Бишоп поссорился не с кем надо, и его закололи до смерти, чтобы припугнуть остальных.
– Закололи его до смерти триста сорок семь раз пятисантиметровой иглой?
– Меня бы это припугнуло.
– Я просто подумал, до чего же подло использовать такое мелкое орудие для убийства такого большого и злобного человека. Я себе представляю совсем другое орудие в руках мстительных чернорабочих или кинутых ковбоев из «Тармака».
– Может быть, они хотели его унизить. У кого маленький причиндал – тому и маленькие укольчики. А, как нам известно, член у него действительно был маленьким.
– Это не факт, – ответил Ньюсон. – Ни один мужчина, из которого за шесть часов вышла вся кровь до самой последней капли, не может похвастаться большими размерами. И вообще, вы, девушки, никогда не упускаете шанс унизить пенис.
– Это наша работа.
– Посмотри, сколько раз убийца проткнул его мошонку. Нельзя отрицать, что там уколы куда болезненнее, чем на конечностях или на спине. И в районе ануса тоже все в уколах. Наверное, Бишоп несколько часов лежал вниз лицом. Взгляни на фотографии.
– Спасибо, я их уже видела, – сказала Наташа. – Уверяю тебя, что рваная жопа мистера Бишопа – это одна из вещей, о которых я не хочу вспоминать.
Ньюсон посмотрел на фотографии и снова почувствовал тошноту. Эти раны казались просто ужасными даже Ньюсону, с его-то опытом работы. Казалось, убийца очень старательно наносил уколы, это была не слепая ярость, все было рассчитано.
– Убийца прицеливался. Он прицелился триста сорок семь раз. Он тщательно выбирал каждое следующее место, прицеливался и вонзал свою иглу.
– Но это не означает, что он обязательно сексуальный маньяк.
– Нет, но он точно очень и очень странный, и, исходя из моего опыта работы в полиции, странные вещи редко случаются лишь однажды.
4
Ньюсон и Наташа поехали в Уиллзден на Наташином «рено-клио» и вновь оказались перед домом, в котором было совершено это кошмарное убийство.
– Не думаю, что когда-либо видел такую толстую каменную кладку, – заметил Ньюсон, глядя на дом. – Поразительно, что они получили на это разрешение.
– Бишопы делали именно то, что хотели, и получали разрешение абсолютно на все. Я уверена, что в строительном комитете есть паренек, у которого был выбор: много бабла или много сломанных пальцев. Одно можно сказать наверняка: никто из соседей и слова бы поперек не сказал.
Хозяйская спальня смотрела огромными эркерами на дорогу.
– Бишопа пытали чуть ли не сутки. Неужели никто не слышал его криков?
– Нет, потому что играла музыка, – сказала Наташа, посмотрев записи. – У Бишопов почти всегда играла музыка, и причем очень громко. Ранние семидесятые, в этом духе, в основном Brotherhood of Man, New Seekers, Тони Орландо и Dawn, особенно их хит про желтую ленточку. Una Paloma Bianca тоже частенько играла. Демис Руссос. А теперь представь все это на полную мощность.
– Всю ночь?
– Обычно не всю ночь, но допоздна. В ночь убийства музыка играла весь день и всю ночь, но ни у кого духу не хватило пойти жаловаться. Никто никогда не ссорился с Бишопами, а если пытались, то только один раз. В прошлом году семья, которая жила в двух домах отсюда, съехала, даже не продав дом.
Ньюсон посочувствовал бедным страдальцам. Шумные соседи способны довести до отчаяния. Раньше он жил по соседству с семьей, чьи дети-подростки все выходные напролет чинили мотоциклы, и это сводило его с ума.
– Возможно, это сделал один из соседей, – сказал он.
– Могу тебя уверить, что ни один из них не жалеет о случившемся.
– Это объясняет, почему никто ничего не видел. Ньюсон вытащил сотовый телефон и нашел в записной книжке имя Кларк.
