Отвали, красивый мальчик.
Маришка не успела заметить движения. С нечеловеческой силой Олег сдернул ее с матраца и развернулся к Пауку. Еще не остывший автоматный ствол уперся в подбородок. И от голоса Зверя, прозвучавшего так близко, на глазах снова выступили слезы.
– Это хуже чем магия, – сказал Зверь, – но выстрелить я успею.
– Ты ничего не помнишь, – прошелестел Альгирдас, – как это случилось, Волчонок?
– Не болтай! – оборвал его Зверь. – Иди вперед, открой дверь и скажи магам и священнику, чтобы убрались подальше.
– Обещай, что отпустишь девушку.
– На черта она мне сдалась? Девственница… не еда.
– Обещай.
– А ты хорошо меня знаешь, – хмыкнул Зверь, – лучше, чем я сам. Ладно, обещаю. Вперед!
Через несколько секунд в подвал просочился дневной свет. Безжалостная рука больнее сдавила ребра, но, честное слово, эта боль ни в какое сравнение не шла с той, что колола Маришку в сердце. И она плакала, не переставая, тихо, чтобы не рассердить Олега… Зверя. Господи, ну почему так? Еще месяц назад она знала, что он скорее отгрызет себе руку, чем сделает ей что-нибудь плохое. Еще месяц назад она улыбалась в ответ на его улыбку, спасала его от смерти, жалела и восхищалась. Сейчас остались только страх и безнадежная печаль.
– Он хороший парень, да? – сумасшедший смешок обжег ей ухо. – Обменял Вселенную на девчонку. Кто ты ему? Сестра? Дочь?
– Заткнись, – прошептала Маришка.
– Дура! – зло бросил Зверь. – Из-за тебя жертвуют целым долбаным миром, а ты рыдаешь о детской влюбленности.
Солнечный свет обжег глаза – слишком яркий после мягкой тьмы подвала. Сильный удар в спину швырнул Маришку на шершавый асфальт. Рядом хлопнула дверца автомобиля, тихо вздохнул двигатель. Проморгавшись, лейтенант Чавдарова разглядела исчезающую за углом черную блестящую корму какой-то машины.
Секунду спустя рядом с ней был Альгирдас. Длинные пальцы его слепо, но уверенно метнулись по лицу Маришки, по плечам и рукам. Что-то мягко коснулось сердца, и боль растаяла, почти совсем прошла.
– Ты цела… – его глаза были светлыми до прозрачности, – хвала богам… Маленькая, прости меня! Пожалуйста.
* * *
Все повторилось.
Золото, кровь, смерть. И девочка, беспомощная маленькая девочка, заложница в столкновении чужих интересов. Волк мог убить ее. Волк мог ее убить! На какой-то миг там, в подвале, Альгирдас окунулся во тьму и боль, пришедшие со смертью Малышки. И тогда он сам едва не убил Волка.
Только боги знают, как ему удалось удержаться. Не ударить насмерть.
Он мог не успеть, и тогда… нет, не думать об этом! Он знал, что будет тогда. Гибель Волка, и ярость Змея, и скорый неизбежный конец света. Но не это заставило остановиться. Он испугался, что девочка погибнет. Снова. Как тогда.
Золото, кровь и смерть.
Снова.
И снова.
Маришку колотило крупной дрожью. Брезгливо срывая с нее мягкое, податливое золото, Альгирдас сдерживался, чтобы не выругаться. И самому не дрожать от дикой запоздалой злости.
– Паук, – легкое прикосновение к плечу заставило резко обернуться. Артур Нордан успел отдернуть руку от клацнувших острых клыков и отступил на полшага. – Извини, я не подумал. Возвращайтесь домой, сюда вот-вот приедут люди. Марина, нам с тобой надо поговорить.
