Не слишком много шансов, что так именно и произойдет, но в нашей жизни частенько появляется короткое и емкое словечко «вдруг». Следовало бы сказать: «Никаких прогулок!». Сказать твердо и решительно. И все же… Тогда пришлось бы объяснять причину своего внезапного превращения в домашнего тирана. Рассказывать о толщине волоска, на котором висит моя жизнь. Доставлять лишние переживания и без того не особенно безмятежной женщине. А уж представлять, какую бурную деятельность Каула развела бы для моей защиты… Только не это. И потому, что стыдно вновь оказаться беспомощным слюнтяем, и потому, что… Нет, достаточно и первой причины. Тем более, я могу защитить и себя, и других. Теперь могу.
Ну и быстрые! Оделись и собрались в считанные вдохи! Ай, молодцы! Но просто так, налегке и без охраны они из дома и шагу не сделают: уж я позабочусь!
Хис тяжелым лбом тычется в мою ногу. Присаживаюсь на корточки, стараясь сдержать стон-эхо потревоженной раны, заглядываю в темные бусины внимательных глаз и шепчу:
– Сейчас мои родные пойдут погулять. Я прошу, чтобы ты пошел с ними. Знаешь, зачем?
Конечно, знает, но неуверенно дергает хвостом. Мол, меня к тебе сторожем определили, а вовсе не к твоим беспокойным родственникам.
– Они очень важны для меня. Важнее, чем моя жизнь. Если с ними что-нибудь случится… Мне будет плохо. Я не могу приказывать тебе, поэтому прошу: защищай их. Хотя бы сегодня, на прогулке.
Свесившийся из пасти язык шевельнулся, лизнул мою руку.
– Очень прошу.
Бусины глаз согласно мигнули.
– Матушка, у меня есть к вам маленькая просьба!
Каула обернулась, поправляя платок.
– Что-то хочешь заказать? Для письма или…
– Нет, не это. Возьмите Хиса с собой в город.
– Зачем? Мы ж не в Энхейме, чтоб с собаками гулять.
– Скажите лучше честно: мой пес вам не нравится?
Матушка не ответила, но красноречиво сморщилась.
– И все же… Он не будет вам обузой, к тому же подать уплачена, и ни один патрульный не придерется.
– Ну…
Как же трудно уговорить женщину! Временами и вовсе невозможно.
– Просто тихо походит за вами, познакомится с городом, а в случае чего…
– В каком случае? – Быстро переспросила Каула, не успев скрыть волнение.
– К примеру, в случае, способном испортить одежду и не только ее.
Она поняла меня сразу, без дальнейших уточнений:
– Действительно, почему бы не взять собачку? Ну-ка, песик, идем! Погуляем!
Хис вперевалочку направился к распахнутой входной двери, на пороге которой матушка обернулась и посмотрела на меня с немым вопросом: «А как же ты?». Я улыбнулся и помахал рукой:
– До темноты-то вернетесь?
– Постараемся. Ты будешь дома?
– Все время.
– Обещаешь?
– Ну куда я могу деться?
На сей счет у Каулы было много версий, но доверять их словам при малолетних свидетелях она не стала: вздохнула, погрозила мне пальцем и спустилась с крыльца. А я закрыл дверь и поплелся в свою комнату на поиски сменной одежды. Потому что светить дырками на груди ни перед братьями, ни перед другими обитателями дома не хотелось.
