Наверное, не поверил мне, а зря: если предлагаю помощь, никогда от своих слов не отказываюсь. Даже если помощь не хотят принимать. Особенно, если не хотят: я ж старался, время тратил и силы, значит, надо всучить. Хоть по доброй воле, хоть против нее.
Мое присутствие в назначенном месте в назначенное время парня на подвиги не вдохновило: за стол он плюхнулся все с тем же унынием на лице. Странно… Вроде бы, утром при расставании воодушевление начинало проклевываться. А, ладно! Мне-то что?
Приветствую:
– Доброго дня!
– Уже пристойнее желать доброго вечера, – скривился он.
– Ну, добрый вечер будет или злой, нам неизвестно, да и не очень-то он нас будет слушать… А вот день выдался на славу.
Парень покосился на опустошенную мной кружку и сделал понятный для себя вывод:
– Напился, вот и день славным кажется.
– Положим, для того, чтобы напиться, этого сосуда будет недостаточно, – возразил я. – Но решение твоих проблем и моя трезвость не имеют друг с другом ничего общего. Вот, держи.
Он посмотрел на выстроившиеся по столу пять кубиков, потом перевел взгляд на меня.
– Это и есть те самые кости, что…
– Помогут тебе выиграть. Да.
– Больно уж они неказистые.
– Тебе нужна красота или польза? По крайней мере, не кособокие.
– А руны? Их едва различить можно.
– Для того и существует цвет, чтобы различать. К тому же, хоть пером я пишу ровно, резчик по дереву из меня никакой.
Льдистые глаза потемнели:
– Ты сам их делал, что ли?
– Сам. И можешь мне поверить: в этом их несомненное достоинство!
Парень скорчил гримасу, более всего похожую на неудачно скрываемую брезгливость. Ну конечно, пропуск в игорный дом – вот, что волнует его в первую очередь, а не мои скромные поделки. Хотя, если судить строго, с такими костями и «Перевал» будет не нужен.
– Достоинство? Какое же?
Вместо ответа я бросил кости в кружку, тряхнул, заставив кубики сделать полный круг по деревянным стенкам, и опрокинул посудину на стол. Мой собеседник выжидательно приподнял брови.
– И?
– Сейчас под этой кружкой лежат пять костей, две из которых смотрят вверх красной гранью, одна – синей, и две – зеленой. При некотором усилии подобного результата можно добиваться очень и очень часто.
– «Фиалковый луг»? Врешь.
– Хочешь проверить?
Я поднял кружку. Глаза парня расширились.
– Как у тебя получилось?
– Что именно? Угадать или выбросить?
– И то, и другое!
– Видишь ли… – кладу кости в посудину и встряхиваю. – В некотором роде, это мошенничество.
– Ага! – Оживился мой собеседник. – Все-таки признаешь!
– Но мошенничество, не поддающееся раскрытию, что, как ты понимаешь, немаловажно. Кроме того, даже будь оно выявлено (чем аглис не шутит?), служкам покойной управы вряд ли удастся доказать злой умысел. При изготовлении магию никто не применял, да и чудес в том, чтобы заставить кости упасть нужной стороной, тоже нет. Просто запомни: одна из них чаще всего будет выпадать вверх синей гранью, одна – красной, одна – зеленой. Оставшиеся две равно выбирают между зеленью, краснотой и желтизной. Белой и черной гранями вверх они не будут смотреть никогда. Обещаю. Этого достаточно для победы?
Парень потянул было руку к кубикам медленно, но не удержал чувства в узде и жадно сгреб кости пальцами.
– Достаточно!
– Все же, прежде чем отправляться в игорный дом, малость попрактикуйся, чтобы не возникло неожиданностей. С мороза играть не садись: должны согреться и пальцы, и дерево. Больше трех партий в одном заведении не играй, чтобы не вызывать подозрения, больших ставок не делай. Да, еще одно… В «Перевал» сегодня не ходи.
