Увидеть-то Гринер увидел, да сделать ничего не успел – «десерт» вьяллы, взвизгнув, одним большим прыжком соскочил со стола и кинулся к противоположной стене залы.
Реакция магов была молниеносной, но они все-таки не успели. Две огненные молнии, шипя, разбились о темноту.
– За ней! – заорала Тео, и, хотя едва стояла на ногах, бросилась вслед удиравшей твари или тому, что от нее осталось, и сейчас, вселившись в свою жертву, удирало неизвестно куда.
– За ним! – почти одновременно с подругой крикнул Дерек и рванулся туда же.
– Опять бегать… – простонал Гринер, но – делать было нечего – последовал за магами, стараясь не отставать. Краем глаза он заметил, что и кровать, и стол с креслом тают в воздухе, превращаясь просто в груду камней.
Забег по второму коридору отличался от предыдущего в лучшую сторону: никакого черного бархата, сковывавшего движения и смущавшего мысли, не было. И хотя все были выжаты почти до предела, но все равно неслись вперед, ежесекундно рискуя свернуть шею, споткнувшись о разбросанные тут и там обломки мебели и кирпичи. На бегу Гринер вслушивался в перепалку магов, у которых, оказывается, еще оставались силы, чтобы собачиться между собой, выясняя, кто упустил тварь.
– Она вселилась… Теперь… если не догоним…
– Догоним, Дер… Да и она будет гораздо… слабее…
– Он, Серая, теперь уж точно ОН!
– Хорошо, пусть будет кто угодно… – быстрей!
Они побежали быстрее и вдруг вылетели на улицу, в предрассветный туман, поглощавший шум тяжелого дыхания людей и растворявший его в безмолвии… Тео завертела головой, пытаясь понять, куда свернула вьялла, но теперь уже Дерек чувствовал врага: он уверенно ткнул пальцем влево, к реке:
– Туда!
Погоня продолжалась, но маги выдыхались. У Гринера закололо в боку, и бежать становилось все труднее. Но когда впереди замаячила еле различимая в тумане фигурка человека, он поднажал, так же как и его старшие товарищи, – погоня близилась к концу. До фигурки оставалось двадцать шагов… десять… грязная, потная спина мужчины мелькала перед глазами впереди, стало слышно, как он с присвистом дышит… пять… Тео протянула вперед руку… – ну!
Внезапно из тумана вынырнула еще одна фигура, двинувшаяся наперерез беглецу; фигура эта взмахнула чем-то большим и увесистым и со странным дребезжащим звуком влепила этим предметом в лицо убегавшему. Удар был таков, что тот отлетел назад, прямо в «объятия» магов.
Гринер, как бежавший последним, отделался просто падением на спину. Подняв голову, юноша увидел, что прямо перед ним лежит куча-мала из Тео, Дерека и бесчувственного беглеца. Над ними стоял давешний рыжий бард, ухмыляясь во весь рот и сжимая в руке гриф от лютни. Кругом валялись щепки.
– Ох, дело дрянь… – сдавленно ругнулся Дерек, отпихивая бесчувственное тело вьяллы в сторону. Потом прищурился, вглядываясь в неожиданного «спасителя». – Рик?
– Собственной персоной, – расшаркался бард, одетый с иголочки, словно только что с банкета. – А где же несравненная Тео, которой я обещал посвятить свою лучшую песню?
Магичка, кряхтя, поднялась с земли, отряхивая штаны. Она смерила Риомболя исключительно недоброжелательным взглядом.
– Я, пожалуй, не буду спрашивать, как ты тут оказался, – буркнула Тео.
– И правильно, – похвалил ее рыжий. – А то узнаешь еще что-нибудь страшное, спать потом не сможешь…
– Я и так ночами не сплю, все о тебе думаю, стихоплет…
– Эй, прекратили ядом плеваться! – скомандовал Дерек. – Успеете еще. Рик, у тебя есть веревка?
Бард только развел руками, мол, не догадался прихватить на утреннюю прогулку…
– Гринер?
– Я? Что? Э-э-э… то есть нет.
