– Он смерил меня с ног до головы придирчивым взглядом, и я почувствовал себя неуютно в своем костюме с заклепками. – Что это за наряд, скажи на милость? Ты кого собираешься представлять на празднике – Януса, короля Сумерек, или Элвиса, короля рок-н-ролла?
– Ладно, Эрик, уймись, – примирительно сказал Брендон. – Если не ошибаюсь, Феб хранит в комнате Патрика полный комплект парадной одежды.
– Верно, – подтвердил я.
– Тогда все в порядке, – смилостивился Эрик и посмотрел на часы. – Так, мне пора в храм. Амадис уже ждет.
Попрощавшись, он быстрым шагом вышел из кабинета, а Брендон объяснил:
– Эрик с самого утра на взводе. Сегодня он впервые будет руководить праздничной службой в Главном Храме – и, естественно, очень нервничает. А тут еще из-за Бренды расстроился. По правде говоря, ради такого случая она могла и отложить свои дела. Но против вашей рок-группы Эрик ничего не имеет.
– Я знаю.
– Кстати, вы действительно собираетесь гастролировать в Экваторе?
– Да, – кивнул я. – Уже готовимся к переселению в Сумерки Дианы. Дейдра обещала помочь с доставкой аппаратуры и инструментов.
– Как-нибудь загляну к вам на репетицию, – пообещал Брендон, который, подобно сестре, был неравнодушен к рок-н-роллу. – Тебя перебросить к Фионе?
– Если можно.
– Нет проблем.
Он снова провел меня в «нишу», и оттуда мы переместились в другое такое же крохотное помещение, только более уютно обставленное – «нишу» Фионы. Брендон хлопнул меня по плечу и тотчас вернулся к себе, а я подошел к двери и постучал.
– Входи, Феб, не заперто, – послышался снаружи звонкий голос.
Я вышел из «ниши» в гостиную, которую Фиона делила с Патриком. Правда, сам Патрик редко бывал в Солнечном Граде, даром что Эрик относился к сыну своей жены, как к родному, а Брендон и Бронвен видели в нем еще одного внука. Однако в большинстве своем дети Света не очень жаловали бастардов, а Патрик вообще был для многих из них как бельмо в глазу – незаконнорожденный сын незаконнорожденной дочери Александра, того самого, который в свое время отрекся от Митры и со скандалом покинул родной Дом, а в конечном счете стал адептом Хаоса. И если с Дженнифер в Царстве Света еще так-сяк смирились и постепенно приняли как наследную принцессу, то Патрик оставался здесь чужим. Поэтому он с детства отдавал предпочтение Дому своего отца, где нравы были не столь строгие и на его незаконнорожденность мало кто обращал внимание.
Фиона стояла перед большим, в человеческий рост, зеркалом и откровенно любовалась собой. Я тоже не мог не залюбоваться ею. Она была одета в короткую, шитую золотом тунику алого цвета и позолоченные сандалии, ремешки которых оплетали ее ноги до самых колен. На запястьях сверкали браслеты, пальцы были унизаны кольцами, шею украшало изумительной работы ожерелье, а на тщательно уложенных белокурых волосах был укреплен венец принцессы Света. Хотя Фиона была не такой блестящей красавицей, как ее мать Дженнифер, ее бабка Бронвен или наша общая прабабушка Юнона, я все равно находил ее восхитительной. Особенно в таком наряде – торжественном и соблазнительном одновременно. Не будь она моей близкой родственницей... Я немедленно выбросил из головы эти вредные мысли и сказал:
– Привет, Фи. Выглядишь потрясающе.
– Спасибо, – ответила она. – У тебя тоже классный прикид, но только не для нашего праздника.
– Ничего, сейчас переоденусь. Твой отец уже сделал мне замечание. Я встретил его в королевском кабинете.
– А Дейдра и Шон остались болтать с ним?
– Нет, они еще в Авалоне. Я не стал их ждать и попросил Бренду перебросить меня к Брендону.
