— Какое расстояние от Синей до Вишенки? — спросил Коля.
— Что, мы лодку не дотащим?
— Таскали ведь по суше свои корабли византийцы на пути из Варяг в Греки… — насмешливо заметил Гошка.
Коля достал карту и стая внимательно рассматривать. Гошка, направляя лодку одним веслом, тоже заглядывал в карту.
— Из Синей, говоришь, в аккурат в Волгу? — насмешливо спросил он.
— В аккурат, — с удовольствием повторил Сашка понравившееся ему словечко.
Девчонки участия в разговоре не принимали. Девчонкам нравилось плыть на лодке по течению. А куда — не имело значения. Конечный пункт был никому не известен. Даже Гошке Буянову — командиру отряда.
— Я подсчитал с точностью до километра, — невозмутимо сказал Коля. — От Синей до Вишенки в Самом узком месте — двадцать пять километров.
— Дядя говорил — совсем близко, — не очень уверенно сказал Сашка. Он надвинул шляпу на глаза, и его лица снова не стало видно.
— Зачем нам тащить лодку? — сказал Грохотов. — Мы ее оставим на берегу.
Соломенная шляпа подскочила вверх.
— На Вишенке раздобудем другую, — оживился Сашка. — Гошка у нас на это дело мастер…
— Волга — это, конечно, заманчиво, — сказал Коля. — Только до нее ого-го!
— Будем путь держать на Волгу, — сказал Гошка. — Да… а что на этот счет думают наши девочки?
— Мне Сашина идея нравится, — как всегда коротко, ответила Алла.
А что на этот счет думает Люся Воробьева, осталось неизвестным. Люся сладко спала под журчание воды, положив пушистую голову Принцессе на колени.
Перед обедом приключилось маленькое происшествие. У Коли Бэса свалились с носа в воду очки. А без очков Коля мог отчетливо видеть лишь дальние горизонты. Вблизи он решительно ничего не различал. Вместо лиц — сплошные бледные расплывчатости.
Пришлось причаливать к берегу и нырять за очками. То место, где они упали, знали приблизительно. Гошка и Витька стали нырять и шарить по каменистому дну. Гошка, тяжело отдуваясь, сказал, что налима за хвост подержал, а вот очков что-то не видно.
Коля Бэс сидел на камне и, щурясь, смотрел куда-то вдаль. Для него мир становился видимым за излучиной реки. И еще он хорошо видел облака и ласточек, носящихся под ними.
Сашка Ладонщиков нырять не стал. Он это дело не любил и вообще боялся воды. Девчонки вышли на берег и стали рвать сочный щавель.
— Хочется тебе домой? — спросила Люся.
— Я люблю путешествовать, — сказала Алла.
— Когда мы назад вернемся?
— Вернемся, — сказала Алла.
— Мне тоже нравится путешествовать, — помолчав, сказала Люся.
Гошка и Витька все ныряли и ныряли. Тяжелые всплески и громкое фырканье нарушили полуденную тишину. Сначала мальчишки переговаривались, потом стали нырять молча. В прибрежных кустах пели птицы, поскрипывала осока. В тени, у самого берега, желтели кувшинки. На зеленых глянцевых листьях отдыхали синие стрекозы и еще какие-то маленькие пузатые букашки. Водяные пауки сосредоточенно меряли водное пространство.
Когда ребята, усталые, с покрасневшими глазами, вылезли на берег, Коля встрепенулся и, заморгав, тихо спросил:
— Бесполезно?
— Я — пас, — сказал Гошка и тяжело шлепнулся на песок.
— Там течение, — пробормотал Витька. — Куда же их могло отнести?
— Щука проглотила, — буркнул Гошка. Он лежал, закрыв глаза.
— Попробую поискать у того берега.
— Пустое дело, — отозвался Гошка.
— Поищу, — сказал Витька и опять пошел в воду.
— Я бы на твоем месте, Бэс, пенсне носил, — сказал Гошка.
— Почему пенсне? — удивился Коля. Глаза у него были большие и светлые. Зрачки от напряжения расширились.
— Пенсне носят на золотой цепочке, а цепочку пристегивают к чему-нибудь…
— Мне это в голову как-то не приходило, — тихо сказал Коля. Потеряв очки, он утратил чувство юмора.
— Столько времени из-за тебя потеряли!
— Без очков я пропал, — сказал Коля, тоскливо прислушиваясь к знакомому жужжанию: пролетел какой-то жук.
— Меня ты видишь? — спросил Гошка. И показал ему язык.
— Жук-олень, — сказал Коля, поворачивая голову в ту сторону, куда полетело насекомое.
— Какой еще олень? — лениво спросил Гошка.
— Два каких-то стекла… — печально сказал Коля. — И мир без них утратил свои привычные очертания.