– Свяжем поясами, – решил маг.
Когда незадачливый беглец был связан, маги склонились над ним, решая, кто потащит тело.
– Давайте я заберу, – медовым голосом предложил бард.
– Вот еще, – фыркнула Тео. – Я тебе и свои старые носки не доверю, Рик…
– Они мне и не нужны. Отдайте беглеца – и разойдемся. В конце концов, я сломал об него первоклассный инструмент, а он денег стоит… Кто мне за него заплатит? Может, ты, Тео?
Магичка фыркнула громче:
– Давай ты не напишешь про меня песню, так уж и быть; а я прощу тебе лютню. Идет?
– Ну уж нет, она была мне дорога как память, именная лютня, ее мне подарил…
– Тихо! – рявкнул «черный» маг. – Рик… Уж извини, но он наш. Умори себе другого бродягу, коли так хочется.
Дерек и рыжий с секунду буравили друг друга взглядами, потом бард нехотя отвел глаза:
– Твоя взяла, чернобородый…
Гринер, который наблюдал за этой сценой со жгучим интересом, вклинился в разговор, не испытывая ни малейшего смущения – после событий сегодняшней ночи ему все было нипочем. В конце концов, он видел, как древнее создание пожирало человека заживо, или что там она делала; а еще он видел, как его наставницу стошнило, и ничто в этом мире, во всяком случае сейчас (он не сомневался, что завтра все будет казаться ему просто страшным сном), не могло умерить его решительность.
– А что вы, мастер Риомболь, делали тут в такой час?
Тео метнула в его сторону тяжелый взгляд, но говорить ничего не стала.
– Искал вдохновение, – лукаво улыбнулся бард. – Мы с Талли все спорим, кто из нас первый сочинит оду этому славному городу, а где ж еще подыскивать рифмы, как не в порту… – Он подмигнул набычившейся Тео.
У Гринера почему-то сложилось впечатление, что, задай подобный вопрос наставница, ответ был бы другим, – обстоятельным, едким и ядовитым. Возможно, ответ приоткрыл бы некие тайны. А так – рыжий бард просто улыбнулся.
Дерек взвалил на плечо тело вьяллы и кивнул Риомболю, рассеянно поглаживавшему гриф лютни.
– Не смеем задерживать…
– Да я уже уходил, – легкомысленно махнул рукой бард. – На самом-то деле меня тут вообще не было. До встречи, друзья мои… – И он растворился в тумане.
Тео сплюнула на мостовую.
– Рик когда-нибудь дождется, что я… – Она осеклась и посмотрела на ученика. – А ты что расселся? Нам пора в таверну.
– Но Дерек… вьялла…
– Он знает, что с ней сделать.
– С ним, – поправил «черный» маг и тоже шагнул в туман, исчезнув в нем без следа.
Тео посмотрела ему вслед, прищурившись.
– Помыться и спать, – твердо сказала она. – Именно в таком порядке.
Утро следующего дня выдалось свежим и ясным. Как и предполагал Гринер, ночные ужасы будто подернулись дымкой, часть самых омерзительных подробностей забылась совсем, часть поблекла… Он встал рано, в отличном настроении и голодный, как волк.
Спустившись вниз, в общую залу, он застал там таких же бодрых магов, придирчиво разглядывавших меню. Через полчаса к троице присоединился Таллирен, неизвестно как проведавший о том, что маги и ученик вернулись в добром здравии и наслаждаются в «Гузке» всякими вкусностями.
Маги рассказали Талли о своих приключениях, кое-где убавив, кое-где приукрасив. Бард потрясенно охал и ахал. При упоминании рыжего барда он скорчил недовольную физиономию, но потом, видимо, решил не расстраиваться, благо день обещал быть прекрасным, да и к тому же Состязание все-таки состоится.
