– Где ты была столько времени, признавайся, дрянь! С любовником, да? С любовником?
Рил закричала, пытаясь оторвать от себя его руки, но он держал крепко и все тряс ее за плечи, выкрикивая в лицо грубые оскорбительные слова. Это безумие прекратил вошедший следом за Рил Будиан. Он прикоснулся к князю, тот сразу обмяк, как будто в один миг лишился костей, и упал на пол. Княгине Будиан упасть не дал, подхватил, проводил к креслу, почти насильно усадил. Позвав спрятавшуюся от княжьего гнева прислугу, он велел отнести князя в его покои, а сам остался с бьющейся в истерике Рил, которая со злостью выкрикивала ему в лицо, что она ненавидит, ненавидит, ненавидит своего мужа… Несложным заклинанием погрузил ее на несколько минут в сон и пошел за успокаивающим.
Теперь ему стало ясно, зачем оно ей было нужно, а также понял, что она пыталась сказать ему своими вопросами. Уже было очевидно, что она не смогла ни полюбить, ни принять навязанного ей мужа. Навязанного, кстати, при непосредственном участии самого Будиана! Раньше он относился ко всей этой истории спокойно, но сейчас скорее сам добровольно лишился бы своего дара, чем попытался повторить с ней что-либо подобное.
Он горько усмехнулся про себя. За последний месяц он испытал столько новых чувств, сколько ему не довелось пережить за всю предыдущую жизнь. Днем он еще мог держать себя под контролем, но ночью в него как будто вселялись все бесы, которых он раньше побеждал с такой легкостью. Он почти перестал спать, проводя ночи в молитвах и часто вспоминая тот амулет, который дал ему духовник. Сейчас он очень пригодился бы ему. Но несмотря на все свои мучения и бессонные ночи, он еще помнил и о науке, и о достоинстве, и об обетах, данных им богине. И потому, принеся лекарство, разбудил княгиню, даже не прикоснувшись к ней.
– Так вы принесли мне успокаивающее? - Первым делом спросила она.
– Разумеется, ваше высочество. Как вы себя чувствуете?
– Нормально, только голова болит. - Она помолчала, а потом нерешительно попросила: - Извините меня, наверное, это уже наглость с моей стороны, но не могли бы вы сказать моему мужу, что сегодня ему нельзя меня видеть? Вас он уважает и послушает. Я не вынесу, если он еще раз придет. И, пожалуйста, дайте мне лекарство!
Будиан отдал ей пузырек и вышел из комнаты.
Он направился от нее прямо к князю, быстро привел его в чувство и отчитал, как мальчишку за варварское обращение с женой.
– Вы заставляете меня жалеть о том, что я помог вам ее получить, ваше высочество!
Князь сидел на своей постели и мрачно исподлобья смотрел на жреца.
– А ведь тебе она тоже нравится, а, целомудренный монах?
Будиана передернуло.
– Не надо со мной так разговаривать, ваше высочество. - Тихо процедил он. - Я ничем не заслужил этого.
Но князь не стал останавливаться. Он встал и подошел к Будиану вплотную. Они были почти одного роста, но, несмотря на возраст, фигура у князя выглядела гораздо внушительнее.
– Я знаю, что ты чувствуешь, жрец! Но у тебя ничего не выйдет. Она моя жена, и никто этого не изменит. Даже она сама.
Будиан застонал сквозь зубы.
– Да будьте же наконец, благоразумны, ваше высочество! Она была у меня на осмотре! Не было никакого любовника, как вам это вообще могло в голову прийти?
– А что я должен был подумать, когда она ушла одна, надолго и без охраны? - Не желая сдавать позиции, зло поинтересовался князь.
– Думать вы могли все, что вам угодно, но делать нужно только то, что нужно! Вы же князь, не мне вам это объяснять! А набрасываться на нее, как дикий зверь, и доводить до истерики было совершенно не нужно! Мальчишка, вы хоть представляете, чем ей это может грозить?
Князя эта фраза как будто заставила опомниться.
– Я извинюсь!
– Конечно, извинитесь! Завтра утром. А потом надолго уедете к своим солдатам, и будете писать ей длинные нежные и полные раскаяния письма!
– Что ты себе позволяешь, жрец?!! Ты смеешь мне указывать?!!
– Вы хотите, чтобы она вас возненавидела?
– Твою мать, я убью тебя за эти слова!
– Убивайте! Тогда вам никто не будет мешать сводить с ума вашу жену!
– Да пошел ты в…, проклятый монах!!!
Рил проснулась утром от поцелуя князя. Спросонья вздрогнула и откатилась подальше. Только потом открыла глаза и увидела мужа, в синих глазах которого плескалось море раскаяния.