– Извините, что беспокою, доктор, но я просто хотел удостовериться, что раны Бишопа не могли быть нанесены разными людьми. Знаете: с левой, с правой, сильнее, слабее, что-то в этом роде. – Он смутно помнил, что в какой-то книге или в фильме это помогло раскрыть убийство. – Просто мы тут подумали о соседях. Они все сильно ненавидели Бишопа. Я подумал: а вдруг они решили устроить своего рода вечеринку.
– Я уже сказала, детектив, что, по моему глубокому убеждению, раны были нанесены одним подозреваемым, а я не имею привычки изменять свои выводы, чтобы подстроиться под смутные, капризные полицейские теории.
– Что она сказала? – спросила Наташа, когда Ньюсон убрал телефон.
– Она сказала, что это превосходная идея, но она все же считает, что мы имеем дело с одним подозреваемым. Что ж, поговорим с леди Макбет.
Миссис Бишоп определенно была гордой женщиной, и Ньюсону было ясно, что, несмотря на пережитый кошмар, она не хотела казаться уязвимой, особенно перед полицией. Ее глаза были все еще красные и распухшие, но взгляд был твердый, так же как и рука, которой она подняла свою чашку с чаем, предварительно прикурив длинную белую ментоловую сигарету. Она уже успела съездить к парикмахеру, уложить огромное облако крашенных в белый цвет волос и сильно накрасилась, постаравшись скрыть следы от скотча вокруг губ. Вместе, наверное, Бишопы были внушительной парой.
– Его впустил Эд, это единственное объяснение. Он никак по-другому не смог бы проникнуть в наш дом. Это же самый настоящий Форт-Нокс, мать его. Здесь есть только главный вход, и ни одна душа не проникнет к нам без моего позволения или без позволения моего мужа. Эд очень крепкий мужик, знаете ли. То есть был крепкий.
Голос миссис Бишоп слегка дрогнул на последнем предложении, и она на секунду отвела глаза.
– Мы можем поговорить об этом позже, если хотите, – тихо сказал Ньюсон.
– Разговоры с полицией всегда неприятны! – злобно рявкнула на него вдова. – Продолжайте.
– Вы говорили, что не верите, что подозреваемый мог проникнуть в дом мимо вашего мужа.
– Да, мать его. И не смотрите на то, что Эд был не в лучшей форме. Он был толстый, но очень крепкий.
– Значит, вы думаете, что мистер Бишоп мог знать подозреваемого?
– Я знаю только то, что он его впустил. У нас стоит камера на входе. Никто и близко к нам не подойдет без нашего согласия.
Ньюсон уцепился за эту фразу.
– И все же этот человек подошел к вашему мужу очень близко. Миссис Бишоп, извините, что спрашиваю, но вы, случайно, не знаете, не интересовался ли мистер Бишоп… как бы это сказать… альтернативным сексом?
– Что?
– Вы, случайно, не знаете, не было ли у вашего мужа садомазохистских или гомосексуальных наклонностей?
На мгновение железобетонная самоуверенность миссис Бишоп покинула ее. Она была в шоке.
– Вы сказали, что мой муж был пидором?
– Я должен учитывать все возможности. Вы только что признали, что никто не мог близко подойти к вашему мужу без его согласия, но, как мы знаем, его убийца проник в его комнату и привязал его к кровати…
– Не сметь! – крикнула миссис Бишоп, изменяясь в лице. – Не сметь так говорить, ты, маленький рыжий ублюдок!
– Это не первый случай, когда смерть наступает в результате неудачного сексуального эксперимента, и родственники погибшего в таком случае редко знают о…
– Теперь послушай, сучонок…
Наташа, стоявшая за спиной Ньюсона, сделала шаг вперед:
– Миссис Бишоп, я вас попрошу обращаться к инспектору «мистер Ньюсон» или «инспектор», и никак иначе. Если будете продолжать оскорблять полицейского при исполнении, я могу вас арестовать.
– Арестовать меня! Я вдова, девочка! Ты не можешь арестовать вдову, мать твою! Особенно после того, как этот твой дружок-коротышка только что назвал пидором моего бедного мертвого мужа, который не может больше защитить себя!