Взгляд Маринки стал таким отчаянным, что Альгирдас едва не зарычал на храмовника. Чего еще ему нужно?! Он не позволил задержать Волка, он едва не погубил девчонку…
Будь оно все проклято! При чем тут Артур? Он же не ошибается, он всегда знает, как надо, и в этот раз он был прав, просто не нужно было слушать его. Это ты, Паук, ты, а не Нордан, чуть не убил Малышку…
– Я знаю, Альгирдас, и ты знаешь, – спокойно произнес Артур, – что ни сейчас, ни когда-нибудь потом ты не допустишь, чтобы с ней случилось что-то плохое. Ты давно это понял, и сегодня сделал все правильно. Все сказано и сделано именно тогда, когда нужно, и именно так, как нужно. Подумай об этом. А пока отдай мне девочку, ей нужна помощь.
Смяв в пальцах остатки последнего браслета, Альгирдас поднялся на ноги. По коже еще бегали мурашки: золото и неосмотрительное прикосновение Артура – все вместе заставляло почувствовать себя так, как будто таракан упал на голову. Отвращение и брезгливый озноб.
Он не терпел чужаков! Ненавидел их! И отпустить Малышку с этим…
Альгирдас выдохнул. Подал руку Маринке:
– Артур прав. Мы тебя подождем в машине.
Благие боги, как она вцепилась в его ладонь! Вот уж точно, здесь без Артура не обойтись, не отдавать же девчонку на растерзание смертным душеведам. Психологам.
Прошипев напоследок мрачное ругательство на языке Ниэв Эйд, Альгирдас аккуратно разжал Маринке пальцы и, не оглядываясь, пошел к своему «ауди». Там, кстати, заперт был пленный маг, по имени Вересов. Альгирдас собирался скормить его Волку, но тот ограничился тем, что угнал машину Вересова. Надо позаботиться о пленнике. Нельзя, чтобы он достался охотникам раньше, чем его допросит Орнольф.
* * *
Сверкнула и зашуршала змеиная кожа, хлопнула дверца. Хельг откинулся на спинку сиденья и закурил, глядя вперед. Где-то с первой трети сигареты его стало ощутимо потряхивать, и тогда Орнольф рискнул сжать тонкую, белую руку.
Если затрясло, значит, отходит. Значит, не набросится, не ударит, не укусит. Хотя в последнем-то как раз нет ничего страшного.
Досталось им обоим – и Хельгу, и Марине. Не стоило отпускать Паука в подвал, а с другой стороны, кто бы удержал его, когда девочка позвала на помощь? Разве что Артур. Но Артур не пожелал вмешаться. Да к тому же никто, кроме Хельга, не сладил бы с Волком, дойди дело до боя. А Эйни мог успеть спасти Марину, даже нажми змеев сын на курок. Собственно, он и сам это понимает, знает, что шансы у него были, что он просто испугался за девочку. Потому и бесится сейчас.
Но у него есть все основания бояться.
А Нордан, надо сказать, остался доволен. Что бы ни творилось на душе у Хельга, как бы плохо не было Марине, Артура это не беспокоит. Его не назовешь жестоким, даже равнодушным не назовешь, значит, дело того стоило. Что-то произошло между Мариной и Волком, или между Волком и Хельгом, что-то важное, пусть пока никто, кроме Артура, и не подозревает о значимости этого.
Впрочем, так же можно предполагать, что произошло что-то между Хельгом и Мариной. Кто его поймет, Артура Нордана?
Хельг его понимает. И кажется иногда, что Артур понимает Хельга лучше самого Орнольфа.
Он отпустил Паука на помощь девочке, рискнул жизнью Волка, собственной душой рискнул. «Ты дашь ему выбор?» Этого простого вопроса оказалось достаточно, чтобы Хельг изменил сам себе, позволил Волку уйти живым, словно забыл, что тот мог убить его ненаглядную «малышку».
– Он стал старше.
– Кто? Артур?
От сигареты осталось сантиметра полтора, и Орнольф забрал у Хельга окурок прежде, чем огонек обжег нежные пальцы.
– Волк. Он не изменился внешне – это понятно, бессмертный, но, рыжий, ему сейчас лет сорок, и…
Паук запнулся.
– И он ничего не помнит, – продолжил Орнольф.
– Да.
