— спросил Эдвард. — У тебя появился реальный шанс поучаствовать в настоящем научном эксперименте. Если ты все еще хочешь, чтобы я прочитал твой чертов проспект, то доставь мне удовольствие.
— Ну, если вы оба считаете, что это безопасно, то я, пожалуй, присоединюсь, — неохотно проговорил Стентон. — Но ты все равно прочти мои проспекты, а то я буду вынужден познакомить тебя со своими дружками-бандитами с северной окраины.
С этими словами Стентон взял пипетку.
— Каждый выбирает яд по своему вкусу, — объявил Эдвард, протягивая руку к цилиндрам.
— Возьми свои слова обратно, или я откажусь! — воскликнул Стентон.
Эдвард рассмеялся. Смущение Стентона доставляло ему несказанную радость. Слишком часто все бывало наоборот.
Стентон уступил право выбора Элеонор, а потом взял один из двух оставшихся цилиндров.
— Фармакологическая русская рулетка, — пробормотал он.
Элеонор рассмеялась и сообщила Стентону, что он слишком умен, чтобы быть счастливым.
— Но я оказался недостаточно умным, чтобы отказаться от ваших дурацких опытов, — огрызнулся Стентон.
— Пропустим леди вперед, — предложил Эдвард.
Элеонор набрала в пипетку миллилитр жидкости и вылила ее себе на язык. Эдвард посоветовал ей запить раствор стаканом воды.
Двое мужчин пристально наблюдали за ней. Все сидели в напряженном молчании. Наконец, Элеонор пожала плечами.
— Ничего не чувствую. Разве только немного участился пульс.
— Это от страха, — высказал предположение Стентон.
— Стентон, теперь твоя очередь, — сказал Эдвард. Стентон наполнил свою пипетку.
— Я вынужден идти на преступление, чтобы заполучить тебя в научно-консультативный совет, — пожаловался он Эдварду. Вылив жидкость на язык, он запил ее стаканом воды. — Какая горечь! Но я ничего не чувствую.
— Надо выждать немного, — пояснил Эдвард. — Прими во внимание скорость кровотока и всасывания.
Он набрал в пипетку миллилитр доставшегося ему раствора. Эдвард начал беспокоиться, что в грубом экстракте, который он приготовил в лаборатории Кевина, содержалось какое-то водорастворимое соединение, вызвавшее у него психоделические явления, которое они с Элеонор потеряли в процессе очистки.
— У меня слегка закружилась голова, — вдруг подал голос Стентон.
— Хорошо, — отозвался Эдвард. Его сомнения рассеялись. Он вспомнил, что у него тоже сначала появилось легкое головокружение. — Ты ничего больше не чувствуешь?
Стентон внезапно напрягся, на лице появилась гримаса страха, глаза стали бешено вращаться.
— Что ты видишь? — спросил Эдвард.
— Цвета! — закричал Стентон. — Я вижу перемещающиеся цветные пятна.
Он начал было подробно перечислять, какие именно цвета он видит, как вдруг замолчал и испустил крик, полный страха. Вскочив на ноги, он начал неистово тереть свои руки.
— В чем дело? — спросил Эдвард.
— Меня кусают насекомые, — пожаловался Стентон. Он продолжал бешено стряхивать с себя невидимых насекомых, пока не начал задыхаться.
— Что случилось теперь? — продолжал спрашивать Эдвард.
— Мне сдавило грудь, — простонал Стентон. — Я не могу глотнуть.
Эдвард схватил Стентона за руку. Элеонор протянула руку к телефону, чтобы вызвать «скорую помощь», но Эдвард поспешил заверить ее, что все в полном порядке. Через мгновение Стентон действительно успокоился. Он закрыл глаза, по лицу его блуждала довольная улыбка. Эдвард взял его под руку и усадил на стул.
На вопросы Стентон отвечал теперь медленно и неохотно. Говорил, что он занят и не хочет, чтобы его беспокоили. Когда Эдвард спросил его, чем именно он занят, тот односложно ответил: «Дела».
Через двадцать минут Стентон перестал улыбаться. Казалось, следующие несколько минут он проспал. Потом медленно, словно нехотя, открыл глаза.
Он попытался сглотнуть, но слюны не было.
— Во рту у меня сухо, как в пустыне Гоби, — пожаловался он. — Дайте мне попить.
Эдвард налил воды и протянул Стентону стакан. Тот одним глотком осушил его и потребовал еще.
— Могу сказать, что эти несколько минут доставили мне некоторое удовольствие. Вообще все было довольно занятно.
— Это продолжалось больше двадцати минут, — заметил Эдвард.
— Ты серьезно? — поинтересовался Стентон.
