Она была права: по закону сохранения массы новое существо должно быть почти человеческого размера, а тело мыши не приспособлено для жизни с такими габаритами.
Человеком, зараженным изменкой, овладевает реактивная мутация. Он может измениться за считанные секунды - превратиться в маленького слоника или позеленеть и покрыться колючками. Вам, похоже, смешно? А заболевшему и его родным и близким - не очень. Зачастую мутация на время отнимает у человека разум, и он действительно становится животным, растением, камнем или морской раковиной. Вирусу все равно, в какую сторону менять молекулы человеческого тела, ему главное - менять.
Порой изменка течет, словно маятник качается: больной то надолго возвращается в норму, обретая надежду на чудесное выздоровление, то неделями остается в чужом облике. А толчком для повторения мутации может стать все, что угодно: тополиная пушинка, залетевшая в окно, птичий крик, запах ландышей, вспышка на солнце, увиденная телепередача… Увидел, нюхнул - и привет.
И вот уже Рассольников энергично тер серую шерстистую спину, а мышь сладостно вздыхала и едва поводила лопатками. «Давай-давай, деточка! - мысленно поторапливал он Юйхе. - Возвращайся ко мне, милая. Я тебя жду».
Платон не боялся заразиться: изменка от человека к человеку не передается - даже половым путем. У вируса был какой-то другой носитель, но никто не знал, какой именно. Правда, власти с таким тезисом вряд ли согласятся: иначе им пришлось бы распахнуть двери карантинных изоляторов, больше похожих на концлагеря.
В бронзовой раме посреди мутного зеркала вдруг возникло испуганное личико хозяина «пагоды любви». Изображение было четким, а испуг непритворным.
- Ах, какая досада! Приношу вам мои искренние извинения, - зачастило существо. - Во имя Просветленного будьте к нам снисходительны. Мы возьмем с вас только половину денег и немедленно предоставим любую другую девочку.
Существо ждало ответа, а Платон пришел в бешенство: «Всюду глаза и уши! Они следят за каждым нашим движением! Мерзавцы!» Пауза затягивалась, и хозяин все сильнее волновался.
Глубоко подышав и успокоившись, археолог произнес зловещим шепотом:
- Я не стану менять Юйхе. Она меня устраивает. И я даже заплачу вам сполна. Но при одном условии! - Платон зловеще замолк, и острые ушки хозяина встали торчком. - Вы оставите меня в покое. Немедля отключите телекамеры и микрофоны. Иначе я всех вас сдам Карантину! - последняя фраза вырвалась против воли. Но без нее, похоже, хозяин его бы не понял.
- Мы ведем наблюдение ради вашей же безопасности, - с долей обиды проговорило существо. - Хорошо, я все отключу. Но тогда пеняйте на себя. Кстати, вы застрахованы от ущерба, который могут нанести больные изменкой?
- Не твое дело, - буркнул Рассольников. - Я жду.
Хозяин укоризненно покачал головой, и экран погас. Юйхе по-прежнему оставалась предельно мышастым созданием. Платон даже пожалел, что отказался от замены. С остервенением он накинулся на грызуна, надраивая волосатую спину. Мышь пискнула от боли, вцепившись лапками в края таза. На ее гладкой шерстке Рассольников увидел кровь и тотчас отдернул руку. - Прости, - обратился он к девушке, почти уверенный, что она не понимает человеческого языка. - Бес попутал.
Мышь повернула голову и быстро лизнула его руку длинным теплым язычком.
Закончив процедуру, Платон прилег на тахту, закутал ноги краем шелкового одеяла, больше похожего на простыню, и закрыл глаза. Глядишь, и обратное превращение подоспеет. Через минуту он почувствовал, как у него под боком начинает гнездиться кто-то большой и жаркий. Мышь! Грызуну ведь не объяснишь, что постель не предназначена для хвостатых, когтистых тварей. Пришлось потесниться, и Юйхе прикорнула рядом. Горячий мышиный бок чуть колебался в такт дыханию. Такая близость в холодную тибетскую ночь оказалась даже приятной. Если, конечно, не открывать глаза. Археолог быстро согрелся и задремал.
…Платона разбудили. Открыв глаза, он обнаружил, что над ним склонилось обнаженное женское тело. Прекрасное тело, о котором Рассольников так долго мечтал. Терпение его было вознаграждено сторицей. Юйхе была как сама жизнь - нежная и страстная, ласковая и обжигающая.