–Ты сможешь простить меня когда-нибудь, Рил?
– Ничего все в порядке. - Поспешно ответила она, натягивая одеяло до подбородка.
– Не бойся меня, родная, прошу тебя! - Он сел на кровать рядом с ней.
Она пожала плечами, подавив желание отодвинуться от него.
– Я не боюсь, с чего ты взял?
Он мягко обнял ее.
– Я сейчас уезжаю. Надолго, недели на три. Не хочешь поцеловать меня на прощанье в знак того, что правда простила?
Рил с подозрением глянула на него. Что он еще задумал? Раньше он никогда не задавал пустых вопросов, если хотел целовать - целовал. Князь посмотрел на ее лицо и увидел выражение недоумения, больно ранившее его.
– Ну, так что? - Тихо спросил он.
Она нехотя приподнялась и поцеловала его в щеку. Он быстро встал и вышел. Вскоре она услышала шум и стук копыт под окнами - князь и его гвардия отбыли на учения.
Глава 16.
После отъезда князя Рил испытала огромное облегчение. Три недели жизни без мужа казались ей бесконечностью, бесценным подарком небес. Она ходила по комнатам и радовалась своей неслыханной свободе. Немного погодя во дворце ей показалось душно, и она вышла в сад. Там было еще прохладно, и воздух пах свежестью и цветами, которых в саду росло великое множество. Один окруженный кустами жимолости розарий источал такой аромат, что от него начинала кружиться голова. Медленно бродила она по дорожкам, и со стороны была похожа на фею в своем легком сиреневом платье и распущенными светлыми волосами.
По крайней мере, такой она казалось Будиану, который наблюдал за ней из своего кабинета на третьем этаже. Случайно заметив ее, он стоял у окна и не мог оторвать от нее взгляд. Вот она остановилась и сделала несколько танцевальных движений, потом закружилась, раскинув руки. Видно было, что она счастлива, и Будиан знал причину этого счастья следует искать в отъезде ее мужа. Бедный князь! - Монах позволил себе подумать о нем с презрительной жалостью. - Похоже, его семейной жизни пришел конец. В лучшем случае она будет его просто терпеть, а в худшем… В худшем она или сбежит с любовником, или сойдет с ума, как предупреждал отец Вигорий, или назло всем станет изменять мужу направо и налево. В любом случае перспективы не радужные. И как помочь своему князю, Будиан не представлял. Да и надо ли ему помогать?
А может?… Со вчерашнего дня Будиану не давала покоя засевшая в его голове мысль. Может, как-нибудь… устранить князя? Ну, не совсем, конечно, оставить его в живых для прикрытия, но есть же способы заставить его поумерить пыл к собственной жене! А можно и вовсе напустить на него какую-нибудь хворь, чтобы лежал в постели и не думал ни о чем, кроме больного живота.
Интересно, как отнесутся к такой идее в храме? В последнее время Будиан, не желая подставляться самому и подставлять успевшую стать ему слишком дорогой княгиню, уже изолгался на исповедях, рассказывая отцу Вигорию, что с Рил почти все в порядке. А то, что она отказалась ходить в храм - просто блажь высокомерной дуры. Конечно, приходилось вставлять в рассказ и правду. То, что она в последнее время много своевольничала знал, к сожалению, не только Будиан, и ему приходилось изворачиваться, как ужу на сковородке, чтобы представить это чем-то само собой разумеющимся. Отец Вигорий на это пока только щурил свои подслеповатые глазки, но открытого недоверия не выражал.
А если?… Все рассказать ему? По-настоящему, без дураков? Насчет Рил и насчет… амулета? Позволят ему остаться с ней и дальше? И в качестве кого? Может, не позволят, а может, и… настоятельно порекомендуют. Чего ждать от отца Вигория, Будиан отказывался даже предполагать, потому что это все равно было бесполезно. Мысль отца-настоятеля ходила такими извилистыми путями, что о ее траектории можно было только догадываться.
А что, если… сначала сделать это предложение самой Рил? Поговорить с ней начистоту? Как она на все это отреагирует? Может, она после этого посмотрит на Будиана другими глазами, поймет, что вдвоем они - сила, и тогда… О, тогда с отцом Вигорием уже можно будет разговаривать другим тоном!
Так и не придя ни к какому решению, Будиан отошел от окна, чтобы, не подвергаясь соблазну, обдумать все еще раз.
