– Таня, – сказала Наташа, – не волнуйся, о нашем разговоре никто не узнает. Тиффани Меллорс издевалась над тобой?
Девочка не ответила.
– Пожалуйста, Таня. Это очень важно. Нам нужно знать ответ.
Через несколько секунд Таня что-то пробормотала.
– Извини, Таня, я не расслышала.
– Я рада, что она умерла, – повторила Таня по-прежнему очень невнятно, но на этот раз не было сомнения в том, что именно она сказала.
– Почему ты рада, что она умерла? – спросила Наташа.
– Потому что она сука.
– Таня, – вступил в разговор Ньюсон. – Не могла бы ты закатать рукава свитера?
Таня не пошевелилась. Казалось, она застыла навеки.
– Я бы хотел, чтобы ты показала мне свои руки, – настойчиво повторил Ньюсон.
Таня по-прежнему не двигалась.
– Нет, – сказала она.
– Боюсь, мне придется настоять на этом, – сказал Ньюсон.
– Вы не можете меня заставить.
Наташа махнула Ньюсону рукой и заговорила:
– Таня, мы не хотим тебя заставлять. Не нужно нас бояться, но мы расследуем убийство. Это полицейское расследование, Таня. Пожалуйста, сделай то, о чем попросил инспектор.
Медленно и по-прежнему не поднимая головы, Таня закатала рукава свитера. Бледные, худые руки, показавшиеся из рукавов, были исчирканы шрамами крест-накрест.
– Таня, – спросил Ньюсон. – Ты сама сделала это?
Таня не ответила. Через некоторое время Ньюсон повторил свой вопрос.
– Нет, – ответила Таня.
– Это сделала Тиффани Меллорс?
Но Таня больше ничего не сказала. Насколько Ньюсон понял, ей нечего было добавить.
После того как девочка вышла из комнаты, Ньюсон попросил секретаря привести остальных учеников. Он объяснил, что необходимо поговорить со всеми одноклассниками Тиффани, включая мальчиков.
– Зачем? – спросила Наташа, когда они ненадолго остались одни в комнате. – Мы же нашли жертву!
– Если мы сейчас уйдем, – объяснил Ньюсон, – Ники и ее подружки-дьяволицы решат, что Таня все нам рассказала, и ее жизнь не будет стоить даже ломаного гроша. Если же мы поговорим со всеми остальными ребятами, у Ники и ее подруг не будет причин подозревать Таню. Мы не можем просто так допросить ее, наслав на девочку еще большую беду, и смотаться.
– Конечно, нет. Ты прав, – ответила Наташа и обняла Ньюсона. – Ты отличный парень, Эдди Ньюсон. Надеюсь, ты это знаешь. Просто классный.
Ньюсон не ответил, каждой клеточкой тела впитывая это короткое дружеское объятие. Ее руки на его плечах, мимолетное прикосновение ее груди, ее губ рядом с его ухом, запах ее волос и мягкая волна волос, прокатившаяся по его щеке. Это длилось пару секунд, но Ньюсон сумел впитать эти секунды и навсегда запереть их в своем сердце.
Ньюсон больше ничего не сказал по поводу допроса Тани Вэддинэм. Когда они с Наташей вышли из школы и сели в припаркованную на улице машину, он открыл бардачок, вытащил записную книжку со списком жертв и их жертв и добавил два новых имени: Тиффани Меллорс и Таня Вэддинэм.
– Что ты делаешь, Эд? – дрожащим от волнения голосом спросила Наташа. – Что ты хочешь этим сказать?
– Я хочу сказать, что наш убийца переместился из прошлого в настоящее, – ответил Ньюсон. – Я не верю, что Тиффани Меллорс совершила самоубийство. Она была тираном, и кто-то убил ее.
32
На тротуаре перед маленьким домиком Меллорсов лежали горы цветов. Когда Ньюсон и Наташа вышли из машины, бедно одетая пожилая женщина, положив букетик, сошла с тротуара и вытерла слезу.
Мать Тиффани Меллорс открыла дверь и впустила их в дом. У нее были заплаканные глаза, и она была не в восторге от предстоящего разговора с полицией.
– Я правда не знаю, что сказать, – произнесла она, провожая Ньюсона и Наташу в гостиную, заставленную кожаной мебелью. – Полиция должна заниматься школой, найти того, кто довел мою бедную девочку до самоубийства, а не разговаривать здесь со мной.
– Мы постараемся не отнять у вас много времени, миссис Меллорс, – уверил ее Ньюсон. – И пожалуйста, не сомневайтесь, что мы, как и вы, намерены разобраться с причинами этой ужасной трагедии.
Миссис Меллорс достала платок из яркой упаковки.