О чем он, улучив паузу в рассказе о ночном приключении, не преминул торжественно объявить, радостно потирая руки:
– И уж там-то я отыграюсь за вчерашнее…
– Обязательно отыграешься, сладкий мой! – пообещала Тео, приобнимая его одной рукой; в другой она держала куриную ножку и периодически откусывала от нее здоровенные куски. Как ни странно, несмотря на те ужасные судьбоносные пирожки, вкуса к курятине магичка не потеряла. – Мы пойдем с тобой, вот только мне надо забежать в замок, закончить там кое-какие дела… Кстати, чем окончилась вчерашняя потасовка?
– А-а-а, вы про Большую Рыбную Ловлю?
– Что? – засмеялась Тео.
«Видимо, это название о чем-то ей говорит, – подметил Гринер, – да и Дерек заулыбался…»
– Так ее прозвал народ… Солдаты, явившиеся аккурат в тот момент, когда толпа высыпала на улицу Гвоздей, принесли с собой сети, а с другой стороны подъехали три подводы со здоровенными бочками…
Маги слушали и ухмылялись.
Вечером Дерек, Тео и ее ученик, нарядившись так, что задохнулся бы от зависти не только крикун Джон, но и сам Талли, отправились-таки на Состязание.
Толчея в чем-то даже превосходила вчерашнюю, насколько мог судить Гринер. Он, гордый, что лично присутствовал в начале памятной Рыбной Ловли, то и дело дергал Тео за рукав шикарного черного в серебряную нитку камзола и показывал, кто где стоял, когда ввалилась толпа студентов. Лишь второе справа окно вызвало в нем мрачные воспоминания, но он быстро забыл о них, заслушавшись бардов. На этот раз были и песни, и игра на лютнях, на арфе и на флейтах, только вот окончания вчерашнего поединка так и не случилось, что весьма огорчило Талли. Мэтр Пери объявил, что один из противников потерял голос вследствие слишком долгой прогулки по утреннему городу, при этом Таллирен в ответ на вопросительные взгляды друзей сделал возмущенное лицо и зашептал: «Это не я!» Но когда мимо прошествовал Рикардо Риомболь, ехидно ухмыляясь, все прояснилось.
– Он еще смеет рожи корчить, – проворчала Тео, впрочем, почти беззлобно.
Рыжий щеголял новой лютней, как две капли воды похожей на старую, даже печать Ассамблеи в виде поющей на ветке птички, как кисло подметил Талли, была на том же месте.
Под конец вечера намечались выступления самых лучших песнопевцев Ассамблеи, в том числе и Таллирена, но он, откашлявшись, объявил:
– Прежде чем спеть вам, друзья мои, а я спою вам с удовольствием, ибо голоса не терял… так вот, прежде я хочу представить вам моего подмастерья…
Гринер, красный, как вареный рак, встал на табуретку и раскланялся. И уже хотел было слезть, как Талли жестом остановил его:
– Сейчас он прочтет вам стихотворение… экспромтом!
Барды снисходительно захлопали, перешептываясь между собой.
Гринер вдруг почувствовал ком в горле. Дышать стало значительно труднее.
Тео, сидевшая рядом, подергала его за штанину, и когда он перевел на нее обезумевший взгляд, ободряюще улыбнулась:
– Считай, что это твое второе испытание в экстремальных условиях, ученик.
Гринер сравнил события прошлой ночи и этот миг… Пожалуй, сейчас было страшнее. Но он, собравшись с духом – мы еще покажем этим напыщенным стихоплетам! – прочистил горло и дождался, пока барды утихнут и их внимание всецело будет принадлежать ему. Обвел взглядом зал… Слева беззвучно похлопал в ладоши Талли, справа улыбались Дерек с Тео. Гринер сказал:
– Я хочу рассказать вам… про то, как попал сюда. То есть не сюда, в Ассамблею, а в столицу. С чего это началось, а началось это два дня назад, я тогда был…
Кто-то захихикал, и Гринер понял, что пора переходить от прозы к поэзии.
Он закрыл глаза и, говоря неуверенно, но потом все увлеченнее, начал:
Я видел дивное –
Мешок неясной формы
Был в лютню превращен
Движением руки
Не темной магией,
А легким мановеньем,
Завязки распустив
И дернув книзу ткань…
И тут все поняли! –
К нам бард пришел в деревню!