А счастливая Рил была уже в конюшне и наблюдала, как конюх седлал ее любимую кобылку. Здесь же седлали своих коней и ее охранники. Она слегка сожалела, что не предупредила Инора, чтобы он задержался после ночной смены, но посылать за ним сейчас и ждать, когда он придет, она просто не могла. Даже его отсутствие не могло этим утром испортить ей настроения.
Едва Рил оказалась за воротами дворца, как сразу взяла в карьер, твердо решив, что сегодня ее подданные обойдутся без благословений. К счастью, обычной толпы у ворот не оказалось, ее утренний выезд был неожиданным для всех, так что осудить княгиню за пренебрежение традициями было некому. Быстро миновав улицы своей столицы, Рил выехала к западным воротам. Разрумянившаяся от жары и возбужденная от свободы, поющей у нее в крови, она направила свою лошадь на ровные, как ладонь, луга, простирающиеся от западных ворот Олгена до делающей там крутой поворот Быстринки. Вдоволь погоняв и себя, и свою кобылу, Рил решила возвращаться в город другой дорогой, не той которой она пользовалась обычно, а той, по которой раз и навсегда запретил ездить князь. Из чувства противоречия. И эта дорога привела ее прямиком в Закорючку.
На нее это место с первых минут произвело странное впечатление, вызвав острый болезненный приступ то ли грусти, то ли радости. Она поехала медленнее, пытаясь понять, что же ей все это напоминает, и постепенно ей стало казаться, что она здесь уже бывала. На улицах Закорючки из-за жары было почти пусто. Немногочисленные местные жители, удивленные неожиданным визитом княгини, выглядывали из окон, некоторые торопились выйти на улицу, чтобы рассмотреть ее поближе. А Рил с удивлением обнаружила, что кое-кого из этих людей она как будто когда-то видела.
Вдруг она заметила дом, от вида которого ей стало не по себе. Внезапно решившись, она сделала знак охранникам и спрыгнула с лошади. Взялась рукой за щеколду на воротах и привычным движением открыла калитку. Сама не зная, зачем она это делает, и как будет объясняться с хозяевами, если они окажутся дома, она пошла через запущенный сад по узкой мощеной дорожке. Старые высокие деревья окружали небольшой деревянный дом, входная дверь которого была открыта настежь. Рил подошла к ней, но войти не решилась. Что сказать хозяевам она так и не придумала. Задумчиво огляделась вокруг. Определенно, раньше она тут была. Вот эту яблоню она точно помнила, а под ней должны были расти лилии. Она подошла посмотреть. Действительно, они там были. Еще не цвели, но изящные бутоны уже готовились раскрыть свои нежные белые лепестки. Рил в замешательстве села на завалинку. В этот момент из дома вышла полная немолодая женщина. Несколько секунд она молча смотрела на Рил, открыв рот, а потом бросилась к ней с криком:
– Лика, это ты, девочка моя!
Рил этого никак не ожидала и потому встала и отступила на пару шагов.
– Кто вы?
Женщина остановилась.
– Ты меня совсем не помнишь, Лика? Я же Дорминда, служанка Таша! Неужели ты меня забыла?
Рил пожала плечами и медленно покачала головой. Соскучившаяся Дорминда, все еще отрабатывающая долг благодарности, ласково улыбаясь, подошла поближе.
– Ты, наверное, опять все забыла, как прошлый раз, когда Таш привел тебя с рынка. - Наверное, у Рил был очень удивленный вид, потому что Дорминда продолжила: - Только не говори мне, что Таша ты тоже забыла, ты же так его любила!
Рил, наконец, обрела дар речи.
– Вы меня, наверное, с кем-то путаете! Я никак не могла быть Ликой, которая здесь жила!
– Ну, если у тебя есть сестра-близнец, тогда может быть. - Сказала Дорминда с сомнением в голосе. - Но почему ты тогда сюда пришла?
– Я не знаю. - Рил и, правда, не знала.
Дорминда ласково обняла ее.
– Зато я знаю. Пойдем-ка в дом, может, там что вспомнишь.
Она завела растерявшуюся княгиню в дом. В прихожей Рил немного постояла, осматриваясь, и прошла в свою комнату. Там потрогала вещи, постояла у окна, посидела на кровати. Потом пошла в спальню Таша. Оттуда ей не захотелось уходить, и она присела на лавку.
Дорминда стояла в дверях, с жалостью наблюдая за своей слишком богато одетой воспитанницей. Какое положение в обществе она в данный момент занимала, пожилой служанке не хотелось даже думать. Наверняка, постыдное, хотя понятия "стыд" и "Лика" ей всегда было сложно поставить рядом.
– Госпожа Дорминда, а где сам хозяин? Может, он меня вспомнит?
– Да кто ж его знает, где он?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64