– Тиффани умерла вскоре после прихода из школы, – сказал Ньюсон. – Вы нашли ее тело, когда вернулись домой в шесть тридцать. Правильно?
– Да, правильно. – Миссис Меллорс было трудно справляться со своими эмоциями. – Я пришла домой и позвала ее помочь мне приготовить чай, она не ответила, я пошла наверх и… и…
– Да, миссис Меллорс, не нужно снова к этому возвращаться. Просто скажите мне: Тиффани обычно была дома после школы?
– Да, мы с отцом оба работаем. Я прихожу домой в половине седьмого, а он чуть позже. У Тиффани был ключ, и она приходила домой после школы, если не было тренировки или она не шла в гости.
– Значит, она была ответственной девочкой? Независимой?
– Да, самой лучшей, инспектор. Самой хорошей.
– Во сколько она приходила домой? Около половины пятого?
– Да. Обычно она успевала сделать все домашние задания к моему приходу. Она брала диетическую колу в комнату и…
Миссис Меллорс расплакалась. Когда она пришла в себя, Ньюсон попросил ее разрешения посмотреть комнату Тиффани. Миссис Меллорс неохотно согласилась.
– Муж хочет переехать, – сказала она, когда они поднимались по лестнице, – но это был ее дом. Я просто не могу уехать отсюда.
Она открыла дверь, на которой по-прежнему висела табличка: «Территория Тифф. Родители без разрешения не допускаются». Ньюсон заметил, что миссис Меллорс беззвучно плачет. Внутри комната представляла собой типичную спальню девочки-подростка. На стене плакаты мальчиковых групп, мягкие игрушки на полках и модные журналы на кровати. На туалетном столике полно разных украшений и косметики, за рамку зеркала засунуты записки и открытки. Сразу бросалось в глаза, что Тиффани была очень аккуратная девочка. Журналы были сложены ровной стопкой, вся косметика была красиво расставлена.
– Наверное, Тиффани гордилась своей комнатой? – спросил Ньюсон.
– Да, очень. Она все здесь делала сама, и убиралась, и пол пылесосила. Я говорила, что это самая чистая комната во всем доме. Она ненавидела беспорядок.
– И все же она… – Ньюсон замолчал на полуслове. Он думал вслух. Перед туалетным столиком на маленьком коврике стоял резной стул.
– Мы еще не решили, что делать с полом, – сказала миссис Меллорс, уже не сдерживая слез. – Я хочу оставить ее комнату, как она есть, но весь ковер промок… пропитан…
– Мы понимаем, миссис Меллорс, – тихо сказала Наташа. – Не нужно ничего говорить.
– Тиффани умерла на этом стульчике? – спросил Ньюсон.
– Да. Наверное, она смотрела на себя, когда…
Ньюсон шагнул к коврику и внимательнее всмотрелся в стул и столик:
– Их вымыли?
– Да, моя невестка все вычистила, когда пришла поддержать нас. Тифф так любила свою тетю.
Ньюсон опустился на колени и посмотрел на сиденье и ножки стула. Он был словно предназначен для принцессы из диснеевского мультфильма – насыщенного кремового цвета с темно-красным мягким сиденьем.
– Он у нее с одиннадцати лет. Думаю, она уже тогда начала чувствовать, что хочет быть другой, более взрослой.
– Мне придется забрать у вас этот стул, если можно, миссис Меллорс, – сказал Ньюсон.
– Что вы хотите с ним сделать? – спросила она. – Зачем вам нужны ее вещи?
– Надеюсь, я таким образом смогу пролить свет на причины того, что случилось с вашей дочерью, миссис Меллорс. Боюсь, мне придется забрать его на пару дней.
– Делайте что хотите.
– На туалетном столике стоит кофейная чашка. Миссис Меллорс, вы сказали, что ваша дочь пила диетическую колу.
– Она выпивала баночку каждый день, когда возвращалась из школы. Она ее обожала.
– Она пила кофе?
– Дома – нет. В «Старбаксе» пила, говорила, он там вкусный. Дома – почти нет. Очень редко… Наверное, в тот день все было в ней не так, да?
Ньюсон увидел то, что ожидал. Он надел пластиковые перчатки, взял стул, кофейную чашку и пошел вниз. Он снова уверил миссис Меллорс, что вскоре объяснит все, что будет необходимо, и они с Наташей уехали.
Наташа была за рулем. Ньюсон позвонил в местный морг и сообщил, что скоро прибудет. Затем он связался с патологоанатомом, выезжавшим на место преступления, и попросил его встретиться с ним в морге.