Веселье началось,
А после и погром!
Вино лилось рекой!
Орали песни, пляски!
А девы юные
Качались на люстрах!
Тео неопределенно хмыкнула.
И было так чудесно
Барда песнопенье,
Что поутру никто
Не мучался похмельем!
А тот, кто скажет мне,
Что это невозможно –
Получит от меня
Большого пенделя!
В наступившей абсолютной тишине Гринер склонился к наставнице и спросил шепотом:
– Я правильно сделал ударение в слове «пенделя»?
– Неважно, – так же шепотом ответила Тео. – Они прониклись.
Зал наполнили бурные овации.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой Гринер въезжает в дом Тео и знакомится с его странными обитателями; также появляется ВРЕДНОМЕТР, правда, ненадолго, а Гринер учится терпению и смелости
Гринер и Тео покинули столицу на следующий же день после Состязания. Талли смахнул несуществующую слезу, услышав о нежелании Гринера остаться и стать его подмастерьем. Дерек уехал несколькими часами раньше, отговорившись делами. Так что Гринер остался со своей наставницей практически наедине. Чем она не преминула воспользоваться, засыпав его вопросами. О детстве, о друзьях и замке, в котором он вырос. Он объяснил, что не всегда рос в замке, что попал туда лет пяти от роду; а вот где и в какой семье жил до этого, помнит очень смутно. Его мать (отца он не помнил совсем) пришла в замок, нанялась там посудомойкой, но всего через два месяца слегла с болезнью легких, от которой и умерла. Выяснив у ученика все, что возможно, о его прошлом, Тео перешла к его навыкам.
– Ты читать умеешь?
– Немного… по складам.
Они ехали по лесу, весенне-свежему; три Двери и пять часов езды, если верить Тео, помогли им преодолеть расстояние, на которое иначе пришлось бы потратить пять дней.
– Ну у тебя будет возможность попрактиковаться, ученик. Первое время ты будешь только читать. Ну и еще следить за порядком.
– За порядком где?
– В моем доме. Вернее, усадьбе.
– Она большая? – спросил Гринер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Реакция магов была молниеносной, но они все-таки не успели. Две огненные молнии, шипя, разбились о темноту.
– За ней! – заорала Тео, и, хотя едва стояла на ногах, бросилась вслед удиравшей твари или тому, что от нее осталось, и сейчас, вселившись в свою жертву, удирало неизвестно куда.
– За ним! – почти одновременно с подругой крикнул Дерек и рванулся туда же.
– Опять бегать… – простонал Гринер, но – делать было нечего – последовал за магами, стараясь не отставать. Краем глаза он заметил, что и кровать, и стол с креслом тают в воздухе, превращаясь просто в груду камней.
Забег по второму коридору отличался от предыдущего в лучшую сторону: никакого черного бархата, сковывавшего движения и смущавшего мысли, не было. И хотя все были выжаты почти до предела, но все равно неслись вперед, ежесекундно рискуя свернуть шею, споткнувшись о разбросанные тут и там обломки мебели и кирпичи. На бегу Гринер вслушивался в перепалку магов, у которых, оказывается, еще оставались силы, чтобы собачиться между собой, выясняя, кто упустил тварь.
– Она вселилась… Теперь… если не догоним…
– Догоним, Дер… Да и она будет гораздо… слабее…
– Он, Серая, теперь уж точно ОН!
– Хорошо, пусть будет кто угодно… – быстрей!
Они побежали быстрее и вдруг вылетели на улицу, в предрассветный туман, поглощавший шум тяжелого дыхания людей и растворявший его в безмолвии… Тео завертела головой, пытаясь понять, куда свернула вьялла, но теперь уже Дерек чувствовал врага: он уверенно ткнул пальцем влево, к реке:
– Туда!
Погоня продолжалась, но маги выдыхались. У Гринера закололо в боку, и бежать становилось все труднее. Но когда впереди замаячила еле различимая в тумане фигурка человека, он поднажал, так же как и его старшие товарищи, – погоня близилась к концу. До фигурки оставалось двадцать шагов… десять… грязная, потная спина мужчины мелькала перед глазами впереди, стало слышно, как он с присвистом дышит… пять… Тео протянула вперед руку… – ну!