– А почему не ко мне? – обиделась Фиона. – Не доверяешь?
– Что ты, Фи, доверяю, конечно. Просто у тебя... – Я хотел сказать «мало опыта», но в последний момент смягчил выражение: – ... меньше практики. А я, как ты знаешь, человек крайне осторожный и даже трусливый. Так что дело не в доверии к тебе, а в моем страхе перед бесконечностью.
– Зря ты боишься, – изящно пожала плечами Фиона. – «Пинг-понг» практикуется уже пятьдесят лет, и за это время не случилось ни одного прокола. Ни у кого – ни у опытных адептов, ни у новичков.
– Знаю, – сказал я, направляясь к комнате Патрика. – Но все равно боюсь.
Фиона очень ревниво относилась к своему статусу адепта, а все потому, что была допущена к Источнику, если можно так выразиться, в качестве запасного варианта. Четыре года назад Хозяйка, исходя из каких-то своих соображений, решила, что в Царстве Света должно быть три адепта, и предложила Эрику занять вакантное место. Но Эрик не захотел совмещать служение Митре, чей культ восходит к Порядку, с обладанием Силой Источника. Дженнифер тоже отказалась, не желая противопоставлять себя мужу в глазах истово верующих митраистов, которые и так были недовольны тем, что их король и королева, Брендон и Бронвен, являются адептами другой Стихии. Далее на очереди был Паоло – старший сын Эрика, еще один сводный брат Фионы, человек весьма странный, замкнутый и нелюдимый, – но и он ответил отказом, без объяснения причин. Только после этого Хозяйка сделала предложение Фионе. Она, конечно, согласилась, но я понимал, что такая ситуация сильно ее уязвляет. Фи хотелось бы получить Силу в честной конкуренции с другими претендентами, а не по цепочке самоотводов ближайших родственников...
В комнате Патрика я сменил свой рокерский костюм на бело-голубой хитон принца Сумерек, а вместо кроссовок надел сандалии с золотыми крылышками – знак принадлежности к роду Гермеса Трисмегиста по женской линии, через мать Дианы и Юноны. Впрочем, для Сумеречных куда большее значение имело то, что я был правнуком самого Януса.
Когда я вернулся в гостиную, Фиона была уже не одна. На диване рядом с ней сидела моя мать Пенелопа в простеньком зеленом платье, а по комнате носилась нарядно одетая Люсия. Хотя мы виделись всего несколько часов назад, сестренка все равно подбежала ко мне за поцелуем. Я подхватил ее на руки, поцеловал и спросил у мамы:
– Решили посетить праздник?
– Только не я, – ответила Пенелопа: она еще с детства невзлюбила Царство Света и, насколько мне известно, ни разу не бывала здесь официально. – Сейчас Дейдра немного поболтает с Бронвен и вернет меня домой. А Люси останется с тобой. Дионис считает, что пора начать показывать ей другие Дома.
– Пора, – подтвердила сестренка. – Я уже большая.
Я поставил «большую девочку» на пол, и она решительно занялась исследованием новой территории, убежав в примыкающий к гостиной кабинет. Встревоженная за сохранность своих книг и прочих ценных предметов, Фиона собиралась последовать за Люсией, но Пенелопа успокоила ее:
– Не бойся, Фи. Люси ничего не натворит, просто ей интересно везде осмотреться. А так она очень аккуратная и бережно относится к чужим вещам.
– Будем надеяться, – не слишком уверенно произнесла Фиона.
– Кстати, Феб, – обратилась ко мне Пенелопа. – Хозяйка передавала тебе привет. Она хочет поговорить с тобой.
– Правда? – Я постарался изобразить на лице безразличие. – Что ж, как-нибудь загляну к ней.
– Похоже, – продолжала мама, – она уже решила допустить тебя к Источнику. По крайней мере, Дейдра в этом уверена.
Я с сомнением покачал головой:
– Не думаю. Скорее, Хозяйка сообщит мне, что я не гожусь для Источника. Но я и сам это знаю.