Мое последнее предостережение-совет существенно охладило пыл юного игрока: видимо, рассчитывал заявиться к heve Майсу и самолично выиграть пропуск, а не ждать дальнейших милостей от меня. Ничего, в Нэйвосе довольно мест, где можно постучать костями, не привлекая к себе внимания, и если парень будет осторожен, за сегодняшний вечер он сможет не только выручить деньги на уплату подати, а еще и на дорогие подарки сестре. Если, конечно, жалостливый рассказ – не выдумка от начала и до конца.
– Не пойду.
Обещание было дано с видимым трудом. Ну нельзя же быть таким ненасытным, право слово!
– Последнее. Не усердствуй сверх меры. Выиграл, сколько необходимо, и успокоился. А завтра вернешь кости мне. Все понятно?
О, на такой поворот событий парень явно не рассчитывал: в льдистых глазах нарисовалось горькое разочарование. Откуда в столь юном возрасте такая жадность? Я могу допустить, что он с рождения сыром в масле не катался, но если и вправду жил не слишком богато, должен был привыкнуть к постоянной нехватке монет, а следовательно, приобрести полезнейшую привычку. Бережливость. Конечно, при усугублении обстоятельств и ухудшении характера она быстро превращается в скаредность, но зачем доводить до греха? А этот юнец ведет себя так, будто привык тратить больше, чем имеет, и легкая возможность наживы мигом вскружила светловолосую голову… Не будет ли он опасен для меня? Надеюсь, нет: мое обещание снабдить его пропуском в игорный дом должно послужить якорем, способным удержать корабль сознания на рейде хищной реки азарта.
С другой стороны, у меня всегда остается путь к отступлению. Незаметный, заросший бурьяном, труднопроходимый, но, тем не менее, реальный. А самое замечательное, мне по нему идти не придется: все будет сделано за меня, без моего участия и исключительно мне во благо. Но парню лучше не задумываться об этом: пусть считает неожиданного дарителя дурачком, не видящим, куда ступает.
А пока за окнами медленно, но верно темнеет, у меня есть несколько часов совершенно свободного от дел времени… На что бы его потратить? Идти домой бессмысленно и накладно: матушка усадит ужинать и накормит до самого настоящего отвала. В смысле, я отвалюсь. От стола прямиком на кровать. Нет, так не пойдет: мне нужна бодрость тела. Еще на один вечер. Сегодняшний. А раз так… Знаю! Есть хороший повод увидеться с другом. Точнее, с подругой. Но не только, чтобы поздравить с наступающим праздником, а в целях сугубо корыстных: поговорить. С женщиной и о женщине.
Нить восьмая.
Каждый шаг жизни
Несет в себе выгоду.
Не медли: лови!
По случаю приближения Зимника Квартал Бессонных Ночей готовился к натиску превосходящих сил противника, то бишь, отсыпался, отъедался и отмывался. Дом свиданий Локки не был исключением: в гостевой зале и комнатах вовсю шла уборка, разливающая в воздухе ароматы мокрой пыли, мыльного корня, душистых настоев и разгоряченных домашним трудом женских тел.
Сама управительница не снисходила до возни с тряпками, умело командуя своей маленькой, но весьма опытной армией, и увидев меня, притворно нахмурилась:
– Заходите позже, heve, в первый день Зимника!
Я печально вздохнул:
– Увы, не смогу.
Круглолицая толстушка, попавшись на уловку, мигом сменила гнев на милость и озабоченно поинтересовалась:
– У тебя что-то случилось?
– Еще нет, но если не окажешь срочную помощь, случится! – Я поймал Локку за талию, на которой почти лопался туго затянутый корсаж, и чмокнул в пухлую щечку. – Здравствуй.
– Помощь, говоришь? – Она задумчиво провела кончиком указательного пальца по губам, причем, своим, а не моим, что показалось мне крайне огорчительно. – Что ж, идем: поделишься горем.
В личном кабинете я вручил хозяйке дома свиданий праздничный подарок – брусок сушеных трав, обернутый пергаментом.
