Белки глаз водителя тускло блеснули, когда он покосился на Нанги.
— Вы хотите сказать, что он не отдаст мне остаток?
— Я вот что хочу сказать: отныне и впредь вы исполняете мои указания, а я не стану сообщать господину Сато о вашей неловкости.
— Да о чем вы говорите-то? — заспорил водитель. — Вы думаете, эти гады морские знают, что я здесь? Да ничего они не знают.
— Но я-то знаю, — сказал Нанги. — А вас наняли, чтобы следить за мной!
— Ну и что с того?
— Давайте-ка посмотрим, стоите ли вы хоть чего-нибудь, — предложил Нанги, откручивая головку дракона на своей прогулочной трости.
Он извлек оттуда небольшую пластиковую кассету и подержал ее на ладони, словно какой-то бесценный драгоценный камень.
— Вы знаете мандаринское наречие?
Мужчина взглянул на него снизу вверх.
— Делов-то.
— Делов-то? Чего вы начитались, интересно?
— Ну, читал Раймонда Чандлера.
“О Мадонна! — подумал Нанги. — Он небось возомнил себя частным сыщиком”. Он оценивающе взглянул на водителя, можно ли ему довериться.
— Слушайте, — сказал тот, неловко ерзая на кожаном сиденье, — дайте мне эту кассету, и я все сделаю. Она ведь понадобится вам с самого утра, к тому времени и получите. — Он быстро поднял глаза. — Боги не дадут соврать. Смотрите, здесь уже три недели не было дождя, а сейчас небеса вот-вот разверзнутся. Это их обещание.
— Ну, хорошо, — сказал Нанги, принимая решение. По-видимому, выбирать не приходилось. Он пока не хотел втягивать в дело Аллана Су, стало быть, ничего другого не оставалось. Он вложил маленькую кассету в ладонь водителя. — К семи утра принесете ее в мой номер в гостинице “Мандарин”. Успеете?
Водитель кивнул, потом, будто спохватившись, сказал:
— Эй, мистер Нанги, а меня зовут Везунчик Чу. — Белки его глаз снова блеснули. — Я из Шанхая. Моей семье принадлежит треть всего товарооборота в Сам-Ка-Суэне и Кантоне. Мы занимаемся и ресторанами, и кабаре для туристов, ну, вы знаете, этакие первоклассные заведения с голенькими девочками в окрестностях Вань-Чая. Мы торгуем коврами, алмазами, шлюшками тоже. Если я не явлюсь вовремя, вы уж сходите к моему отцу, Пак Тай Чу. Он живет на вилле с такой желтовато-зеленой черепичной крышей в конце Беллвью-роуд, возле бухты Отпора.
Нанги хорошо знал повадки этого народа и понял, что Везунчик Чу рассказал о себе очень много.
— Придете утром в номер девятьсот одиннадцать, Везунчик Чу. У меня еще найдется для вас занятие, — сказал он, когда упали первые теплые капли дождя. Нанги показал на небо. — Ну, теперь-то вам лучше поднять крышу, не то минут через пять утонете.
* * *
Звонок телефона, донесшийся из задних комнат, звучал глухо, но все же нарушил задумчивую атмосферу чайной церемонии. Какое-то время в этой комнате царила полная гармония. Двое мужчин сидели на пятках на зеленовато-желтом тростниковом татами, оба были в просторных кимоно. Между ними стояли тщательно размещенные принадлежности для чайной церемонии: фарфоровый чайник с парой таких же чашечек. Под прямым углом к этой выставке стоял ларец из прочного дерева, в котором лежал дай-катана Николаса, “иссёгай”.
Между мужчинами, возвышаясь над ними, находилась токонома Сато. В изящной полупрозрачной вазе стояли два безупречно белых пиона — цветы, которые, как знал Сато, любил Николас. А над пеной этого пышного цветения высился свиток, на котором от руки была выведена такая фраза: “Будь преисполнен преданности. В то время, как другие стремятся исполнять сулящие награды услужения, сосредоточься на чистоте своих намерений, пока все вокруг тебя погрязли в своем эгоизме”.
Все остальное в кабинете не имело значения. Только слияние сил, из которых эти сущности и предметы создавали атмосферу гармоничности, столь редкую в жизни и столь желанную для каждого человека.
Звонки смолкли и появился Котэн. Он низко поклонился, выжидая, пока хозяин ощутит присутствие его мощного духа, некоего вторжения, и гармонии придет конец.
Голова Сато поднялась, его взгляд мало-помалу опять делался зорким. Они с Николасом были вдвоем в Пустоте, что удавалось очень немногим людям в этом несовершенном мире, страницы истории которого были написаны огнем. Стук его сердца и дыхание все еще были замедленными. Должно быть, он пребывал в трансе, волшебном состоянии, хорошо известном и высоко ценимом на Дальнем Востоке.