Внезапно из тумана вынырнула еще одна фигура, двинувшаяся наперерез беглецу; фигура эта взмахнула чем-то большим и увесистым и со странным дребезжащим звуком влепила этим предметом в лицо убегавшему. Удар был таков, что тот отлетел назад, прямо в «объятия» магов.
Гринер, как бежавший последним, отделался просто падением на спину. Подняв голову, юноша увидел, что прямо перед ним лежит куча-мала из Тео, Дерека и бесчувственного беглеца. Над ними стоял давешний рыжий бард, ухмыляясь во весь рот и сжимая в руке гриф от лютни. Кругом валялись щепки.
– Ох, дело дрянь… – сдавленно ругнулся Дерек, отпихивая бесчувственное тело вьяллы в сторону. Потом прищурился, вглядываясь в неожиданного «спасителя». – Рик?
– Собственной персоной, – расшаркался бард, одетый с иголочки, словно только что с банкета. – А где же несравненная Тео, которой я обещал посвятить свою лучшую песню?
Магичка, кряхтя, поднялась с земли, отряхивая штаны. Она смерила Риомболя исключительно недоброжелательным взглядом.
– Я, пожалуй, не буду спрашивать, как ты тут оказался, – буркнула Тео.
– И правильно, – похвалил ее рыжий. – А то узнаешь еще что-нибудь страшное, спать потом не сможешь…
– Я и так ночами не сплю, все о тебе думаю, стихоплет…
– Эй, прекратили ядом плеваться! – скомандовал Дерек. – Успеете еще. Рик, у тебя есть веревка?
Бард только развел руками, мол, не догадался прихватить на утреннюю прогулку…
– Гринер?
– Я? Что? Э-э-э… то есть нет.
– Свяжем поясами, – решил маг.
Когда незадачливый беглец был связан, маги склонились над ним, решая, кто потащит тело.
– Давайте я заберу, – медовым голосом предложил бард.
– Вот еще, – фыркнула Тео. – Я тебе и свои старые носки не доверю, Рик…
– Они мне и не нужны. Отдайте беглеца – и разойдемся. В конце концов, я сломал об него первоклассный инструмент, а он денег стоит… Кто мне за него заплатит? Может, ты, Тео?
Магичка фыркнула громче:
– Давай ты не напишешь про меня песню, так уж и быть; а я прощу тебе лютню. Идет?
– Ну уж нет, она была мне дорога как память, именная лютня, ее мне подарил…
– Тихо! – рявкнул «черный» маг. – Рик… Уж извини, но он наш. Умори себе другого бродягу, коли так хочется.
Дерек и рыжий с секунду буравили друг друга взглядами, потом бард нехотя отвел глаза:
– Твоя взяла, чернобородый…
Гринер, который наблюдал за этой сценой со жгучим интересом, вклинился в разговор, не испытывая ни малейшего смущения – после событий сегодняшней ночи ему все было нипочем. В конце концов, он видел, как древнее создание пожирало человека заживо, или что там она делала; а еще он видел, как его наставницу стошнило, и ничто в этом мире, во всяком случае сейчас (он не сомневался, что завтра все будет казаться ему просто страшным сном), не могло умерить его решительность.
– А что вы, мастер Риомболь, делали тут в такой час?
Тео метнула в его сторону тяжелый взгляд, но говорить ничего не стала.
– Искал вдохновение, – лукаво улыбнулся бард. – Мы с Талли все спорим, кто из нас первый сочинит оду этому славному городу, а где ж еще подыскивать рифмы, как не в порту… – Он подмигнул набычившейся Тео.
У Гринера почему-то сложилось впечатление, что, задай подобный вопрос наставница, ответ был бы другим, – обстоятельным, едким и ядовитым. Возможно, ответ приоткрыл бы некие тайны. А так – рыжий бард просто улыбнулся.