— Ложку-то мимо рта не пронесешь? — сказал Гошка. — А в городе купишь себе очки в любой аптеке.
— Витя еще ныряет? — спросил Коля. Пришли Алла и Люся. Они преподнесли Бэсу на круглом листе кувшинки, как на блюдце, красные спелые ягоды.
— А мне? — спросил Гошка, глядя на Принцессу.
— Там на поляне Сашка объедается, — ответила она. — Можешь присоединиться к нему.
— И не мешкай, — посоветовала Люся. — А то он все слопает.
По песчаному откосу к ним приближался Витька. Нос у него посинел, на теле выступили маленькие пупырышки. Здесь сильное течение, и вода была холодная. Гошка даже не обернулся. Усмехнулся и процедил:
— Уж если я не нашел…
— За водоросли зацепились, — сказал Витька и положил Бэсу на колени мокрые очки.
Коля поспешно нацепил очки, посмотрел на Витьку, потом сиял, тщательно протер подолом рубашки и снова надел.
— Можно, я тебя обниму? — спросил он.
— Дай лучше ягод, — попросил Витька, поглаживая ссадину ниже колена.
Коля вскочил с камня и протянул Витьке лист-блюдце с первой летней земляникой.
— Как бы Сашка и вправду все ягоды не съел, — сказал Гошка и, поднявшись с песка, пошел на земляничную полянку.
Река текла среди лугов и полей, петляла меж деревень, с разбегу врезалась в густой кустарник и перелески. Когда ветви деревьев, склоняясь к воде, загораживали небо, река становилась темной, и дна было не видать. На берегах иногда встречались рыбаки с длинными удочками. Они неподвижно стояли на одном месте и лишь взглядом провожали лодку, битком набитую мальчишками и девчонками. И молчаливые коровы, стоя на отмелях по колено в воде, равнодушно смотрели на ребят добрыми большими глазами.
Какой-то человек в закатанных выше колен брюках и с багром в руках что-то крикнул им, но никто ничего толком не расслышал — и лодка проплыла мимо.
На безоблачном небе светило жаркое солнце. Мальчишки давно скинули рубашки и штаны. Загорали в одних трусах. Девчонки долго крепились, а потом тоже разделись. У Принцессы золотистая загорелая кожа. И только из-под черного сатинового лифчика выглядывает узкая белая полоска. У Принцессы красивые руки и ноги. И вся она красивая, и раздетая и одетая. Люська тоже ничего, но она больше похожа на мальчишку-подростка, чем на девушку. У Люськи худенькие острые плечи с веснушками. И маленький, в синюю крапинку лифчик смешно топорщился на ее мальчишеской фигуре. Это был первый Люськин взрослый лифчик, который на днях мать сшила ей. И Люська, неумело поправляя тоненькие бретельки, совсем по-женски, с некоторой гордостью поглядывала на мальчишек.
Коля Бэс и Сашка Ладонщиков не обратили никакого внимания на то, что девчонки разделись. Бэс с удовольствием смотрел на берега, вдыхал свежий, настоянный на речной воде, прибрежной осоке и сосновых иголках воздух. В общем, наслаждался жизнью. Сашка сладко дремал под своей гигантской шляпой и видел какой-то приятный сон. Толстые губы его иногда растягивались в улыбке.
Люся Воробьева, обиженная равнодушием мальчишек, в десятый раз поправила бретельки и пожаловалась подружке:
— У меня лифчик жмет… Не знаю, что делать.
Алла только улыбнулась, а Гошка не утерпел и буркнул:
— Жать-то ему нечего…
Люся даже побледнела от негодования, но ничего не ответила. На эту щекотливую тему было как-то неудобно разговаривать.
Еще солнце не спряталось за сосновый бор, когда ребята распрощались с рекой Синей и своей роскошной лодкой, которую с трудом вытащили на берег. Гошка попробовал поднять лодку за нос, но не смог даже оторвать от земли.
— Сашок, ты ведь хотел ее тащить до Вишенки… — сказал он. — У меня что-то не получается… Попробуй-ка?
— Византийцы таскали, а мы не сможем? — бодро ответил Сашка. — Нет таких преград, которые бы не смогли преодолеть советские люди!
— Убил, — сказал Гошка. — Сдаюсь.
— Давайте письмо напишем хозяину лодки? — предложила Алла. — Он приедет сюда и заберет.
— Понимаешь, на лодке обратный адрес позабыли написать… — усмехнулся Гошка.
— У Коли есть карта.
— Этот хутор безымянный, — сказал Коля. — И мы не знаем фамилии хозяина.
— Была бы лодка, хозяин найдется, — оптимистически заявил Сашка.
Пока ребята толковали про лодку, Витька Грохотов сходил в деревню и узнал самую короткую дорогу до Вишенки. Всего пятнадцать километров. Через сосновый бор нужно идти по тропинке, а дальше пойдут колхозные поля, сенокосы. Дорога там накатанная до самой Вишенки.
