Если думаете, то остерегитесь, потому что ведьма наводит порчу на ваш разум прямо в эту минуту! Она совершила эти преступления и все прочие грехи, в которых ее обвиняют. Ее конечной целью было разрушить этот город, и она почти преуспела и еще может преуспеть, если скоро не станет пеплом! Кому еще это могло бы быть нужно?
На этот вопрос у Мэтью не было ответа.
— До свидания, сэр, — сказал Пейн магистрату, повернулся и вышел из здания тюрьмы.
Вудворд из-под опухших век смотрел вслед капитану милиции. Магистрат вспомнил другие слова доктора Шилдса насчет покойной жены Пейна: "Но это было давно, и я сомневаюсь, чтобы Пейн стал об этом говорить. На самом деле я просто знаю, что он не станет". Такое это было страшное переживание, что Пейн решил даже не говорить жителям Фаунт-Рояла о том, что жена у него вообще была? И если так, почему он тогда доверился доктору Шилдсу? Мелочь, конечно... но все же интересно.
А у Мэтью на уме был неминуемый приход последней свидетельницы, ребенка, Вайолет Адамс. Он очистил перо и достал чистый лист бумаги. Рэйчел вернулась на скамью и села, опустив голову. Вудворд внимательно рассмотрел одну из кукол с черной ленточкой, после чего опустил глаза и воспользовался возможностью отдохнуть.
Через небольшое время открылись двери тюрьмы, и вошла Вайолет Адамс.
Глава 18
Эдуард Уинстон ступил в двери первым, ведя за собой худого шатена лет тридцати в темно-зеленом костюме и коричневых чулках. Прямо за ним — точнее, у него под рукой — шла девочка лет одиннадцати-двенадцати. Она тоже была худенькой. Светло-каштановые волосы уходили со лба назад, прижатые жестким белым чепчиком. Одежду ее составлял дымчато-серый балахон от шеи до щиколоток и грубые черные башмаки, недавно почищенные. Правой рукой она цеплялась за руку отца, а под мышкой левой зажала потрепанную Библию. Синие глаза, довольно широко расставленные на длинном болезненно-желтоватом лице, выкатывались из орбит от страха.
— Магистрат, это Вайолет Адамс и ее отец Мартин, — представил их Уинстон.
На пороге девочка заупрямилась, но отец ей что-то тихо и твердо сказал, и она неохотно вошла.
— Здравствуй, — шепнул Вудворд девочке. От звука его сиплого голоса она еще сильнее встревожилась, отступила назад и могла бы сбежать, если бы Мартин Адамс не держал ее за плечи. — Мне трудно говорить, — пояснил Вудворд. — Поэтому за меня будет говорить мой клерк.
— Вы ей скажите, чтобы на нас не глазела! — потребовал Адамс, у которого на костлявом лице выступила испарина. — А то она хочет нас сглазить!
Мэтью заметил, что Рэйчел действительно на них смотрит.
— Мадам, ради того, чтобы сохранить всеобщее спокойствие, не воздержитесь ли вы от взглядов на отца и дочь?
Она опустила глаза.
— Мало! — возразил Адамс. — Ее нельзя в другое место куда-нибудь?
— К сожалению, сэр, это невозможно.
— Так пусть отвернется! Пусть повернется к нам спиной!
В ответ на это Мэтью посмотрел на магистрата в поисках поддержки, но магистрат только пожал плечами.
— Мы тут не останемся, если она не отвернется! — заявил Адамс. — Я вообще не хотел Вайолет сюда вести!
— Мартин, перестаньте! — Уинстон протянул к нему руку. — Это же важно, чтобы Вайолет рассказала магистрату то, что ей известно.
Вайолет вдруг вздрогнула, и глаза ее были готовы выскочить из орбит: Рэйчел встала на ноги. Она отодвинула скамью от стены и села снова, на этот раз спиной к свидетелям.
— Ну вот, — сказал Мэтью с большим облегчением. — Так вас устраивает?
Адамс пожевал нижнюю губу.
— Пока сойдет, — решил он. — Но если она еще раз на нас посмотрит, я своего ребенка отсюда заберу.