– Веселого Зимника!
– Да уж скучать мне не придется, – согласилась Локка, принюхиваясь к подарку. – Золотой лист? Потратился, наверное, изрядно?
– Я же мог прийти к тебе с пустыми руками.
– Это верно, – она уселась на кушетку. – За что я тебя люблю, так это за твою память: с первого раза заучил, что к женщине всегда нужно приходить с подарком, пусть самым маленьким и скромным. Мы любим внимание больше всего остального, хоть и притворяемся алчными чудовищами. А что делать? Вам проще откупиться монетами, чем отдать кроху тепла из собственного сердца.
Пробую пошутить:
– Вообще-то, я всегда считал, что сам по себе лучший подарок любой женщине.
Шутка не проходит: Локка совершенно серьезно кивает в ответ.
– Подарок, не спорю. И даже немного завидую той, которая его получит.
– Так еще не поздно! – Я плюхнулся рядом и сделал вид, что собираюсь приступить к решительным действиям. – Кто нам мешает?
– Ты же и мешаешь, – меня беззлобно щелкнули по лбу. – Слишком давно я тебя знаю, и в любовную лихорадку, уж извини, не поверю… Кстати, это не пустые слова, про давность. Ты и в самом деле чем-то расстроен. Точнее, озадачен. Что случилось?
Я оперся локтями о колени.
– Мне нужен твой совет. Или разъяснение, даже не знаю, как правильно назвать… По вашей женской части.
Локка деловито осведомилась:
– Кого-то обрюхатил и хочешь вывести плод?
Поднимаю на нее укоризненный взгляд:
– Ты так дурно обо мне думаешь?
– Я думаю о тебе так же, как и обо всех остальных мужчинах на свете: вы никогда не заботитесь о последствиях раньше, чем они происходят. Ну так что стряслось? Только рассказывай все без утайки!
– Я поссорился с невестой. Или она со мной? Все случилось слишком быстро и странно, чтобы успеть разобраться.
Делаю паузу, потому что ожидаю от Локки сочувственных слов, а взамен получаю гневное:
– И ты молчал?!
– Так я сейчас говорю.
Она всплеснула руками:
– Да не об этом! У тебя есть невеста?
– Боюсь, уже нет…
– Не бойся! – Успокоили меня. – В этом деле ничего непоправимого не бывает.
– В каком деле?
– В деле превращения одинокого мужчины и одинокой женщины в счастливую семью! – Торжественно объявила Локка, так вскинув голову, что одна из шпилек не выдержала, выскочила из прически, и темные кудряшки скрыли под собой левое ухо моей приятельницы.
– О семье речь пока не…
– С самого начала. Со всеми подробностями. Понял?
Собираюсь с мыслями и воспоминаниями.
– Она приехала с матушкой. Дочь наших соседей по Энхейму. Сирота.
– Это хорошо, – не преминула кивнуть управительница дома свиданий, выразив полнейшее согласие с Каулой во взглядах на родню будущей жены.
– Милая девушка. Спокойная. Понятливая. Вроде, не была против меня, как супруга.
Локка хмыкнула:
– Девицу привезли из глуши в столичный город! Кто бы был против, а? Ладно, продолжай.
– Собственно, мы только-только начали привыкать друг к другу, и… Тут-то все и испортилось.
– Я же сказала: подробнее!
– Вчера я… Поздно вернулся. В середине ночи. Не один.
Мое признание сопроводили смешком, почти отбившим желание продолжать рассказ, но я справился:
– Никаких личных отношений! Я был немного пьян, и меня просто проводили до дверей. Но дело в том, что моя провожатая не питает ко мне добрых чувств и, увидев на пороге дома молодую девушку, решила… Скажем, отомстить.
– За что?
– Ей виднее. В общем, она меня поцеловала.
Локка хитро сузила глаза:
– А ты?
– Что я?
– Ты стоял столбом?
– Не то, чтобы… Понимаешь, выбора у меня не было. Никакого.