– Почему? – удивилась Пенелопа.
– Необязательно, – одновременно возразила Фиона. – Ты вполне можешь принять Силу Источника, чтобы... – Она осеклась, сообразив, что чуть не сболтнула лишнее.
Мама озадаченно посмотрела на меня, потом на Фиону – и снова на меня. Она сразу поняла, что здесь не все чисто, но спрашивать ничего не стала. Один из твердых жизненных принципов Пенелопы состоял в том, чтобы держаться подальше от всех мировых Стихий и связанных с ними проблем. Она, конечно, беспокоилась за меня, однако считала, что я уже достаточно взрослый, и признавала за мной право жить собственным умом.
В скором времени явилась Дейдра. Оказывается, Бронвен как раз пребывала не в лучшем расположении духа, и за каких-нибудь пять минут они успели капитально поцапаться. Душечка Дейдра страшно не любила, когда кто-то сгонял на ней свою злость, она предпочитала сама отыгрываться на других, поэтому была очень расстроена. Перекинувшись с нами буквально парой слов, Дейдра быстренько увлекла Пенелопу в «нишу», спеша возвратиться в Авалон. Мама лишь успела предупредить меня, чтобы я хорошенько присматривал за сестрой.
Это напомнило Фионе, что Люсия уже давненько не дает о себе знать. Охваченная тревожными предчувствиями, она тотчас бросилась в кабинет, а я последовал за ней.
Впрочем, все страхи Фионы оказались напрасными. Никакого разгрома в кабинете не было, а Люсия, взобравшись с ногами в кресло рядом с письменным столом, спокойно водила пальцем по большой, подробной карте Вавилона. Я заметил, что на карте был обозначен путь, по которому Ричи вел Амалию до ее встречи с Шейном.
Кстати сказать, за полторы недели, минувшие с тех пор, как Софи подключила к расследованию Кевина, наши поиски не продвинулись ни на шаг. По его запросу, поддержанному и дедом Артуром, вавилонские власти предоставили всю информацию о тамошних оккультных сектах, но среди них пока не удалось выявить возможных собратьев загадочного зулуса, который покончил с собой на наших глазах, а в родном Доме считался мертвым уже семь лет. Из затеи выследить сектантов на Тропе тоже ничего не выгорело: близняшки Софи целых пять дней дежурили в Вавилоне, безрезультатно прощупывая мысли прохожих, несколько раз их чуть не поймали за этим занятием, и в конце концов они заявили, что продолжать бессмысленно, и от дальнейших поисков отказались. Посему вопрос о том, во что впутался Ричи, по-прежнему оставался открытым...
Когда мы вошли в кабинет. Люсия подняла голову и с хитрой улыбкой спросила:
– Фи, а ты уже распутала головоломку?
– Какую? – не поняла Фиона.
– Вот эту, – Люсия указала на карту. – Это же головоломка, да?
– Ну в некотором роде головоломка, – согласилась Фиона. – Только очень сложная.
– Ничего не сложная, – возразила сестренка с весьма самодовольным видом. – Если б дорожка вела досюда, – она ткнула пальцем где-то посередине начерченного маршрута, – тогда было бы трудно. А так все просто.
Мы с Фионой переглянулись.
– И что же просто? – спросил я.
– Дальше надо сюда. – Люсия провела от центра площади Иштар на юго-юго-восток к спуску, который вел к другой площади – Нанше.
– А почему именно так? – поинтересовалась Фиона.
– По-другому нельзя. Если вот сюда, – она указала на улицу, полукругом опоясывавшую Висячие Сады, – то дорожка закончится здесь. – Люсия указала на Башню Навуходоносора. – Дальше идти будет некуда. Это неправильно.
– И все-таки почему? – пыталась уяснить Фиона.
– Потому что здесь поворачивает так, здесь так, – она принялась водить пальцем вдоль ломаной линии, – а здесь так и здесь так. Это же просто.