— Хорошо. — Мэтью разгладил чистый лист бумаги. — Мистер Уинстон, вы можете удалиться. — Уход Уинстона заставил отца и дочь еще сильнее встревожиться. У обоих был такой вид, будто они готовы в любую секунду броситься наутек. — Вайолет, не сядешь ли? — Мэтью показал рукой на стул, но девочка быстро и энергично замотала головой. — Мы должны привести тебя к присяге на Библии.
— А что за нужда? — произнес Адамс голосом, который уже начал раздражать слух Мэтью. — Вайолет не врет. Она никогда не врет.
— Это формальность, которой требует суд, сэр. Можете воспользоваться собственной Святой Книгой, если угодно.
С мрачной неохотой отец согласился, и Мэтью привел к присяге его дочь, которая с трудом смогла прошептать согласие говорить только правду перед лицом Господа.
— Вот и хорошо, — сказал Мэтью, когда все препятствия остались позади. — Так что ты можешь показать по этому делу?
— Она вам расскажет, что случилось примерно три недели назад, — зазвучал тот же раздражающий голос. — Это было днем. Вайолет задержалась в школе и возвращалась домой одна.
— Из школы? Она учится в школе?
Мэтью никогда о таком не слыхал.
— Училась. Я с самого начала не хотел ее пускать. Чтение — занятие для дураков, только время зря терять.
Вот теперь этот подлец внушил Мэтью настоящую к себе любовь. Мэтью посмотрел девочке в лицо. Ее нельзя было назвать красивой, но и невзрачной она тоже не была. Она была совершенно обыкновенной, если не считать широко расставленных глаз и легкого подергивания верхней губы, которое становилось заметнее, когда ей надо было говорить. Все же девочка держалась изящно и казалась крепкой породы. Мэтью сам знал, сколько нужно мужества, чтобы войти в эту тюрьму.
— Меня зовут Мэтью, — начал он. — Можно мне называть тебя Вайолет?
Она посмотрела на отца.
— Можно, — согласился Адамс.
— Вайолет, очень важно для суда, чтобы на мои вопросы отвечала ты, а не твой отец. Ладно?
— Она будет отвечать, — сказал Адамс.
Мэтью окунул перо в чернильницу — не потому, что чернила на нем кончились, а чтобы дать себе время собраться. Потом он начал снова, для начала улыбнувшись девочке.
— У тебя красивый чепчик. Это мама тебе его сшила?
— А это здесь при чем? — спросил Адамс. — Она пришла рассказать, что видела, а не болтать про чепчики!
Мэтью захотелось глотнуть хорошую порцию рома. Он посмотрел на магистрата — тот сидел, приложив руку ко рту, пряча полуулыбку-полугримасу.
— Хорошо, — сказал Мэтью. — Вайолет, расскажи, что ты видела.
Взор девочки скользнул в сторону Рэйчел, убеждаясь, что обвиняемая так же сидит лицом к стене. Потом Вайолет наклонила голову — рука отца лежала у нее на плече — и тихим, испуганным голосом заговорила:
— Я видела Дьявола и его дьяволенка. Там они сидели. Дьявол мне сказал, что ведьму надо выпустить. Сказал, что, если ведьма останется в тюрьме, весь Фаунт-Роял ему за это заплатит.
И снова ее глаза метнулись посмотреть, не шевельнется ли Рэйчел, не ответит ли на эти слова. Но узница не шевельнулась.
Мэтью тихо спросил:
— А могу я узнать, где тебе было это видение?
Ответил, конечно, Адамс.
— Это было в доме Гамильтона. Где жили Гамильтоны, пока не собрались и не уехали. На улице Трудолюбия, через три дома от нашего.
— Хорошо. Я так понял, что Гамильтоны уехали до того, как было это видение?
— Они уехали сразу, как ведьма Дэниела убила. Абби Гамильтон сразу знала, что это ведьма сделала. Она моей Констанс говорила, что у темной женщины и в душе тьма.
— Гм... — заявил Мэтью за неимением лучшего ответа. — Вайолет, как вышло, что ты оказалась в этом доме?
Она не ответила. Отец подтолкнул ее в бок:
— Давай, дитя, рассказывай. Это правильный поступок — рассказать.