– Понимаю, – в голосе женщины перекатывались смешинки.
– На самом деле! Я и на ногах-то еле держался…
– А кто-то минуту назад уверял меня, что был всего лишь «немного пьян».
– Не настолько, чтобы не понимать, что происходит!
– Но достаточно, чтобы не предпринимать попыток вести себя пристойно, – обвинительно заключила Локка.
Я отвернулся.
Еще одна поборница неизвестно чего… И почему из правдивого рассказа, перечисляющего только сухие факты, женщины ухитряются создать целую трагедию? Зато, когда живописуешь свои похождения далеко за гранью сказки, верят охотно и сразу. Наверное, потому что придумывать уже нечего: буйная женская фантазия иссякает. Так и буду поступать в следующий раз. Точно! Навру с три короба, и все будут довольны.
– Ладно, не дуйся.
И это мне заявляют после, можно сказать, смертельного оскорбления? Никакого прощения!
– Правда, Тэйл… Со всеми бывает. Так что потом случилось?
Язвлю:
– Спрашиваешь из любопытства?
В ответ раздается тяжелый вздох.
– Ты прямо, как маленький… Уж должен знать, как когда себя вести, да еще с невестой. Значит, она видела ваш поцелуй?
– Полагаю, просмотрела от начала и до конца. Но даже не это страшно. Понимаешь, Лок, та женщина… В ней женского очень мало, а под зимним плащом, да ночью при свете фонаря и вовсе невозможно понять, кто перед тобой.
– Ты хочешь сказать… – Локка вдохнула поглубже, но не справилась с собой и расхохоталась. – Твоя невеста могла подумать, что у тебя отношения с мужчиной?
– Не знаю, что она могла подумать и что подумала, но рано утром она ушла из дома. Сказала, что не может больше здесь оставаться.
– Ну так это же замечательно!
Непонимающе щурюсь:
– Замечательно?
– Конечно! – Толстушка вскочила с кушетки, азартно похлопывая ладонями по бедрам. – Раз она убежала, не дождавшись объяснений, значит, чувствует свою неправоту и боится, что ты ее обвинишь.
– В чем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Мое присутствие в назначенном месте в назначенное время парня на подвиги не вдохновило: за стол он плюхнулся все с тем же унынием на лице. Странно… Вроде бы, утром при расставании воодушевление начинало проклевываться. А, ладно! Мне-то что?
Приветствую:
– Доброго дня!
– Уже пристойнее желать доброго вечера, – скривился он.
– Ну, добрый вечер будет или злой, нам неизвестно, да и не очень-то он нас будет слушать… А вот день выдался на славу.
Парень покосился на опустошенную мной кружку и сделал понятный для себя вывод:
– Напился, вот и день славным кажется.
– Положим, для того, чтобы напиться, этого сосуда будет недостаточно, – возразил я. – Но решение твоих проблем и моя трезвость не имеют друг с другом ничего общего. Вот, держи.
Он посмотрел на выстроившиеся по столу пять кубиков, потом перевел взгляд на меня.
– Это и есть те самые кости, что…
– Помогут тебе выиграть. Да.
– Больно уж они неказистые.
– Тебе нужна красота или польза? По крайней мере, не кособокие.
– А руны? Их едва различить можно.
– Для того и существует цвет, чтобы различать. К тому же, хоть пером я пишу ровно, резчик по дереву из меня никакой.
Льдистые глаза потемнели:
– Ты сам их делал, что ли?
– Сам. И можешь мне поверить: в этом их несомненное достоинство!
Парень скорчил гримасу, более всего похожую на неудачно скрываемую брезгливость. Ну конечно, пропуск в игорный дом – вот, что волнует его в первую очередь, а не мои скромные поделки. Хотя, если судить строго, с такими костями и «Перевал» будет не нужен.
– Достоинство? Какое же?
Вместо ответа я бросил кости в кружку, тряхнул, заставив кубики сделать полный круг по деревянным стенкам, и опрокинул посудину на стол. Мой собеседник выжидательно приподнял брови.