«Ты что-нибудь понимаешь?» – мысленно спросила у меня Фиона
«Ни в зуб ногой, – ответил я. – Ясно одно: Люси уловила какую-то закономерность, которую мы в упор не видим».
«И не только мы, – добавила Фиона. – Кевин и Софи тоже...»
– Хорошо, детка, – произнесла она вслух. – Показывай дальше.
Люсия стала показывать, а Фиона аккуратно наносила карандашом на карту следующие отрезки. В итоге предполагаемый маршрут (или «Тропа» – по терминологии зулуса) получился вдвое длиннее первоначального, он опутал зигзагами весь центр города и наконец уперся в Безымянный храм.
– Вот и все! – сияя от гордости, заявила сестренка.
– А ты уверена, что разгадала правильно? – спросил я.
– Конечно, – ответила она и снова принялась объяснять. Но, как и прежде, ее логика оставалась для нас непостижимой.
– Ладно, Люси, поверим тебе на слово, – перебила ее Фиона и посмотрела на часы. – А теперь нам пора идти, скоро начнется служба. Отец никогда не простит, если я опоздаю.
Мы задержались еще на минуту, чтобы я сделал магическую копию карты и поместил изображение в свой Самоцвет, после чего вышли из апартаментов Фионы и направились по людному коридору в северное крыло дворца, примыкающее к Главному Храму Митры. Люсия бежала впереди нас, с любопытством оглядываясь по сторонам. Она уже напрочь позабыла о карте – для нее это была не очень сложная головоломка, которая больше не заслуживала внимания. Зато мы с Фионой только и думали об этом.
– Кстати, Феб, – спустя пару минут отозвалась Фиона, – ты в курсе, почему тот храм называется Безымянным?
– Кажется, – ответил я, – он посвящен всем богам, почитаемым в Вавилоне.
– Да, верно, – кивнула она. – Но так было не всегда. Восемь тысяч лет назад это был храм Нергала – бога смерти и разрушений. Однако после Гигантомахии Нергала исключили из вавилонского пантеона и объявили воплощением сил зла.
– Так-так, – протянул я. – Этого я не знал... Значит, культ Нергала был на стороне Хаоса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Ладно, Эрик, уймись, – примирительно сказал Брендон. – Если не ошибаюсь, Феб хранит в комнате Патрика полный комплект парадной одежды.
– Верно, – подтвердил я.
– Тогда все в порядке, – смилостивился Эрик и посмотрел на часы. – Так, мне пора в храм. Амадис уже ждет.
Попрощавшись, он быстрым шагом вышел из кабинета, а Брендон объяснил:
– Эрик с самого утра на взводе. Сегодня он впервые будет руководить праздничной службой в Главном Храме – и, естественно, очень нервничает. А тут еще из-за Бренды расстроился. По правде говоря, ради такого случая она могла и отложить свои дела. Но против вашей рок-группы Эрик ничего не имеет.
– Я знаю.
– Кстати, вы действительно собираетесь гастролировать в Экваторе?
– Да, – кивнул я. – Уже готовимся к переселению в Сумерки Дианы. Дейдра обещала помочь с доставкой аппаратуры и инструментов.
– Как-нибудь загляну к вам на репетицию, – пообещал Брендон, который, подобно сестре, был неравнодушен к рок-н-роллу. – Тебя перебросить к Фионе?
– Если можно.
– Нет проблем.
Он снова провел меня в «нишу», и оттуда мы переместились в другое такое же крохотное помещение, только более уютно обставленное – «нишу» Фионы. Брендон хлопнул меня по плечу и тотчас вернулся к себе, а я подошел к двери и постучал.
– Входи, Феб, не заперто, – послышался снаружи звонкий голос.
