.. — Какое-то мгновение он помолчал, затем продолжил: — Помню, отец ловил меня, заталкивал в ванну и тер каким-то специальным порошком, кажется, “Аджаксом”. Боль была страшная. Я орал, а он только приговаривал: “Плачь, плачь... Это пойдет тебе на пользу. Завтра сам полезешь в ванну, и мне не придется драить тебя как замызганный бампер...” Да, — Томкин покачал головой, — мой отец и в самом деле приучил меня к чистоте. — Он прикрыл глаза, словно прокручивал в памяти какие-то эпизоды из своего детства.
Николас смотрел на него и думал о своем погибшем друге. Лью Кроукер был уверен на сто процентов, что именно Томкин убил Анджелу Дидион. “Понимаешь, Ник, — сказал он ему как-то на досуге. — Мне абсолютно наплевать на то, чем занималась эта красотка и какой она обладала, репутацией. Важно то, что она, как и все мы, имеет право на справедливость, ибо была такой же Божьей тварью, как ты и я...” Мысль о наказании виновного в убийстве Анджелы стала навязчивой для Лью. Но то, что он называл “справедливостью”, Николас определял как честь. Кроукер четко знал, в чем заключаются его обязанности в этом мире, и погиб, выполняя их. Смертью самурая. Николас хорошо это понимал, но это не уменьшало понимание его тоски по безвременно ушедшему другу, не устраняло гнетущее ощущение пустоты. Он чувствовал себя так, будто его лишили чего-то очень-очень важного...
— Ник, ты хорошо ладишь с Крэйгом. — Томкин имел в виду главного финансиста компании. — Это один из немногих людей, на которых можно положиться. Если не принимать в расчет меня, то он знает о положении вещей в “Томкин индастриз” больше, чем кто бы то ни было. Можно сказать, что он держит руку на пульсе компании... — Томкин не завершил одной своей мысли и неожиданно перескочил на другую: — У Крэйга сейчас очень сложный период. Он ушел из дома. Они с женой смотреть друг на друга не могут с тех пор, как она ему рассказала о своем любовнике.
Томкин втянул в себя горячий воздух:
— Это довольно дурацкая ситуация. Крэйг хочет снять номер в одном из городских отелей, но я об этом и слышать не желаю. Короче, он остается со мной, пока окончательно не решит, что ему делать. Я обещал помочь ему с разводом, если он к этому так стремится. Я готов даже заплатить адвокату... — Он прикрыл глаза. — Но, что важнее всего, Крэйгу нужен настоящий друг. Я — его босс, и поэтому другом быть не могу. По крайней мере сейчас... Тебе же Крэйг нравится, да, кстати, и он высокого мнения о тебе. К тому же ты знаешь цену настоящей дружбе.
Николас откинулся на спину. “Западные люди непредсказуемы, — подумалось ему, — сначала они взрываются, хамски игнорируют все правила приличия, а в следующую минуту демонстрируют глубочайшее понимание и заботу...” Вслух же он сказал:
— Я сделаю все, что смогу, как только мы вернемся.
Томкин посмотрел на Николаса и заговорил уже совсем без всякой злобы:
— Ники, ты ведь собираешься жениться на моей дочери?
Николас почувствовал нотки отчаяния в голосе Томкина, и это его удивило.
— Да, — быстро ответил он, — как только мы возвратимся в Штаты...
— Ты говорил об этом с Жюстин?
Николас улыбнулся:
— В смысле, сделал ли я ей предложение? Да, конечно. Мы можем рассчитывать на твое благословение?
Лицо Томкина потемнело. Затем он вымучил нечто похожее на смешок:
— Ясное дело — можете. Если в этом будет необходимость... Но, черт побери, мне кажется, что она может раздумать выходить за тебя, хотя бы просто назло мне.
— Думаю, ты преувеличиваешь.
— О-о, нет! Тут ты, дружок, ошибаешься. Ничего и никогда уже не наладится в отношениях между мной и моими дочерьми. Они испытывают ко мне отвращение. Не могут простить то, что я годами вмешивался в их личную жизнь. Ну да, я вмешивался... Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. А теперь... Теперь я уж и сам не знаю...
