В раструбах кирзовых сапог торчали длинные ноги. Если у других пилотка щеголевато пирожком сидела на голове, то у Бэса она была нахлобучена на самые глаза, прикрытые очками.
Коля подошел к девочкам и поправил брезентовый ремень, сползавший набок.
— Вот уходим, — смущенно сообщил он. — На фронт.
— Коля, ты такой длинный, — сказала Верочка, — не высовывайся, пожалуйста, из окопа, а то в тебя чем-нибудь попадут.
— Я пока при штабе.
— И служи там, — посоветовала Алла. — Ты ведь мирный человек.
— Ты совсем не похож на военного, — подтвердила Верочка.
— Я карабин получил, — сказал Коля. — И два подсумка с патронами.
— Выстрели разок, а? — попросила Верочка. Алла посмотрела на нее и улыбнулась.
— То ты рассуждаешь, как взрослая, а то такое ляпнешь…
— А чего? — сказал Коля. — Можно и выстрелить. Верочка спрыгнула с бревна и закружилась вокруг Бэса.
— И мне дашь, ладно? Один разик. Я в небо выпалю. Дашь, Коля?
— Сначала нужно Витьку найти, — сказал Бэс.
— Он к ручью пошел, — сказала Алла.
— Я его найду, а потом постреляем, — пообещал Коля и отправился к ручью.
— Если есть на свете боженька, то пусть он сделает так, чтобы Коля остался живой, — сложив руки на груди и вперив очи в небо, торжественно произнесла Верочка.
— Самое интересное, что боженьки-то нет, — сказала Алла.
— Я совершила большой грех, — вздохнула Верочка.
— Ну-ну, расскажи.
— Ты будешь после этого со мной дружить?
— Я подумаю…
— Ладно, расскажу, — сказала Верочка. — В прошлом году мы с папой ездили на юг. В Старый Крым. Жили там у одной тетеньки на веранде. Акация росла у самой стены. И на одном листке жил большой умный молибога. Длинный, зеленый, и лапки все время сложены на груди. Он как увидит меня, так глазами начинает вращать. Я ему на лист клала разную еду. Молибога все съедал. Ему очень нравилось жить на веранде. Когда я ложилась спать, то всегда говорила ему «спокойной ночи», а он мне кланялся и хлопал в лапки…
Верочка задумалась и замолчала. Юг, море, акация и какой-то молибога…
— В чем же твой грех? — спросила Алла.
— Я убила его, — шепотом сказала Верочка. — Насмерть!
— Как же ты так, Верочка!
— Я пришла с моря и вижу: мой молибога держит в лапках красивую бабочку и откусывает ей голову… Я подбежала к нему и прихлопнула. Он лопнул, а глаза его долго-долго вращались… И он, лежа на боку, все время мне кланялся… До сих пор, как вспомню, так… заплакать хочется.
— Из-за какой-то букашки расстраиваться, — усмехнулась Алла.
— Бабушка сказала: грех убивать кого бы то ни было. У нас в доме по печке и полу ползали большие черные тараканы. И никто их не убивал.
— Ты больше слушай бабушек, — сказала Алла.
— Моя бабушка очень хорошая… Почему я ее не должна слушать?
На это Алла не нашлась что ответить.
Коля Бэс нашел Витьку на опушке леса. Он сидел на трухлявом пне и разматывал с головы бинт. Губы стиснуты, серые глаза злые.
— Чего это ты разматываешь свою чалму? — спросил Коля.
— К черту! — буркнул Витька и исподлобья посмотрел на приятеля. — На тебе форма сидит, как на корове седло… Ну кто так пилотку носит? А пряжка где у тебя? Не позорь ты, Бэс, Красную Армию… Коля поправил ремень, пилотку и вздохнул:
— Начштаба ругает, старшина — и ты теперь…
— А меня вот никто не ругает. — с горечью вырвалось у Витьки.
— Объясни мне все-таки, зачем ты голову разбинтовываешь?
— Пойду к командиру полка и изо всей силы ударю себя по кумполу… Пусть посмотрит, больной я или нет!
— Этот рискованный эксперимент не понадобится, — сказал Коля. — Я принес тебе продовольственный и вещевой аттестаты… Так что можешь снова обмотать свою дурную башку бинтом.
Витьку будто пружиной подбросило с пня.
— Покажи! — потребовал он.
И пока Коля неторопливо лез в грудной карман гимнастерки за бумагами, Витька, наступая на бинт, приплясывал на месте. Глаза его следили за каждым Колиным движением, а губы то складывались в улыбке, то поджимались. Схватив аттестаты, Витька один раз, второй и третий прочитал, что там написано, и, больше не сдерживая радости, засмеялся. Смеялся Витька Грохотов редко, но очень заразительно. И во рту его чернела дырка на месте выбитого полицаем Семеновым зуба. Глядя на него, Коля тоже заулыбался.