Я вышел из «ниши» в гостиную, которую Фиона делила с Патриком. Правда, сам Патрик редко бывал в Солнечном Граде, даром что Эрик относился к сыну своей жены, как к родному, а Брендон и Бронвен видели в нем еще одного внука. Однако в большинстве своем дети Света не очень жаловали бастардов, а Патрик вообще был для многих из них как бельмо в глазу – незаконнорожденный сын незаконнорожденной дочери Александра, того самого, который в свое время отрекся от Митры и со скандалом покинул родной Дом, а в конечном счете стал адептом Хаоса. И если с Дженнифер в Царстве Света еще так-сяк смирились и постепенно приняли как наследную принцессу, то Патрик оставался здесь чужим. Поэтому он с детства отдавал предпочтение Дому своего отца, где нравы были не столь строгие и на его незаконнорожденность мало кто обращал внимание.
Фиона стояла перед большим, в человеческий рост, зеркалом и откровенно любовалась собой. Я тоже не мог не залюбоваться ею. Она была одета в короткую, шитую золотом тунику алого цвета и позолоченные сандалии, ремешки которых оплетали ее ноги до самых колен. На запястьях сверкали браслеты, пальцы были унизаны кольцами, шею украшало изумительной работы ожерелье, а на тщательно уложенных белокурых волосах был укреплен венец принцессы Света. Хотя Фиона была не такой блестящей красавицей, как ее мать Дженнифер, ее бабка Бронвен или наша общая прабабушка Юнона, я все равно находил ее восхитительной. Особенно в таком наряде – торжественном и соблазнительном одновременно. Не будь она моей близкой родственницей... Я немедленно выбросил из головы эти вредные мысли и сказал:
– Привет, Фи. Выглядишь потрясающе.
– Спасибо, – ответила она. – У тебя тоже классный прикид, но только не для нашего праздника.
– Ничего, сейчас переоденусь. Твой отец уже сделал мне замечание. Я встретил его в королевском кабинете.
– А Дейдра и Шон остались болтать с ним?
– Нет, они еще в Авалоне. Я не стал их ждать и попросил Бренду перебросить меня к Брендону.
– А почему не ко мне? – обиделась Фиона. – Не доверяешь?
– Что ты, Фи, доверяю, конечно. Просто у тебя... – Я хотел сказать «мало опыта», но в последний момент смягчил выражение: – ... меньше практики. А я, как ты знаешь, человек крайне осторожный и даже трусливый. Так что дело не в доверии к тебе, а в моем страхе перед бесконечностью.
– Зря ты боишься, – изящно пожала плечами Фиона. – «Пинг-понг» практикуется уже пятьдесят лет, и за это время не случилось ни одного прокола. Ни у кого – ни у опытных адептов, ни у новичков.
– Знаю, – сказал я, направляясь к комнате Патрика. – Но все равно боюсь.
Фиона очень ревниво относилась к своему статусу адепта, а все потому, что была допущена к Источнику, если можно так выразиться, в качестве запасного варианта. Четыре года назад Хозяйка, исходя из каких-то своих соображений, решила, что в Царстве Света должно быть три адепта, и предложила Эрику занять вакантное место. Но Эрик не захотел совмещать служение Митре, чей культ восходит к Порядку, с обладанием Силой Источника. Дженнифер тоже отказалась, не желая противопоставлять себя мужу в глазах истово верующих митраистов, которые и так были недовольны тем, что их король и королева, Брендон и Бронвен, являются адептами другой Стихии. Далее на очереди был Паоло – старший сын Эрика, еще один сводный брат Фионы, человек весьма странный, замкнутый и нелюдимый, – но и он ответил отказом, без объяснения причин. Только после этого Хозяйка сделала предложение Фионе. Она, конечно, согласилась, но я понимал, что такая ситуация сильно ее уязвляет. Фи хотелось бы получить Силу в честной конкуренции с другими претендентами, а не по цепочке самоотводов ближайших родственников...
В комнате Патрика я сменил свой рокерский костюм на бело-голубой хитон принца Сумерек, а вместо кроссовок надел сандалии с золотыми крылышками – знак принадлежности к роду Гермеса Трисмегиста по женской линии, через мать Дианы и Юноны. Впрочем, для Сумеречных куда большее значение имело то, что я был правнуком самого Януса.