“Пора сменить пластинку”, — подумал Николас и осторожно выбрался из ванны. Томкин последовал его примеру. Они прошли в парную и уселись на шестиугольные плиты. Длинная вертикальная труба, расположенная где-то под самым потолком, фыркнула и выплюнула струю воды, которая полилась вниз широким потоком. Из соседней трубы со зловещим шипением повалил густой пар, сделавший невозможным дальнейшие разговоры. Даже сидя почти бок о бок, Николас с Томкиным не могли разглядеть друг друга сквозь обжигающую молочную пелену. То и дело труба, вскрикивая, выбрасывала наружу очередное облако пара, обдававшее их лица дополнительной порцией жара. Наконец Николас ухватил Томкина за мясистое плечо, и они прошли в следующую комнату. Там пахло березой и камфарным деревом. Посередине располагались четыре длинных стола. На двух уже темнели чьи-то тела. Над каждым из них склонилась молодая женщина, совершавшая какие-то таинственные пассы.
— Джентльмены! — Мужская фигура отклеилась от одного из столов и вежливо поклонилась вошедшим. — Полагаю, что сейчас вы чувствуете себя гораздо лучше, чем тогда, когда впервые переступили наш порог.
— Сато, — начал было Томкин, — вам понадобилось... — но, почувствовав прикосновение руки Николаса, враз осекся и закончил более чем миролюбиво: — Какую встречу вы нам устроили! Даже в “Окура” не смогли бы это сделать лучше.
— О нет, нам далеко до их уровня. — Сэйити Сато слегка склонил голову в знак благодарности за комплимент. — Линнар-сан, для меня встреча с вами большая честь! — Он вновь подошел к столу и улегся на спину. — Я много слышал о вас. Скажите, вы рады снова оказаться дома?
— Теперь мой дом — Америка, Сато-сан, — осторожно ответил Николас. — Многое изменилось в Японии за время моего отсутствия, но главное, я думаю, осталось неизменным.
— Вам следовало бы стать политиком, Линнер-сан, — заметил Сато, — вы зарываете свой талант в землю...
Но Николас уже не слушал его. Он думал о том, кто же это может лежать сейчас на том столе, у дальней стены.
— Прошу вас, джентльмены, располагайтесь поудобнее, — пригласил Сато. — Вы еще не до конца расслабились.
Джентльмены приняли приглашение, и тотчас еще две молодые женщины появились из полутьмы. Николас почувствовал, как опытные руки принялись разминать его мускулы.
— Вы, наверное, удивлены тем, что эти девушки не японки, Линнер-сан? — ухмыльнулся Сато. — О нет, только не упрекайте меня в антипатриотизме! Просто вдобавок ко всему я еще и реалист, а эти девушки — с Тайваня. Они слепые, Линнер-сан, вы не заметили? Считается, что недостаток зрения развивает более острое осязание. Еще со времен первой своей поездки на Тайвань, в пятьдесят шестом, я мечтал привезти в Японию тайваньских массажисток. Что вы думаете об этом, Линнер-сан?
— Это превосходно! — промычал Николас. Его каменные мускулы превращались в воск под умелыми пальцами девчонок. Он глубоко дышал, испытывая при этом райское наслаждение.
— Как-то раз мне пришлось пробыть на Тайване десять дней. В то время мы обсуждали юридические аспекты одной сделки, которая, кстати, провалилась... Уверяю вас, джентльмены, единственным достоинством этой паршивой страны можно считать ее кухню да непревзойденных слепых массажисток...
Некоторое время были слышны лишь мягкие звуки шлепков. Резкий камфарный запах нагонял сон.
Мысли Николаса были заняты таинственным четвертым участником их встречи, до сих пор не проронившим ни слова. Будучи знаком с извилистыми тропами японской системы бизнеса, Николас понимал, что, хотя Сато и являлся президентом данной промышленной группы, помимо него существовало еще множество других слоев, обладающих не меньшей, а то и большей властью. На самой верхушке пирамиды находились люди, которых в глаза не видели не то что иностранцы, но и сами японцы. Был ли этот “четвертый” одним из таких людей? Если да, то прав оказался Томкин, предупреждая Николаса о необходимости предельной бдительности во время их поездки за океан.