Дерек взвалил на плечо тело вьяллы и кивнул Риомболю, рассеянно поглаживавшему гриф лютни.
– Не смеем задерживать…
– Да я уже уходил, – легкомысленно махнул рукой бард. – На самом-то деле меня тут вообще не было. До встречи, друзья мои… – И он растворился в тумане.
Тео сплюнула на мостовую.
– Рик когда-нибудь дождется, что я… – Она осеклась и посмотрела на ученика. – А ты что расселся? Нам пора в таверну.
– Но Дерек… вьялла…
– Он знает, что с ней сделать.
– С ним, – поправил «черный» маг и тоже шагнул в туман, исчезнув в нем без следа.
Тео посмотрела ему вслед, прищурившись.
– Помыться и спать, – твердо сказала она. – Именно в таком порядке.
Утро следующего дня выдалось свежим и ясным. Как и предполагал Гринер, ночные ужасы будто подернулись дымкой, часть самых омерзительных подробностей забылась совсем, часть поблекла… Он встал рано, в отличном настроении и голодный, как волк.
Спустившись вниз, в общую залу, он застал там таких же бодрых магов, придирчиво разглядывавших меню. Через полчаса к троице присоединился Таллирен, неизвестно как проведавший о том, что маги и ученик вернулись в добром здравии и наслаждаются в «Гузке» всякими вкусностями.
Маги рассказали Талли о своих приключениях, кое-где убавив, кое-где приукрасив. Бард потрясенно охал и ахал. При упоминании рыжего барда он скорчил недовольную физиономию, но потом, видимо, решил не расстраиваться, благо день обещал быть прекрасным, да и к тому же Состязание все-таки состоится.
О чем он, улучив паузу в рассказе о ночном приключении, не преминул торжественно объявить, радостно потирая руки:
– И уж там-то я отыграюсь за вчерашнее…
– Обязательно отыграешься, сладкий мой! – пообещала Тео, приобнимая его одной рукой; в другой она держала куриную ножку и периодически откусывала от нее здоровенные куски. Как ни странно, несмотря на те ужасные судьбоносные пирожки, вкуса к курятине магичка не потеряла. – Мы пойдем с тобой, вот только мне надо забежать в замок, закончить там кое-какие дела… Кстати, чем окончилась вчерашняя потасовка?
– А-а-а, вы про Большую Рыбную Ловлю?
– Что? – засмеялась Тео.
«Видимо, это название о чем-то ей говорит, – подметил Гринер, – да и Дерек заулыбался…»
– Так ее прозвал народ… Солдаты, явившиеся аккурат в тот момент, когда толпа высыпала на улицу Гвоздей, принесли с собой сети, а с другой стороны подъехали три подводы со здоровенными бочками…
Маги слушали и ухмылялись.
Вечером Дерек, Тео и ее ученик, нарядившись так, что задохнулся бы от зависти не только крикун Джон, но и сам Талли, отправились-таки на Состязание.
Толчея в чем-то даже превосходила вчерашнюю, насколько мог судить Гринер. Он, гордый, что лично присутствовал в начале памятной Рыбной Ловли, то и дело дергал Тео за рукав шикарного черного в серебряную нитку камзола и показывал, кто где стоял, когда ввалилась толпа студентов. Лишь второе справа окно вызвало в нем мрачные воспоминания, но он быстро забыл о них, заслушавшись бардов. На этот раз были и песни, и игра на лютнях, на арфе и на флейтах, только вот окончания вчерашнего поединка так и не случилось, что весьма огорчило Талли. Мэтр Пери объявил, что один из противников потерял голос вследствие слишком долгой прогулки по утреннему городу, при этом Таллирен в ответ на вопросительные взгляды друзей сделал возмущенное лицо и зашептал: «Это не я!» Но когда мимо прошествовал Рикардо Риомболь, ехидно ухмыляясь, все прояснилось.
– Он еще смеет рожи корчить, – проворчала Тео, впрочем, почти беззлобно.