– То есть, миссис Бишоп, вы не верите в то, что у вашего мужа могли быть какие-либо отклонения от так называемых сексуальных норм, – подвел итог Ньюсон. – Тогда следующий вопрос. – Он улыбнулся, но внутри него кипел гнев. Неужели у этой женщины не было ни грамма уважения к нему? И почему? Потому что в нем пять футов четыре дюйма и рыжие волосы. И Наташа, прекрасная Наташа почувствовала необходимость его защитить.
– Пожалуйста, расскажите нам, что случилось в то утро, когда на вашего мужа было совершено нападение, – продолжил он.
Миссис Бишоп почувствовала, что победила, и успокоилась.
– Я ходила за покупками, а Эд был дома, потому что перебрал накануне. Мы все перебрали. Англия – Турция. Прекрасный вечер. Эд снял весь паб. Частная вечеринка. Гуляли до трех ночи. Нехилых денег стоит еда и все остальное. Полный бар закусок Пей что хочешь, даже шампанское для девочек Вот такой вот был Эд.
– Англия победила, не так ли?
– Конечно, мы победили.
Ньюсон не интересовался футболом, но даже он знал о блистательной победе Англии.
– В общем, Эд спал все утро, я ушла часов в девять. Я поехала в Южный Кенсингтон, потому что в «Прада» и «Гуччи» была большая распродажа. Меня не было пару часов. Я взяла «бентли», потому что мой маленький «мерс» был в сервисе. Я вернулась и как раз собралась крикнуть Хуаните, чтобы вытащила мои сумки из багажника, когда этот ублюдок набросился на меня.
– Сзади?
– Конечно, сзади. А не то я всадила бы ему каблук в задницу, и попомните мое слово, когда-нибудь я так и сделаю.
– То есть вы не могли сопротивляться?
– Он потащил меня. Трус поганый, мать его. Прижал мне тряпку к лицу. А потом я очнулась в кухне, связанная, рядом с Хуанитой.
– Ее тоже связали?
– Да, хотя в этом и нет необходимости. Это не женщина, а тупая болонка, мать ее.
– Вы не видели нападавшего?
– Я чувствовала его руку у себя на шее, и больше ничего. Я ее и сейчас чувствую. Думаю, это был сильный парень, небольшой, но крепкий. По крайней мере, мне так показалось.
– Вы уверены, что это был мужчина?
– Да, наверное. Конечно, в наше время так сразу и не определишь. Женщины ходят в тренажерный зал и накачивают мышцы, как чернорабочие. Лесбиянки. Но это же модно, да? Мадонна и другие выглядят как здоровые мужики. Просто кишки сводит от отвращения.
– И что случилось после того, как вы пришли в себя?
– Ничего. Мы с Хуанитой сидели и смотрели друг на друга весь день и всю ночь и слушали музыку, которую этот парень включил в комнате. Такая тоска: братья Эверли, и Дэл Шэннон, и Platters, и клифф-ричардовская «Двигай!», крутил одно и то же снова и снова. А когда между песнями была пауза или песня попадалась тихая, мы слышали, как кричал Эд в спальне наверху. Всю ночь…
И снова поразительное самообладание миссис Бишоп дало трещину, но она быстро пришла в себя, на этот раз обретая силы в слабости своей горничной.
– Хуанита обоссалась вся, на мои полы надула. Корова чертова. Я ее уволю, чес-слово. В общем, утром Эд перестал кричать, и мы услышали, что этот парень уходит, и я думала, что если когда-нибудь его поймаю, то кастрирую, а мы все сидели, пока не пришла моя Лиз-Мари и не привела детей, и тогда мы вызвали вас. От горничной Бишопов толку не было. Она подтвердила, что мистер Бишоп впустил в дом мужчину и проводил в комнату. Она вошла спросить, не хотят ли они чего, но мистер Бишоп велел ей уйти. Она вспомнила, что мистер Бишоп налил выпить себе и гостю, и даже подумала, с чего это они так рано пьют виски. Подозреваемый сидел спиной к двери, и Хуанита видела только его макушку. Она не могла вспомнить цвет волос.