– Он очень испуган, Хельг. Я слышал и видел то же, что и ты. Ему страшно. Там, – Орнольф неопределенно качнул головой, обозначая далекое «там», – он прожил дольше, чем здесь. Там его дом, тут – чужой, незнакомый мир. Представь только, если бы тебя, мирно спавшего, выдернули из Воратинклис под автоматные пули, разве ты…
Предупредительный красный сигнал запищал слишком поздно. Выдернув руку из его ладони, Паук подскочил, едва не стукнувшись головой о крышу:
– Разве я что ?! По-твоему, я способен взять в заложники девчонку? Да, проклятье… не важно кого, любого смертного?
– Хельг…
– Заткнись ты, придурок!
– С ней все будет в порядке, – вздохнул Орнольф. – Займись лучше делом, разбуди господина Вересова и допроси, пока его у нас не забрали.
На это предложение Паук продемонстрировал все четыре клыка, но возражать не стал. Вересова у них действительно могли забрать. По представлениям Хельга, маг был пленником эмпата Адасова, и тот в любой момент мог предъявить на него права. Боги, боги, как тяжело, порой, с рыцарем-фейри, пусть даже он и воображает себя человеком.
* * *
«Господин Касур, насколько мне известно, Вы – один из сильнейших человеческих магов на этой планете. Кроме того, Вам небезразличны судьбы людей. Надеюсь, Вы сможете помочь в решении моей маленькой проблемы, которая грозит стать большой проблемой для Вас и для ваших смертных. Я хочу вернуться домой, господин Касур. Чем скорее я сделаю это, тем меньше людей умрет. Полагаю, Вам не нужны дополнительные разъяснения. Волк».
– Чертов мальчишка…
Орнольф раздраженно шарахнул по скалам за окном пучком молний. Крутнулся вместе с креслом, отвернувшись от компьютера, и уставился в стену, слушая затихающий рокот в небе.
Меньше всего он ожидал получить подобное послание, да еще так скоро, буквально через час после того, как Волк на машине Вересова улизнул у них из-под носа.
Хельг, тот, пожалуй, мог бы сказать, что полученный ультиматум – как раз то, чего и следовало ждать от змеева сына. И – да, Хельгу, конечно, надо бы увидеть это письмо. Он знает Волка, успел изучить его, разглядеть снаружи и изнутри, чуть душами с ним не поменялся. Хельг мог бы подсказать, как доступнее всего объяснить этому перепуганному мальчишке, что помочь ему может только его родной отец. Беда в том, что Марина успела рассказать Волку достаточно правды, чтобы он как можно дальше держался от всего сверхъестественного. И в первую очередь от Змея – отец там или не отец…
Вновь развернувшись к машине, Орнольф побарабанил пальцами по столу.
– Хельг…
Нет уж, у Хельга сейчас было предостаточно своих забот. Не стоит нагружать его еще и этим. Хельг ищет Волка, рабы Хельга ищут Волка, друзья Хельга ищут Волка и даже его враги, те из его врагов, кто располагает хоть каплей разума, тоже разыскивают змеева сына.
Ниточка порвалась. Паутина сгорела в тот миг, когда Волк направил в лицо Марине автоматный ствол.
В тот миг, когда Паук не убил его.
Что-то должно было сгореть, порваться или сломаться. Слишком сильным оказалось напряжение. Самой уязвимой была девочка, чья жизнь разрушилась в одно мгновение, но паутина сыграла роль предохранителя.
И разгневанный Змей дал Пауку три дня на то, чтобы отыскать Волка. Он в ярости, Жемчужный Господин, и с этим придется считаться. Паук ничего не должен ему, и он ничего не должен Пауку, они оба понимают это, и тем не менее у Паука есть только три дня для того, чтобы совершить невозможное. Сделать то, что так и не удалось Змею. Отыскать иголку в стогу сена… в тысяче стогов тысячу иголок. И выбрать среди них нужную.
Иголку. Занозу в… под ногтем!
Но со Змеем не поспоришь.
Орнольф от души надеялся, что Хельг понимает это. Своенравный Паук, гордый до потери инстинкта самосохранения… Хотелось верить, что он сумеет наступить на горло своей гордости.
Второй раз за несколько дней? Ох, злые боги!..