Рыжий щеголял новой лютней, как две капли воды похожей на старую, даже печать Ассамблеи в виде поющей на ветке птички, как кисло подметил Талли, была на том же месте.
Под конец вечера намечались выступления самых лучших песнопевцев Ассамблеи, в том числе и Таллирена, но он, откашлявшись, объявил:
– Прежде чем спеть вам, друзья мои, а я спою вам с удовольствием, ибо голоса не терял… так вот, прежде я хочу представить вам моего подмастерья…
Гринер, красный, как вареный рак, встал на табуретку и раскланялся. И уже хотел было слезть, как Талли жестом остановил его:
– Сейчас он прочтет вам стихотворение… экспромтом!
Барды снисходительно захлопали, перешептываясь между собой.
Гринер вдруг почувствовал ком в горле. Дышать стало значительно труднее.
Тео, сидевшая рядом, подергала его за штанину, и когда он перевел на нее обезумевший взгляд, ободряюще улыбнулась:
– Считай, что это твое второе испытание в экстремальных условиях, ученик.
Гринер сравнил события прошлой ночи и этот миг… Пожалуй, сейчас было страшнее. Но он, собравшись с духом – мы еще покажем этим напыщенным стихоплетам! – прочистил горло и дождался, пока барды утихнут и их внимание всецело будет принадлежать ему. Обвел взглядом зал… Слева беззвучно похлопал в ладоши Талли, справа улыбались Дерек с Тео. Гринер сказал:
– Я хочу рассказать вам… про то, как попал сюда. То есть не сюда, в Ассамблею, а в столицу. С чего это началось, а началось это два дня назад, я тогда был…
Кто-то захихикал, и Гринер понял, что пора переходить от прозы к поэзии.
Он закрыл глаза и, говоря неуверенно, но потом все увлеченнее, начал:
Я видел дивное –
Мешок неясной формы
Был в лютню превращен
Движением руки
Не темной магией,
А легким мановеньем,
Завязки распустив
И дернув книзу ткань…
И тут все поняли! –
К нам бард пришел в деревню!
Веселье началось,
А после и погром!
Вино лилось рекой!
Орали песни, пляски!
А девы юные
Качались на люстрах!
Тео неопределенно хмыкнула.
И было так чудесно
Барда песнопенье,
Что поутру никто
Не мучался похмельем!
А тот, кто скажет мне,
Что это невозможно –
Получит от меня
Большого пенделя!
В наступившей абсолютной тишине Гринер склонился к наставнице и спросил шепотом:
– Я правильно сделал ударение в слове «пенделя»?
– Неважно, – так же шепотом ответила Тео. – Они прониклись.
Зал наполнили бурные овации.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой Гринер въезжает в дом Тео и знакомится с его странными обитателями; также появляется ВРЕДНОМЕТР, правда, ненадолго, а Гринер учится терпению и смелости
Гринер и Тео покинули столицу на следующий же день после Состязания. Талли смахнул несуществующую слезу, услышав о нежелании Гринера остаться и стать его подмастерьем. Дерек уехал несколькими часами раньше, отговорившись делами. Так что Гринер остался со своей наставницей практически наедине. Чем она не преминула воспользоваться, засыпав его вопросами. О детстве, о друзьях и замке, в котором он вырос. Он объяснил, что не всегда рос в замке, что попал туда лет пяти от роду; а вот где и в какой семье жил до этого, помнит очень смутно. Его мать (отца он не помнил совсем) пришла в замок, нанялась там посудомойкой, но всего через два месяца слегла с болезнью легких, от которой и умерла. Выяснив у ученика все, что возможно, о его прошлом, Тео перешла к его навыкам.
– Ты читать умеешь?
– Немного… по складам.
Они ехали по лесу, весенне-свежему; три Двери и пять часов езды, если верить Тео, помогли им преодолеть расстояние, на которое иначе пришлось бы потратить пять дней.
– Ну у тебя будет возможность попрактиковаться, ученик. Первое время ты будешь только читать. Ну и еще следить за порядком.
– За порядком где?
– В моем доме. Вернее, усадьбе.
– Она большая? – спросил Гринер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45