Просто идти через Безвременье было и легче в быстрее, а Хозяйка до сих пор не отказывала мне в этой услуге и даже не делала никаких замечаний...
– Я выжидала, – ответила она на мою последнюю мысль. – Надеялась, что ты сама ограничишь себя. Но вижу, ты не чувствуешь никакой меры. Дважды за один день – уже чересчур.
– Извините, – робко отозвалась Амалия, – это я виновата. Софи задерживалась, а я не хотела ждать и попросила Фиону.
– Ты тут ни при чем, детка, – мягко сказала ей Хозяйка. – Фиона могла доставить тебя домой и другим путем. Просто она феноменально ленива, а что хуже всего – осознавая свой недостаток, не хочет бороться с ним. – И уже ко мне: – Ладно, сейчас я тебе помогу. В последний раз.
– Совсем-совсем последний? – расстроилась я.
– Считай, что так. Редкие исключения не в счет, но именно редкие. Уяснила?
– Да.
– Надеюсь. А что касается обратных сегментов, о которых ты хочешь спросить, то я могу лишь подтвердить слова Тори: на практике это неосуществимо. Забудь о них... А ты, Амалия, – она вновь посмотрела на мою спутницу, – прими дружеский совет: хватит сомневаться, берись за дело, которое тебе по душе. Я уверена, что у тебя получится.
Амалия не успела и рта раскрыть, как мы уже оказались на Дамогране, в просторном холле ее квартиры. С радостным мяуканьем к ней подбежал пушистый рыжий котенок и стал тереться о ноги. Она наклонилась и подхватила его на руки.
– Здравствуй, Мурчик! Ты тут не голодал? Все нормально?
По довольному и сытому виду котенка было ясно, что он в полном порядке. Все опасения Амалии оказались напрасными: система автоматического кормления домашних животных работала исправно, и ее питомец не страдал ни от голода, ни от жажды, только сильно соскучился по хозяйке за эти три дня.
Мы пересекли холл и вошли в полутемную гостиную. Амалия посадила котенка на диван и отключила затемнение окон. Снаружи был ясный весенний день.
– Мои прилетают через пять часов, – сказала она, взглянув на настенный хронометр. – Теперь эти штучки с появлением посреди квартиры придется отставить.
– Тебе лучше поселиться отдельно, – посоветовала я. – Снять жилье где-нибудь поблизости, чтобы и с родными не расставаться, и для Патрика не создавать проблем.
– Я об этом думала, – кивнула Амалия. – Но пока повременю, не стану ничего менять. Сначала должна убедиться, что у нас с ним серьезно.
– Патрик в этом уверен.
– А я еще нет. Однажды я уже бросала все – и семью, и учебу, и родную планету – ради Ричи. А он оказался... не тем, кто мне нужен. И в любом случае теперь я не собираюсь покидать Дамогран. Здесь я родилась и выросла; здесь у меня друзья, родственники и интересная работа.
– А где ты работаешь?
– В университете. Ассистентом на кафедре современной литературы.
– Гм... Если не ошибаюсь, Хозяйка советовала тебе заняться чем-то другим. А она, скажу по секрету, порой знает о наших желаниях больше, чем мы сами.
Щеки Амалии слегка покраснели.
– Это не совсем так, – произнесла она смущенно. – Просто я уже давно хочу перейти от теории к практике. В смысле писать самой. Но никак не решаюсь.
– Почему?
– Не уверена, что получится.
– Так попробуй. В конце концов, попытка не пытка.
– Ну не скажи, – возразила Амалия. – Я очень боюсь, что если начну, то уже не смогу остановиться. Независимо от результата. А графоманствовать только для собственного удовольствия мне совершенно не хочется. Это унизительно.
– А ты не бойся, – сказала я. – Хозяйка знает, что говорит. Тем более что ты не просила ее о совете, она сама проявила инициативу. А значит, у тебя действительно есть талант.