Разматывание повязок и сопутствующее сему труду напряжение сил как никогда благотворно отразились на мыслительном процессе. В частности, просовывая руки в рукава новой рубашки, я осознал, что оказался в дурацком положении. Контур, до сих пор верой и правдой служивший мне, на сей раз почему-то внушает неясную тревогу, никак не позволяя расслабиться, а единственный настоящий и надежный защитник отправлен для охраны семьи. Хотя…
Не чувствую, что совершил ошибку. Если и случилась оплошность, то совсем незаметная. Но отпустить матушку и братьев одних было бы настоящей глупостью. По крайней мере, могу быть уверен: уж их точно никто не захватит и не убьет! И это несказанно радует и успокаивает. А вот в собственной безопасности уверенности меньше, только не могу понять, почему. Кажется, есть крохотная подробность, связанная с контурами и замыкающими их звеньями, но вспомнить ее не удается. Слишком много других мыслей теснится в голове… Ладно, будем считать: раз не держится в памяти, и значения не имеет.
Маг до меня точно не доберется. И магические штучки тоже: контур выпьет их в два счета. А не-маг? Сможет войти в мэнор? Маловероятно. Да и рискнет ли наведаться в дом, из которого только что вывалила шумная компания? Ведь больше суток Келлос любому прохожему показался бы вымершим, а тут на тебе: населен, и очень густо. Осторожный убийца предпочтет продолжить наблюдение. Неосторожный…
К тому же, вскоре должен вернуться Кайрен, и моя уверенность стократно возрастет. Если уж Галчонок смог спугнуть убийцу, то дюжий блондин подойдет для этой цели еще успешнее. Только бы не пострадали люди, вместе со мной остающиеся под крышей… Точнее, одна людь и одна нелюдь. А впрочем, принцессу тоже можно назвать человеком лишь с очень большой степенью допущения.
Правда, происхождение моих гостей только усугубляет положение. Если убийца все же сумеет пройти через контур и вздумает уничтожить все живые души Келлоса, то для меня смерть будет не просто наилучшим выходом, но и самым желанным! Судите сами: покушение на наследницу престола или на иноплеменницу, соблаговолившую посетить Империю – что хуже? На мой скромный и предвзятый взгляд, второе. В первом случае большее, что может случиться, это междоусобица в процессе перехода власти из одних рук в другие. А вот если пострадает эльфийка, дело может обернуться уже потасовкой, стирающей границы. И хотя эльфы больше знамениты, как мастера искусств, еще живы предания о безжалостных и истребительных войнах, которыми эльфийский народ отстоял свою независимость. Даже если в сказках, еще полтора века назад охотно рассказываемых матерями на ночь непослушным детям, лишь половина истины, можно заявить: уж лучше «песьи часы» и гражданские столкновения. М-да, об этом-то я и не подумал… Ладно, вознесу молитву богам-хранителям и буду верить в счастливое завершение сегодняшнего дня.
– Полагаю, вы, наконец-то, согласитесь уделить мне внимание?
Или не очень счастливое.
***
В прошлый раз эльфийка была окружена облаком шелка цвета морской волны, теперь же предпочла мягкую шерсть, очень светлую, но не белую, а подобную сливкам на поверхности свеженадоенного, но успевшего отстояться молока. Белоснежность же была, как и прежде, достоянием точеного лица. Волосы, сегодня казавшиеся не иссиня-черными, а приобретшими каштановые переливы, были свободно распущены по плечам. Казалось бы, подобная прическа призвана придавать женщине мягкость и беззащитность, но иноплеменница выглядела еще неприступнее, чем раньше. Пожалуй, самый «домашний» вид у эльфийки был при первой нашей встрече у ворот мэнора. А сейчас передо мной стояла… Нет, не королева: королевы не бывают столь отстраненны от бытия. Жрица какого-то забытого миром бесстрастного бога, строгая и беспощадная в своей справедливости.
Она сердится? Похоже на то. Да и как не сердиться: пятый день пошел, а хозяин только и делает, что бегает от своей гостьи. Нежданной и неудобной, но тем не менее, принятой в доме и получившей соответствующие права.
Вздыхаю.
– Как пожелаете, hevary.
– Вижу, вы не слишком мне рады?
Лучше бы она язвила, а не поливала меня ледяной водой спокойствия, честное слово!
– Простите. У меня было много дел.