— Посмотрим, как на тебе будет сидеть форма, — сказал он.
— Можно сейчас получать? — спросил Витька.
— Старшина Зайцев уже скучает…
— А оружие? Автомат дадут?
— Сразу ему автомат, — усмехнулся Коля. — Сначала винтовку потаскай, как я.
— Ну что же ты стоишь, черт длинный? — ударил его Витька кулаком в грудь.
— Пошли к старшине!
Уже полк строился в походную колонну и слышались протяжные команды: «Третья рота-а, станови-ись! Равнение на ле-во!» — а Витька и старшина Зайцев стояли в крытом грузовике и смотрели друг на друга.
— Ну че ты на меня вылупился? — говорил старшина, почесывая переносицу. — Красная Армия принимает в свои доблестные ряды мужчин, а не пацанов. Соответственно и обмундирование шьется для мужчин, а не детишек… Где я тебе возьму мальчиковый размер? Ну ты сам пораскинь мозгами, где я возьму? Я ж не виноват, что ты ростом немножко поболе винтовки. Причем без штыка, ясно?
— Этот Илья всего на полголовы выше меня, — сказал Витька. — А у него форма тютелька в тютельку.
— Илья… — ухмыльнулся старшина. — Он в армии второй год. Ему на заказ сшили.
— Может, еще поищем?
— Мы ж и так с тобой все тюки переворошили… Нету у меня твоего размера, хоть убей!
Витька развернул новенькую гимнастерку, галифе. Все было безнадежно велико. Ладно, нижнее белье. Его не видно, а вот как быть с формой? Гимнастерка до колен, а галифе до самых подмышек. Сапоги и пилотка подошли. И то потому, что у Витьки большая нога, а на голове бинт.
— Как я на глаза покажусь командиру полка? — сказал Витька.
— А кем он тебе доводится? — полюбопытствовал Зайцев.
— Дядя, — соврал Витька. — Родной дядя.
— Погляжу-ка еще в том тюке, — сказал старшина и, кряхтя, полез по мешкам с формой в дальний угол. Но и там ничего подходящего не обнаружил.
— «Ну и завскладом у меня в полку», — скажет дядя, увидев меня в этом балахоне, — сказал Витька и понял, что переборщил.
Старшина сгреб приготовленное для Витьки обмундирование и отложил в сторонку.
— Гуляй, — сказал он.
— Давайте какое есть, — испугался Витька.
— Завскладом в полку что надо, — сказал Зайцев о себе в третьем лице. — И бойцы у него одеты, как положено. Раз ты зачислен в полк, будешь и ты одет, как положено. Ясно?
— Мне сейчас нужно, — сказал Витька.
— Есть тут один хороший портной… В третьей роте. В модном ателье на гражданке работал. Он за два дня перешьет. Вручную. На первом привале приходи на примерку. Ясно?
— Ясно, — уныло ответил Витька и спрыгнул с машины на землю. Очень уж ему хотелось сразу облачиться в военную форму. А теперь придется ждать два дня.
— Винтовку-то хоть дайте! — спохватился он, заглядывая в приоткрытую дверь кузова.
— Пока на тебе нет формы, кто ты есть? — сказал старшина. — Ты есть гражданская личность. А гражданской личности оружие не положено. Ясно?
— Положено — не положено… — проворчал Витька и постучал по дощатому кузову ладонью. — Пилотку-то можно? Она в самый раз.
— Пилотку? — заколебался старшина.
— У вас их тыща штук, — сказал Витька.
— Не положено, — сказал старшина. — Но так и быть, выдам тебе пилотку, очень уж ты мне нравишься…
— Жмот, — буркнул под нос Витька, но старшина услыхал.
— Что ты сказал? — спросил он.
— Вы мне тоже нравитесь, — сказал Витька. Водрузив новенькую пилотку на забинтованную голову, Витька пошел разыскивать Колю Бэса, но, оказывается, его самого разыскивают. Запыхавшийся ординарец Илья, выскочивший из-за колонны грузовиков, подбежал к нему и официально заявил:
— Боец Грохотов, вас требует к себе командир полка! — И, вытерев пилоткой пот со лба, другим голосом сказал; — Где тебя черт носит? По всему лагерю бегаю!
— Такая у тебя, брат, должность, — заметил Витька. Настроение у него было хорошее, и он больше не сердился на Илью, хотя и не испытывал к нему симпатии.
— Командир в штабе, — сказал Илья. — Правда, штаба уже нет… У машины он. Тебя ждет, будто ты какая-нибудь важная шишка!
— А девчонки?
— Тоже там. С батей беседуют.
— А Коля Бэс?
— Бэс? — удивился Илья. — В нашем полку бесы не водятся…
— Пошли, — сказал Витька. — Остряк-самоучка!