– Вика и Тори тоже постоянно твердили мне о таланте. Еще когда я была школьницей, советовали заняться литературой. И я занялась, но не так, как они хотели.
– Так ты давно знакома с близняшками? – поинтересовалась я.
– С семнадцати лет. А может, и с шестнадцати, точно не помню. В основном я дружила с Тори, одно время она даже жила на Дамогране. У нее был ко мне особый интерес... ну ты понимаешь. А когда она окончательно убедилась, что со мной ничего не получится, то познакомила меня с Ричи. После этого наша дружба быстро увяла.
Амалия подошла к видеофону, включила его и просмотрела список полученных вызовов, сравнивая его со списком на своем комлоге, в который был встроен крохотный Самоцвет, позволявший устанавливать связь из других миров. Этим усовершенствованным аппаратом она обзавелась еще десять лет назад, когда жила в Авалоне, а родным говорила, что на Земле.
– Вот и хорошо, ни один звонок не пропущен, – подытожила Амалия. – Кстати, Фи, хочешь что-нибудь выпить? А может, ты голодна?
– Нет, спасибо, – ответила я. – Пообедаю с родителями. Вернее, позавтракаю – в Солнечном Граде сейчас раннее утро.
– А по твоему расписанию?
– Самый разгар дня. Как в Авалоне. Собственно, последние дни я живу по авалонскому времени.
– Частые смены суточного ритма тебе не вредят?
– Нисколько. Это дело привычки. К тому же я всегда могу подстроиться под новый распорядок, отоспавшись в Безвременье или пропустив несколько часов в медленном потоке.
Амалия покачала головой:
– Вы, колдуны и ведьмы, так небрежно разбрасываетесь временем.
– Потому что его у нас много. И кстати, для вас, людей космического мира, вопрос времени тоже понемногу теряет свою остроту. Просто общественное сознание, инертное по своей природе, еще не до конца сориентировалось в новых реалиях, не выработало стройной концепции существования цивилизации долгожителей.
– Зато споры ведутся жаркие, – сказала Амалия. – И об увеличении ценза совершеннолетия, и о полной замене пенсионного возраста, и о радикальной реформе системы социального страхования, и о многом другом. А недавно я читала статью группы земных социологов, психологов и педагогов, которые на полном серьезе предлагают постепенно перейти на тридцатилетнее школьное образование, а для высшего выделить от пятнадцати до двадцати лет.
– Это все глупости, – сказала я. – Типичный образчик линейного мышления: мол, если длительность жизни возрастает, то следует растянуть во времени и все жизненные этапы. Но в конце концов у вас придут к тому же выводу, к которому наше колдовское сообщество пришло много тысячелетий назад. Школа не должна закладывать основы на всю дальнейшую жизнь, ее главная задача состоит в том, чтобы подготовить детей к началу самостоятельной жизни, а дальше они уже сами решают – чему им учиться, где, когда и как. Например, тетя Бренда в разное время закончила пять университетов. Это гораздо полезнее, чем двадцать пять лет подряд проучиться в одном.
– А ты?
– После школы я еще нигде не училась. До сих пор выбираю, попутно занимаясь самообразованием. И все больше убеждаюсь, что мое призвание – колдовство.
Амалия хмыкнула:
– Ну по-моему, это естественное призвание всех колдунов и ведьм.
– Да, конечно, – согласилась я. – Но речь идет не об использовании колдовства в повседневной жизни, а о профессиональном занятии магией. Разработка новых методов и приемов, совершенствование уже существующих, составление сложных заклятий, преподавание колдовских дисциплин. Может быть, стану учить детей, как Дейдра и Бренда.
– Тогда тебе наверняка понадобится педагогическое образование, – заметила Амалия.
– Безусловно, – кивнула я. – И последние пару лет думаю над тем, чтобы... – Я замолчала, почувствовав присутствие Силы Источника. А в следующую секунду из холла послышался голос Софи:
– Это всего лишь я, не беспокойтесь.