Ньюсон отметил, что Хуанита постоянно отводит глаза в разговоре и смотрит на пол перед собой. Он подумал, что Бишопы вряд ли были самыми добрыми и тактичными хозяевами.
В конце разговора миссис Бишоп проводила Ньюсона и Наташу до двери, до той самой двери, которая, по ее словам, не открылась бы ни перед одним враждебно настроенным человеком. Возможно, именно это напомнило ей о вопросах Ньюсона.
– И я не забыла, что ты мне сказал, дружок, – сказала она. – Не волнуйся. Адам убил бы человека и за меньшее, и можешь быть уверен, что в нашей семье до фига людей, которые сделают это с большим удовольствием, расскажи я им.
– Вы угрожаете инспектору, миссис Бишоп? – спросила Наташа, и еще раз Ньюсон пожалел, что она чувствует необходимость защищать его.
– Угрожаю? – хмыкнула миссис Бишоп. – Что? Этому низкожопому инспектору? Не мой уровень, детка. Может быть, этим займется кто-нибудь из моих племянников. Старшему только девять, так что это будет справедливо, да?
– Кажется, к концу разговора я ее совершенно покорил, а? – спросил Ньюсон, закрывая за собой калитку.
5
В конце второго дня расследования Ньюсон и Уилки договорились встретиться за пиццей и обсудить результаты.
– Ты сегодня не спешишь? – спросил Ньюсон. – Разве ты сегодня с Лансом не встречаешься?
– Ланс – ублюдок, – ответила сержант Уилки.
– Это факт, но раньше это не мешало тебе ходить к нему. – Просто поразительно, но он думает, что может говорить мне такие вещи и ему ничего за это не будет.
– Ничего поразительного, по той простой причине, что ему действительно за это ничего не бывает, ведь ты все терпишь.
– Только не в этот раз.
– То есть у тебя с ним все.
– Если он будет продолжать в том же духе, то все.
– То есть у тебя с ним не все.
Ньюсон и Уилки говорили на эту тему множество раз, и Ньюсон никак не мог понять, почему такая умная и уверенная в себе девушка была не в состоянии покончить с мужчиной, который был абсолютно очевидно пустой тратой времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
– Закололи его до смерти триста сорок семь раз пятисантиметровой иглой?
– Меня бы это припугнуло.
– Я просто подумал, до чего же подло использовать такое мелкое орудие для убийства такого большого и злобного человека. Я себе представляю совсем другое орудие в руках мстительных чернорабочих или кинутых ковбоев из «Тармака».
– Может быть, они хотели его унизить. У кого маленький причиндал – тому и маленькие укольчики. А, как нам известно, член у него действительно был маленьким.
– Это не факт, – ответил Ньюсон. – Ни один мужчина, из которого за шесть часов вышла вся кровь до самой последней капли, не может похвастаться большими размерами. И вообще, вы, девушки, никогда не упускаете шанс унизить пенис.
– Это наша работа.
– Посмотри, сколько раз убийца проткнул его мошонку. Нельзя отрицать, что там уколы куда болезненнее, чем на конечностях или на спине. И в районе ануса тоже все в уколах. Наверное, Бишоп несколько часов лежал вниз лицом. Взгляни на фотографии.
– Спасибо, я их уже видела, – сказала Наташа. – Уверяю тебя, что рваная жопа мистера Бишопа – это одна из вещей, о которых я не хочу вспоминать.
Ньюсон посмотрел на фотографии и снова почувствовал тошноту. Эти раны казались просто ужасными даже Ньюсону, с его-то опытом работы. Казалось, убийца очень старательно наносил уколы, это была не слепая ярость, все было рассчитано.
– Убийца прицеливался. Он прицелился триста сорок семь раз. Он тщательно выбирал каждое следующее место, прицеливался и вонзал свою иглу.
– Но это не означает, что он обязательно сексуальный маньяк.
– Нет, но он точно очень и очень странный, и, исходя из моего опыта работы в полиции, странные вещи редко случаются лишь однажды.
4
Ньюсон и Наташа поехали в Уиллзден на Наташином «рено-клио» и вновь оказались перед домом, в котором было совершено это кошмарное убийство.