– Которые сделаны, надеюсь? Или шрам на вашей груди еще не означает завершения?
Вообще-то, он – только начало всего. Странное и пугающее начало… Эй, надо все же застегнуться!
– Еще раз прошу прощения.
– Бесконечные извинения не приблизят нас к совершенству, ибо являются бессмысленными задержками на пути познания, – наставительно процитировала эльфийка и вдруг улыбнулась с уже знакомой теплотой: – Не хотела вас пугать. Но вы должны понимать: я не могу вечно пребывать в вашем доме, потому что у меня есть свой. И он ждет моего возвращения.
Слово «он» было выделено тоном, не допускающем иного трактования, чем «тот, кого я люблю и кто любит меня», и сей невинной малости оказалось достаточно, чтобы я глубоко прочувствовал собственное свинство.
– Разумеется, hevary. Постараюсь сделать все от меня зависящее. На чем мы остановились?
Она кивнула, принимая невысказанные, но искренние извинения.
– На песне. Я рассказала вам ее текст… как он звучит для нас. И теперь передаю ход вам. Попробуйте пересказать ее по-своему. По-человечески.
Еще раз подчеркивает разницу между нами? Но так ли уж велика пропасть? Внешне выглядит совсем ничтожной: конечно, красота эльфийки превосходит красоту многих девушек, но и у людей встречаются поразительно прекрасные лица и тела. И все же в ее голосе мелькнула значительность. Она не просто так добавила это «по-человечески». Что-то хотела сказать. Что-то очень важное. Хотела и остановилась на полпути. Почему? Не заслуживаю откровений? Возможно. И не буду настаивать.
– Да, hevary. С вашего позволения, я поработаю с текстом, который прислал Гебар: он все-таки человек, и его представления мне понятнее и ближе, нежели ваши.
Эльфийка уловила тень моей обиды и улыбнулась:
– Я могу смотреть на вас?
– Разумеется.
Вообще-то, не люблю, когда надо мной висят нежелательные зрители, но выгнать ее из комнаты будет не просто невежливо, а почти оскорбительно. Поэтому сяду за письменный стол, а наблюдательница пусть располагается, где пожелает. Да пусть и в том кресле справа от двери…
Если бы еще вспомнить хоть слово изо всей той пурги, что была наметена гостьей! Не о песнях я думал тогда, совсем не о песнях. Мелодию, правда, запомнил неплохо, и лишний раз пьюпа утруждать не стану. А вот текст… Посмотрим, чем порадует Гебар. Не хочется ударять в грязь лицом, но на всякий случай начну к этому готовиться. Мысленно.
Первая цепочка рун. «Победа подобна лучам рассветного солнца: ты идешь к ней, но пока одерживаешь ее, солнце твоей жизни уже клонится к закату, и ты понимаешь, что победа больше не нужна тебе. Время подобно морским волнам, в щепки разбивающим суда, но пока тратишь себя на сражение с волнами, жизнь проходит мимо». Потрясающе! И все ЭТО нужно уместить в две коротенькие строчки со строгим ритмом? Хаос, Вечный и Нетленный! Может, сдаться, пока не поздно? Кошусь в сторону эльфийки, царственно восседающей в немилосердно продавленном, как сейчас помню, кресле. Смотрит. Да еще и ободряюще улыбается… Уф-ф-ф. Ладно, помучаюсь еще немного.
Вторая цепочка рун. «Возвращение, спешное и неуклонное, в место, наполненное болью, но желанное, как утро после долгой ночи». Гебару изменило красноречие, или эти закорючки в самом деле столь просто и коротко переводятся? И что же получается?