Она вошла в гостиную, бросила мне: «Салют, Фи!» – а Амалии виновато улыбнулась:
– Извини, дела задержали. Но зря ты так торопилась. Я же твердо обещала, что ты успеешь вернуться до прилета родителей.
– Я торопилась не поэтому, – ответила Амалия. – Просто Патрик откладывал начало репетиции, все ждал, когда ты заберешь меня. А ребята ждали, когда Патрик соизволит начать репетицию, и уже волками смотрели на меня.
– Точно, – подтвердила я. – Все очень нервничали. Так что я решила забрать Амалию, чтобы мальчики наконец занялись делом. А ты где пропадала? Почему заблокировала свой Самоцвет?
– Был разговор с Кевином, – объяснила Софи, усевшись в кресло. – Он получил от Джо результаты экспертизы.
– И что? – спросила я.
Софи с сомнением покосилась на Амалию, но потом пожала плечами и принялась рассказывать:
– Как ты уже знаешь, в саркофаге были найдены обрывки волос. А среди пепла уцелевших тканей найти не удалось, но эксперты Джо каким-то хитрым способом сумели выковырять кусочки не до конца распавшихся молекул ДНК. Они не решаются гарантировать полную достоверность сравнительного анализа, однако считают, что с большой долей вероятности и волосы, и пепел принадлежат одному человеку.
Я вздохнула:
– Как ни странно, меня это ничуть не удивляет.
– Меня тоже, – кивнула Софи. – Хотя должно.
– И что это значит? – растерянно отозвалась Амалия. – Что этот... как его?..
– Мпило Уфуэ, – подсказала я.
– ... Мпило Уфуэ семь лет назад воскрес и восстал из могилы?
Софи покачала головой:
– Понятия не имеем. Воскрешение из мертвых в принципе возможно – по крайней мере, нам известен один такой случай. Но это произошло по воле Источника, одной из трех мировых Стихий, и воскрешение не касалось тела, а только души и разума, переселившихся в новое тело.
Амалия не стала ничего спрашивать. Очевидно, она уже слышала эту историю. Прожив несколько месяцев в Авалоне, она не могла не знать про Диану – мать Пенелопы и бабушку Феба.
– Однако в данном случае, – между тем продолжала Софи, – речь идет как раз о физической идентичности двух мертвецов. Кевин полагает, что в прошлый раз Уфуэ каким-то образом одурачил своих судей. Либо с помощью мощных чар заставил их поверить в свою смерть, тогда как на самом деле оставался жив и после похорон покинул саркофаг. Либо самоубийство совершил не он, а его двойник, безмозглый клон, действовавший под подчиняющим заклятием.
– Но тогда, – заметила я недоверчиво, – он с тем же успехом мог одурачить и нас с Фебом.
– Кевин допускает такую возможность.
Я задумалась, затем решительно произнесла:
– Не верю в эту версию с клонами.
– Я тоже, – сказала Софи.
Феб, принц Сумерек
18
После прицельного броска Бренды я перелетел через бесконечность и оказался в Экваториальных мирах где меня подхватил Брендон. Такой способ передачи предметов и живых людей адепты называли «бросить-и-поймать» или просто «пинг-понг». Обычно я избегал пользоваться им, предпочитая обращаться за помощью к Диане или Дейдре (а реже – к Софи или тете Бронвен), которые имели доступ в Безвременье из Экватора. Однако в последнее время я не хотел встречаться с Хозяйкой Источника – а от этого никак нельзя уклониться, делая промежуточную остановку в Безвременье, – так что волей-неволей приходилось выступать в роли теннисного мяча.
– Приветствую, Феб, – сказал Брендон, отпустив мою руку. – Давненько у нас не был.