— Сделка с “Сато петрокемиклз” потенциально самая крупная из всех тех сделок, которые я только заключал в своей жизни, Ник, — говорил он перед отъездом. — Слияние моего “Сфинкс силикон” с “кобуном” Сато “Ниппон мемори Чип” обещает принести неслыханные прибыли “Томкин индастриз” в целом, в ближайшие пятнадцать — двадцать лет. Ты знаешь американских производителей — они всегда тянут резину. Поэтому-то я и решил начать проект “Сфинкс” два с половиной года назад. Тогда я был по горло сыт посулами этих ублюдков, все время отставал от графика... А когда дождался результатов, оказалось, что “джапы” их опередили. Как всегда, они принимали к сведению наши разработки и выпускали продукт, который был и лучше и намного дешевле. Так они обогнали немцев — со своими тридцатипятимиллиметровыми камерами, а затем и всю Европу — с автомобилями. А теперь, если мы вовремя не пошевелим задницами, они провернут то же самое и с компьютерными чипами. Ты, Ник, лучше чем кто бы то ни было знаешь, как трудно иностранной компании зацепиться здесь, в Японии. Но я имею кое-что, интересующее их настолько сильно, что они согласны оставить за мной пятьдесят один процент участия. Для здешних мест это беспрецедентный случай. “IBM” они умыли как раз тогда, когда те начали дела в Токио...
Николас помнил это прекрасно. Всесильное японское Министерство внешней торговли и промышленности, известное больше как МИТИ, возникло сразу после второй мировой войны для того, чтобы поднять национальную экономику. В пятидесятых глава МИТИ Сигэру Сахаси, с упорством самурая, препятствовал проникновению американского капитала на японский рынок. Он отлично понимал громадные потенциальные потребности мирового рынка в компьютерах. Но у Японии к тому времени не было собственной компьютерной технологии. Чтобы создать национальную электронную промышленность, Сахаси воспользовался стремлением “IBM” открыть Японию для сбыта. К тому времени МИТИ уже проводило политику, ограничивающую участие иностранных компаний в японской экономике. Министерство было настолько влиятельно внутри страны, что имело возможность запретить деятельность любой иностранной компании в любой момент. На исторической встрече с представителями “IBM” Сахаси заявил: “Мы будем препятствовать вашему успеху в Японии, если вы не передадите лицензии на патенты “IBM” местным фирмам и не назначите при этом не более пяти процентов комиссионных. Когда возмущенные представители “IBM” намекнули японцам на то, что у тех-де развился болезненный комплекс неполноценности, Сахаси спокойно ответил на это: “У нас нет никакого комплекса неполноценности. Просто нам необходимы время и деньги, чтобы успешно конкурировать с вами”. Изумленные американцы оказались перед нелегким выбором: полностью вывести “IBM” из запланированного проникновения в этот регион или капитулировать на милость МИТИ. Они предпочли второе, и Сахаси потом еще много лет с гордостью вспоминал эти триумфальные переговоры...
— Я не забыл этот урок. — Голос Томкина вернул Николаса к действительности. — Я не настолько жаден, чтобы попасться на их крючок, и еще разберусь, что за чертовщина тут у них творится. “Джапы” будут работать на меня, а не наоборот! Я не вложу ни доллара в японскую компанию до тех пор, пока сделка не будет окончательно завершена. У меня есть патент, но я не могу выпускать этот новый чип в Штатах так, чтобы себестоимость его не привела предприятие к убыткам. Здесь же Сато может дать мне такую возможность. Он контролирует шестой по величине концерн Японии. Здесь эта штука обойдется во много раз дешевле и будет приносить баснословные прибыли. — Он засмеялся. — Я говорю об огромных деньгах, Ник! Можешь верить, можешь — нет, но мы ожидаем получить порядка ста миллионов долларов чистой прибыли в течение двух лет. — Глаза Томкина сверкнули хищным огнем. — Да, да, Ник, ты не ослышался — сто миллионов!
* * *
Николас уже почти спал, когда руки девушки отлепились наконец от его мускулов. Теперь он чувствовал себя так хорошо, как не чувствовал уже много лет. Повелительный голос Сато окончательно развеял его дремоту:
— А сейчас мы примем душ и оденемся для ведения переговоров. Через пятнадцать минут мисс Ёсида зайдет за вами.
Николас вывернул шею, чтобы как следует разглядеть обладателя голоса, но отметил лишь то, что он невысок, если судить по американским стандартам. Внезапно за его спиной зашевелился и приподнялся на локтях таинственный “четвертый”. Николас перевел взгляд на него, но Сато встал между ним и незнакомцем, закрывая поле обзора.
— Мы займемся бизнесом совсем немного, — сказал он, — вы же еще как следует не отдохнули после полета, да и поздно уже... Но все-таки, — он застыл в официальном поклоне, — сегодня уже понедельник и предварительные переговоры не могут ждать. Вы согласны, Томкин-сан?