Вайолет начала почти неслышным голосом, низко опустив голову.
— Я... я шла домой. Из школы. Шла мимо места, где жили Гамильтоны... и... я кого-то услышала. — Она замолчала, и Мэтью подумал, что надо ее чуть подтолкнуть, но она заговорила дальше: — Меня кто-то позвал. Он сказал... "Вайолет, иди сюда". Тихо-тихо позвал. "Вайолет, иди сюда". Я посмотрела... а дверь там была открыта.
— Дверь в дом Гамильтонов? — уточнил Мэтью.
— Да, сэр. Я знала, что там никого нет. Но тут я еще раз услышала: "Вайолет, иди сюда". Такой голос... как батюшка меня зовет. Вот почему я вошла.
— Ты бывала раньше в этом доме?
— Нет, сэр.
Мэтью снова обмакнул перо.
— Рассказывай дальше.
— Я вошла, — сказала Вайолет. — И не было ни звука. Тихо было, как... только мое дыхание, и другого звука не было. Я почти уже повернулась бежать... и тут... я услышала: "Вайолет, посмотри на меня". Поначалу... там очень темно было, и я ничего не видела. А потом зажглась свеча, и я увидела их, они сидели в комнате. — Мэтью и Вудворд оба понимали — хотя лицо девочки было обращено вниз, — как мучительны для нее эти воспоминания. Она дрожала, и отец потрепал ее по плечу, чтобы успокоить. — Я их увидела, — повторила она. — Дьявол сидел в кресле, а дьяволенок — у него на колене. Дьяволенок... держал свечу... и он улыбался мне. Скалился.
Она издала тихий горловой стон и замолчала.
— Я знаю, что это трудно, — произнес Мэтью, стараясь говорить как можно ласковее. — Но сказать необходимо. Пожалуйста, говори дальше.
— Да, сэр, — ответила она, но долгое время ничего больше не произносила. Очевидно, вспоминать об этом случае было для нее почти непосильным напряжением. Наконец она сделала глубокий вдох, выпустила воздух и заговорила снова: — сказал: "Вели им отпустить мою Рэйчел". И он сказал: "Выпустите ее из тюрьмы, иначе Фаунт-Роял будет проклят". Потом... он меня спросил, помню ли я, что он сказал. Я кивнула. Тогда дьяволенок задул свечу, и снова стало темно. Я побежала домой. — Она посмотрела на Мэтью потрясенными и мокрыми глазами. — Можно мне уже домой?
— Скоро, — ответил он. Сердце его забилось сильнее. — Я должен буду задать тебе несколько вопросов и хочу, чтобы ты хорошенько подумала перед тем, как ответить...
— Она ответит, — перебил Адамс. — Она девочка правдивая.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил его Мэтью. — Вайолет? Ты мне можешь сказать, как выглядел Дьявол?
— Да, сэр. На нем... на нем был черный плащ... и капюшон на голове, так что я лица не видела. Я помню, у него на плаще... золотые пуговицы. Они блестели при свече.
— Золотые пуговицы. — У Мэтью пересохло во рту, язык стал как кусок чугуна. — А можно мне спросить... ты не помнишь, сколько их было?
— Да, сэр, помню, — ответила она. — Шесть.
— К чему этот дурацкий вопрос? — возмутился Адамс. — Шесть или шестьдесят, какая разница?
Мэтью не стал обращать на него внимания. Он пристально смотрел в глаза девочки.
— Вайолет, подумай, пожалуйста, вот о чем: можешь ты мне сказать, как эти пуговицы были расположены на плаще? Шесть сверху вниз или по три с каждой стороны?
— Тьфу! — мужчина недовольно скривился. — Она видела Дьявола, а вы спрашиваете про его пуговицы!
— Я могу ответить, батюшка, — сказала Вайолет. — Их было шесть сверху вниз. Я видела, как они блестят.
— Сверху вниз? — настоятельно повторил Мэтью. — Ты в этом абсолютно уверена?
— Да, сэр.
Мэтью до сих пор сидел, наклонившись вперед. Сейчас он откинулся на спинку кресла, и на свежие строчки упала клякса.