Та-та-та та-та-та, та-та-та-та-та-та-та. Ритм походного марша и глубоко-философский текст. Как их совместить? Победы были, но пока натирал кровавые мозоли, нужда в победах отпала. Года шли, только без толку: едва не утонул, но вкуса жизни не чувствовал. И вернуться можно только туда, где тебя уже всего измочалили, но не вернуться невозможно, потому что мерзнуть в холодной ночи надоело…
Значит, шел за солнцем. Точнее, шла: песня ведь ведется от женского лица. Шла за солнцем, сражалась с волнами. Скажем, «от утра к вечеру»? Нет, некрасиво и не подходит к ритму. Тогда, «от восхода в закат». «По упрямым волнам»? Нет, упрямство – достоинство поющей. «Через океан». Так лучше. Каким бывает океан? К примеру, бурным – это слово чаще всего употребляют поэты. Через бурный океан… чего? Побед и лет, конечно же. Но их нужно расцветить описаниями. Победы ведь были поголовно ненужные, а года словно и непрожитые. И она спешила вернуться туда, где пережила лишь боль. Странновато звучит, но… Почему бы и нет? От восхода в закат, через бурный океан ненужных побед и непрожитых лет я спешила назад, в та-та незаживших ран…»
Ага. В «та-та». Ну не «место» же ставить, право слово! А что прикажете? Куда можно возвращаться? К примеру, в себя, если успел выйти: я часто этим занимался… Стоп. Если Гебар написал «место», значит, имел в виду нечто ограниченно-огороженное, может быть, даже поселение. Или город. Подходит! Так и запишем, «город незаживших ран». Остается последняя строчка, и она обязана рифмоваться со словом «лет». О чем шла речь? «Утро после долгой ночи»? Значит, последним словом будет «свет». А раз поющая шла, то из тьмы к свету. Или из тени на свет. Готово!
От восхода в закат, через бурный океан
Ненужных побед и непрожитых лет
Возвращалась, назад – в город незаживших ран,
Из тени выбираясь на свет…
И даже какой-то смысл проглядывает. Простовато по сравнению с исходным текстом, но я ведь не гений. Да и невозможно уместить эльфийскую мудрость и многогранность в нескольких незатейливых словах.
Поднимаю голову, чтобы гордо взглянуть на требовательную гостью и замираю. Потому что взгляд по пути к эльфийке останавливается на стоящей в дверном проеме незнакомой фигуре.
Женщина, определенно, женщина, хоть и одета по-мужски. Гибкая, с натренированными узлами мышц под плотно прилегающей к телу тканью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Ну и быстрые! Оделись и собрались в считанные вдохи! Ай, молодцы! Но просто так, налегке и без охраны они из дома и шагу не сделают: уж я позабочусь!
Хис тяжелым лбом тычется в мою ногу. Присаживаюсь на корточки, стараясь сдержать стон-эхо потревоженной раны, заглядываю в темные бусины внимательных глаз и шепчу:
– Сейчас мои родные пойдут погулять. Я прошу, чтобы ты пошел с ними. Знаешь, зачем?
Конечно, знает, но неуверенно дергает хвостом. Мол, меня к тебе сторожем определили, а вовсе не к твоим беспокойным родственникам.
– Они очень важны для меня. Важнее, чем моя жизнь. Если с ними что-нибудь случится… Мне будет плохо. Я не могу приказывать тебе, поэтому прошу: защищай их. Хотя бы сегодня, на прогулке.
Свесившийся из пасти язык шевельнулся, лизнул мою руку.
– Очень прошу.
Бусины глаз согласно мигнули.
– Матушка, у меня есть к вам маленькая просьба!
Каула обернулась, поправляя платок.
– Что-то хочешь заказать? Для письма или…
– Нет, не это. Возьмите Хиса с собой в город.
– Зачем? Мы ж не в Энхейме, чтоб с собаками гулять.
– Скажите лучше честно: мой пес вам не нравится?
Матушка не ответила, но красноречиво сморщилась.
– И все же… Он не будет вам обузой, к тому же подать уплачена, и ни один патрульный не придерется.
– Ну…
Как же трудно уговорить женщину! Временами и вовсе невозможно.