— Я готов приступить... — Голос Томкина звучал глуше обычного.
— Превосходно! — улыбнулся Сато. — До встречи.
Японцы покинули комнату. Вслед за ними упорхнули и девушки, прошелестев халатиками, как камыш на ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Николас смотрел на него и думал о своем погибшем друге. Лью Кроукер был уверен на сто процентов, что именно Томкин убил Анджелу Дидион. “Понимаешь, Ник, — сказал он ему как-то на досуге. — Мне абсолютно наплевать на то, чем занималась эта красотка и какой она обладала, репутацией. Важно то, что она, как и все мы, имеет право на справедливость, ибо была такой же Божьей тварью, как ты и я...” Мысль о наказании виновного в убийстве Анджелы стала навязчивой для Лью. Но то, что он называл “справедливостью”, Николас определял как честь. Кроукер четко знал, в чем заключаются его обязанности в этом мире, и погиб, выполняя их. Смертью самурая. Николас хорошо это понимал, но это не уменьшало понимание его тоски по безвременно ушедшему другу, не устраняло гнетущее ощущение пустоты. Он чувствовал себя так, будто его лишили чего-то очень-очень важного...
— Ник, ты хорошо ладишь с Крэйгом. — Томкин имел в виду главного финансиста компании. — Это один из немногих людей, на которых можно положиться. Если не принимать в расчет меня, то он знает о положении вещей в “Томкин индастриз” больше, чем кто бы то ни было. Можно сказать, что он держит руку на пульсе компании... — Томкин не завершил одной своей мысли и неожиданно перескочил на другую: — У Крэйга сейчас очень сложный период. Он ушел из дома. Они с женой смотреть друг на друга не могут с тех пор, как она ему рассказала о своем любовнике.
Томкин втянул в себя горячий воздух:
— Это довольно дурацкая ситуация. Крэйг хочет снять номер в одном из городских отелей, но я об этом и слышать не желаю. Короче, он остается со мной, пока окончательно не решит, что ему делать. Я обещал помочь ему с разводом, если он к этому так стремится. Я готов даже заплатить адвокату... — Он прикрыл глаза. — Но, что важнее всего, Крэйгу нужен настоящий друг. Я — его босс, и поэтому другом быть не могу. По крайней мере сейчас... Тебе же Крэйг нравится, да, кстати, и он высокого мнения о тебе. К тому же ты знаешь цену настоящей дружбе.
Николас откинулся на спину. “Западные люди непредсказуемы, — подумалось ему, — сначала они взрываются, хамски игнорируют все правила приличия, а в следующую минуту демонстрируют глубочайшее понимание и заботу...” Вслух же он сказал:
— Я сделаю все, что смогу, как только мы вернемся.
Томкин посмотрел на Николаса и заговорил уже совсем без всякой злобы:
— Ники, ты ведь собираешься жениться на моей дочери?
Николас почувствовал нотки отчаяния в голосе Томкина, и это его удивило.
— Да, — быстро ответил он, — как только мы возвратимся в Штаты...
— Ты говорил об этом с Жюстин?
Николас улыбнулся:
— В смысле, сделал ли я ей предложение? Да, конечно. Мы можем рассчитывать на твое благословение?
Лицо Томкина потемнело. Затем он вымучил нечто похожее на смешок:
— Ясное дело — можете. Если в этом будет необходимость... Но, черт побери, мне кажется, что она может раздумать выходить за тебя, хотя бы просто назло мне.
— Думаю, ты преувеличиваешь.
— О-о, нет! Тут ты, дружок, ошибаешься. Ничего и никогда уже не наладится в отношениях между мной и моими дочерьми. Они испытывают ко мне отвращение. Не могут простить то, что я годами вмешивался в их личную жизнь. Ну да, я вмешивался... Тогда мне казалось, что я поступаю правильно. А теперь... Теперь я уж и сам не знаю...
“Пора сменить пластинку”, — подумал Николас и осторожно выбрался из ванны. Томкин последовал его примеру. Они прошли в парную и уселись на шестиугольные плиты. Длинная вертикальная труба, расположенная где-то под самым потолком, фыркнула и выплюнула струю воды, которая полилась вниз широким потоком. Из соседней трубы со зловещим шипением повалил густой пар, сделавший невозможным дальнейшие разговоры. Даже сидя почти бок о бок, Николас с Томкиным не могли разглядеть друг друга сквозь обжигающую молочную пелену. То и дело труба, вскрикивая, выбрасывала наружу очередное облако пара, обдававшее их лица дополнительной порцией жара. Наконец Николас ухватил Томкина за мясистое плечо, и они прошли в следующую комнату. Там пахло березой и камфарным деревом. Посередине располагались четыре длинных стола. На двух уже темнели чьи-то тела. Над каждым из них склонилась молодая женщина, совершавшая какие-то таинственные пассы.