— Девочка, — прошептал Вудворд и сумел слабо улыбнуться, — ты очень хорошо отвечаешь. Могу я тебя попросить описать этого дьяволенка?
И снова Вайолет обернулась на отца. Он сказал:
— Давай расскажи магистрату.
— Дьяволенок... он сидел на колене у Дьявола. У него были белые волосы, как паутина. Он был без одежды, и кожа у него была серая и морщинистая, как сушеное яблоко. Кроме лица. — Она замолчала, на лице ее отразилась мука. Вудворд подумал, что она сейчас больше похожа на выжатую тяжелой жизнью женщину, чем на ребенка. — Лицо у него было... как у ребенка, — сказала она. — И... пока Дьявол со мной разговаривал... дьяволенок высунул язык и стал им вертеть.
Она содрогнулась при этом воспоминании, и одинокая слеза покатилась по левой щеке.
Мэтью утратил дар речи. Он понял, что Вайолет Адамс только что точно описала одно из трех гротескных созданий, которых — предположительно — видел Джеремия Бакнер в саду, когда они вступали в нечестивые половые отношения с Рэйчел.
И если добавить к описанию Сатаны, которого видел ребенок, того, что видел Элиас Гаррик, вплоть до черного плаща и шести золотых пуговиц, то...
"Боже мой! — подумал Мэтью. — Этого не может быть!"
Или может?
— Вайолет? — Ему пришлось постараться, чтобы голос звучал ровно. — Ты не слыхала рассказов относительно этих Дьявола и дьяволенка, которых видали в городе? Я хочу спросить...
— Нет, сэр, она ничего не выдумывает! — Адамс стиснул зубы от одного такого предположения. — Я вам говорил, она правдивая девочка! Ну да, слухи ходят здесь и там, и наверняка Вайолет их слышала от других детей, но видели бы вы, какая она пришла тогда — белая, как молоко! — в тот день! Вы не слышали, как она рыдала и плакала, напуганная почти до смерти! Нет, сэр, она не врет!
Вайолет снова опустила голову. Когда отец ее перестал бушевать, она подняла глаза и вновь посмотрела на Мэтью.
— Сэр? — начала она робко. — Было все так, как я говорила. Я услышала голос и вошла в дом и там видела Дьявола и его дьяволенка. Дьявол мне все это сказал, и я побежала домой изо всех сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110
На этот вопрос у Мэтью не было ответа.
— До свидания, сэр, — сказал Пейн магистрату, повернулся и вышел из здания тюрьмы.
Вудворд из-под опухших век смотрел вслед капитану милиции. Магистрат вспомнил другие слова доктора Шилдса насчет покойной жены Пейна: "Но это было давно, и я сомневаюсь, чтобы Пейн стал об этом говорить. На самом деле я просто знаю, что он не станет". Такое это было страшное переживание, что Пейн решил даже не говорить жителям Фаунт-Рояла о том, что жена у него вообще была? И если так, почему он тогда доверился доктору Шилдсу? Мелочь, конечно... но все же интересно.
А у Мэтью на уме был неминуемый приход последней свидетельницы, ребенка, Вайолет Адамс. Он очистил перо и достал чистый лист бумаги. Рэйчел вернулась на скамью и села, опустив голову. Вудворд внимательно рассмотрел одну из кукол с черной ленточкой, после чего опустил глаза и воспользовался возможностью отдохнуть.
Через небольшое время открылись двери тюрьмы, и вошла Вайолет Адамс.
Глава 18
Эдуард Уинстон ступил в двери первым, ведя за собой худого шатена лет тридцати в темно-зеленом костюме и коричневых чулках. Прямо за ним — точнее, у него под рукой — шла девочка лет одиннадцати-двенадцати. Она тоже была худенькой. Светло-каштановые волосы уходили со лба назад, прижатые жестким белым чепчиком. Одежду ее составлял дымчато-серый балахон от шеи до щиколоток и грубые черные башмаки, недавно почищенные. Правой рукой она цеплялась за руку отца, а под мышкой левой зажала потрепанную Библию. Синие глаза, довольно широко расставленные на длинном болезненно-желтоватом лице, выкатывались из орбит от страха.
— Магистрат, это Вайолет Адамс и ее отец Мартин, — представил их Уинстон.
