— А! Так вот где ты был всю ночь! С ней, в тюрьме? Да, кто бы сомневался! Проповедник Иерусалим мне говорил вчера, как ты его ударил! — Вудворд мрачно улыбнулся: — Ну и как? Ты ему в рот дал, а она у тебя в рот взяла?
Мэтью медленно положил ложку и нож. Внутри него бушевал огонь, но он ответил холодно:
— У проповедника Иерусалима свои планы на Рэйчел. Считайте как вам хочется, но знайте, что он водит вас за нос.
— О да! А она тебя за нос не водит? Да нет, куда там за нос! Я прямо вижу ее на коленях возле решетки и тебя с другой стороны. Прелестная картинка!
— Прелестную картинку я сам сегодня ночью видел, — произнес Мэтью. Огонь стал пробивать стену самообладания. — Когда я пошел в...
Он сумел остановиться до того, как проболтался Бидвеллу об эскападе Уинстона и ведрах греческого огня. Нет, его не разозлят настолько, чтобы он рассказал то, что знает, раньше, чем будет готов. Он уставился на собственную тарелку, гоняя желваки на скулах.
— Никогда не видел юнца, так набитого перцем пополам с дерьмом, — продолжал Бидвелл уже спокойнее, но явно не интересуясь, что мог бы сказать Мэтью. — Дай тебе волю, мой город превратился бы в приют для ведьмы. Ты даже своему бедному больному хозяину пошел наперекор, лишь бы спасти тело этой женщины от костра! Знаешь, тебе бы надо пойти в какой-нибудь монастырь в Чарльз-Тауне и стать монахом, чтобы спасти душу. Или в любой бардак и там трахать шлюх, пока глаза не лопнут.
— Мистер Роулингс, — сказал Мэтью сдавленным голосом.
— Как?
— Мистер Роулингс, — повторил Мэтью, осознав, что ступил одной ногой в трясину. — Вы знаете это имя?
— Нет. А откуда я должен его знать?
— Мистер Данфорт, — сказал Мэтью. — Это имя вы знаете?
Бидвелл поскреб подбородок.
— Это — знаю. Оливер Данфорт — владелец судов и доков в Чарльз-Тауне. Были у меня с ним небольшие трения насчет прохождения поставок. А что такое?
— Один человек при мне его назвал, — пояснил Мэтью. — Я никого с такой фамилией не знал, так что заинтересовался, кто бы это мог быть.
— А кто его называл?
Мэтью увидел перед собой образующийся лабиринт и должен был быстро найти из него выход.
— Мистер Пейн, — сказал он. — Это еще до того, как я отправился в тюрьму.
— Николас? — Бидвелл нахмурился. — Странно.
— А почему? — У Мэтью подпрыгнуло сердце.
— Да потому, что Николас Оливера Данфорта на дух не переносит. У них вечно были стычки насчет доставки грузов, так что я стал посылать туда Эдуарда. Николас тоже ездит — защищать Эдуарда от опасностей дороги, но дипломат у нас Эдуард. Не понимаю, с чего бы Николасу говорить о Данфорте с тобой.
— На самом деле не со мной. Я просто случайно услышал это имя.
— Так у тебя еще и уши длинные? — Бидвелл хмыкнул и допил кружку. — Я мог бы и сам догадаться!
— Мне кажется, мистер Уинстон — ценный и преданный работник, — попробовал зайти с другой стороны Мэтью. — Он давно у вас?
— Восемь лет. А к чему все эти вопросы?
— Только ради моего любопытства.
— Так ради Бога, оставь их при себе! С меня хватит!
Бидвелл оттолкнул кресло и встал, собираясь уходить.
— Пожалуйста, уделите мне еще одну минуту, — попросил Мэтью, тоже вставая. — Клянусь Богом, я не буду к вам больше приставать с вопросами, если вы сейчас ответите только еще на несколько.
— А зачем? Что ты хочешь знать про Эдуарда?
— Не про мистера Уинстона. Про источник.
Бидвелл смотрел на него так, будто не знал, смеяться или плакать.
— Про источник? Ты совсем спятил?
— Про источник, — твердо повторил Мэтью. — Мне бы хотелось знать, как его нашли и когда.
— Нет, ты всерьез? Боже мой, ты действительно всерьез! — Бидвелл собрался было напуститься на Мэтью, но из него будто вышел воздух, прежде чем он начал. — Ты меня достал, — признался он. — Просто утомил.
— Сделайте мне приятное в такое прекрасное утро, — не отставал Мэтью. — Я повторяю свое обещание не изводить вас больше вопросами, если вы мне расскажете, как вы нашли этот источник.