И если говорить честно, Орнольфу совсем не хотелось, чтобы грязь шантажа и террора коснулась его Эйни. «Добро пожаловать в реальный мир…» – так-то оно, конечно, так, но, право же, мир Хельга реален ничуть не меньше, и пусть уж безупречно красивый Паук обитает в своей безупречно честной реальности. А угрозы, убийства, торговля человеческими жизнями – джентльменский набор будущего Черного Владыки – как можно дольше должны оставаться проблемой Орнольфа Касура.
Сейчас Орнольф пытался эту проблему решить.
Письмо было отправлено с бесплатной почтовой службы, на которой может зарегистрироваться любой. Огромная бесплатная помойка, так вернее. Первое, что сделал Орнольф, не особо надеясь на успех, это тряхнул упомянутую службу, мягко, но настойчиво выдавив из ее системных администраторов логи за последние сутки. Благо, сейчас под рукой было достаточно людей для того, чтобы действовать в тварном мире не только с помощью дружественных Пауку фейри.
Артур, добравшись, наконец, до Адама Элиато, разогнал от того всех подручных демонов и духов. Создания преисподней перестали признавать бывшего митрополита своим хозяином, перестали отвечать на его призывы, и инфернальные прорывы прекратились. Паук, таким образом, вновь получил в свое распоряжение всех вольных охотников – магов, не входивших ни в какие государственные организации, – которые в последние годы были заняты тем, что метались от одного прорыва к другому, уничтожая рвущихся в тварный мир чудовищ. Ну а люди Паука – это люди Орнольфа. Точно так же, как деньги Орнольфа – деньги Паука. Каждый вносит свой вклад в общее дело.
Угу. Только пользы от логов было немного.
Компьютер, с которого был зарегистрирован почтовый ящик, оказался одной из трехсот машин в громадном интернет-клубе в центре Владивостока. И ни администраторы, ни завсегдатаи даже припомнить не могли, кто два часа назад воспользовался этим компьютером.
Вольные охотники – народ не стеснительный, они не знают что такое «недопустимое воздействие», однако здесь и магия не помогла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Маришка не успела заметить движения. С нечеловеческой силой Олег сдернул ее с матраца и развернулся к Пауку. Еще не остывший автоматный ствол уперся в подбородок. И от голоса Зверя, прозвучавшего так близко, на глазах снова выступили слезы.
– Это хуже чем магия, – сказал Зверь, – но выстрелить я успею.
– Ты ничего не помнишь, – прошелестел Альгирдас, – как это случилось, Волчонок?
– Не болтай! – оборвал его Зверь. – Иди вперед, открой дверь и скажи магам и священнику, чтобы убрались подальше.
– Обещай, что отпустишь девушку.
– На черта она мне сдалась? Девственница… не еда.
– Обещай.
– А ты хорошо меня знаешь, – хмыкнул Зверь, – лучше, чем я сам. Ладно, обещаю. Вперед!
Через несколько секунд в подвал просочился дневной свет. Безжалостная рука больнее сдавила ребра, но, честное слово, эта боль ни в какое сравнение не шла с той, что колола Маришку в сердце. И она плакала, не переставая, тихо, чтобы не рассердить Олега… Зверя. Господи, ну почему так? Еще месяц назад она знала, что он скорее отгрызет себе руку, чем сделает ей что-нибудь плохое. Еще месяц назад она улыбалась в ответ на его улыбку, спасала его от смерти, жалела и восхищалась. Сейчас остались только страх и безнадежная печаль.
– Он хороший парень, да? – сумасшедший смешок обжег ей ухо. – Обменял Вселенную на девчонку. Кто ты ему? Сестра? Дочь?
– Заткнись, – прошептала Маришка.
– Дура! – зло бросил Зверь. – Из-за тебя жертвуют целым долбаным миром, а ты рыдаешь о детской влюбленности.
Солнечный свет обжег глаза – слишком яркий после мягкой тьмы подвала. Сильный удар в спину швырнул Маришку на шершавый асфальт. Рядом хлопнула дверца автомобиля, тихо вздохнул двигатель. Проморгавшись, лейтенант Чавдарова разглядела исчезающую за углом черную блестящую корму какой-то машины.