На пороге девочка заупрямилась, но отец ей что-то тихо и твердо сказал, и она неохотно вошла.
— Здравствуй, — шепнул Вудворд девочке. От звука его сиплого голоса она еще сильнее встревожилась, отступила назад и могла бы сбежать, если бы Мартин Адамс не держал ее за плечи. — Мне трудно говорить, — пояснил Вудворд. — Поэтому за меня будет говорить мой клерк.
— Вы ей скажите, чтобы на нас не глазела! — потребовал Адамс, у которого на костлявом лице выступила испарина. — А то она хочет нас сглазить!
Мэтью заметил, что Рэйчел действительно на них смотрит.
— Мадам, ради того, чтобы сохранить всеобщее спокойствие, не воздержитесь ли вы от взглядов на отца и дочь?
Она опустила глаза.
— Мало! — возразил Адамс. — Ее нельзя в другое место куда-нибудь?
— К сожалению, сэр, это невозможно.
— Так пусть отвернется! Пусть повернется к нам спиной!
В ответ на это Мэтью посмотрел на магистрата в поисках поддержки, но магистрат только пожал плечами.
— Мы тут не останемся, если она не отвернется! — заявил Адамс. — Я вообще не хотел Вайолет сюда вести!
— Мартин, перестаньте! — Уинстон протянул к нему руку. — Это же важно, чтобы Вайолет рассказала магистрату то, что ей известно.
Вайолет вдруг вздрогнула, и глаза ее были готовы выскочить из орбит: Рэйчел встала на ноги. Она отодвинула скамью от стены и села снова, на этот раз спиной к свидетелям.
— Ну вот, — сказал Мэтью с большим облегчением. — Так вас устраивает?
Адамс пожевал нижнюю губу.
— Пока сойдет, — решил он. — Но если она еще раз на нас посмотрит, я своего ребенка отсюда заберу.
— Хорошо. — Мэтью разгладил чистый лист бумаги. — Мистер Уинстон, вы можете удалиться. — Уход Уинстона заставил отца и дочь еще сильнее встревожиться. У обоих был такой вид, будто они готовы в любую секунду броситься наутек. — Вайолет, не сядешь ли? — Мэтью показал рукой на стул, но девочка быстро и энергично замотала головой. — Мы должны привести тебя к присяге на Библии.
— А что за нужда? — произнес Адамс голосом, который уже начал раздражать слух Мэтью. — Вайолет не врет. Она никогда не врет.
— Это формальность, которой требует суд, сэр. Можете воспользоваться собственной Святой Книгой, если угодно.
С мрачной неохотой отец согласился, и Мэтью привел к присяге его дочь, которая с трудом смогла прошептать согласие говорить только правду перед лицом Господа.
— Вот и хорошо, — сказал Мэтью, когда все препятствия остались позади. — Так что ты можешь показать по этому делу?
— Она вам расскажет, что случилось примерно три недели назад, — зазвучал тот же раздражающий голос. — Это было днем. Вайолет задержалась в школе и возвращалась домой одна.
— Из школы? Она учится в школе?
Мэтью никогда о таком не слыхал.
— Училась. Я с самого начала не хотел ее пускать. Чтение — занятие для дураков, только время зря терять.
Вот теперь этот подлец внушил Мэтью настоящую к себе любовь. Мэтью посмотрел девочке в лицо. Ее нельзя было назвать красивой, но и невзрачной она тоже не была. Она была совершенно обыкновенной, если не считать широко расставленных глаз и легкого подергивания верхней губы, которое становилось заметнее, когда ей надо было говорить. Все же девочка держалась изящно и казалась крепкой породы. Мэтью сам знал, сколько нужно мужества, чтобы войти в эту тюрьму.
— Меня зовут Мэтью, — начал он. — Можно мне называть тебя Вайолет?
Она посмотрела на отца.
— Можно, — согласился Адамс.
— Вайолет, очень важно для суда, чтобы на мои вопросы отвечала ты, а не твой отец. Ладно?
— Она будет отвечать, — сказал Адамс.
Мэтью окунул перо в чернильницу — не потому, что чернила на нем кончились, а чтобы дать себе время собраться. Потом он начал снова, для начала улыбнувшись девочке.