– Привет, дядя, – ответил я. На самом-то деле Брендон приходился мне двоюродным дедом, но среди нашей родни этим словом называли только Януса да еще, изредка, Артура. – Вот решил побывать у вас на празднике.
– Ага, ясно, – улыбнулся Брендон. – Соскучился небось по священной говядине?
Так он называл жаркое из быка, которого приносили в жертву Митре в дни Солнцестояния, Равноденствия и по случаю разных торжеств в королевской семье – рождения принца или принцессы, их бракосочетания и тому подобного. Сегодня в Царстве Света отмечали Весеннее Равноденствие – промежуточный праздник между Зимним и Летним Солнцестоянием.
Брендон вывел меня из «ниши» в королевский кабинет. Там находился его сын Эрик, отец Фионы, в торжественном жреческом облачении. Выглядел он старше Брендона, лет под сорок по меркам простых смертных – как того требовала его высокая духовная должность.
– Ну так что, – спросил Эрик, когда мы поздоровались, – забьешь сегодня быка?
– Пожалуй, воздержусь, – ответил я, как обычно. – Но спасибо за предложенную честь.
Уже лет пять он с завидной регулярностью агитировал меня принять участие в церемонии и сразить жертвенного быка молнией. Я до сих пор не мог понять, всерьез он это предлагает или шутя, и всякий раз вежливо отказывался. Впрочем, я по-любому не согласился бы, тем более теперь. Буквально накануне мне приснился кошмарный сон, будто я стою рядом с Эриком и Амадисом у алтаря Митры, а парящий над нами в воздухе Агнец Рафаил провозглашает меня перед собравшимися в храме детьми Света будущим повелителем Порядка. Тогда я проснулся в холодном поту и целый час не мог снова заснуть...
– Как хочешь, – сказал Эрик и обратился к отцу: – А Бренды, значит, не будет?
– Нет. Чуть позже явятся Дейдра с Шоном. А Бренда извинилась, сказала, что занята.
– Да, конечно, она постоянно занята, – ворчливо прокомментировал Эрик. – Зато у нее всегда находится время, чтобы смастерить для этих бездельников синтезатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– Я выжидала, – ответила она на мою последнюю мысль. – Надеялась, что ты сама ограничишь себя. Но вижу, ты не чувствуешь никакой меры. Дважды за один день – уже чересчур.
– Извините, – робко отозвалась Амалия, – это я виновата. Софи задерживалась, а я не хотела ждать и попросила Фиону.
– Ты тут ни при чем, детка, – мягко сказала ей Хозяйка. – Фиона могла доставить тебя домой и другим путем. Просто она феноменально ленива, а что хуже всего – осознавая свой недостаток, не хочет бороться с ним. – И уже ко мне: – Ладно, сейчас я тебе помогу. В последний раз.
– Совсем-совсем последний? – расстроилась я.
– Считай, что так. Редкие исключения не в счет, но именно редкие. Уяснила?
– Да.
– Надеюсь. А что касается обратных сегментов, о которых ты хочешь спросить, то я могу лишь подтвердить слова Тори: на практике это неосуществимо. Забудь о них... А ты, Амалия, – она вновь посмотрела на мою спутницу, – прими дружеский совет: хватит сомневаться, берись за дело, которое тебе по душе. Я уверена, что у тебя получится.
Амалия не успела и рта раскрыть, как мы уже оказались на Дамогране, в просторном холле ее квартиры. С радостным мяуканьем к ней подбежал пушистый рыжий котенок и стал тереться о ноги. Она наклонилась и подхватила его на руки.
– Здравствуй, Мурчик! Ты тут не голодал? Все нормально?
По довольному и сытому виду котенка было ясно, что он в полном порядке. Все опасения Амалии оказались напрасными: система автоматического кормления домашних животных работала исправно, и ее питомец не страдал ни от голода, ни от жажды, только сильно соскучился по хозяйке за эти три дня.
Мы пересекли холл и вошли в полутемную гостиную. Амалия посадила котенка на диван и отключила затемнение окон. Снаружи был ясный весенний день.