Бидвелл тихо засмеялся и покачал головой:
— Ну ладно. Надо тебе знать, что, помимо утвержденных короной исследователей, есть люди, которые ведут частные розыски по заказу отдельных лиц или компаний. Одного из них я нанял, чтобы найти место для поселка с источником пресной воды не ближе сорока миль от Чарльз-Тауна. Я подчеркнул, что нужен доступ к морю, но не обязательно прямо на берегу. Болото я могу осушить, поэтому наличие такового терпимо. Кроме того, нужен был в изобилии строительный лес и место, которое можно защитить от набегов пиратов и индейцев. Когда найдено было такое место — вот это, — я представил результаты исследований и свои планы королевскому двору, а потом ждал два месяца разрешения на покупку этой земли.
— И его легко дали? — спросил Мэтью. — Или кто-нибудь пытался помешать?
— До Чарльз-Тауна дошли известия. Создали коалицию наемных стервятников-юристов, которые налетели и пытались расстроить сделку, но я их уже опередил. Я подмазал столько ладоней, что меня можно было бы назвать масленкой, я даже бесплатно исполнил всю позолоту на яхте администратора колонии, чтобы он там повернул в нужную сторону нужные головы на Темзе.
— Но вы не приезжали смотреть землю до того, как ее купили?
— Нет, я доверял Аронзелу Херну. Тому человеку, которого я нанял. — Бидвелл достал табакерку из кармана сюртука, открыл и шумно втянул щепоть. — Конечно, я видел карту. Она отвечала моим потребностям, и это все, что мне надо было знать.
— А источник?
— Да что источник, парень? — Терпение Бидвелла подходило к концу, как веревка, перетираемая обломком дерева.
— Я знаю, что была составлена карта земель, — пояснил Мэтью, — но источник? Херн делал замеры? Насколько он глубок и откуда течет в него вода?
— Она течет из... не знаю. Откуда-то. — Бидвелл взял вторую понюшку. — Я знаю, что есть в лесах еще ключи. Их видел Соломон Стайлз и пил из них в охотничьих походах. Полагаю, они все соединяются под землей. А насчет глубины... — Он задумался, держа щепоть возле ноздрей. — А вот это странно.
— Что именно?
— Вот такой разговор насчет источника. Помнится, мне еще кто-то задавал подобные вопросы.
Ищейка в Мэтью встрепенулась.
— И кто это был?
— Это... один землемер из города. Где-то через год после того, как мы начали строить. Он составлял карту дороги от Чарльз-Тауна досюда и хотел составить заодно карту Фаунт-Рояла. Помню, его тоже интересовала глубина источника.
— И он делал замеры?
— Да, делал. Его ограбили индейцы невдалеке от наших ворот. Дикари унесли все его инструменты, поэтому я велел Хейзелтону изготовить для него веревку с грузом. И еще для него построили плот, чтобы он в разных местах озера мог замерять глубину.
— Ага, — тихо сказал Мэтью пересохшими губами. — Землемер без инструментов. Вы не знаете, он нашел глубину источника?
— Насколько я помню, в самой глубокой точке что-то около сорока футов.
— И этот землемер приехал один?
— Один. Верхом. Помню, он говорил мне, что оставил дикарей копаться в его мешке и был рад унести собственный скальп. У него еще была бородища, так что они могли и с лица тоже кожу содрать.
— Борода, — сказал Мэтью. — А был он молодой или старый? Высокий или низенький? Худой или толстый?
Бидвелл посмотрел на него тупо:
— У тебя ум мечется, как таракан. Какая, к черту, разница?
— Мне действительно хотелось бы знать, — настаивал Мэтью. — Какого он был роста?
— Ну... выше меня, кажется. Мне только борода запомнилась.
— А какого она была цвета?
— Кажется... темно-каштановая. Может быть, с сединой. — Он нахмурился. — Ты же не думаешь, что я до черточки буду помнить случайного человека, который проезжал здесь четыре года назад? И в чем смысл всех этих дурацких вопросов?
— А где он остановился? — спросил Мэтью, равнодушный к явно разгорающемуся гневу Бидвелла. — Здесь, в доме?
— Я предложил ему комнату. Насколько я помню, он отказался и попросил одолжить ему палатку. Две или три ночи он спал снаружи. Это было в начале сентября, когда достаточно тепло.
— Дайте-ка я угадаю, где стояла палатка, — сказал Мэтью. — Рядом с источником?
— Вполне возможно. И что из того? — Бидвелл склонил голову набок; крошки табака расположились вокруг его ноздрей.
— Я думаю над одной теорией, — сообщил Мэтью.
Бидвелл захихикал. Почти как женский смех — так он был част и высок, и тут же Бидвелл поднес руку ко рту и покраснел.
— Теорией, — сказал он, готовый снова засмеяться. Он так старался сдержать веселье, что у него задрожали челюсти и набитый кукурузными лепешками живот. — Клянусь Богом, у тебя на каждый день есть дежурная теория?
— Смейтесь, если хотите, но скажите мне вот что: на кого работал этот землемер?