— А как ты вообще себя чувствуешь? — спросил Эдвард.
— На меня снизошло небывалое спокойствие, — сказал Стентон.
— Ты не ощущаешь себя ясновидящим? — продолжал свой допрос Эдвард.
— Да, пожалуй, это подходящее слово для описания того, что я чувствую, — ответил Стентон. — Я могу сейчас с необычайной ясностью вспомнить любой эпизод из своей жизни.
— Я чувствовал то же самое, — согласился Эдвард. — А ощущал ли ты удушье?
— Какое еще удушье? — удивленно спросил Стентон.
— Ты жаловался на то, что давишься, — напомнил Эдвард. — Еще ты говорил, что тебя кусают какие-то насекомые.
— Этого я не помню, — признался Стентон.
— Это, впрочем, не имеет никакого значения, — подытожил Эдвард. — Самое главное, мы теперь знаем, что соединение В определенно обладает галлюциногенным эффектом. Давайте теперь испробуем последнее.
Эдвард принял свою дозу. Как и в случае с Элеонор, несколько минут они ожидали эффекта. Но ничего не произошло.
— Раз, два, три — это, верно, будешь ты. — Эдвард показал пальцем на Стентона. — Теперь мы знаем, с каким алкалоидом нам надо работать.
— Может, нам просто разлить это зелье по бутылкам и продавать его таким, какое оно есть, — пошутил Стентон. — Бунтарскому поколению шестидесятых оно наверняка пришлось бы по вкусу. Я чувствую себя сейчас просто великолепно. Мне кажется, я пребываю даже в какой-то эйфории. Может, конечно, это связано с тем, что я избавился от опасности, поскольку, несмотря на твои уверения, мне все же было довольно страшно. Признаюсь.
— Мне кажется, я тоже испытывал эйфорию, — проговорил Эдвард. — Так как мы оба чувствовали одно и то же, то, скорее всего, это все-таки связано со свойствами алкалоида. Как бы то ни было, я воодушевлен результатами. Я считаю, что мы получили психоделическое средство, обладающее, кроме того, успокаивающими и амнестическими свойствами.
— А как ты объяснишь ясновидение? — поинтересовался Стентон.
— Мне кажется, что это отражение общего усиления деятельности мозга, — ответил Эдвард. — В этом плане средство может оказаться полезным как антидепрессивное лекарство.
— В моих ушах это звучит как музыка, — сказал Стентон. — Что ты собираешься предпринять с этим соединением, каким будет следующий шаг?
— Сначала мы выясним его химическое строение, — пояснил Эдвард. — Это значит, что мы установим его химическую формулу и выясним физические свойства. Выяснив формулу, мы приступим к синтезу вещества, чтобы не зависеть от экстракции его из плесени. Потом мы займемся его физиологическими эффектами и токсичностью.
— Токсичностью? — переспросил, побледнев, Стентон.
— Ты принял минимальнейшую дозу, — успокоил его Эдвард, — так что можешь не переживать. Ты ничем не заболеешь.
— А как вы собираетесь анализировать физиологические эффекты соединения? — спросил Стентон.
— Это будет многоуровневый подход, — ответил Эдвард. — Ты должен помнить, что большинство соединений, обладающих психоделическими свойствами, действуют подобно медиаторам центральной нервной системы, вызывая возбуждение или торможение деятельности клеток головного мозга. Например, ЛСД по своим эффектам напоминает серотонин. Мы начнем исследования с одиночного нейрона, потом перейдем к исследованию синаптосом, для чего нам придется измельчить и отцентрифугировать при определенной скорости вращения ткань живого мозга. На последнем этапе нам надо будет исследовать действие соединения на клеточных ансамблях, для чего мы воспользуемся нервными ганглиями низших животных.
— Будете ли вы проводить опыты на живых животных? — спросил Стентон.
— Со временем обязательно, скорее всего, на мышах и крысах. Может быть, и на обезьянах. Но это вопрос довольно далекого будущего. Нам предстоит еще выяснить молекулярные механизмы действия соединения. Надо будет определить рецепторы, связывающие препарат на мембране нейрона, и выяснить природу внутриклеточного мессенджера.
— Складывается впечатление, что здесь работы не на один год, — разочарованно произнес Стентон.
— Да, нам предстоит громадная работа, — подтвердил Эдвард. Он улыбнулся Элеонор, которая в ответ согласно кивнула. — Это очень волнующе. Такой шанс выпадает один раз в жизни.
— Ладно, держите меня в курсе, — заключил Стентон. Он поднялся. Испытывая свое равновесие, прошелся по лаборатории. — Должен сказать, что я великолепно себя чувствую.
Стентон дошел до двери, но потом вернулся. Эдвард и Элеонор уже были вовсю поглощены работой.
