Вот почему мы знакомы с его братом, полковником, и, конечно, с Колдером. Они были гостями в моем доме. – Он помолчал, словно давая мне возможность ответить, но я не нашел что сказать. – Ветер сегодня особенно холодный, – вздохнул дядя, поняв, что я не намерен ничего говорить. – Может быть, мы посидим в моей карете и немного поговорим?
– Буду рад, сэр, – ответил я, но потом добавил: – Только, мне кажется, ваш возница может замерзнуть.
Он склонил голову и посмотрел на меня.
– Хорошие слова, молодой Невар. Твой отец всегда проявлял заботу о людях, которые занимают не самое высокое положение. Именно по этой причине он был таким прекрасным офицером, и его любили солдаты.
– Гэзер! – позвал он возницу. – Я провожу Невара, а ты, если замерз, можешь посидеть в карете.
– С радостью, сэр, – откликнулся Гэзер с искренней благодарностью в голосе.
Мы зашагали по тропинке, и на душе у меня потеплело. Дядя не только меня похвалил, но последовал моему совету. Он взял меня под руку, и этот жест дал мне понять, сколь глубоко его доверие. Только сейчас я до конца осознал, что дядя не только формально мой родственник, но действительно близкий человек.
– Ну, Невар, как ты считаешь, куда могли исчезнуть наши письма?
– Понятия не имею, сэр.
– О, мальчик мой, тебе не нужно со мной лицемерить. Ты, по всей вероятности, тоже пришел к выводу, что если я подойду к маленькому письменному столу моей жены и сломаю дурацкий замок, то найду их там сложенными в аккуратную стопку. Не думаю, что Даралин набралась храбрости уничтожить нашу переписку, точно так же как не сомневаюсь в том, что она будет говорить, будто произошла ошибка. Она не в первый раз вмешивается в мои дела. – Он с грустью покачал головой. – Ладно, почему бы нам не перейти к делу. Расскажи, что толкнуло мою жену на этот не самый благовидный поступок.
Меня, конечно, удивило, что дядя сразу же заподозрил в пропаже писем свою жену, но, с другой стороны, такой его подход к проблеме должен был бы облегчить мою задачу. Однако слова упорно застревали в горле. Я вдруг пожалел, что не был с ним откровенен с самого начала и не рассказал не только о спиритических сеансах, но и письмах Эпини Спинку. А сейчас, если я сообщу ему всю правду, то получится, будто я участвовал в обмане, затеянном кузиной. Впрочем, в конечном итоге так ведь и произошло. Тем не менее я не стал ничего скрывать. Дядя молча выслушал мою исповедь, не слишком переживая из-за балагана, который устроила вообразившая себя медиумом Эпини, и не особенно удивляясь, когда я поведал ему, какое сильное впечатление на моего друга произвела его дочь. И чуть заметно приподнял брови, услышав, что мать Спинка и его старший брат обязательно пришлют ему письмо с просьбой разрешить сыну-солдату благородной семьи Кестер ухаживать за Эпини. Странно только, почему он до сих пор его не получил.
– Возможно, оно уже пришло, – высказал предположение дядя, когда я замолчал, – и лежит в столе моей жены вместе с другой корреспонденцией. Не исключено, что именно это письмо и привело ко всем последующим событиям. Позволь мне быть с тобой откровенным, Невар. Моя жена категорически не желает, чтобы ее старшая дочь вышла замуж за сына-солдата из новых аристократов и прожила всю жизнь на границе в сотнях миль от Старого Тареса и королевского двора. Она часто ставит Эпини в неудобное положение, пытаясь ввести ее в самые высшие круги светского общества. Все эти глупости со спиритическими сеансами, к примеру… К тому же Эпини ведет себя слишком по-детски. Другие девушки ее возраста уже получили статус невест и были формально представлены ко двору. Но Эпини…
Он как-то неопределенно вздохнул и немного смущенно пожал плечами.
– Ты и сам видел, что порой она ведет себя как маленькая девочка. Я успокаивал себя тем, что придет время и она станет взрослой. Некоторые цветы распускаются позже остальных, но их аромат намного нежнее, а лепестки – ярче. Посмотрим. Я запретил Даралин торопиться с Эпини. Детство и так проходит слишком быстро. – Он откашлялся. – Я думал, что моя жена наконец согласилась со мной, когда предложила отправить нашу старшую дочь в такое место, где она смогла бы жить и общаться со своими сверстницами. Эпини возражала, устроила скандал, кричала, что не хочет быть еще одним украшением богатого особняка. – Он посмотрел на меня и горько улыбнулся. – Наверное, мне бы следовало догадаться, что она готовится стать хозяйкой дома бедного офицера.
Я шел с ним рядом, ощущая тепло его плеча, и рот мой заполняла горечь. Эпини сумела обмануть отца, а я своим молчанием ей помог. Но что я мог сказать? Попытаться объяснить, что в нашем со Спинком обществе она вела себя не как вздорная девчонка, а как молодая женщина и даже кокетничала? Я так и остался наедине со своей виной.
– – Теперь я понимаю, почему твой друг влюбился в Эпини и послал письмо домой с просьбой обратиться ко мне за разрешением за ней ухаживать. Именно это письмо и заставило леди Бурвиль принять ответные меры. Она даже не успела представить при дворе свое сокровище, а выскочка из новых аристократов уже пытается предъявить на нее претензии и увезти с собой на границу! – Мой дядя пытался превратить случившееся в шутку.
И хотя он был заметно огорчен, эта история его забавляла. Глубоко вздохнув, я решил идти до конца.