— На кого? Минутку... у меня есть теория! — Бидвелл насмешливо выпучил глаза. — Я думаю, он работал на Совет Земель и Плантаций! Есть, как ты знаешь, такой административный орган.
— То есть он вам сказал, что работает на этот Совет?
— Хватит, пацан! — заорал Бидвелл. Шхуна его терпения пропорола брюхо на скалах. — Надоело!
Он обошел Мэтью и вышел из зала. Мэтью тут же побежал за ним.
— Сэр, прошу вас! — сказал он, когда Бидвелл подходил к лестнице. — Это важно! Землемер сказал, как его зовут?
— Тьфу ты! — ответил Бидвелл, начиная подниматься. — Да ты полный псих!
— Фамилия? Вы можете вспомнить, как его звали?
Бидвелл остановился, поняв, что не в силах стряхнуть эту блоху, от которой чертовский зуд. Он оглянулся на Мэтью, и глаза его горели.
— Нет, не могу! Уинстон водил его по городу, так что иди приставай к нему и оставь меня в покое! Честное слово, от тебя сам Сатана мог бы сбежать в монастырь! — Он ткнул пальцем в своего собеседника. — Но этот радостный день ты мне не испортишь, нет, сэр! Солнце, слава Богу, вышло на небо, а как только сгорит проклятая ведьма, мой город снова начнет расти! Так что иди в тюрьму и скажи ей, что Роберт Бидвелл неудач не знал, не знает и не будет знать!
Вдруг кто-то показался наверху лестницы. Первым его, конечно, увидел Мэтью, и его пораженное лицо заставило Бидвелла обернуться.
Вудворд прислонился к стене. Кожа его была того же цвета, что заляпанная кашей полотняная рубашка. Испарина блестела на осунувшемся лице, глаза покраснели и помутнели от боли.
— Магистрат! — воскликнул Бидвелл, взбегая на лестницу, чтобы поддержать его. — Я думал, вы спите!
— Я спал, — ответил он сипло, хотя разговор громче шепота причинял горлу тяжелые страдания. — Но кто может спать... под артиллерийскую дуэль?
— Я прошу прощения, сэр. Ваш клерк снова вызвал у меня приступ дурных манер.
Магистрат посмотрел в глаза Мэтью, и тот сразу понял, что оказалось столь важным, чтобы поднять его с постели.
— Я закончил обдумывание, — сказал Вудворд. — Пойди приготовь бумагу и перо.
— То есть... то есть... — Бидвелл едва сдерживался, — то есть вы приняли решение?
— Иди приготовь, — повторил Вудворд и обратился к Бидвеллу: — Не будете ли вы так добры помочь мне добраться до постели?
Бидвелл готов был подхватить магистрата на руки и отнести, но чувство приличия победило. Мэтью поднялся по лестнице и вместе с хозяином Фаунт-Рояла провел Вудворда по коридору к его комнате. Снова оказавшись в постели, на измазанной кровью подушке, Вудворд сказал:
— Спасибо, мистер Бидвелл. Вы можете удалиться.
— Если вы не возражаете, я хотел бы остаться и услышать приговор.
Бидвелл уже закрыл дверь и занял позицию рядом с кроватью.
— Возражаю, сэр. Пока приговор не прочитан обвиняемому... — Вудворд остановился перевести дыхание, — он является внутренним делом суда. Иначе поступать не подобает.
— Да, но...
— Удалитесь, — сказал Вудворд. — Ваше присутствие задерживает нашу работу. — Он раздраженно глянул на Мэтью, который стоял в ногах кровати. — Перо и бумагу! Живо!
Мэтью отошел к ящику с документами, где лежали также листы чистой бумаги, перо и чернильница.
Бидвелл направился к двери, но перед выходом не мог не попытаться еще раз.
— Скажите мне только одно: не приказать ли вытесать и установить столб?
Вудворд зажмурился от неудовольствия при виде такого отсутствия чувства собственного достоинства. Потом открыл глаза и произнес сухо:
— Сэр... вы можете сопровождать Мэтью при чтении обвиняемой моего приговора. А теперь, пожалуйста... оставьте нас.
— Хорошо, хорошо. Я ухожу.
— И, мистер Бидвелл... пожалуйста, воздержитесь от пребывания в коридоре.
— Мое слово джентльмена. Я буду ждать внизу.
Бидвелл вышел и закрыл дверь.
Вудворд глядел в окно на солнечное веселое утро. День обещается чудесный, подумал он. Такого хорошего утра он не видал в лучшие дни месяца.
— Датируй приговор, — велел он Мэтью, хотя это вряд ли было необходимо.
Мэтью сел на табурет возле кровати, приспособив на коленях ящик с документами как пюпитр для письма. Окунув перо в чернильницу, он написал наверху листа: "Мая семнадцатого числа, года тысяча шестьсот девяносто девятого от Рождества Христова".
— Преамбулу, — подсказал Вудворд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110