Секунду спустя рядом с ней был Альгирдас. Длинные пальцы его слепо, но уверенно метнулись по лицу Маришки, по плечам и рукам. Что-то мягко коснулось сердца, и боль растаяла, почти совсем прошла.
– Ты цела… – его глаза были светлыми до прозрачности, – хвала богам… Маленькая, прости меня! Пожалуйста.
* * *
Все повторилось.
Золото, кровь, смерть. И девочка, беспомощная маленькая девочка, заложница в столкновении чужих интересов. Волк мог убить ее. Волк мог ее убить! На какой-то миг там, в подвале, Альгирдас окунулся во тьму и боль, пришедшие со смертью Малышки. И тогда он сам едва не убил Волка.
Только боги знают, как ему удалось удержаться. Не ударить насмерть.
Он мог не успеть, и тогда… нет, не думать об этом! Он знал, что будет тогда. Гибель Волка, и ярость Змея, и скорый неизбежный конец света. Но не это заставило остановиться. Он испугался, что девочка погибнет. Снова. Как тогда.
Золото, кровь и смерть.
Снова.
И снова.
Маришку колотило крупной дрожью. Брезгливо срывая с нее мягкое, податливое золото, Альгирдас сдерживался, чтобы не выругаться. И самому не дрожать от дикой запоздалой злости.
– Паук, – легкое прикосновение к плечу заставило резко обернуться. Артур Нордан успел отдернуть руку от клацнувших острых клыков и отступил на полшага. – Извини, я не подумал. Возвращайтесь домой, сюда вот-вот приедут люди. Марина, нам с тобой надо поговорить.
Взгляд Маринки стал таким отчаянным, что Альгирдас едва не зарычал на храмовника. Чего еще ему нужно?! Он не позволил задержать Волка, он едва не погубил девчонку…
Будь оно все проклято! При чем тут Артур? Он же не ошибается, он всегда знает, как надо, и в этот раз он был прав, просто не нужно было слушать его. Это ты, Паук, ты, а не Нордан, чуть не убил Малышку…
– Я знаю, Альгирдас, и ты знаешь, – спокойно произнес Артур, – что ни сейчас, ни когда-нибудь потом ты не допустишь, чтобы с ней случилось что-то плохое. Ты давно это понял, и сегодня сделал все правильно. Все сказано и сделано именно тогда, когда нужно, и именно так, как нужно. Подумай об этом. А пока отдай мне девочку, ей нужна помощь.
Смяв в пальцах остатки последнего браслета, Альгирдас поднялся на ноги. По коже еще бегали мурашки: золото и неосмотрительное прикосновение Артура – все вместе заставляло почувствовать себя так, как будто таракан упал на голову. Отвращение и брезгливый озноб.
Он не терпел чужаков! Ненавидел их! И отпустить Малышку с этим…
Альгирдас выдохнул. Подал руку Маринке:
– Артур прав. Мы тебя подождем в машине.
Благие боги, как она вцепилась в его ладонь! Вот уж точно, здесь без Артура не обойтись, не отдавать же девчонку на растерзание смертным душеведам. Психологам.
Прошипев напоследок мрачное ругательство на языке Ниэв Эйд, Альгирдас аккуратно разжал Маринке пальцы и, не оглядываясь, пошел к своему «ауди». Там, кстати, заперт был пленный маг, по имени Вересов. Альгирдас собирался скормить его Волку, но тот ограничился тем, что угнал машину Вересова. Надо позаботиться о пленнике. Нельзя, чтобы он достался охотникам раньше, чем его допросит Орнольф.
* * *
Сверкнула и зашуршала змеиная кожа, хлопнула дверца. Хельг откинулся на спинку сиденья и закурил, глядя вперед. Где-то с первой трети сигареты его стало ощутимо потряхивать, и тогда Орнольф рискнул сжать тонкую, белую руку.
Если затрясло, значит, отходит. Значит, не набросится, не ударит, не укусит. Хотя в последнем-то как раз нет ничего страшного.
