– Ты будешь уважительно говорить со мной, девка.
Верити упала бы от ее удара, если бы Смитсон крепко не держал ее. Левую половину лица обожгло словно огнем. Верити дрожащей рукой дотронулась до щеки и заговорила более смиренным тоном.
– Простите, ваша светлость, – сказала она, преодолевая желание с отвращением плюнуть в красивое лицо герцогини.
– Так-то лучше. – Неудовольствие сменилось на лице герцогини злорадным предвкушением. – Ты не поняла меня. Я не собираюсь убивать тебя или твоего сутенера. Я хочу, чтобы ты запомнила день, когда перешла дорогу Маргарет Кинмерри.
– Отпусти ее, ведьма проклятая! – Бен перекатился по грязи, напрягая мощные мускулы рук и ног в попытке разорвать веревки.
– Заткните ему рот, – небрежно бросила герцогиня своим слугам.
Она не спускала горящего взгляда с Верити. Насилие пробуждало в герцогине что-то первобытное и неуправляемое.
Верити почувствовала тошноту и закрыла глаза. Герцогиня продолжала тем же небрежным тоном:
– Только пусть он все чувствует. Я хочу, чтобы он видел, к чему приводит наглость.
Крик чуть не вырвался из горла Верити, но она сдержала его.
Крики ей не помогли бы. Не было никого, кто бы помог ей, как не было никого, кто помог бы Бену.
Сгрудившиеся вокруг Бена люди мешали ей видеть сцену избиения, но страдальческие стоны брата перекрывали тошнотворные звуки ударов.
Верити вытянула шею и вывернулась из рук Смитсона. Ее тошнило, она инстинктивно пыталась броситься на помощь брату.
Наконец она уступила изнеможению, и ее тело бессильно обмякло. Ее слабые силы нельзя было и сравнивать с силой наемника герцогини.
– Нет, пожалуйста, ваша светлость, Бен не сделал вам ничего плохого, – умоляла Верити. – Я умоляю вас, ваша светлость. Пусть ваш гнев падет на меня, а не на брата.
Поразительно, но герцогиня улыбнулась.
– У меня хватит гнева на вас обоих, шлюха.
Стоны Бена становились тише и реже. Герцогиня, по-прежнему не глядя в его сторону, снова заговорила:
– Не забывайте, я хочу, чтобы он все видел и слышал. Он должен видеть наказание своей сестры со всеми подробностями.
Слава Богу, избиение закончилось. Казалось, оно длилось целую вечность. Страшная догадка о намерениях герцогини перерастала в уверенность.
– Вы хотите, чтобы эти негодяи изнасиловали меня, – прошептала Верити.
Ужас душил ее.
– Да. В конце. Еще один или четыре любовника для такой потаскухи, как ты, ничего не значат, – весело сказала герцогиня, затем ее голос стал жестоким. – Но сначала я сделаю так, что ты никогда больше не околдуешь моего сына или какого-либо другого мужчину.
– Я отказалась от жизни куртизанки, – сказала Верити, хотя понимала, что уже ничто не остановит герцогиню.
Наконец герцогиня посмотрела на обочину, где лежал, содрогаясь от боли, Бен.
– Кто-нибудь, посадите его, чтобы ему было видно. Остальные нужны мне здесь.
У Верити вырвался слабый крик, когда негодяи отошли от ее брата. Лицо Бена распухло и было в крови, а одежда разорвана и покрыта грязью.
– О, Бен, – заплакала Верити, в отчаянии надеясь, что вопреки приказаниям герцогини он потеряет сознание.
Но когда она назвала его по имени, брат с трудом повернул голову в ее сторону.
В своем горе Верити не заметила, когда герцогиня приказала Смитсону передать ее в руки двух негодяев, которые избивали Бена. Они встали по обе стороны от Верити и схватили ее за руки, а этот отвратительный Смитсон встал рядом со своей хозяйкой.
– Что желаете, ваша светлость?
Глаза герцогини вспыхнули от почти похотливого возбуждения, она вынула небольшой серебряный нож из своего ридикюля.
– Изрежьте ей лицо. Пусть ее шрамы вызывают отвращение у любого мужчины, который посмотрит на нее. – Голос герцогини дрожал от нетерпения.
– Нет! Вы не можете это сделать! – воскликнула Верити, безуспешно пытаясь вырваться. От гордости ничего не осталось, она больше не могла скрывать свой ужас. – Это варварство…
– Ваша светлость… – Смитсон отшатнулся от ножа, который протягивала ему герцогиня.
Даже охваченная паникой Верити оказалась способна удивиться тому, как его бесстрастное лицо исказилось от отвращения.
– Ради Бога, будь мужчиной, – насмешливо сказала герцогиня, как будто осуждала денди за развязавшийся галстук.