– Просто тихо походит за вами, познакомится с городом, а в случае чего…
– В каком случае? – Быстро переспросила Каула, не успев скрыть волнение.
– К примеру, в случае, способном испортить одежду и не только ее.
Она поняла меня сразу, без дальнейших уточнений:
– Действительно, почему бы не взять собачку? Ну-ка, песик, идем! Погуляем!
Хис вперевалочку направился к распахнутой входной двери, на пороге которой матушка обернулась и посмотрела на меня с немым вопросом: «А как же ты?». Я улыбнулся и помахал рукой:
– До темноты-то вернетесь?
– Постараемся. Ты будешь дома?
– Все время.
– Обещаешь?
– Ну куда я могу деться?
На сей счет у Каулы было много версий, но доверять их словам при малолетних свидетелях она не стала: вздохнула, погрозила мне пальцем и спустилась с крыльца. А я закрыл дверь и поплелся в свою комнату на поиски сменной одежды. Потому что светить дырками на груди ни перед братьями, ни перед другими обитателями дома не хотелось.
Разматывание повязок и сопутствующее сему труду напряжение сил как никогда благотворно отразились на мыслительном процессе. В частности, просовывая руки в рукава новой рубашки, я осознал, что оказался в дурацком положении. Контур, до сих пор верой и правдой служивший мне, на сей раз почему-то внушает неясную тревогу, никак не позволяя расслабиться, а единственный настоящий и надежный защитник отправлен для охраны семьи. Хотя…
Не чувствую, что совершил ошибку. Если и случилась оплошность, то совсем незаметная. Но отпустить матушку и братьев одних было бы настоящей глупостью. По крайней мере, могу быть уверен: уж их точно никто не захватит и не убьет! И это несказанно радует и успокаивает. А вот в собственной безопасности уверенности меньше, только не могу понять, почему. Кажется, есть крохотная подробность, связанная с контурами и замыкающими их звеньями, но вспомнить ее не удается. Слишком много других мыслей теснится в голове… Ладно, будем считать: раз не держится в памяти, и значения не имеет.
Маг до меня точно не доберется. И магические штучки тоже: контур выпьет их в два счета. А не-маг? Сможет войти в мэнор? Маловероятно. Да и рискнет ли наведаться в дом, из которого только что вывалила шумная компания? Ведь больше суток Келлос любому прохожему показался бы вымершим, а тут на тебе: населен, и очень густо. Осторожный убийца предпочтет продолжить наблюдение. Неосторожный…
К тому же, вскоре должен вернуться Кайрен, и моя уверенность стократно возрастет. Если уж Галчонок смог спугнуть убийцу, то дюжий блондин подойдет для этой цели еще успешнее. Только бы не пострадали люди, вместе со мной остающиеся под крышей… Точнее, одна людь и одна нелюдь. А впрочем, принцессу тоже можно назвать человеком лишь с очень большой степенью допущения.
Правда, происхождение моих гостей только усугубляет положение. Если убийца все же сумеет пройти через контур и вздумает уничтожить все живые души Келлоса, то для меня смерть будет не просто наилучшим выходом, но и самым желанным! Судите сами: покушение на наследницу престола или на иноплеменницу, соблаговолившую посетить Империю – что хуже? На мой скромный и предвзятый взгляд, второе. В первом случае большее, что может случиться, это междоусобица в процессе перехода власти из одних рук в другие. А вот если пострадает эльфийка, дело может обернуться уже потасовкой, стирающей границы. И хотя эльфы больше знамениты, как мастера искусств, еще живы предания о безжалостных и истребительных войнах, которыми эльфийский народ отстоял свою независимость. Даже если в сказках, еще полтора века назад охотно рассказываемых матерями на ночь непослушным детям, лишь половина истины, можно заявить: уж лучше «песьи часы» и гражданские столкновения. М-да, об этом-то я и не подумал… Ладно, вознесу молитву богам-хранителям и буду верить в счастливое завершение сегодняшнего дня.