– И?
– Сейчас под этой кружкой лежат пять костей, две из которых смотрят вверх красной гранью, одна – синей, и две – зеленой. При некотором усилии подобного результата можно добиваться очень и очень часто.
– «Фиалковый луг»? Врешь.
– Хочешь проверить?
Я поднял кружку. Глаза парня расширились.
– Как у тебя получилось?
– Что именно? Угадать или выбросить?
– И то, и другое!
– Видишь ли… – кладу кости в посудину и встряхиваю. – В некотором роде, это мошенничество.
– Ага! – Оживился мой собеседник. – Все-таки признаешь!
– Но мошенничество, не поддающееся раскрытию, что, как ты понимаешь, немаловажно. Кроме того, даже будь оно выявлено (чем аглис не шутит?), служкам покойной управы вряд ли удастся доказать злой умысел. При изготовлении магию никто не применял, да и чудес в том, чтобы заставить кости упасть нужной стороной, тоже нет. Просто запомни: одна из них чаще всего будет выпадать вверх синей гранью, одна – красной, одна – зеленой. Оставшиеся две равно выбирают между зеленью, краснотой и желтизной. Белой и черной гранями вверх они не будут смотреть никогда. Обещаю. Этого достаточно для победы?
Парень потянул было руку к кубикам медленно, но не удержал чувства в узде и жадно сгреб кости пальцами.
– Достаточно!
– Все же, прежде чем отправляться в игорный дом, малость попрактикуйся, чтобы не возникло неожиданностей. С мороза играть не садись: должны согреться и пальцы, и дерево. Больше трех партий в одном заведении не играй, чтобы не вызывать подозрения, больших ставок не делай. Да, еще одно… В «Перевал» сегодня не ходи.
Мое последнее предостережение-совет существенно охладило пыл юного игрока: видимо, рассчитывал заявиться к heve Майсу и самолично выиграть пропуск, а не ждать дальнейших милостей от меня. Ничего, в Нэйвосе довольно мест, где можно постучать костями, не привлекая к себе внимания, и если парень будет осторожен, за сегодняшний вечер он сможет не только выручить деньги на уплату подати, а еще и на дорогие подарки сестре. Если, конечно, жалостливый рассказ – не выдумка от начала и до конца.
– Не пойду.
Обещание было дано с видимым трудом. Ну нельзя же быть таким ненасытным, право слово!
– Последнее. Не усердствуй сверх меры. Выиграл, сколько необходимо, и успокоился. А завтра вернешь кости мне. Все понятно?
О, на такой поворот событий парень явно не рассчитывал: в льдистых глазах нарисовалось горькое разочарование. Откуда в столь юном возрасте такая жадность? Я могу допустить, что он с рождения сыром в масле не катался, но если и вправду жил не слишком богато, должен был привыкнуть к постоянной нехватке монет, а следовательно, приобрести полезнейшую привычку. Бережливость. Конечно, при усугублении обстоятельств и ухудшении характера она быстро превращается в скаредность, но зачем доводить до греха? А этот юнец ведет себя так, будто привык тратить больше, чем имеет, и легкая возможность наживы мигом вскружила светловолосую голову… Не будет ли он опасен для меня? Надеюсь, нет: мое обещание снабдить его пропуском в игорный дом должно послужить якорем, способным удержать корабль сознания на рейде хищной реки азарта.
С другой стороны, у меня всегда остается путь к отступлению. Незаметный, заросший бурьяном, труднопроходимый, но, тем не менее, реальный. А самое замечательное, мне по нему идти не придется: все будет сделано за меня, без моего участия и исключительно мне во благо. Но парню лучше не задумываться об этом: пусть считает неожиданного дарителя дурачком, не видящим, куда ступает.