Смитсон покачал головой.
– Убийство – это быстрая смерть. Но просто так искромсать хорошенькое личико? Нет, ваша светлость, прошу прощения, но я не могу этого сделать.
– Ты уволен, больше мне не служишь, – холодно сказала герцогиня.
Она жадно вглядывалась в лица негодяев, державших Верити.
– Эта женщина проститутка и воровка. Ее надо привязать к телеге, избить кнутом, а потом повесить. Есть между вами мужчины, чтобы исполнить мою волю?
В напряженном молчании Верити ждала, примет ли кто-нибудь этот вызов.
Она представила, как этот блестящий небольшой ножик врезается в ее лицо, и храбрость изменила ей.
Она вдохнула в грудь воздуха, борясь с приближавшейся истерикой.
– Сотня гиней тому, кто возьмет нож, – четко произнесла герцогиня, когда никто не принял ее вызова.
Ее недовольство бандитами ясно читалось в суровых линиях ее лица, которое когда-то казалось Верити красивым. Теперь она видела в нем только одержимость ненавистью и грубую похотливость.
Верити смотрела в лица окружавших ее людей, и ее страх все возрастал. Сто гиней – настоящее богатство, таких денег эти люди за всю свою жизнь никогда не видели.
– Я это сделаю, ваша светлость. – Человек, стоявший справа, отпустил ее и шагнул к герцогине, чтобы взять нож из дрожащей руки.
Герцогиня дрожала не от неуверенности, а от возбуждения.
– Режь глубже. – Герцогиня шумно дышала, ожидая исполнения своей чудовищной мести.
Бен крикнул что-то неразборчивое и поднялся на колени, но один из бандитов сбил его с ног.
Верити удавалось гордо ожидать своей участи, пока человек с ножом не подошел к ней. Она посмотрела ему в глаза, и ее нервы не выдержали.
– Нет! Нет, пожалуйста. Не надо. Ради Бога, пожалуйста, не делайте этого.
Негодяй взял ее за подбородок. Она приготовилась, что сейчас нож рассечет кожу, невыносимая боль пронзит ее, и польются потоки крови.
– Пожалуйста, – слабо прошептала она, ища в лице негодяя хотя бы немного сострадания.
Он был так молод. Моложе Бена. Какая нелепость, совсем еще мальчик мог совершить такую жестокость.
– Ты не можешь сделать это и называть себя христианином. – Верити уловила искру неуверенности в его глазах и на мгновение подумала, что победила.
– Двести гиней! – сказала за его спиной герцогиня.
Юноша поднял нож и прижал его к скуле Верити. Она почувствовала короткий укол, что-то мокрое потекло по ее лицу.
– Будь ты проклят навеки, – прошептала она и снова закрыла глаза.
Она ждала боли.
– Господи, и они еще называют женщин слабым полом! – Гнев герцогини переходил в ярость, ее нервы были натянуты. – Мне придется сделать это самой.
– Да, в наши дни трудно найти хороших слуг, – тихо заметила Верити.
Она открыла глаза и увидела, как герцогиня вырвала нож из руки юноши.
Кайлмор говорил, что его мать не остановится ни перед чем. Она не откажется от унижения и издевательства над жалкой шлюхой. Надеяться не на что.
Человек, которого Верити любила, называл ее самой смелой из всех, кого он знал. Она отказывалась встретить свою судьбу как хныкающая жалкая трусиха. Она не будет кричать, вопить, просить пощады. Она знала это. Даже царапина на щеке жгла ее как огонь, а худшее было еще впереди. Но она сохранит свою гордость насколько сможет.
Гордость не спасет ее, но гордость – это все, что у нее есть. Верити выпрямилась, как будто это она была герцогиней, а мать ее любовника – дешевой проституткой.
Что-то слегка похожее на восхищение мелькнуло в остекленевших глазах герцогини, таких же ярко-синих и красивых, как у Кайлмора.
– Должна признать, ты достойный противник.
– Это ничего не изменит, – сказала Верити как можно спокойнее. Мольбы никогда не помогают. Может быть, поможет презрение. – Повторяю, мы с его светлостью расстались навсегда. Он поклялся, что не станет преследовать меня.
– Даже если это так, я заслуживаю какого-то отмщения за то беспокойство, которое ты мне причинила, – с торжеством сказала герцогиня.
– Пыток и изнасилования?
– Эти вещи связаны между собой. – Герцогиня погладила лезвие ножа и посмотрела на свою жертву. – Пожалуй, я выколю тебе глаз.
Ком встал в горле Верити.
– Вы ослепите меня? – возмутилась она.
– Нет. Один глаз я оставлю. Я хочу, чтобы ты видела, что я делаю. Опасно ставить себя выше тех, кто лучше тебя.