– Полагаю, вы, наконец-то, согласитесь уделить мне внимание?
Или не очень счастливое.
***
В прошлый раз эльфийка была окружена облаком шелка цвета морской волны, теперь же предпочла мягкую шерсть, очень светлую, но не белую, а подобную сливкам на поверхности свеженадоенного, но успевшего отстояться молока. Белоснежность же была, как и прежде, достоянием точеного лица. Волосы, сегодня казавшиеся не иссиня-черными, а приобретшими каштановые переливы, были свободно распущены по плечам. Казалось бы, подобная прическа призвана придавать женщине мягкость и беззащитность, но иноплеменница выглядела еще неприступнее, чем раньше. Пожалуй, самый «домашний» вид у эльфийки был при первой нашей встрече у ворот мэнора. А сейчас передо мной стояла… Нет, не королева: королевы не бывают столь отстраненны от бытия. Жрица какого-то забытого миром бесстрастного бога, строгая и беспощадная в своей справедливости.
Она сердится? Похоже на то. Да и как не сердиться: пятый день пошел, а хозяин только и делает, что бегает от своей гостьи. Нежданной и неудобной, но тем не менее, принятой в доме и получившей соответствующие права.
Вздыхаю.
– Как пожелаете, hevary.
– Вижу, вы не слишком мне рады?
Лучше бы она язвила, а не поливала меня ледяной водой спокойствия, честное слово!
– Простите. У меня было много дел.
– Которые сделаны, надеюсь? Или шрам на вашей груди еще не означает завершения?
Вообще-то, он – только начало всего. Странное и пугающее начало… Эй, надо все же застегнуться!
– Еще раз прошу прощения.
– Бесконечные извинения не приблизят нас к совершенству, ибо являются бессмысленными задержками на пути познания, – наставительно процитировала эльфийка и вдруг улыбнулась с уже знакомой теплотой: – Не хотела вас пугать. Но вы должны понимать: я не могу вечно пребывать в вашем доме, потому что у меня есть свой. И он ждет моего возвращения.
Слово «он» было выделено тоном, не допускающем иного трактования, чем «тот, кого я люблю и кто любит меня», и сей невинной малости оказалось достаточно, чтобы я глубоко прочувствовал собственное свинство.
– Разумеется, hevary. Постараюсь сделать все от меня зависящее. На чем мы остановились?
Она кивнула, принимая невысказанные, но искренние извинения.
– На песне. Я рассказала вам ее текст… как он звучит для нас. И теперь передаю ход вам. Попробуйте пересказать ее по-своему. По-человечески.
Еще раз подчеркивает разницу между нами? Но так ли уж велика пропасть? Внешне выглядит совсем ничтожной: конечно, красота эльфийки превосходит красоту многих девушек, но и у людей встречаются поразительно прекрасные лица и тела. И все же в ее голосе мелькнула значительность. Она не просто так добавила это «по-человечески». Что-то хотела сказать. Что-то очень важное. Хотела и остановилась на полпути. Почему? Не заслуживаю откровений? Возможно. И не буду настаивать.
– Да, hevary. С вашего позволения, я поработаю с текстом, который прислал Гебар: он все-таки человек, и его представления мне понятнее и ближе, нежели ваши.
Эльфийка уловила тень моей обиды и улыбнулась:
– Я могу смотреть на вас?
– Разумеется.
Вообще-то, не люблю, когда надо мной висят нежелательные зрители, но выгнать ее из комнаты будет не просто невежливо, а почти оскорбительно. Поэтому сяду за письменный стол, а наблюдательница пусть располагается, где пожелает. Да пусть и в том кресле справа от двери…
Если бы еще вспомнить хоть слово изо всей той пурги, что была наметена гостьей! Не о песнях я думал тогда, совсем не о песнях. Мелодию, правда, запомнил неплохо, и лишний раз пьюпа утруждать не стану. А вот текст… Посмотрим, чем порадует Гебар. Не хочется ударять в грязь лицом, но на всякий случай начну к этому готовиться. Мысленно.