И еще она была голодна, словно дюжина нищих кули. Превращения требуют массу энергии, которую нужно возместить - и как можно скорей. Платон заказал в номер жареного молочного поросенка, обложенного пучками целебных трав, казанок золотистого плова, вазу со спелым инжиром и бутылку текилы - для себя. Мужчина и женщина перекусили и снова занялись любовью. Час следовал за часом, а жажда по-прежнему не была утолена. Юйхе знала замечательные тибетские рецепты, которые даже мертвеца поднимут из могилы и заставят отбивать чечетку на столе. А Рассольников был отнюдь не мертв - даже напротив.
Где кончается благодарность и начинается любовь? Где кончается истинная страсть и начинается высокий профессионализм? Вопросы праздные, хоть их и задает себе каждый мужчина, посетивший настоящую «пагоду любви», если, конечно, это не был дешевый притон. Платон Рассольников давно дал ответ как истинный мудрец: «Не знаю и знать не хочу». Надо жить одним днем - лишь тогда чудесное мгновение может растянуться на целую жизнь…
Пошатываясь от сладкой усталости, Платон выбрался из «Пагоды любви» и отправился в ближайший бар с истинно непальским названием «Лучезарная вершина» . Надо было, не медля ни минуты, раскислить кровь. От выпитой в номере текилы и следа не осталось.
Воспоминания об этой чудесной ночи еще долго бы грели сердце археолога, но кого-то всегда бесит чужое счастье. Как видно, Рассольников слишком сильно излучал его, излучал всем своим существом - и доизлучался. К стойке подошли двое. Кто это был, археолог разглядел уже потом - когда дело было сделано. А пока чья-то преступная рука опрокинула непочатую Платонову стопку. Водка выплеснулась на деревянную стойку, обрызгав рукав выходного костюма.
Рассольников взъярился. Он, не глядя, махнул стоящей у ног бамбуковой тросточкой и попал точно в цель. Неприятель взревел, схватившись за расквашенный нос. Всем в баре было ясно: сейчас последует страшная месть.
Но нападавшие двигались слишком медленно - ведь в драке участвовал непревзойденный фехтовальщик на тросточках. В каждый удар Платон вложил всю свою силу, и через пару секунд оба бузотера оказались на полу в состоянии грогги. Они были похожи на туристов, которые из века в век ищут на Тибете «настоящие мужские приключения».
Посетители зааплодировали победителю и тут же вернулись к своим рюмкам и пиалам. Хозяин бара, смуглый большеглазый индус, вдруг расщедрился и выставил вторую бутылку за счет заведения. Рассольников редко отказывается от даров и подношений.
…«Лучезарную вершину» Платон покинул ранним утром - дело не ждет. Толпящиеся у дверей велорикши при виде его зашумели, задвигались - даже начали толкаться, чтобы отобрать заказ у конкурентов. Археолог демонстративно выбрал самого робкого и под обиженные возгласы остальных роботов взгромоздился в повозку.
- Отель «Дежюнг», да поживей! - барским тоном распорядился Платон и откинулся на спинку сиденья.
Рикша несколько раз оттолкнулся правой ногой от тротуара, вскочил в седло и яростно завертел педалями. Хоть повозка и отапливалась термоэлементом, археолог совершенно задубел на ледяном ветру, да и псевдокожа робота-рикшы была покрыта инеем. Едва поднявшееся солнце еще не успело прогреть вымерзший за ночь воздух. Как-никак высота - три с половиной километра.
Отпустив велорикшу за пару кварталов от отеля, Платон пробежался, чтобы согреться. Шумно дыша и раскрасневшись, он влетел в пыльный вестибюль «Дежюнга».
Нанятые Рассольниковым охранники исправно выполняли свою работу. Один строго по графику обходил периметр отеля, другой маячил у стойки портье, третий торчал на лестничной площадке, а четвертый подпирал стенку у дверей номера. Электронная система защиты дверей и окон бодро доложила об оперативной обстановке: ни малейшей попытки проникновения. Все спокойно. Даже местные воришки на сей раз не беспокоили - охрана распугала.
Его же собственная защитная система долго и тщательно проверяла Рассольникова и только через минуту пропустила внутрь. Платон миновал прихожую, пересек гостиную, подходя к спальне, где было сложено Шефферовское барахло и находился сейф с самыми ценными артефактами.
* * *
На пороге Рассольников остолбенел. Посреди комнаты возникла черная воронка размером с круглый обеденный стол. У ее неровных, словно бы рваных краев, была размытая, дрожащая граница.