— Помни, что ты обещал мне прочитать этот чертов проспект, и я не слезу с тебя, пока ты этого не сделаешь, и наплевать мне на твою занятость.
— Я обязательно его прочту, — отмахнулся Эдвард. — Правда, не знаю когда.
Стентон приложил к виску указательный палец и, состроив гримасу отчаяния, сделал вид, что нажимает на курок.
— Ким, тебе звонят по городскому телефону! — крикнул из коридора дежурный охранник.
— Оставь сообщение! — крикнула в ответ Ким. Вместе с еще одной сестрой она в это время была занята с крайне тяжелым больным.
— Иди к телефону, — сказала ей сестра. — Я справлюсь.
— Ты уверена? — спросила Ким. Сестра утвердительно кивнула.
Проложив себе дорогу среди множества каталок, Ким подошла к телефону на центральном посту хирургического реанимационного отделения. Она взяла трубку, думая, что звонят либо из лаборатории, либо из отделения переливания крови. Она сегодня обращалась с заявками в оба эти места.
— Простите, я надеюсь, что не очень помешал вам, — раздался в трубке незнакомый голос.
— С кем я говорю? — спросила Ким.
— Это Джордж Харрис, ваш подрядчик из Салема. Вы мне звонили? Я получил телефонограмму.
— Ради Бога, простите. — Ким совершенно запамятовала, что несколько часов назад звонила в Салем. — Я вас не узнала.
— Я прошу меня извинить, что так задержался со звонком, — произнес Джордж, — но я все время был на объекте. Чем могу быть полезен?
— Я хотела узнать, когда вы начнете засыпать траншею, — поинтересовалась Ким. Этот вопрос уже второй день не давал ей покоя. Она даже представить себе не могла, что будет делать, если траншею засыплют до того, как голова Элизабет вернется к месту своего вечного упокоения.
— Скорее всего, завтра утром, — ответил Джордж.
— Так быстро! — воскликнула Ким.
— Как и договорились, мы уже укладываем трубы. А что, у вас возникли какие-то проблемы?
— Нет, — быстро ответила Ким. — Я просто хотела узнать. И вообще, как продвигается работа?
— Без происшествий, — сообщил Джордж. Закончив разговор и повесив трубку, Ким немедленно позвонила Эдварду. Слушая длинные гудки, она начала волноваться еще больше.
Застать Эдварда по телефону было нелегкой задачей. Сначала секретарша наотрез отказалась его искать, предложив оставить сообщение. Ким настаивала, и, наконец, ей удалось убедить секретаршу позвать Эдварда к телефону.
— Какая радость, что ты позвонила, — сказал он, подойдя к трубке. — У меня для тебя просто прекрасные новости. Мы не только разделили алкалоиды, но и определили, какой из них обладает психотропной активностью.
— Я счастлива за тебя, — проговорила Ким. — Но, понимаешь, возникла проблема. Нам надо как можно быстрее вернуть на место голову Элизабет.
— Мы отвезем ее туда в конце недели.
— Это слишком поздно. Я только что разговаривала с подрядчиком, и он сказал мне, что завтра они начнут засыпать траншею.
— Вот так номер! — воскликнул Эдвард. — События развиваются с головокружительной быстротой. Как жаль, мне совершенно не хочется сбиваться с темпа. Они не могут подождать с этим и засыпать траншею в конце недели?
— Об этом я не спросила, — ответила Ким. — И не хочу спрашивать. Надо привести в обоснование какие-то аргументы, а это, значит, придется говорить про гроб. Подрядчик знаком с моим отцом, они постоянно общаются, а я не хочу, чтобы отцу даже намеком дали понять, что гроб вскрывали.
— Черт бы все это побрал! — выругался Эдвард. Повисла неловкая пауза.
— Ты обещал, что вернешь голову на место очень быстро, — произнесла, наконец, Ким.
— Это отнимет столько времени… — Помолчав немного, Эдвард добавил: — Почему бы тебе самой не отвезти туда голову?
— Не знаю, смогу ли я, — ответила Ким. — Я смотреть-то на нее не хочу, не то, что трогать.
— Тебе не придется ее трогать, — заверил Эдвард. — Надо будет только отодвинуть переднюю стенку и вставить в гроб коробку. Ее не надо даже открывать.
— Эдвард, ты же обещал, — настаивала Ким.
— Ну, прошу тебя, — взмолился Эдвард. — Сделай это сама. Я настолько занят, что просто не могу оторваться. Как раз сейчас мы начали расшифровку химической структуры.
— Ладно, — сдалась Ким.
Когда близкие люди о чем-то ее просили, она редко отваживалась сказать «нет».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64