Первая цепочка рун. «Победа подобна лучам рассветного солнца: ты идешь к ней, но пока одерживаешь ее, солнце твоей жизни уже клонится к закату, и ты понимаешь, что победа больше не нужна тебе. Время подобно морским волнам, в щепки разбивающим суда, но пока тратишь себя на сражение с волнами, жизнь проходит мимо». Потрясающе! И все ЭТО нужно уместить в две коротенькие строчки со строгим ритмом? Хаос, Вечный и Нетленный! Может, сдаться, пока не поздно? Кошусь в сторону эльфийки, царственно восседающей в немилосердно продавленном, как сейчас помню, кресле. Смотрит. Да еще и ободряюще улыбается… Уф-ф-ф. Ладно, помучаюсь еще немного.
Вторая цепочка рун. «Возвращение, спешное и неуклонное, в место, наполненное болью, но желанное, как утро после долгой ночи». Гебару изменило красноречие, или эти закорючки в самом деле столь просто и коротко переводятся? И что же получается?
Та-та-та та-та-та, та-та-та-та-та-та-та. Ритм походного марша и глубоко-философский текст. Как их совместить? Победы были, но пока натирал кровавые мозоли, нужда в победах отпала. Года шли, только без толку: едва не утонул, но вкуса жизни не чувствовал. И вернуться можно только туда, где тебя уже всего измочалили, но не вернуться невозможно, потому что мерзнуть в холодной ночи надоело…
Значит, шел за солнцем. Точнее, шла: песня ведь ведется от женского лица. Шла за солнцем, сражалась с волнами. Скажем, «от утра к вечеру»? Нет, некрасиво и не подходит к ритму. Тогда, «от восхода в закат». «По упрямым волнам»? Нет, упрямство – достоинство поющей. «Через океан». Так лучше. Каким бывает океан? К примеру, бурным – это слово чаще всего употребляют поэты. Через бурный океан… чего? Побед и лет, конечно же. Но их нужно расцветить описаниями. Победы ведь были поголовно ненужные, а года словно и непрожитые. И она спешила вернуться туда, где пережила лишь боль. Странновато звучит, но… Почему бы и нет? От восхода в закат, через бурный океан ненужных побед и непрожитых лет я спешила назад, в та-та незаживших ран…»
Ага. В «та-та». Ну не «место» же ставить, право слово! А что прикажете? Куда можно возвращаться? К примеру, в себя, если успел выйти: я часто этим занимался… Стоп. Если Гебар написал «место», значит, имел в виду нечто ограниченно-огороженное, может быть, даже поселение. Или город. Подходит! Так и запишем, «город незаживших ран». Остается последняя строчка, и она обязана рифмоваться со словом «лет». О чем шла речь? «Утро после долгой ночи»? Значит, последним словом будет «свет». А раз поющая шла, то из тьмы к свету. Или из тени на свет. Готово!
От восхода в закат, через бурный океан
Ненужных побед и непрожитых лет
Возвращалась, назад – в город незаживших ран,
Из тени выбираясь на свет…
И даже какой-то смысл проглядывает. Простовато по сравнению с исходным текстом, но я ведь не гений. Да и невозможно уместить эльфийскую мудрость и многогранность в нескольких незатейливых словах.
Поднимаю голову, чтобы гордо взглянуть на требовательную гостью и замираю. Потому что взгляд по пути к эльфийке останавливается на стоящей в дверном проеме незнакомой фигуре.
Женщина, определенно, женщина, хоть и одета по-мужски. Гибкая, с натренированными узлами мышц под плотно прилегающей к телу тканью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53