— У тебя красивый чепчик. Это мама тебе его сшила?
— А это здесь при чем? — спросил Адамс. — Она пришла рассказать, что видела, а не болтать про чепчики!
Мэтью захотелось глотнуть хорошую порцию рома. Он посмотрел на магистрата — тот сидел, приложив руку ко рту, пряча полуулыбку-полугримасу.
— Хорошо, — сказал Мэтью. — Вайолет, расскажи, что ты видела.
Взор девочки скользнул в сторону Рэйчел, убеждаясь, что обвиняемая так же сидит лицом к стене. Потом Вайолет наклонила голову — рука отца лежала у нее на плече — и тихим, испуганным голосом заговорила:
— Я видела Дьявола и его дьяволенка. Там они сидели. Дьявол мне сказал, что ведьму надо выпустить. Сказал, что, если ведьма останется в тюрьме, весь Фаунт-Роял ему за это заплатит.
И снова ее глаза метнулись посмотреть, не шевельнется ли Рэйчел, не ответит ли на эти слова. Но узница не шевельнулась.
Мэтью тихо спросил:
— А могу я узнать, где тебе было это видение?
Ответил, конечно, Адамс.
— Это было в доме Гамильтона. Где жили Гамильтоны, пока не собрались и не уехали. На улице Трудолюбия, через три дома от нашего.
— Хорошо. Я так понял, что Гамильтоны уехали до того, как было это видение?
— Они уехали сразу, как ведьма Дэниела убила. Абби Гамильтон сразу знала, что это ведьма сделала. Она моей Констанс говорила, что у темной женщины и в душе тьма.
— Гм... — заявил Мэтью за неимением лучшего ответа. — Вайолет, как вышло, что ты оказалась в этом доме?
Она не ответила. Отец подтолкнул ее в бок:
— Давай, дитя, рассказывай. Это правильный поступок — рассказать.
Вайолет начала почти неслышным голосом, низко опустив голову.
— Я... я шла домой. Из школы. Шла мимо места, где жили Гамильтоны... и... я кого-то услышала. — Она замолчала, и Мэтью подумал, что надо ее чуть подтолкнуть, но она заговорила дальше: — Меня кто-то позвал. Он сказал... "Вайолет, иди сюда". Тихо-тихо позвал. "Вайолет, иди сюда". Я посмотрела... а дверь там была открыта.
— Дверь в дом Гамильтонов? — уточнил Мэтью.
— Да, сэр. Я знала, что там никого нет. Но тут я еще раз услышала: "Вайолет, иди сюда". Такой голос... как батюшка меня зовет. Вот почему я вошла.
— Ты бывала раньше в этом доме?
— Нет, сэр.
Мэтью снова обмакнул перо.
— Рассказывай дальше.
— Я вошла, — сказала Вайолет. — И не было ни звука. Тихо было, как... только мое дыхание, и другого звука не было. Я почти уже повернулась бежать... и тут... я услышала: "Вайолет, посмотри на меня". Поначалу... там очень темно было, и я ничего не видела. А потом зажглась свеча, и я увидела их, они сидели в комнате. — Мэтью и Вудворд оба понимали — хотя лицо девочки было обращено вниз, — как мучительны для нее эти воспоминания. Она дрожала, и отец потрепал ее по плечу, чтобы успокоить. — Я их увидела, — повторила она. — Дьявол сидел в кресле, а дьяволенок — у него на колене. Дьяволенок... держал свечу... и он улыбался мне. Скалился.
Она издала тихий горловой стон и замолчала.
— Я знаю, что это трудно, — произнес Мэтью, стараясь говорить как можно ласковее. — Но сказать необходимо. Пожалуйста, говори дальше.
— Да, сэр, — ответила она, но долгое время ничего больше не произносила. Очевидно, вспоминать об этом случае было для нее почти непосильным напряжением. Наконец она сделала глубокий вдох, выпустила воздух и заговорила снова: — сказал: "Вели им отпустить мою Рэйчел". И он сказал: "Выпустите ее из тюрьмы, иначе Фаунт-Роял будет проклят". Потом... он меня спросил, помню ли я, что он сказал. Я кивнула. Тогда дьяволенок задул свечу, и снова стало темно. Я побежала домой. — Она посмотрела на Мэтью потрясенными и мокрыми глазами. — Можно мне уже домой?