– Не думаю, что когда-либо видел такую толстую каменную кладку, – заметил Ньюсон, глядя на дом. – Поразительно, что они получили на это разрешение.
– Бишопы делали именно то, что хотели, и получали разрешение абсолютно на все. Я уверена, что в строительном комитете есть паренек, у которого был выбор: много бабла или много сломанных пальцев. Одно можно сказать наверняка: никто из соседей и слова бы поперек не сказал.
Хозяйская спальня смотрела огромными эркерами на дорогу.
– Бишопа пытали чуть ли не сутки. Неужели никто не слышал его криков?
– Нет, потому что играла музыка, – сказала Наташа, посмотрев записи. – У Бишопов почти всегда играла музыка, и причем очень громко. Ранние семидесятые, в этом духе, в основном Brotherhood of Man, New Seekers, Тони Орландо и Dawn, особенно их хит про желтую ленточку. Una Paloma Bianca тоже частенько играла. Демис Руссос. А теперь представь все это на полную мощность.
– Всю ночь?
– Обычно не всю ночь, но допоздна. В ночь убийства музыка играла весь день и всю ночь, но ни у кого духу не хватило пойти жаловаться. Никто никогда не ссорился с Бишопами, а если пытались, то только один раз. В прошлом году семья, которая жила в двух домах отсюда, съехала, даже не продав дом.
Ньюсон посочувствовал бедным страдальцам. Шумные соседи способны довести до отчаяния. Раньше он жил по соседству с семьей, чьи дети-подростки все выходные напролет чинили мотоциклы, и это сводило его с ума.
– Возможно, это сделал один из соседей, – сказал он.
– Могу тебя уверить, что ни один из них не жалеет о случившемся.
– Это объясняет, почему никто ничего не видел. Ньюсон вытащил сотовый телефон и нашел в записной книжке имя Кларк.
– Извините, что беспокою, доктор, но я просто хотел удостовериться, что раны Бишопа не могли быть нанесены разными людьми. Знаете: с левой, с правой, сильнее, слабее, что-то в этом роде. – Он смутно помнил, что в какой-то книге или в фильме это помогло раскрыть убийство. – Просто мы тут подумали о соседях. Они все сильно ненавидели Бишопа. Я подумал: а вдруг они решили устроить своего рода вечеринку.
– Я уже сказала, детектив, что, по моему глубокому убеждению, раны были нанесены одним подозреваемым, а я не имею привычки изменять свои выводы, чтобы подстроиться под смутные, капризные полицейские теории.
– Что она сказала? – спросила Наташа, когда Ньюсон убрал телефон.
– Она сказала, что это превосходная идея, но она все же считает, что мы имеем дело с одним подозреваемым. Что ж, поговорим с леди Макбет.
Миссис Бишоп определенно была гордой женщиной, и Ньюсону было ясно, что, несмотря на пережитый кошмар, она не хотела казаться уязвимой, особенно перед полицией. Ее глаза были все еще красные и распухшие, но взгляд был твердый, так же как и рука, которой она подняла свою чашку с чаем, предварительно прикурив длинную белую ментоловую сигарету. Она уже успела съездить к парикмахеру, уложить огромное облако крашенных в белый цвет волос и сильно накрасилась, постаравшись скрыть следы от скотча вокруг губ. Вместе, наверное, Бишопы были внушительной парой.
– Его впустил Эд, это единственное объяснение. Он никак по-другому не смог бы проникнуть в наш дом. Это же самый настоящий Форт-Нокс, мать его. Здесь есть только главный вход, и ни одна душа не проникнет к нам без моего позволения или без позволения моего мужа. Эд очень крепкий мужик, знаете ли. То есть был крепкий.
Голос миссис Бишоп слегка дрогнул на последнем предложении, и она на секунду отвела глаза.
– Мы можем поговорить об этом позже, если хотите, – тихо сказал Ньюсон.
– Разговоры с полицией всегда неприятны! – злобно рявкнула на него вдова. – Продолжайте.
– Вы говорили, что не верите, что подозреваемый мог проникнуть в дом мимо вашего мужа.