– Мне плевать, что вы заняты! – резко бросил Ньюсон в трубку. – Нет, ждать я не могу, и это не обычная ситуация. Это вы так думаете, доктор, но я думаю, что это потому, что вы либо слепой, либо тупой… Я буду говорить таким тоном, каким захочу, и позвольте мне сказать вам, доктор, что я собираюсь подать на вас в суд за полную профессиональную некомпетентность. И я намерен посоветовать местному полицейскому отделу найти кого-нибудь другого для следстаенной работы! – сказал он и убрал телефон.
– Черт, Эд, – удивленно сказала Наташа, – обычно ты так не злишься.
– Обычно я не сталкиваюсь с таким невероятным непрофессионализмом. Из-за этого идиота тетка Тиффани уничтожила все доказательства, которые наверняка были на месте убийства.
Ньюсон снова взял телефон и сделал пару звонков, договорившись с местным коронером и членом местного отдела уголовного розыска встретиться в морге.
– Ты никогда так не разговариваешь, – сказала Наташа. – Тебе нужно чаще показывать свою власть, тебе это идет.
Они приехали в морг раньше всех, и Ньюсон немедленно потребовал показать тело мертвой девочки. Служащий морга вкатил тележку с телом и скинул с него простыню. Невозможно привыкнуть к виду мертвых подростков и детей, молодых и здоровых людей, ушедших из жизни. Это было самым тяжелым в работе Ньюсона.
Он взял лупу и изучил израненные руки девочки, единственные части тела, которые утратили изначальную чистоту. Ему хватило одного только взгляда, чтобы подтвердить свои подозрения.
– Человек, который констатировал самоубийство, точно вылетит со своей работы.
В этот момент появился тот самый человек в сопровождении коронера и констебля из местного полицейского участка.
– Вы инспектор Ньюсон? – спросил врач.
– Да. А вы, должно быть, доктор Форрест?
– Да, это я, и я бы хотел заметить, что мне не нравится, когда по телефону на меня орут всякие сварливые детективы, которые считают, что если они работают на Скотленд-Ярд…
– Доктор Форрест, – сказал Ньюсон, прерывая гневную речь врача, – можно мне поинтересоваться, когда вы последний раз присутствовали на месте вскрытия вен, при котором отчаявшаяся и доведенная до ручки девушка хладнокровно и с потрясающей анатомической точностью вскрыла бы себе обе лучевые артерии?
Доктор Форрест был крупный мужчина. Он подошел к Ньюсону и возвышался над ним. Но тон Ньюсона смутил его.
– Что вы хотите сказать?
– Это простой вопрос, доктор. Я поясню: когда вы в последний раз видели совершающую самоубийство четырнадцатилетку, у которой хватило ума и твердости нанести продольные, продольные, а не поперечные надрезы, как сделал бы любой на ее месте, и которые, спешу вас заверить, гораздо реже приводят к летальному исходу.
Доктор Форрест сделал шаг назад.
– Да-да, но…
– Остальные раны поперечные, так ведь?
– Пробные порезы, инспектор. Обычное дело при самоубийствах.
– Да, я знаю, но гораздо чаще они встречаются при попытках к самоубийству, в основном это перерезанные вены, что особенно распространено среди подростков. Человек режет и смотрит на результат, наносит маленькие, но заметные ранки. Эти так называемые «пробные порезы» не смертельны, если только они не получаются глубже, чем хотелось бы. Порезы крест-накрест, которые разрезают только внешние вены и из которых кровь течет довольно умеренно. В этом случае, однако, невинная, не умудренная опытом девушка, которая просто чиркала по руке ножом, вдруг вогнала нож глубоко в запястье, нашла главную лучевую вену и разорвала жесткую мышцу вокруг нее, проведя ножом вдоль и нанося летальный порез. Порез, из которого кровь человека начнет хлестать во все стороны и который убивает за несколько минут. Четырнадцатилетняя Тиффани Меллорс сделала это не один раз, а дважды. Вас это не удивляет, доктор?
Последовало молчание. Лицо здоровяка покраснело, кулаки были сжаты.
– Хорошо, положим, я согласен, что девочка оказалась необыкновенно предусмотрительной. Но была ведь записка, а следов борьбы не было. Я не видел причин подозревать, что что-то не чисто, и сейчас не вижу.
– Не видно здесь только одного, доктор. Крови. Крови на стенах, на кровати, на потолке. Почти вся кровь вытекла на ковер под стулом. Мы с вами прекрасно знаем, что происходит, когда вскрывается лучевая вена. Кровь хлещет словно из шланга. В случае такого самоубийства комната вся в крови. Единственный вариант, когда кровь течет в одном направлении, это когда руки остаются в одном положении, вдоль тела.
– Именно так она и сидела, когда я приехал.
– А каковы шансы, что, сделав это, девочка сидела неподвижно? Думаю, ничтожны. К тому же, сделав первый разрез, ей пришлось бы взять нож в другую руку и найти вену на второй руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47