— Тысяча извинений, Сато-сан! — Голос Котэна, пронзительный и немного смешной, если учесть, как огромно было его неуклюжее тело, всегда забавлял Сато. — Звонит мужчина, который не желает называть своего имени. По его словам, он должен поговорить с вами.
— Хорошо, — ответил Сато надтреснутым голосом.
Николас не шелохнулся, и Сато позавидовал ему. Потом он поднялся и вышел из кабинета вслед за Котэном.
За то время, пока Николас был один, он медленно вернулся из Пустоты. Он возился с этим дольше, чем при каких-либо иных обстоятельствах, потому что часть его сознания не хотела возвращаться. Вселенская гармония, частью которой он только что был, все еще заполняла кабинет, будто последние отблески вечерней зари. Спустя некоторое время Николас поднял голову и вгляделся в слова на свитке токономы.
Они были до странного непоэтичны и все же как нельзя лучше соответствовали состоянию духа Сато, каким его довелось узнать Николасу. Он был сэнсэем канрёдо, одним из последних истинных самураев-чиновников. Вскоре, как это ни печально, в мире совсем не останется для них места. По мере того как Япония вступала в современный мир, последние из сэнсэев канрёдо должны были вымереть. И на их место суждено прийти новому поколению — предпринимателям западного типа, которые разбирались в мировой экономике и больше не были истинными японцами, а этакими гражданами мира. Да, Японии требуются такие в грядущие десятилетия, все эти дальновидные, умеющие разбираться в тенденциях дельцы, если уж этой стране удалось справиться с болезнями роста. Это были люди, которые будут помнить политику Рейгана и Миттерана еще долго после того, как они позабудут политику Иэясу Токугавы.
Не видя Котэна, Николас знал, что этот огромный мастер “сумо” вошел в кабинет.
— Вы хоть сколько-нибудь приблизились к обнаружению убийцы?
У него был необычный, прямолинейный стиль речи — во всяком случае, за пределами дохе. Он обходился без традиционных любезностей.
— Если Сато-сан не сможет собрать суммы от последних оптовых продаж, — сказал Николас, — все, что я могу сделать, это защитить его и Нанги-сан.
Котэн ничего не сказал. Николас повернулся и увидел, что гигант свирепо смотрит на него. Он засмеялся.
— Не беспокойтесь, вы тоже получите свой кусочек.
Он испытал некоторое облегчение, снова обретя способность говорить свободно.
— Если вы на что-то годитесь, — сказал Котэн, — то мы будем работать вместе. Тогда мимо нас и муха не пролетит.
Николас промолчал: американец непременно начал бы похваляться удалью.
— И муха не пролетит, — повторил Котэн.
Услышав, что возвращается Сато, он отступил в коридор. Поведение Сато заметно изменилось. Когда он снова вошел в кабинет, всю его апатию как рукой сняло. Теперь он пытался совладать с сильным возбуждением.
Он быстро пересек комнату и сел поближе к Николасу, нарушив традиционную дистанцию между гостем и хозяином.
— У меня есть кое-какие новости. — Голос его звучал тихо, но напряженно. — Относительно “Тэндзи”. Разумеется, проект “кэйрэцу” официально находится под зашитой правительства. Но в частном порядке я взял в помощь несколько членов “Тэнсин Сёдэн Катори-рю”. Таких же ниндзя, как вы, чтобы сохранить нашу тайну.
Он умолк и огляделся, потом кивнул и встал. Вместе они прошли через открытые фусума в сад. Пчелы уже слетелись на пионы. Серая птичка-ржанка давно покинула свое любимое место под самшитовым деревом. Солнце то выглядывало, то исчезало за серебристо-лиловыми облаками.
— Не так давно там были убиты сэнсэй и его ученик. И теперь мой связник — в “рю” его зовут Феникс — сообщает мне, что только вчера был убит второй ученик. И теперь, судя по тому, что этот человек рассказал мне, получается, что в “рю” кто-то просочился.
— Просочился? — эхом отозвался Николас. — В “Тэнсин Сёдэн Катори-рю”? Вы в этом уверены?
Сато кивнул.
— Но Феникс звонил не из Ёсино. Он на севере. На Хоккайдо! — Лицо Сато было мрачным. — Боюсь, Линнер-сан, что началось наше последнее противостояние с русскими. Вы были совершенно правы, говоря, что они в это замешаны. Фениксу понадобилось некоторое время, чтобы оценить положение. Смерть этого дзёнина, ведь он же был их духовным вождем! — Сато вскинул голову. — Вы не знали его? По случайному совпадению его звали точно так же, как того героя, о котором мы как-то раз беседовали, Масасиги Кусуноки.