– Да, мать его. И не смотрите на то, что Эд был не в лучшей форме. Он был толстый, но очень крепкий.
– Значит, вы думаете, что мистер Бишоп мог знать подозреваемого?
– Я знаю только то, что он его впустил. У нас стоит камера на входе. Никто и близко к нам не подойдет без нашего согласия.
Ньюсон уцепился за эту фразу.
– И все же этот человек подошел к вашему мужу очень близко. Миссис Бишоп, извините, что спрашиваю, но вы, случайно, не знаете, не интересовался ли мистер Бишоп… как бы это сказать… альтернативным сексом?
– Что?
– Вы, случайно, не знаете, не было ли у вашего мужа садомазохистских или гомосексуальных наклонностей?
На мгновение железобетонная самоуверенность миссис Бишоп покинула ее. Она была в шоке.
– Вы сказали, что мой муж был пидором?
– Я должен учитывать все возможности. Вы только что признали, что никто не мог близко подойти к вашему мужу без его согласия, но, как мы знаем, его убийца проник в его комнату и привязал его к кровати…
– Не сметь! – крикнула миссис Бишоп, изменяясь в лице. – Не сметь так говорить, ты, маленький рыжий ублюдок!
– Это не первый случай, когда смерть наступает в результате неудачного сексуального эксперимента, и родственники погибшего в таком случае редко знают о…
– Теперь послушай, сучонок…
Наташа, стоявшая за спиной Ньюсона, сделала шаг вперед:
– Миссис Бишоп, я вас попрошу обращаться к инспектору «мистер Ньюсон» или «инспектор», и никак иначе. Если будете продолжать оскорблять полицейского при исполнении, я могу вас арестовать.
– Арестовать меня! Я вдова, девочка! Ты не можешь арестовать вдову, мать твою! Особенно после того, как этот твой дружок-коротышка только что назвал пидором моего бедного мертвого мужа, который не может больше защитить себя!
– То есть, миссис Бишоп, вы не верите в то, что у вашего мужа могли быть какие-либо отклонения от так называемых сексуальных норм, – подвел итог Ньюсон. – Тогда следующий вопрос. – Он улыбнулся, но внутри него кипел гнев. Неужели у этой женщины не было ни грамма уважения к нему? И почему? Потому что в нем пять футов четыре дюйма и рыжие волосы. И Наташа, прекрасная Наташа почувствовала необходимость его защитить.
– Пожалуйста, расскажите нам, что случилось в то утро, когда на вашего мужа было совершено нападение, – продолжил он.
Миссис Бишоп почувствовала, что победила, и успокоилась.
– Я ходила за покупками, а Эд был дома, потому что перебрал накануне. Мы все перебрали. Англия – Турция. Прекрасный вечер. Эд снял весь паб. Частная вечеринка. Гуляли до трех ночи. Нехилых денег стоит еда и все остальное. Полный бар закусок Пей что хочешь, даже шампанское для девочек Вот такой вот был Эд.
– Англия победила, не так ли?
– Конечно, мы победили.
Ньюсон не интересовался футболом, но даже он знал о блистательной победе Англии.
– В общем, Эд спал все утро, я ушла часов в девять. Я поехала в Южный Кенсингтон, потому что в «Прада» и «Гуччи» была большая распродажа. Меня не было пару часов. Я взяла «бентли», потому что мой маленький «мерс» был в сервисе. Я вернулась и как раз собралась крикнуть Хуаните, чтобы вытащила мои сумки из багажника, когда этот ублюдок набросился на меня.
– Сзади?
– Конечно, сзади. А не то я всадила бы ему каблук в задницу, и попомните мое слово, когда-нибудь я так и сделаю.
– То есть вы не могли сопротивляться?
– Он потащил меня. Трус поганый, мать его. Прижал мне тряпку к лицу. А потом я очнулась в кухне, связанная, рядом с Хуанитой.
– Ее тоже связали?
– Да, хотя в этом и нет необходимости. Это не женщина, а тупая болонка, мать ее.
– Вы не видели нападавшего?