— Джентльмены! — Мужская фигура отклеилась от одного из столов и вежливо поклонилась вошедшим. — Полагаю, что сейчас вы чувствуете себя гораздо лучше, чем тогда, когда впервые переступили наш порог.
— Сато, — начал было Томкин, — вам понадобилось... — но, почувствовав прикосновение руки Николаса, враз осекся и закончил более чем миролюбиво: — Какую встречу вы нам устроили! Даже в “Окура” не смогли бы это сделать лучше.
— О нет, нам далеко до их уровня. — Сэйити Сато слегка склонил голову в знак благодарности за комплимент. — Линнар-сан, для меня встреча с вами большая честь! — Он вновь подошел к столу и улегся на спину. — Я много слышал о вас. Скажите, вы рады снова оказаться дома?
— Теперь мой дом — Америка, Сато-сан, — осторожно ответил Николас. — Многое изменилось в Японии за время моего отсутствия, но главное, я думаю, осталось неизменным.
— Вам следовало бы стать политиком, Линнер-сан, — заметил Сато, — вы зарываете свой талант в землю...
Но Николас уже не слушал его. Он думал о том, кто же это может лежать сейчас на том столе, у дальней стены.
— Прошу вас, джентльмены, располагайтесь поудобнее, — пригласил Сато. — Вы еще не до конца расслабились.
Джентльмены приняли приглашение, и тотчас еще две молодые женщины появились из полутьмы. Николас почувствовал, как опытные руки принялись разминать его мускулы.
— Вы, наверное, удивлены тем, что эти девушки не японки, Линнер-сан? — ухмыльнулся Сато. — О нет, только не упрекайте меня в антипатриотизме! Просто вдобавок ко всему я еще и реалист, а эти девушки — с Тайваня. Они слепые, Линнер-сан, вы не заметили? Считается, что недостаток зрения развивает более острое осязание. Еще со времен первой своей поездки на Тайвань, в пятьдесят шестом, я мечтал привезти в Японию тайваньских массажисток. Что вы думаете об этом, Линнер-сан?
— Это превосходно! — промычал Николас. Его каменные мускулы превращались в воск под умелыми пальцами девчонок. Он глубоко дышал, испытывая при этом райское наслаждение.
— Как-то раз мне пришлось пробыть на Тайване десять дней. В то время мы обсуждали юридические аспекты одной сделки, которая, кстати, провалилась... Уверяю вас, джентльмены, единственным достоинством этой паршивой страны можно считать ее кухню да непревзойденных слепых массажисток...
Некоторое время были слышны лишь мягкие звуки шлепков. Резкий камфарный запах нагонял сон.
Мысли Николаса были заняты таинственным четвертым участником их встречи, до сих пор не проронившим ни слова. Будучи знаком с извилистыми тропами японской системы бизнеса, Николас понимал, что, хотя Сато и являлся президентом данной промышленной группы, помимо него существовало еще множество других слоев, обладающих не меньшей, а то и большей властью. На самой верхушке пирамиды находились люди, которых в глаза не видели не то что иностранцы, но и сами японцы. Был ли этот “четвертый” одним из таких людей? Если да, то прав оказался Томкин, предупреждая Николаса о необходимости предельной бдительности во время их поездки за океан.
— Сделка с “Сато петрокемиклз” потенциально самая крупная из всех тех сделок, которые я только заключал в своей жизни, Ник, — говорил он перед отъездом. — Слияние моего “Сфинкс силикон” с “кобуном” Сато “Ниппон мемори Чип” обещает принести неслыханные прибыли “Томкин индастриз” в целом, в ближайшие пятнадцать — двадцать лет. Ты знаешь американских производителей — они всегда тянут резину. Поэтому-то я и решил начать проект “Сфинкс” два с половиной года назад. Тогда я был по горло сыт посулами этих ублюдков, все время отставал от графика... А когда дождался результатов, оказалось, что “джапы” их опередили. Как всегда, они принимали к сведению наши разработки и выпускали продукт, который был и лучше и намного дешевле. Так они обогнали немцев — со своими тридцатипятимиллиметровыми камерами, а затем и всю Европу — с автомобилями. А теперь, если мы вовремя не пошевелим задницами, они провернут то же самое и с компьютерными чипами. Ты, Ник, лучше чем кто бы то ни было знаешь, как трудно иностранной компании зацепиться здесь, в Японии. Но я имею кое-что, интересующее их настолько сильно, что они согласны оставить за мной пятьдесят один процент участия. Для здешних мест это беспрецедентный случай. “IBM” они умыли как раз тогда, когда те начали дела в Токио...