– Вы не лучше меня, – отрезала Верити. Ярость побеждала страх. Только ярость давала ей силы спокойно стоять в ожидании пытки. – Вам это не сойдет с рук. Я прибегну ко всей силе закона.
Верити удивило и немного испугало, когда герцогиня рассмеялась, звонкий и приятный звук нарушил тишину.
– Я – герцогиня Кайлмор. Ты – любовница моего сына, простолюдинка. Закон не станет считаться с тобой. Если только я не решу выслать тебя из страны за проституцию.
– Да вы просто дьявол, – ужаснулась Верити.
«Пусть это произойдет быстро», – молила она Бога, хотя знала, что герцогине хочется как можно дольше продлить ее мучения.
Сила духа – это все, что оставалось у Верити. Она закрыла глаза и ждала.
Герцогиня была совсем рядом, Верити услышала шуршание шелкового рукава, герцогиня отвела руку в сторону для удара.
Затем мгновенная тишина, и холодный, властный, любимый голос прорезал окружавший ее туман кошмара:
– Пролей хотя бы каплю ее крови, и я застрелю тебя на месте.
Глава 25
Отчетливо произнесенные слова Кайлмора вырвали Верити из беспросветной темноты, в которую она погрузилась.
Он не мог появиться здесь, чтобы спасти ее. Такие невероятные подвиги совершаются только в волшебных сказках. Должно быть, от страха и горя она сошла с ума.
Но когда Верити открыла затуманенные глаза, Кайлмор, такой же надменный, как и всегда, направлялся к ней. От его ярости дрожал даже воздух.
Он был одет во все черное, от шелковой рубашки до длинного пальто, достававшего до земли.
На фоне черной одежды его лицо было бледным и напряженным. Одна рука небрежно касалась рукоятки кинжала, висевшего на поясе, а в другой Кайлмор держал тяжелый пистолет, нацеленный на мать и Смитсона.
Ахнув, герцогиня обернулась.
– Джастин, не будь смешным. Ты не можешь угрожать родной матери.
Она сказала это вполне рассудительно. Исступленно жаждавшая мести гарпия, какой она только что была, исчезла. Герцогиня торопливо спрятала смертоносный серебряный нож в складках своих юбок.
Дикая ярость была в улыбке герцога, когда он остановился в нескольких футах от матери.
– Я могу и угрожаю вам, мадам. – Он взглянул в сторону Верити. – Ты не пострадала, mo cridhe?
– Нет, – прошептала Верити.
Все еще дрожа, она смотрела на Кайлмора полными слез глазами.
Она была спасена. Он никогда никому не позволит обидеть ее. Верити знала это так же хорошо, как знала, что жить – значит дышать.
– У тебя кровь на лице, – указал он, и в его голосе было столько нежности.
– Всего лишь царапина, – неуверенно сказала Верити.
В сравнении с тем, что собиралась с ней сделать герцогиня, этот неглубокий порез ничего не значил.
– Надеюсь. Иначе кто-то дорого заплатит за это. – Скрывая свои чувства, Кайлмор вновь сурово посмотрел на мать.
Герцогиня встретила его взгляд с презрительной гримасой на лице.
– Ты ничего мне не сделаешь, у тебя смелости не хватит.
Очевидно, она решила, что бравада – лучший способ выйти из создавшегося положения.
– Проверьте, – сказал он тем же внушающим ужас спокойным голосом.
Но герцогиня не поняла предупреждения. Торжествующая улыбка скривила ее губы.
– Ты забыл, что со мною четверо, а ты один.
Властная манера Кайлмора не изменилась.
– Четыре человека, которые скоро будут арестованы, и каждое слово их показаний будет приговором для вас.
Он сделал знак кому-то, находившемуся позади него. И из придорожных зарослей вышли восемь вооруженных слуг. Среди них Верити узнала Хэмиша, Энди и Ангуса.
– Джастин, подумай о скандале! – резко сказала герцогиня.
– Да, подумайте об этом, – с удовлетворением ответил он.
Неслышно и ловко люди Кайлмора взяли на мушку юношу, который чуть не изрезал Верити, и того типа, который охранял пугающе неподвижное тело Бена.
Герцог взглянул на громилу, который все еще удерживал Верити.
– Если надеешься дожить до следующей минуты, отпусти ее.
В его голосе была такая властность, что через мгновение Верити была свободна. От внезапности освобождения она не устояла на ногах, покачнулась и жадно глотнула воздух, чтобы преодолеть неожиданное головокружение.
Кайлмор успел поддержать ее.
– Господи, mo leannan, что они с тобой сделали? – тихо прошептал он.
От его прикосновения слабость исчезла. Верити влекло к его силе и теплу, как цветок тянется к солнцу.
Он здесь, он здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42