– Мои прилетают через пять часов, – сказала она, взглянув на настенный хронометр. – Теперь эти штучки с появлением посреди квартиры придется отставить.
– Тебе лучше поселиться отдельно, – посоветовала я. – Снять жилье где-нибудь поблизости, чтобы и с родными не расставаться, и для Патрика не создавать проблем.
– Я об этом думала, – кивнула Амалия. – Но пока повременю, не стану ничего менять. Сначала должна убедиться, что у нас с ним серьезно.
– Патрик в этом уверен.
– А я еще нет. Однажды я уже бросала все – и семью, и учебу, и родную планету – ради Ричи. А он оказался... не тем, кто мне нужен. И в любом случае теперь я не собираюсь покидать Дамогран. Здесь я родилась и выросла; здесь у меня друзья, родственники и интересная работа.
– А где ты работаешь?
– В университете. Ассистентом на кафедре современной литературы.
– Гм... Если не ошибаюсь, Хозяйка советовала тебе заняться чем-то другим. А она, скажу по секрету, порой знает о наших желаниях больше, чем мы сами.
Щеки Амалии слегка покраснели.
– Это не совсем так, – произнесла она смущенно. – Просто я уже давно хочу перейти от теории к практике. В смысле писать самой. Но никак не решаюсь.
– Почему?
– Не уверена, что получится.
– Так попробуй. В конце концов, попытка не пытка.
– Ну не скажи, – возразила Амалия. – Я очень боюсь, что если начну, то уже не смогу остановиться. Независимо от результата. А графоманствовать только для собственного удовольствия мне совершенно не хочется. Это унизительно.
– А ты не бойся, – сказала я. – Хозяйка знает, что говорит. Тем более что ты не просила ее о совете, она сама проявила инициативу. А значит, у тебя действительно есть талант.
– Вика и Тори тоже постоянно твердили мне о таланте. Еще когда я была школьницей, советовали заняться литературой. И я занялась, но не так, как они хотели.
– Так ты давно знакома с близняшками? – поинтересовалась я.
– С семнадцати лет. А может, и с шестнадцати, точно не помню. В основном я дружила с Тори, одно время она даже жила на Дамогране. У нее был ко мне особый интерес... ну ты понимаешь. А когда она окончательно убедилась, что со мной ничего не получится, то познакомила меня с Ричи. После этого наша дружба быстро увяла.
Амалия подошла к видеофону, включила его и просмотрела список полученных вызовов, сравнивая его со списком на своем комлоге, в который был встроен крохотный Самоцвет, позволявший устанавливать связь из других миров. Этим усовершенствованным аппаратом она обзавелась еще десять лет назад, когда жила в Авалоне, а родным говорила, что на Земле.
– Вот и хорошо, ни один звонок не пропущен, – подытожила Амалия. – Кстати, Фи, хочешь что-нибудь выпить? А может, ты голодна?
– Нет, спасибо, – ответила я. – Пообедаю с родителями. Вернее, позавтракаю – в Солнечном Граде сейчас раннее утро.
– А по твоему расписанию?
– Самый разгар дня. Как в Авалоне. Собственно, последние дни я живу по авалонскому времени.
– Частые смены суточного ритма тебе не вредят?
– Нисколько. Это дело привычки. К тому же я всегда могу подстроиться под новый распорядок, отоспавшись в Безвременье или пропустив несколько часов в медленном потоке.
Амалия покачала головой:
– Вы, колдуны и ведьмы, так небрежно разбрасываетесь временем.
– Потому что его у нас много. И кстати, для вас, людей космического мира, вопрос времени тоже понемногу теряет свою остроту. Просто общественное сознание, инертное по своей природе, еще не до конца сориентировалось в новых реалиях, не выработало стройной концепции существования цивилизации долгожителей.