— Я уже много лет не бывал в “Тэнсин Сёдэн Катори”, — ответил Николас.
Несколько секунд Сато странно смотрел на него, потом пожал плечами.
— Его смерть была совершенно неожиданной, и на некоторое время у них там воцарился хаос. Фениксу понадобилось все его искусство, чтобы так быстро привести все в полный порядок. Между тем впечатление такое, что советские агенты поработали там на славу! — Его мускулистые плечи поникли, словно на них лежала неизмеримая тяжесть. — Мы не можем допустить внедрения в “Тэндзи”, Николас-сан. Мне страшно от сознания того, что русские подобрались так близко. Раскрыв “Тэндзи”, они станут достаточно сильны, чтобы уничтожить всех нас.
— А что произошло? — спокойно спросил Николас, несмотря на переполнявшие его чувства.
— Феникс преследует одного из их агентов, последнего, оставшегося в “рю”. Этот человек бежал на север со сверхсекретным описанием “Тэндзи”, теперь он находится на Хоккайдо. Феникс позволил ему бежать, даже учитывая, что этот человек убил одного из его учеников во время боя. Он верит, что этот агент выведет его на местную советскую резидентуру. Но вы даже не можете себе представить, насколько опасен этот маневр. Агента необходимо остановить любыми способами, прежде чем он успеет передать это описание.
“Виктор Проторов, — подумал Николас. — Я должен быть на стороне этого Феникса, когда он проберется на русскую базу”.
— Так где же теперь находится Феникс?
Сато быстро взглянул на него.
— Понимаю ваше нетерпение. Но если вы туда поедете, то и я тоже должен.
— Это невозможно, — резко сказал Николас. — С тактической точки зрения... Сато поднял руку.
— Друг мой, — мягко сказал он, — здесь произошло уже слишком много убийств, и я не могу не положить этому конец. Три человека, которых я считал друзьями, ценными сотрудниками и членами моего “кобуна”, расстались из-за меня с жизнью. Это весьма тяжкое бремя для кого угодно. Пока вы были в отъезде, всех их похоронили и провели временные погребения. У мисс Ёсида не было семьи, так что все было не так уж страшно. Но вот Кагами-сан и Иссии-сан оба были людьми семейными. Конечно, мой приказ не подключать к этому полицию был исполнен. Нам тут не нужны сыщики, полные служебного рвения и сующие повсюду носы. Только мне это не нравится. Я хочу, чтобы этих людей похоронили подобающим образом в родовых усыпальницах. До тех пор их “ками” не будет покоя, разве не так?
Николас вспомнил тот день в обществе мисс Ёсиды, когда она стояла, коленопреклоненная, на расстоянии полета сильно брошенного камня от того места, где были похоронены его собственные родители. Он твердо решил пойти на ее погребение, зажечь благовонные палочки и вознести молитвы за упокой ее души.
— Я знаю, к чему идет дело, — сказал Николас, — и не могу этого допустить. Вы останетесь здесь, в безопасности.
Сато невесело рассмеялся.
— Неужели вы так быстро забыли об у-син, мой друг.
— Для этого тут есть Котэн, — упрямо сказал Николас. — Вы сомневаетесь, что он справится?
— Это не имеет никакого отношения ни к Котэну, ни к кому-либо другому.
— Я отвечаю за вашу безопасность, Сато-сан. Вы именно этого и хотели, именно в этом мы и клялись.
Сато мрачно кивнул.
— То, что вы говорите, Николас-сан, правда. Вы поклялись защищать меня, а я поклялся без осложнений довести до конца объединение. Однако наша клятва действует лишь в этих пределах. Я сам — вот кто будет судить, жить мне или умереть. Вы должны согласиться с этим. Вам и самому это известно.
На некоторое время воцарилось молчание. Две птички-ржанки вспорхнули над левым плечом Сато и устремились в облака. Поднимался ветер, воздух опять делался тяжелым. Если только направление ветра резко не изменится, здесь снова будет дождь, и довольно сильный.
— В таком случае клятва, которая связывает нас, разорвана.
Это была отчаянная уловка, и Николас опасался, что она не сработает.
— И выходит, вы вольны отправляться восвояси? — улыбнулся Сато. — Пожалуйста, вы можете поступить и так. Я не буду держать зла.
— Я могу силой заставить вас остаться здесь.
— И куда же вы отправитесь, друг мой? Ведь только я знаю, где нас должен встретить Феникс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95