И вот снова отряд с рюкзаками за плечами и сумками в руках пробирался через темный бор. Корявые узловатые корни то и дело пересекали тропинку. Коля и Ладонщиков уже разбили пальцы на ногах. У Сашки даже ноготь посинел. Он шагал позади всех и потихоньку ругался. А над ними глухо шумели вековые сосны и ели. Небо спряталось в колючих ветвях. Стало сумрачно и прохладно.
Солнце село, и вершины сосен и елей были облиты желтым и красным светом. На небе зажглись первые звезды. Откуда-то неожиданно вынырнул месяц и поплыл над полем. Над лесом кружились молчаливые черные птицы.
Переночевать решили в огромном стоге соломы, оставшемся с зимы. По колючей стерне ребята подошли к нему и стали выбирать место для ночлега.
— Полундра-а! — вдруг закричал Гошка.
Все бросились к нему. Буянов стоял у стога и тащил из-под него что-то белое и бесконечное.
— Парашют! — сообразил Витька Грохотов.
Это был шелковый парашют, скомканный и запрятанный под стог. Гошке показалось, что в этом месте одонок рыхлый и легко будет надергать соломы. Выдернув несколько охапок, он вместе с соломой прихватил шелковую стропу.
Теплая летняя ночь, обступившая их со всех сторон, и мягкая тишина, и звездное небо — все это никак не вязалось с огромным белым полотнищем, распростертым вдоль стога.
Всем как-то стало не по себе.
— Кто его сюда спрятал? — задал мучивший всех вопрос Витька. И сам ответил: — Парашютист… Но мы ведь сегодня не видели ни одного самолета?..
— Из леса и не увидишь, — заметил Гошка.
— И чего тут гадать? — сказал практичный Сашка. — Сам бог послал нам на всех одно большое одеяло…
— Очень все это странно, — сказал Витька.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ САФРОНОВ.
Это был последний день перед войной.
Ребята шагали по проселочной дороге, тянувшейся вдоль ржаного поля. Ярко желтела на обочинах куриная слепота. Иногда прямо из-под ног с треском выпархивала куропатка.
Если ночью, наткнувшись на парашют, ребята были озадачены и встревожены, то утром все показалось простым и понятным.
— Где-нибудь рядом аэродром, — сказал Гошка. — Курсанты прыгали, вот и оставили.
С ним никто спорить не стал. Почему бы действительно кто-нибудь из курсантов не мог спрятать на время свой парашют? Не тащить же его на себе на аэродром!..
Мальчишки скатали шелковое полотнище и положили на прежнее место. Даже соломой прикрыли. Когда двинулись в дуть, Ладонщиков отстал. Подождав, пока ребята свернули к лесу, он отхватил ножом шелковую стропу. Эта прочная стропа еще пригодится. Сашка аккуратно скатал упругий шелковый шнур, запрятал подальше в рюкзак и бросился догонять своих.
Старшего лейтенанта Сафронова они повстречали на опушке березовой рощи. Он сидел на черном пне и курил, поджидая ребят, которых уже давно заметил. Когда они поравнялись, старший лейтенант поднялся. Был он высокий, светловолосый, с симпатичным улыбчивым лицом. Рядом с пнем стояли туго набитый вещевой мешок и картонная коробка, перевязанная шпагатом.
— Отделение-е, стой! Раз-два! — певуче скомандовал Сафронов и первым рассмеялся.
Ребята остановились. Коля Бэс уселся на траву и стал снимать тапочки. Последний километр ему было трудно поспевать за всеми, но он терпеливо ждал привала. Люся Воробьева тоже, воспользовавшись остановкой, присела на обочину.
— Далеко путь держите? — спросил старший лейтенант.
— Где-то здесь должна быть река Вишенка, — сказал Гошка, с интересом разглядывая командира.
— Я на этой Вишенке в детстве вот такую плотву ловил, — показал старший лейтенант.
— Далеко ли до речки? — спросил Гошка.
— Километров семь, — ответил командир. — А зачем вам сдалась эта речка?
— Плотву будем ловить, — уклончиво ответил Гошка.
— Туристы? — спросил командир.
— Ага, путешествуем по родному краю, — нашелся Сашка.
— Завидую вам, — сказал командир. — Вольные птицы…
— А вы… — начал было Гошка, но Сафронов перебил:
— К старикам в отпуск. Слышали про такую деревню Дрозды?
Про Дрозды никто не слышал. Даже Коля Бэс.
— На карте такая деревня не обозначена, — заметил он.
— Деревушка-то всего тридцать дворов, — сказал Сафронов.
— Дядя, а тут есть близко аэродром? — спросил Сашка, но, вспомнив про обрезанную стропу, сразу умолк, — Аэродром? — переспросил командир.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45