Когда я вернулся в гостиную, Фиона была уже не одна. На диване рядом с ней сидела моя мать Пенелопа в простеньком зеленом платье, а по комнате носилась нарядно одетая Люсия. Хотя мы виделись всего несколько часов назад, сестренка все равно подбежала ко мне за поцелуем. Я подхватил ее на руки, поцеловал и спросил у мамы:
– Решили посетить праздник?
– Только не я, – ответила Пенелопа: она еще с детства невзлюбила Царство Света и, насколько мне известно, ни разу не бывала здесь официально. – Сейчас Дейдра немного поболтает с Бронвен и вернет меня домой. А Люси останется с тобой. Дионис считает, что пора начать показывать ей другие Дома.
– Пора, – подтвердила сестренка. – Я уже большая.
Я поставил «большую девочку» на пол, и она решительно занялась исследованием новой территории, убежав в примыкающий к гостиной кабинет. Встревоженная за сохранность своих книг и прочих ценных предметов, Фиона собиралась последовать за Люсией, но Пенелопа успокоила ее:
– Не бойся, Фи. Люси ничего не натворит, просто ей интересно везде осмотреться. А так она очень аккуратная и бережно относится к чужим вещам.
– Будем надеяться, – не слишком уверенно произнесла Фиона.
– Кстати, Феб, – обратилась ко мне Пенелопа. – Хозяйка передавала тебе привет. Она хочет поговорить с тобой.
– Правда? – Я постарался изобразить на лице безразличие. – Что ж, как-нибудь загляну к ней.
– Похоже, – продолжала мама, – она уже решила допустить тебя к Источнику. По крайней мере, Дейдра в этом уверена.
Я с сомнением покачал головой:
– Не думаю. Скорее, Хозяйка сообщит мне, что я не гожусь для Источника. Но я и сам это знаю.
– Почему? – удивилась Пенелопа.
– Необязательно, – одновременно возразила Фиона. – Ты вполне можешь принять Силу Источника, чтобы... – Она осеклась, сообразив, что чуть не сболтнула лишнее.
Мама озадаченно посмотрела на меня, потом на Фиону – и снова на меня. Она сразу поняла, что здесь не все чисто, но спрашивать ничего не стала. Один из твердых жизненных принципов Пенелопы состоял в том, чтобы держаться подальше от всех мировых Стихий и связанных с ними проблем. Она, конечно, беспокоилась за меня, однако считала, что я уже достаточно взрослый, и признавала за мной право жить собственным умом.
В скором времени явилась Дейдра. Оказывается, Бронвен как раз пребывала не в лучшем расположении духа, и за каких-нибудь пять минут они успели капитально поцапаться. Душечка Дейдра страшно не любила, когда кто-то сгонял на ней свою злость, она предпочитала сама отыгрываться на других, поэтому была очень расстроена. Перекинувшись с нами буквально парой слов, Дейдра быстренько увлекла Пенелопу в «нишу», спеша возвратиться в Авалон. Мама лишь успела предупредить меня, чтобы я хорошенько присматривал за сестрой.
Это напомнило Фионе, что Люсия уже давненько не дает о себе знать. Охваченная тревожными предчувствиями, она тотчас бросилась в кабинет, а я последовал за ней.
Впрочем, все страхи Фионы оказались напрасными. Никакого разгрома в кабинете не было, а Люсия, взобравшись с ногами в кресло рядом с письменным столом, спокойно водила пальцем по большой, подробной карте Вавилона. Я заметил, что на карте был обозначен путь, по которому Ричи вел Амалию до ее встречи с Шейном.