Николас помнил это прекрасно. Всесильное японское Министерство внешней торговли и промышленности, известное больше как МИТИ, возникло сразу после второй мировой войны для того, чтобы поднять национальную экономику. В пятидесятых глава МИТИ Сигэру Сахаси, с упорством самурая, препятствовал проникновению американского капитала на японский рынок. Он отлично понимал громадные потенциальные потребности мирового рынка в компьютерах. Но у Японии к тому времени не было собственной компьютерной технологии. Чтобы создать национальную электронную промышленность, Сахаси воспользовался стремлением “IBM” открыть Японию для сбыта. К тому времени МИТИ уже проводило политику, ограничивающую участие иностранных компаний в японской экономике. Министерство было настолько влиятельно внутри страны, что имело возможность запретить деятельность любой иностранной компании в любой момент. На исторической встрече с представителями “IBM” Сахаси заявил: “Мы будем препятствовать вашему успеху в Японии, если вы не передадите лицензии на патенты “IBM” местным фирмам и не назначите при этом не более пяти процентов комиссионных. Когда возмущенные представители “IBM” намекнули японцам на то, что у тех-де развился болезненный комплекс неполноценности, Сахаси спокойно ответил на это: “У нас нет никакого комплекса неполноценности. Просто нам необходимы время и деньги, чтобы успешно конкурировать с вами”. Изумленные американцы оказались перед нелегким выбором: полностью вывести “IBM” из запланированного проникновения в этот регион или капитулировать на милость МИТИ. Они предпочли второе, и Сахаси потом еще много лет с гордостью вспоминал эти триумфальные переговоры...
— Я не забыл этот урок. — Голос Томкина вернул Николаса к действительности. — Я не настолько жаден, чтобы попасться на их крючок, и еще разберусь, что за чертовщина тут у них творится. “Джапы” будут работать на меня, а не наоборот! Я не вложу ни доллара в японскую компанию до тех пор, пока сделка не будет окончательно завершена. У меня есть патент, но я не могу выпускать этот новый чип в Штатах так, чтобы себестоимость его не привела предприятие к убыткам. Здесь же Сато может дать мне такую возможность. Он контролирует шестой по величине концерн Японии. Здесь эта штука обойдется во много раз дешевле и будет приносить баснословные прибыли. — Он засмеялся. — Я говорю об огромных деньгах, Ник! Можешь верить, можешь — нет, но мы ожидаем получить порядка ста миллионов долларов чистой прибыли в течение двух лет. — Глаза Томкина сверкнули хищным огнем. — Да, да, Ник, ты не ослышался — сто миллионов!
* * *
Николас уже почти спал, когда руки девушки отлепились наконец от его мускулов. Теперь он чувствовал себя так хорошо, как не чувствовал уже много лет. Повелительный голос Сато окончательно развеял его дремоту:
— А сейчас мы примем душ и оденемся для ведения переговоров. Через пятнадцать минут мисс Ёсида зайдет за вами.
Николас вывернул шею, чтобы как следует разглядеть обладателя голоса, но отметил лишь то, что он невысок, если судить по американским стандартам. Внезапно за его спиной зашевелился и приподнялся на локтях таинственный “четвертый”. Николас перевел взгляд на него, но Сато встал между ним и незнакомцем, закрывая поле обзора.
— Мы займемся бизнесом совсем немного, — сказал он, — вы же еще как следует не отдохнули после полета, да и поздно уже... Но все-таки, — он застыл в официальном поклоне, — сегодня уже понедельник и предварительные переговоры не могут ждать. Вы согласны, Томкин-сан?
— Я готов приступить... — Голос Томкина звучал глуше обычного.
— Превосходно! — улыбнулся Сато. — До встречи.
Японцы покинули комнату. Вслед за ними упорхнули и девушки, прошелестев халатиками, как камыш на ветру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95