, черт бы ее побрал. Но в следующий раз я оставлю информацию о себе. Так, на всякий случай.
– Не очень-то надейся, – сказала Наташа. – Даже если она и заглянет на этот сайт, не факт, что она тебе напишет.
– Конечно, напишет. Мы же встречались в школе.
– А если ответит, значит, дело совсем плохо.
– Почему это?
– Потому что это будет означать, что она так же безнадежно одинока, как и ты, а тебе не нужна такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47