Бойцы, построившись в колонну по два, покидали лагерь. В полном боевом снаряжении они неторопливо шагали в ногу. Голова колонны давно скрылась в лесу, а хвост свернулся кольцами на широкой лесной поляне. Глухой равномерный топот, скрип сапог, побрякивание котелков и фляжек, негромкие отрывистые слова команды. Командиры взводов и рот шли сбоку колонны.
Подполковник, широкоплечий, без фуражки, сидел на маленьком раскладном стуле и запечатывал в коричневый конверт какую-то важную бумагу. Рядом, вытянувшись в струнку, стоял связной. К сосне привязана оседланная лошадь. Немного поодаль стояли еще несколько командиров. Ладонщиков передал пакет связному, тот козырнул, отвязал лошадь и, ловко вскочив в седло, покружился по поляне и ускакал.
— Вы меня звали? — спросил Витька, подходя к подполковнику. Тот взглянул на него и покачал головой.
— Почему не в форме?
— Велика, — ответил Витька. — Тут портной есть, в третьей роте, через два дня подгонит по росту.
— Придется ехать так, — сказал Ладонщиков.
— Ехать? — насторожился Витька. — Куда?
— Перченко! — позвал подполковник. — Сухой паек получил?
— Так точно! — бодро ответил Илья.
Витька и не знал, что у него такая веселая фамилия — Перченко.
Ладонщиков достал из кармана гимнастерки какие-то бумаги и положил на колено. Витька вдруг заметил, что в темно-русых волосах Сидора Владимировича много седины. Когда он приезжал на побывку к брату, этого не было. Не было и глубоких морщин у губ, холодного блеска в глазах.
— Есть для тебя ответственное задание…
— Какое? — спросил Витька.
— Об этом не спрашивают, — сказал подполковник. — Если нужно, тебе скажут.
Витька вспомнил, как ему старшина только что говорил: человек без формы есть гражданская личность… А гражданская личность может говорить все что хочет. И Витька сказал:
— Это неправильно. Боец должен знать, на что он идет. Тогда и задание выполнять веселее.
Подполковник с любопытством посмотрел на мальчишку; взъерошенный, голова кое-как обмотана бинтом, глаза дерзкие, твердый упрямый подбородок. Парень с характером, ничего не скажешь.
— Спасибо, боец Грохотов, — стараясь быть серьезным, сказал Ладонщиков, — разъяснил… Может быть, ты и полком сможешь командовать?
— Мне бы что-нибудь полегче… В разведку, например.
Витька понял, что у командира полка хорошее настроение и можно говорить, что хочешь К их разговору прислушивались командиры. Один из них, высокий, худощавый, пристально смотрел на Витьку. На петлицах — две шпалы. Витька вспомнил, что видел его в машине, когда Ладонщиков подобрал их на шоссе после бомбежки.
Подполковник повернулся к худощавому и сказал:
— Это и есть тот самый Грохотов… Майор подошел к Витьке и протянул руку:
— Будем знакомы, Виктор Грохотов… Комиссар полка Мельников… Леонид Иванович.
Витька пожал сухую шершавую руку. Волосы у майора зачесаны назад, лицо доброе. На гимнастерке орден Красного Знамени и медаль «XX лет РККА».
— Хочу дать ему одно ответственное задание, — сказал Ладонщиков. — Но вот не уверен, справится ли?
Витька молчал. Он еще не знал, что это за задание, но оно ему уже не нравилось. Что-то темнит комполка! Было бы серьезное задание, много не разглагольствовал бы: выполняй-те, боец Грохотов, и дело с концом!
— А что за задание? — спросил Леонид Иванович.
— Он должен доставить в Пермь один важный пакет… и…
— Не справлюсь, — перебил Витька. — Я крепко сплю, у меня ночью украдут!
— …и сопровождать группу людей.
— Каких людей? — спросил Витька. Настроение у него сразу испортилось. Все ясно, Ладонщиков хочет от него отделаться, вот и посылает к черту на кулички, лишь бы подальше от фронта.
— Перебивать командира не полагается, — нахмурившись, продолжал подполковник. — Это раз. Приказ командира — закон для подчиненного. Это два.
— Бойцы идут на фронт, а меня посылают куда-то в Пермь! К мамонтам!
— Что-то я не встречал в Перми мамонтов, — улыбнулся Ладонщиков.
— Пошлите кого-нибудь другого. Ладонщиков взглянул на замполита.
— Как вам нравится наш новый боец?
— Я думаю, его можно простить, — сказал Леонид Иванович. — Гражданский человек… Пообвыкнет.
— Перченко! — позвал подполковник.
Илья — руки по швам — вытянулся перед ним. Командир полка внимательно посмотрел на него.
— Что это у тебя?
— Споткнулся, товарищ командир полка! — весело гаркнул Илья.
— О чей-то кулак? — усмехнулся подполковник.
— Кто меня ударит, тот и двух дней не проживет, — лихо ответил ординарец.
Витька только подивился такому нахальству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45