А пока за окнами медленно, но верно темнеет, у меня есть несколько часов совершенно свободного от дел времени… На что бы его потратить? Идти домой бессмысленно и накладно: матушка усадит ужинать и накормит до самого настоящего отвала. В смысле, я отвалюсь. От стола прямиком на кровать. Нет, так не пойдет: мне нужна бодрость тела. Еще на один вечер. Сегодняшний. А раз так… Знаю! Есть хороший повод увидеться с другом. Точнее, с подругой. Но не только, чтобы поздравить с наступающим праздником, а в целях сугубо корыстных: поговорить. С женщиной и о женщине.
Нить восьмая.
Каждый шаг жизни
Несет в себе выгоду.
Не медли: лови!
По случаю приближения Зимника Квартал Бессонных Ночей готовился к натиску превосходящих сил противника, то бишь, отсыпался, отъедался и отмывался. Дом свиданий Локки не был исключением: в гостевой зале и комнатах вовсю шла уборка, разливающая в воздухе ароматы мокрой пыли, мыльного корня, душистых настоев и разгоряченных домашним трудом женских тел.
Сама управительница не снисходила до возни с тряпками, умело командуя своей маленькой, но весьма опытной армией, и увидев меня, притворно нахмурилась:
– Заходите позже, heve, в первый день Зимника!
Я печально вздохнул:
– Увы, не смогу.
Круглолицая толстушка, попавшись на уловку, мигом сменила гнев на милость и озабоченно поинтересовалась:
– У тебя что-то случилось?
– Еще нет, но если не окажешь срочную помощь, случится! – Я поймал Локку за талию, на которой почти лопался туго затянутый корсаж, и чмокнул в пухлую щечку. – Здравствуй.
– Помощь, говоришь? – Она задумчиво провела кончиком указательного пальца по губам, причем, своим, а не моим, что показалось мне крайне огорчительно. – Что ж, идем: поделишься горем.
В личном кабинете я вручил хозяйке дома свиданий праздничный подарок – брусок сушеных трав, обернутый пергаментом.
– Веселого Зимника!
– Да уж скучать мне не придется, – согласилась Локка, принюхиваясь к подарку. – Золотой лист? Потратился, наверное, изрядно?
– Я же мог прийти к тебе с пустыми руками.
– Это верно, – она уселась на кушетку. – За что я тебя люблю, так это за твою память: с первого раза заучил, что к женщине всегда нужно приходить с подарком, пусть самым маленьким и скромным. Мы любим внимание больше всего остального, хоть и притворяемся алчными чудовищами. А что делать? Вам проще откупиться монетами, чем отдать кроху тепла из собственного сердца.
Пробую пошутить:
– Вообще-то, я всегда считал, что сам по себе лучший подарок любой женщине.
Шутка не проходит: Локка совершенно серьезно кивает в ответ.
– Подарок, не спорю. И даже немного завидую той, которая его получит.
– Так еще не поздно! – Я плюхнулся рядом и сделал вид, что собираюсь приступить к решительным действиям. – Кто нам мешает?
– Ты же и мешаешь, – меня беззлобно щелкнули по лбу. – Слишком давно я тебя знаю, и в любовную лихорадку, уж извини, не поверю… Кстати, это не пустые слова, про давность. Ты и в самом деле чем-то расстроен. Точнее, озадачен. Что случилось?
Я оперся локтями о колени.
– Мне нужен твой совет. Или разъяснение, даже не знаю, как правильно назвать… По вашей женской части.
Локка деловито осведомилась:
– Кого-то обрюхатил и хочешь вывести плод?
Поднимаю на нее укоризненный взгляд:
– Ты так дурно обо мне думаешь?
– Я думаю о тебе так же, как и обо всех остальных мужчинах на свете: вы никогда не заботитесь о последствиях раньше, чем они происходят. Ну так что стряслось? Только рассказывай все без утайки!
– Я поссорился с невестой. Или она со мной? Все случилось слишком быстро и странно, чтобы успеть разобраться.
Делаю паузу, потому что ожидаю от Локки сочувственных слов, а взамен получаю гневное:
– И ты молчал?!
– Так я сейчас говорю.