Кстати сказать, за полторы недели, минувшие с тех пор, как Софи подключила к расследованию Кевина, наши поиски не продвинулись ни на шаг. По его запросу, поддержанному и дедом Артуром, вавилонские власти предоставили всю информацию о тамошних оккультных сектах, но среди них пока не удалось выявить возможных собратьев загадочного зулуса, который покончил с собой на наших глазах, а в родном Доме считался мертвым уже семь лет. Из затеи выследить сектантов на Тропе тоже ничего не выгорело: близняшки Софи целых пять дней дежурили в Вавилоне, безрезультатно прощупывая мысли прохожих, несколько раз их чуть не поймали за этим занятием, и в конце концов они заявили, что продолжать бессмысленно, и от дальнейших поисков отказались. Посему вопрос о том, во что впутался Ричи, по-прежнему оставался открытым...
Когда мы вошли в кабинет. Люсия подняла голову и с хитрой улыбкой спросила:
– Фи, а ты уже распутала головоломку?
– Какую? – не поняла Фиона.
– Вот эту, – Люсия указала на карту. – Это же головоломка, да?
– Ну в некотором роде головоломка, – согласилась Фиона. – Только очень сложная.
– Ничего не сложная, – возразила сестренка с весьма самодовольным видом. – Если б дорожка вела досюда, – она ткнула пальцем где-то посередине начерченного маршрута, – тогда было бы трудно. А так все просто.
Мы с Фионой переглянулись.
– И что же просто? – спросил я.
– Дальше надо сюда. – Люсия провела от центра площади Иштар на юго-юго-восток к спуску, который вел к другой площади – Нанше.
– А почему именно так? – поинтересовалась Фиона.
– По-другому нельзя. Если вот сюда, – она указала на улицу, полукругом опоясывавшую Висячие Сады, – то дорожка закончится здесь. – Люсия указала на Башню Навуходоносора. – Дальше идти будет некуда. Это неправильно.
– И все-таки почему? – пыталась уяснить Фиона.
– Потому что здесь поворачивает так, здесь так, – она принялась водить пальцем вдоль ломаной линии, – а здесь так и здесь так. Это же просто.
«Ты что-нибудь понимаешь?» – мысленно спросила у меня Фиона
«Ни в зуб ногой, – ответил я. – Ясно одно: Люси уловила какую-то закономерность, которую мы в упор не видим».
«И не только мы, – добавила Фиона. – Кевин и Софи тоже...»
– Хорошо, детка, – произнесла она вслух. – Показывай дальше.
Люсия стала показывать, а Фиона аккуратно наносила карандашом на карту следующие отрезки. В итоге предполагаемый маршрут (или «Тропа» – по терминологии зулуса) получился вдвое длиннее первоначального, он опутал зигзагами весь центр города и наконец уперся в Безымянный храм.
– Вот и все! – сияя от гордости, заявила сестренка.
– А ты уверена, что разгадала правильно? – спросил я.
– Конечно, – ответила она и снова принялась объяснять. Но, как и прежде, ее логика оставалась для нас непостижимой.
– Ладно, Люси, поверим тебе на слово, – перебила ее Фиона и посмотрела на часы. – А теперь нам пора идти, скоро начнется служба. Отец никогда не простит, если я опоздаю.
Мы задержались еще на минуту, чтобы я сделал магическую копию карты и поместил изображение в свой Самоцвет, после чего вышли из апартаментов Фионы и направились по людному коридору в северное крыло дворца, примыкающее к Главному Храму Митры. Люсия бежала впереди нас, с любопытством оглядываясь по сторонам. Она уже напрочь позабыла о карте – для нее это была не очень сложная головоломка, которая больше не заслуживала внимания. Зато мы с Фионой только и думали об этом.
– Кстати, Феб, – спустя пару минут отозвалась Фиона, – ты в курсе, почему тот храм называется Безымянным?
– Кажется, – ответил я, – он посвящен всем богам, почитаемым в Вавилоне.
– Да, верно, – кивнула она. – Но так было не всегда. Восемь тысяч лет назад это был храм Нергала – бога смерти и разрушений. Однако после Гигантомахии Нергала исключили из вавилонского пантеона и объявили воплощением сил зла.
– Так-так, – протянул я. – Этого я не знал... Значит, культ Нергала был на стороне Хаоса?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48