Досталось им обоим – и Хельгу, и Марине. Не стоило отпускать Паука в подвал, а с другой стороны, кто бы удержал его, когда девочка позвала на помощь? Разве что Артур. Но Артур не пожелал вмешаться. Да к тому же никто, кроме Хельга, не сладил бы с Волком, дойди дело до боя. А Эйни мог успеть спасти Марину, даже нажми змеев сын на курок. Собственно, он и сам это понимает, знает, что шансы у него были, что он просто испугался за девочку. Потому и бесится сейчас.
Но у него есть все основания бояться.
А Нордан, надо сказать, остался доволен. Что бы ни творилось на душе у Хельга, как бы плохо не было Марине, Артура это не беспокоит. Его не назовешь жестоким, даже равнодушным не назовешь, значит, дело того стоило. Что-то произошло между Мариной и Волком, или между Волком и Хельгом, что-то важное, пусть пока никто, кроме Артура, и не подозревает о значимости этого.
Впрочем, так же можно предполагать, что произошло что-то между Хельгом и Мариной. Кто его поймет, Артура Нордана?
Хельг его понимает. И кажется иногда, что Артур понимает Хельга лучше самого Орнольфа.
Он отпустил Паука на помощь девочке, рискнул жизнью Волка, собственной душой рискнул. «Ты дашь ему выбор?» Этого простого вопроса оказалось достаточно, чтобы Хельг изменил сам себе, позволил Волку уйти живым, словно забыл, что тот мог убить его ненаглядную «малышку».
– Он стал старше.
– Кто? Артур?
От сигареты осталось сантиметра полтора, и Орнольф забрал у Хельга окурок прежде, чем огонек обжег нежные пальцы.
– Волк. Он не изменился внешне – это понятно, бессмертный, но, рыжий, ему сейчас лет сорок, и…
Паук запнулся.
– И он ничего не помнит, – продолжил Орнольф.
– Да.
– Он очень испуган, Хельг. Я слышал и видел то же, что и ты. Ему страшно. Там, – Орнольф неопределенно качнул головой, обозначая далекое «там», – он прожил дольше, чем здесь. Там его дом, тут – чужой, незнакомый мир. Представь только, если бы тебя, мирно спавшего, выдернули из Воратинклис под автоматные пули, разве ты…
Предупредительный красный сигнал запищал слишком поздно. Выдернув руку из его ладони, Паук подскочил, едва не стукнувшись головой о крышу:
– Разве я что ?! По-твоему, я способен взять в заложники девчонку? Да, проклятье… не важно кого, любого смертного?
– Хельг…
– Заткнись ты, придурок!
– С ней все будет в порядке, – вздохнул Орнольф. – Займись лучше делом, разбуди господина Вересова и допроси, пока его у нас не забрали.
На это предложение Паук продемонстрировал все четыре клыка, но возражать не стал. Вересова у них действительно могли забрать. По представлениям Хельга, маг был пленником эмпата Адасова, и тот в любой момент мог предъявить на него права. Боги, боги, как тяжело, порой, с рыцарем-фейри, пусть даже он и воображает себя человеком.
* * *
«Господин Касур, насколько мне известно, Вы – один из сильнейших человеческих магов на этой планете. Кроме того, Вам небезразличны судьбы людей. Надеюсь, Вы сможете помочь в решении моей маленькой проблемы, которая грозит стать большой проблемой для Вас и для ваших смертных. Я хочу вернуться домой, господин Касур. Чем скорее я сделаю это, тем меньше людей умрет. Полагаю, Вам не нужны дополнительные разъяснения. Волк».
– Чертов мальчишка…
Орнольф раздраженно шарахнул по скалам за окном пучком молний. Крутнулся вместе с креслом, отвернувшись от компьютера, и уставился в стену, слушая затихающий рокот в небе.
Меньше всего он ожидал получить подобное послание, да еще так скоро, буквально через час после того, как Волк на машине Вересова улизнул у них из-под носа.