Она всплеснула руками:
– Да не об этом! У тебя есть невеста?
– Боюсь, уже нет…
– Не бойся! – Успокоили меня. – В этом деле ничего непоправимого не бывает.
– В каком деле?
– В деле превращения одинокого мужчины и одинокой женщины в счастливую семью! – Торжественно объявила Локка, так вскинув голову, что одна из шпилек не выдержала, выскочила из прически, и темные кудряшки скрыли под собой левое ухо моей приятельницы.
– О семье речь пока не…
– С самого начала. Со всеми подробностями. Понял?
Собираюсь с мыслями и воспоминаниями.
– Она приехала с матушкой. Дочь наших соседей по Энхейму. Сирота.
– Это хорошо, – не преминула кивнуть управительница дома свиданий, выразив полнейшее согласие с Каулой во взглядах на родню будущей жены.
– Милая девушка. Спокойная. Понятливая. Вроде, не была против меня, как супруга.
Локка хмыкнула:
– Девицу привезли из глуши в столичный город! Кто бы был против, а? Ладно, продолжай.
– Собственно, мы только-только начали привыкать друг к другу, и… Тут-то все и испортилось.
– Я же сказала: подробнее!
– Вчера я… Поздно вернулся. В середине ночи. Не один.
Мое признание сопроводили смешком, почти отбившим желание продолжать рассказ, но я справился:
– Никаких личных отношений! Я был немного пьян, и меня просто проводили до дверей. Но дело в том, что моя провожатая не питает ко мне добрых чувств и, увидев на пороге дома молодую девушку, решила… Скажем, отомстить.
– За что?
– Ей виднее. В общем, она меня поцеловала.
Локка хитро сузила глаза:
– А ты?
– Что я?
– Ты стоял столбом?
– Не то, чтобы… Понимаешь, выбора у меня не было. Никакого.
– Понимаю, – в голосе женщины перекатывались смешинки.
– На самом деле! Я и на ногах-то еле держался…
– А кто-то минуту назад уверял меня, что был всего лишь «немного пьян».
– Не настолько, чтобы не понимать, что происходит!
– Но достаточно, чтобы не предпринимать попыток вести себя пристойно, – обвинительно заключила Локка.
Я отвернулся.
Еще одна поборница неизвестно чего… И почему из правдивого рассказа, перечисляющего только сухие факты, женщины ухитряются создать целую трагедию? Зато, когда живописуешь свои похождения далеко за гранью сказки, верят охотно и сразу. Наверное, потому что придумывать уже нечего: буйная женская фантазия иссякает. Так и буду поступать в следующий раз. Точно! Навру с три короба, и все будут довольны.
– Ладно, не дуйся.
И это мне заявляют после, можно сказать, смертельного оскорбления? Никакого прощения!
– Правда, Тэйл… Со всеми бывает. Так что потом случилось?
Язвлю:
– Спрашиваешь из любопытства?
В ответ раздается тяжелый вздох.
– Ты прямо, как маленький… Уж должен знать, как когда себя вести, да еще с невестой. Значит, она видела ваш поцелуй?
– Полагаю, просмотрела от начала и до конца. Но даже не это страшно. Понимаешь, Лок, та женщина… В ней женского очень мало, а под зимним плащом, да ночью при свете фонаря и вовсе невозможно понять, кто перед тобой.
– Ты хочешь сказать… – Локка вдохнула поглубже, но не справилась с собой и расхохоталась. – Твоя невеста могла подумать, что у тебя отношения с мужчиной?
– Не знаю, что она могла подумать и что подумала, но рано утром она ушла из дома. Сказала, что не может больше здесь оставаться.
– Ну так это же замечательно!
Непонимающе щурюсь:
– Замечательно?
– Конечно! – Толстушка вскочила с кушетки, азартно похлопывая ладонями по бедрам. – Раз она убежала, не дождавшись объяснений, значит, чувствует свою неправоту и боится, что ты ее обвинишь.
– В чем?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53