– Я чувствовала его руку у себя на шее, и больше ничего. Я ее и сейчас чувствую. Думаю, это был сильный парень, небольшой, но крепкий. По крайней мере, мне так показалось.
– Вы уверены, что это был мужчина?
– Да, наверное. Конечно, в наше время так сразу и не определишь. Женщины ходят в тренажерный зал и накачивают мышцы, как чернорабочие. Лесбиянки. Но это же модно, да? Мадонна и другие выглядят как здоровые мужики. Просто кишки сводит от отвращения.
– И что случилось после того, как вы пришли в себя?
– Ничего. Мы с Хуанитой сидели и смотрели друг на друга весь день и всю ночь и слушали музыку, которую этот парень включил в комнате. Такая тоска: братья Эверли, и Дэл Шэннон, и Platters, и клифф-ричардовская «Двигай!», крутил одно и то же снова и снова. А когда между песнями была пауза или песня попадалась тихая, мы слышали, как кричал Эд в спальне наверху. Всю ночь…
И снова поразительное самообладание миссис Бишоп дало трещину, но она быстро пришла в себя, на этот раз обретая силы в слабости своей горничной.
– Хуанита обоссалась вся, на мои полы надула. Корова чертова. Я ее уволю, чес-слово. В общем, утром Эд перестал кричать, и мы услышали, что этот парень уходит, и я думала, что если когда-нибудь его поймаю, то кастрирую, а мы все сидели, пока не пришла моя Лиз-Мари и не привела детей, и тогда мы вызвали вас. От горничной Бишопов толку не было. Она подтвердила, что мистер Бишоп впустил в дом мужчину и проводил в комнату. Она вошла спросить, не хотят ли они чего, но мистер Бишоп велел ей уйти. Она вспомнила, что мистер Бишоп налил выпить себе и гостю, и даже подумала, с чего это они так рано пьют виски. Подозреваемый сидел спиной к двери, и Хуанита видела только его макушку. Она не могла вспомнить цвет волос.
Ньюсон отметил, что Хуанита постоянно отводит глаза в разговоре и смотрит на пол перед собой. Он подумал, что Бишопы вряд ли были самыми добрыми и тактичными хозяевами.
В конце разговора миссис Бишоп проводила Ньюсона и Наташу до двери, до той самой двери, которая, по ее словам, не открылась бы ни перед одним враждебно настроенным человеком. Возможно, именно это напомнило ей о вопросах Ньюсона.
– И я не забыла, что ты мне сказал, дружок, – сказала она. – Не волнуйся. Адам убил бы человека и за меньшее, и можешь быть уверен, что в нашей семье до фига людей, которые сделают это с большим удовольствием, расскажи я им.
– Вы угрожаете инспектору, миссис Бишоп? – спросила Наташа, и еще раз Ньюсон пожалел, что она чувствует необходимость защищать его.
– Угрожаю? – хмыкнула миссис Бишоп. – Что? Этому низкожопому инспектору? Не мой уровень, детка. Может быть, этим займется кто-нибудь из моих племянников. Старшему только девять, так что это будет справедливо, да?
– Кажется, к концу разговора я ее совершенно покорил, а? – спросил Ньюсон, закрывая за собой калитку.
5
В конце второго дня расследования Ньюсон и Уилки договорились встретиться за пиццей и обсудить результаты.
– Ты сегодня не спешишь? – спросил Ньюсон. – Разве ты сегодня с Лансом не встречаешься?
– Ланс – ублюдок, – ответила сержант Уилки.
– Это факт, но раньше это не мешало тебе ходить к нему. – Просто поразительно, но он думает, что может говорить мне такие вещи и ему ничего за это не будет.
– Ничего поразительного, по той простой причине, что ему действительно за это ничего не бывает, ведь ты все терпишь.
– Только не в этот раз.
– То есть у тебя с ним все.
– Если он будет продолжать в том же духе, то все.
– То есть у тебя с ним не все.
Ньюсон и Уилки говорили на эту тему множество раз, и Ньюсон никак не мог понять, почему такая умная и уверенная в себе девушка была не в состоянии покончить с мужчиной, который был абсолютно очевидно пустой тратой времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47