– Зато споры ведутся жаркие, – сказала Амалия. – И об увеличении ценза совершеннолетия, и о полной замене пенсионного возраста, и о радикальной реформе системы социального страхования, и о многом другом. А недавно я читала статью группы земных социологов, психологов и педагогов, которые на полном серьезе предлагают постепенно перейти на тридцатилетнее школьное образование, а для высшего выделить от пятнадцати до двадцати лет.
– Это все глупости, – сказала я. – Типичный образчик линейного мышления: мол, если длительность жизни возрастает, то следует растянуть во времени и все жизненные этапы. Но в конце концов у вас придут к тому же выводу, к которому наше колдовское сообщество пришло много тысячелетий назад. Школа не должна закладывать основы на всю дальнейшую жизнь, ее главная задача состоит в том, чтобы подготовить детей к началу самостоятельной жизни, а дальше они уже сами решают – чему им учиться, где, когда и как. Например, тетя Бренда в разное время закончила пять университетов. Это гораздо полезнее, чем двадцать пять лет подряд проучиться в одном.
– А ты?
– После школы я еще нигде не училась. До сих пор выбираю, попутно занимаясь самообразованием. И все больше убеждаюсь, что мое призвание – колдовство.
Амалия хмыкнула:
– Ну по-моему, это естественное призвание всех колдунов и ведьм.
– Да, конечно, – согласилась я. – Но речь идет не об использовании колдовства в повседневной жизни, а о профессиональном занятии магией. Разработка новых методов и приемов, совершенствование уже существующих, составление сложных заклятий, преподавание колдовских дисциплин. Может быть, стану учить детей, как Дейдра и Бренда.
– Тогда тебе наверняка понадобится педагогическое образование, – заметила Амалия.
– Безусловно, – кивнула я. – И последние пару лет думаю над тем, чтобы... – Я замолчала, почувствовав присутствие Силы Источника. А в следующую секунду из холла послышался голос Софи:
– Это всего лишь я, не беспокойтесь.
Она вошла в гостиную, бросила мне: «Салют, Фи!» – а Амалии виновато улыбнулась:
– Извини, дела задержали. Но зря ты так торопилась. Я же твердо обещала, что ты успеешь вернуться до прилета родителей.
– Я торопилась не поэтому, – ответила Амалия. – Просто Патрик откладывал начало репетиции, все ждал, когда ты заберешь меня. А ребята ждали, когда Патрик соизволит начать репетицию, и уже волками смотрели на меня.
– Точно, – подтвердила я. – Все очень нервничали. Так что я решила забрать Амалию, чтобы мальчики наконец занялись делом. А ты где пропадала? Почему заблокировала свой Самоцвет?
– Был разговор с Кевином, – объяснила Софи, усевшись в кресло. – Он получил от Джо результаты экспертизы.
– И что? – спросила я.
Софи с сомнением покосилась на Амалию, но потом пожала плечами и принялась рассказывать:
– Как ты уже знаешь, в саркофаге были найдены обрывки волос. А среди пепла уцелевших тканей найти не удалось, но эксперты Джо каким-то хитрым способом сумели выковырять кусочки не до конца распавшихся молекул ДНК. Они не решаются гарантировать полную достоверность сравнительного анализа, однако считают, что с большой долей вероятности и волосы, и пепел принадлежат одному человеку.
Я вздохнула:
– Как ни странно, меня это ничуть не удивляет.
– Меня тоже, – кивнула Софи. – Хотя должно.
– И что это значит? – растерянно отозвалась Амалия. – Что этот... как его?..
– Мпило Уфуэ, – подсказала я.
– ... Мпило Уфуэ семь лет назад воскрес и восстал из могилы?
Софи покачала головой:
– Понятия не имеем. Воскрешение из мертвых в принципе возможно – по крайней мере, нам известен один такой случай. Но это произошло по воле Источника, одной из трех мировых Стихий, и воскрешение не касалось тела, а только души и разума, переселившихся в новое тело.