Хельг, тот, пожалуй, мог бы сказать, что полученный ультиматум – как раз то, чего и следовало ждать от змеева сына. И – да, Хельгу, конечно, надо бы увидеть это письмо. Он знает Волка, успел изучить его, разглядеть снаружи и изнутри, чуть душами с ним не поменялся. Хельг мог бы подсказать, как доступнее всего объяснить этому перепуганному мальчишке, что помочь ему может только его родной отец. Беда в том, что Марина успела рассказать Волку достаточно правды, чтобы он как можно дальше держался от всего сверхъестественного. И в первую очередь от Змея – отец там или не отец…
Вновь развернувшись к машине, Орнольф побарабанил пальцами по столу.
– Хельг…
Нет уж, у Хельга сейчас было предостаточно своих забот. Не стоит нагружать его еще и этим. Хельг ищет Волка, рабы Хельга ищут Волка, друзья Хельга ищут Волка и даже его враги, те из его врагов, кто располагает хоть каплей разума, тоже разыскивают змеева сына.
Ниточка порвалась. Паутина сгорела в тот миг, когда Волк направил в лицо Марине автоматный ствол.
В тот миг, когда Паук не убил его.
Что-то должно было сгореть, порваться или сломаться. Слишком сильным оказалось напряжение. Самой уязвимой была девочка, чья жизнь разрушилась в одно мгновение, но паутина сыграла роль предохранителя.
И разгневанный Змей дал Пауку три дня на то, чтобы отыскать Волка. Он в ярости, Жемчужный Господин, и с этим придется считаться. Паук ничего не должен ему, и он ничего не должен Пауку, они оба понимают это, и тем не менее у Паука есть только три дня для того, чтобы совершить невозможное. Сделать то, что так и не удалось Змею. Отыскать иголку в стогу сена… в тысяче стогов тысячу иголок. И выбрать среди них нужную.
Иголку. Занозу в… под ногтем!
Но со Змеем не поспоришь.
Орнольф от души надеялся, что Хельг понимает это. Своенравный Паук, гордый до потери инстинкта самосохранения… Хотелось верить, что он сумеет наступить на горло своей гордости.
Второй раз за несколько дней? Ох, злые боги!..
И если говорить честно, Орнольфу совсем не хотелось, чтобы грязь шантажа и террора коснулась его Эйни. «Добро пожаловать в реальный мир…» – так-то оно, конечно, так, но, право же, мир Хельга реален ничуть не меньше, и пусть уж безупречно красивый Паук обитает в своей безупречно честной реальности. А угрозы, убийства, торговля человеческими жизнями – джентльменский набор будущего Черного Владыки – как можно дольше должны оставаться проблемой Орнольфа Касура.
Сейчас Орнольф пытался эту проблему решить.
Письмо было отправлено с бесплатной почтовой службы, на которой может зарегистрироваться любой. Огромная бесплатная помойка, так вернее. Первое, что сделал Орнольф, не особо надеясь на успех, это тряхнул упомянутую службу, мягко, но настойчиво выдавив из ее системных администраторов логи за последние сутки. Благо, сейчас под рукой было достаточно людей для того, чтобы действовать в тварном мире не только с помощью дружественных Пауку фейри.
Артур, добравшись, наконец, до Адама Элиато, разогнал от того всех подручных демонов и духов. Создания преисподней перестали признавать бывшего митрополита своим хозяином, перестали отвечать на его призывы, и инфернальные прорывы прекратились. Паук, таким образом, вновь получил в свое распоряжение всех вольных охотников – магов, не входивших ни в какие государственные организации, – которые в последние годы были заняты тем, что метались от одного прорыва к другому, уничтожая рвущихся в тварный мир чудовищ. Ну а люди Паука – это люди Орнольфа. Точно так же, как деньги Орнольфа – деньги Паука. Каждый вносит свой вклад в общее дело.
Угу. Только пользы от логов было немного.
Компьютер, с которого был зарегистрирован почтовый ящик, оказался одной из трехсот машин в громадном интернет-клубе в центре Владивостока. И ни администраторы, ни завсегдатаи даже припомнить не могли, кто два часа назад воспользовался этим компьютером.
Вольные охотники – народ не стеснительный, они не знают что такое «недопустимое воздействие», однако здесь и магия не помогла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98