Скользя по ковру и сцепляясь покоробившимися от времени углами, к воронке ползли драгоценные баулы, ящики и чемоданы. Платон вцепился в самый большой и тяжелый ящик - тот рванулся из рук, как живой. Археолог тянул что есть силы, но воронка была сильнее и начала втягивать его вместе с ящиком.
* * *
- Трево-ога!!! - прокричал Рассольников вмиг осипшим голосом. - Сю-уда-а!!!
Вшитый в лацкан пиджака микрофон передал команду охранникам. Тот, что стоял в коридоре, первым ворвался в номер. Не растерявшись, андроид тоже вцепился в уплывающий ящик. На какое-то время силы уравнялись. Ящик замер в метре от воронки - ни туда и ни сюда.
Остальные емкости продолжали двигаться, один из баулов, приблизившись к воронке, вдруг подпрыгнул и исчез в ее жерле. Туда же легко, как перышко, отправился по воздуху полевой планшет, лежавший на постели. Он принадлежал заместителю Шеффера, был сделан из настоящей телячьей кожи и стоил не меньше десяти тысяч кредитов. Как не бывало…
На помощь археологу один за другим примчались еще три охранника. Воронка им очень не понравилась, но они смолчали.
- Тянем этот ящик! - приказал Платон. - Вынесем в коридор. Потом займемся остальными.
Не тут-то было. Когда пятеро здоровых мужиков потянули ящик с экспедиционными пожитками к двери, воронка на глазах начала расти. И вот уже она занимала половину спальни и крутилась, задевая черными лохмами краев то тумбочку, то бра, то стул. Гостиничное добро тотчас пропадало в ней.
Теперь и впятером они не могли пересилить это чудо физики. Ящик рывками двигался к воронке, которая успела поглотить все прочие емкости с реликвиями «золотого века». Воронка заметно выросла. Теперь Рассольников смог заглянуть в ее жерло и увидел в глубине блестящие металлические стенки. Они сужались, конец «трубы» терялся во мраке. Это часть могучего механизма, и другой конец находится в ином мире. Часть гиперпространственного насоса, способного утянуть со Старой Земли любые предметы и живых людей. Платон чувствовал, что и его самого неудержимо тянет туда. Нет, ящик им уже не спасти - уцелеть бы самим.
- Ничего не выходит! - крикнул он. - По моей команде отпускаем и броском - к двери. На счет «три». Р-раз! Два!
У одного из андроидов сдали нервы, и он кинулся к двери без команды. Ящик дернулся и встал на дыбы, будто норовистый конь. Ближний к Рассольникову охранник не удержал равновесия и, продолжая цепляться за ящик, упал на линолеум, вскрикнул - подвернулась шарнирная нога. Платон схватил его за руку. Вражья сила выбивала пол из-под ног и поднимала в воздух, чтобы утянуть в НИКУДА.
- Помогите!
Остальные бросились на помощь. Один вцепился в дверь, его ухватил за руку второй, вместе с третьим помогая Рассольникову оттаскивать от воронки пострадавшего. Общими усилиями они выволокли его в гостиную. А в спальне тем временем начался последний акт драмы - воронка принялась за сейф с самыми ценными находками.
На полу около Платоновой кровати стоял этот тяжеленный бронированный ящик. Он был напичкан электроникой и снабжен дюжиной всевозможных систем защиты. Суточная аренда сейфа обошлась Рассольникову в кругленькую сумму и съела его последний резерв.
Археологу нужно было спасти хотя бы волшебный камень Чинтамани. Но об этом нечего и думать - воронка выросла еще больше и отрезала его от сейфа, перекрыв спальню от стены до стены.
Воронка между делом втянула в себя оставшуюся в спальне мебель, включая громоздкую кровать, занавески и горшки с цветами. Она тужилась, пыхтела, но поначалу сдвинуть сейф не могла. Рваные клочья линолеума отрывались от пола и уносились в черный зев воронки, а сейф, намертво приклеенный к керамлитовой балке перекрытия, стоял.
Платон ненадолго воспрял духом. И вдруг, словно по команде невидимого оператора, воронка сменила тактику. Она сама двинулась к сейфу, одновременно слегка наклоняясь вперед. Что оставалось Рассольникову? Только вцепиться в косяк и смотреть, как его слава, его безбедное будущее уносятся на другой конец галактики. Быть может… Или на жалкие десять километров. Теперь не узнаешь. Засечь, где находится другой конец нуль-воронки, нет никакой возможности.
Через десять секунд воронка накрыла бронированный ящик, словно цилиндр фокусника - пушистого кролика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49