Амалия не стала ничего спрашивать. Очевидно, она уже слышала эту историю. Прожив несколько месяцев в Авалоне, она не могла не знать про Диану – мать Пенелопы и бабушку Феба.
– Однако в данном случае, – между тем продолжала Софи, – речь идет как раз о физической идентичности двух мертвецов. Кевин полагает, что в прошлый раз Уфуэ каким-то образом одурачил своих судей. Либо с помощью мощных чар заставил их поверить в свою смерть, тогда как на самом деле оставался жив и после похорон покинул саркофаг. Либо самоубийство совершил не он, а его двойник, безмозглый клон, действовавший под подчиняющим заклятием.
– Но тогда, – заметила я недоверчиво, – он с тем же успехом мог одурачить и нас с Фебом.
– Кевин допускает такую возможность.
Я задумалась, затем решительно произнесла:
– Не верю в эту версию с клонами.
– Я тоже, – сказала Софи.
Феб, принц Сумерек
18
После прицельного броска Бренды я перелетел через бесконечность и оказался в Экваториальных мирах где меня подхватил Брендон. Такой способ передачи предметов и живых людей адепты называли «бросить-и-поймать» или просто «пинг-понг». Обычно я избегал пользоваться им, предпочитая обращаться за помощью к Диане или Дейдре (а реже – к Софи или тете Бронвен), которые имели доступ в Безвременье из Экватора. Однако в последнее время я не хотел встречаться с Хозяйкой Источника – а от этого никак нельзя уклониться, делая промежуточную остановку в Безвременье, – так что волей-неволей приходилось выступать в роли теннисного мяча.
– Приветствую, Феб, – сказал Брендон, отпустив мою руку. – Давненько у нас не был.
– Привет, дядя, – ответил я. На самом-то деле Брендон приходился мне двоюродным дедом, но среди нашей родни этим словом называли только Януса да еще, изредка, Артура. – Вот решил побывать у вас на празднике.
– Ага, ясно, – улыбнулся Брендон. – Соскучился небось по священной говядине?
Так он называл жаркое из быка, которого приносили в жертву Митре в дни Солнцестояния, Равноденствия и по случаю разных торжеств в королевской семье – рождения принца или принцессы, их бракосочетания и тому подобного. Сегодня в Царстве Света отмечали Весеннее Равноденствие – промежуточный праздник между Зимним и Летним Солнцестоянием.
Брендон вывел меня из «ниши» в королевский кабинет. Там находился его сын Эрик, отец Фионы, в торжественном жреческом облачении. Выглядел он старше Брендона, лет под сорок по меркам простых смертных – как того требовала его высокая духовная должность.
– Ну так что, – спросил Эрик, когда мы поздоровались, – забьешь сегодня быка?
– Пожалуй, воздержусь, – ответил я, как обычно. – Но спасибо за предложенную честь.
Уже лет пять он с завидной регулярностью агитировал меня принять участие в церемонии и сразить жертвенного быка молнией. Я до сих пор не мог понять, всерьез он это предлагает или шутя, и всякий раз вежливо отказывался. Впрочем, я по-любому не согласился бы, тем более теперь. Буквально накануне мне приснился кошмарный сон, будто я стою рядом с Эриком и Амадисом у алтаря Митры, а парящий над нами в воздухе Агнец Рафаил провозглашает меня перед собравшимися в храме детьми Света будущим повелителем Порядка. Тогда я проснулся в холодном поту и целый час не мог снова заснуть...
– Как хочешь, – сказал Эрик и обратился к отцу: – А Бренды, значит, не будет?
– Нет. Чуть позже явятся Дейдра с Шоном. А Бренда извинилась, сказала, что занята.
– Да, конечно, она постоянно занята, – ворчливо прокомментировал Эрик. – Зато у нее всегда находится время, чтобы смастерить для этих бездельников синтезатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48