— Скоро, — ответил он. Сердце его забилось сильнее. — Я должен буду задать тебе несколько вопросов и хочу, чтобы ты хорошенько подумала перед тем, как ответить...
— Она ответит, — перебил Адамс. — Она девочка правдивая.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил его Мэтью. — Вайолет? Ты мне можешь сказать, как выглядел Дьявол?
— Да, сэр. На нем... на нем был черный плащ... и капюшон на голове, так что я лица не видела. Я помню, у него на плаще... золотые пуговицы. Они блестели при свече.
— Золотые пуговицы. — У Мэтью пересохло во рту, язык стал как кусок чугуна. — А можно мне спросить... ты не помнишь, сколько их было?
— Да, сэр, помню, — ответила она. — Шесть.
— К чему этот дурацкий вопрос? — возмутился Адамс. — Шесть или шестьдесят, какая разница?
Мэтью не стал обращать на него внимания. Он пристально смотрел в глаза девочки.
— Вайолет, подумай, пожалуйста, вот о чем: можешь ты мне сказать, как эти пуговицы были расположены на плаще? Шесть сверху вниз или по три с каждой стороны?
— Тьфу! — мужчина недовольно скривился. — Она видела Дьявола, а вы спрашиваете про его пуговицы!
— Я могу ответить, батюшка, — сказала Вайолет. — Их было шесть сверху вниз. Я видела, как они блестят.
— Сверху вниз? — настоятельно повторил Мэтью. — Ты в этом абсолютно уверена?
— Да, сэр.
Мэтью до сих пор сидел, наклонившись вперед. Сейчас он откинулся на спинку кресла, и на свежие строчки упала клякса.
— Девочка, — прошептал Вудворд и сумел слабо улыбнуться, — ты очень хорошо отвечаешь. Могу я тебя попросить описать этого дьяволенка?
И снова Вайолет обернулась на отца. Он сказал:
— Давай расскажи магистрату.
— Дьяволенок... он сидел на колене у Дьявола. У него были белые волосы, как паутина. Он был без одежды, и кожа у него была серая и морщинистая, как сушеное яблоко. Кроме лица. — Она замолчала, на лице ее отразилась мука. Вудворд подумал, что она сейчас больше похожа на выжатую тяжелой жизнью женщину, чем на ребенка. — Лицо у него было... как у ребенка, — сказала она. — И... пока Дьявол со мной разговаривал... дьяволенок высунул язык и стал им вертеть.
Она содрогнулась при этом воспоминании, и одинокая слеза покатилась по левой щеке.
Мэтью утратил дар речи. Он понял, что Вайолет Адамс только что точно описала одно из трех гротескных созданий, которых — предположительно — видел Джеремия Бакнер в саду, когда они вступали в нечестивые половые отношения с Рэйчел.
И если добавить к описанию Сатаны, которого видел ребенок, того, что видел Элиас Гаррик, вплоть до черного плаща и шести золотых пуговиц, то...
"Боже мой! — подумал Мэтью. — Этого не может быть!"
Или может?
— Вайолет? — Ему пришлось постараться, чтобы голос звучал ровно. — Ты не слыхала рассказов относительно этих Дьявола и дьяволенка, которых видали в городе? Я хочу спросить...
— Нет, сэр, она ничего не выдумывает! — Адамс стиснул зубы от одного такого предположения. — Я вам говорил, она правдивая девочка! Ну да, слухи ходят здесь и там, и наверняка Вайолет их слышала от других детей, но видели бы вы, какая она пришла тогда — белая, как молоко! — в тот день! Вы не слышали, как она рыдала и плакала, напуганная почти до смерти! Нет, сэр, она не врет!
Вайолет снова опустила голову. Когда отец ее перестал бушевать, она подняла глаза и вновь посмотрела на Мэтью.
— Сэр? — начала она робко. — Было все так, как я говорила. Я услышала голос и вошла в дом и там видела Дьявола и его дьяволенка. Дьявол мне все это сказал, и я побежала домой изо всех сил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110