– Спинк серьезно увлечен Эпини. Это правда. Но он ей не писал. Между ними была лишь односторонняя переписка. И он действительно просил мать и брата обратиться к вам, как поступил бы любой благородный человек на его месте – сначала получить разрешение и только после этого ухаживать за девушкой.
Мне казалось, я удачно подвел дядю к однозначному выводу: Эпини лишь делает вид, что остается ребенком. Но он не желал признавать очевидные вещи.
– Это лишь означает, что моя маленькая девочка влюбилась в первый раз. Я должен был почувствовать, что она взрослеет. И она выбрала красивого солдата в яркой форме с блестящими пуговицами. Пожалуй, мне следовало этого ожидать. Все дело в том, что у меня нет сестер. Мы с твоим отцом росли, как два медвежонка в одной берлоге. Мать махнула на нас рукой и даже не пыталась учить, как следует обращаться с молодыми девушками. Эпини и Пурисса доставляют мне радость, но остаются тайной. Они играют в куклы, устраивают чайные церемонии… Наблюдать за подобными забавами занятно, но я не могу себе представить, что они развлекаются таким образом постоянно. Несомненно, ты считаешь меня слишком снисходительным отцом. Подозреваю, что твой отец строже воспитывает своих детей.
– Да, сэр, в некоторых случаях. Однако он тоже бывает снисходителен к девчачьим слабостям. Однажды Элиси попросила его купить пару голубых лент для волос, а он, вернувшись, привез не две, а сразу двадцать. Они были всех оттенков синего, какие только нашлись у продавца дамских шляп. Думаю, отцы должны баловать своих дочерей.
Мы подошли к моей казарме и остановились возле входа. Кончики ушей и нос у меня ужасно замерзли, но я чувствовал, что у дяди остались ко мне вопросы.
– Давай сменим тему, Невар. Ты пишешь подробные письма, и я уверен, твои тонкие наблюдения помогут тем, кто будет учиться в Академии после тебя. А сейчас я хочу услышать свежие новости. Что у вас случилось за последнюю неделю?
– Пожалуй, не произошло ничего необычного, но эти несколько дней у нас были очень напряженными. Вскоре нам предстоят экзамены по всем предметам, и прошел слух, что оценивать будут не отдельных кадетов, но полностью дозоры, а затем подразделение, набравшее меньшее количество баллов, навсегда отчислят из Академии. Мы все крайне встревожены, поскольку у каждого есть предмет, который дается хуже. И провал одного из нас приведет к тому, что выгонят поголовно всех.
– Подожди, какое отчисление? Объясни мне поподробнее, пожалуйста.
Так я и сделал, повторив несколько раз, что это лишь слух и распространяет его Колдер. Когда я закончил, дядя заметно помрачнел. Наконец он сказал:
– Я считаю, что это никуда не годный способ «отбраковывать» кадетов. В результате достойные и сильные могут быть отчислены вместе с ленивыми и слабыми только из-за того, что они случайно живут на одном этаже. Какая бессмысленная жестокость! Я знаком с двумя членами Совета, надзирающего за Академией. И постараюсь обратить их внимание на явную несправедливость. Поскольку у меня нет сына-солдата, они могут удивиться моей осведомленности и проявленному интересу. Хуже того, они могут счесть, что я пытаюсь дать преимущество сыновьям новой аристократии во вред их собственным отпрыскам. К тому же Совет очень медленно принимает решения. Боюсь, что на сей раз ничего предпринять не удастся. Тебе остается лишь заниматься и молиться и, конечно, всячески подбадривать своих товарищей. Скоро всех ждет праздник. По случаю Темного Вечера вам полагается несколько дней отдыха. Хочешь, я приеду за тобой и заберу к нам?
Я смутился. Визиты к дяде всегда были радостным событием, но сейчас мне хотелось погулять по праздничному Старому Таресу вместе со своими товарищами. Поколебавшись, я признался в этом дяде, и он искренне рассмеялся.
– Конечно! Как я мог забыть – ведь когда-то и я был молодым! Постарайся получить удовольствие, но не забывай об осторожности. На улицах в праздничные дни полно воров и грабителей.
Я набрался смелости и выпалил:
– А правда ли то, что рассказывают о поведении женщин во время Темного Вечера?
Дядя так весело расхохотался, что привлек внимание ночного дозорного. Я почувствовал, как краснею. Теперь я не сомневался, что приятели меня разыграли.
– Это правда и ложь одновременно, как и в большинстве случаев, когда дело касается древних традиций, – ответил дядя, отсмеявшись. – Много лет назад во время Темного Вечера совершалось несколько ритуалов, после чего женщины, служившие жрицами в храмах старых богов, могли подарить благосклонность любому понравившемуся им мужчине. Как бы это получше объяснить? Считалось, что в самую длинную ночь года они становились инкарнациями богини, свободными от всех моральных норм, которым следовали смертные в обычной жизни.
Теперь мы все служим доброму богу, и не проходит дня, чтобы я не возблагодарил его за освобождение от ритуальных жертвоприношений, клятвенных шрамов и жертвенных порок. То было дурное время, и если ты обратишься к истории нашей семьи и почитаешь солдатские дневники, то увидишь: обычные люди относились ко всем этим обрядам как к тягостному наказанию. Однако кое-кто любит поговорить о «добром старом времени», о всеобщей свободе и могуществе старых богов. Я считаю таких людей глупцами. Отсутствие сыновней почтительности, пьянство, разврат и публичные порки – характерные явления минувшей эпохи. Но я читаю тебе мораль, а ты хотел получить простой ответ.
Я молча кивнул, и он вновь улыбнулся.
– Теперь это почти шутка, мой мальчик. Скабрезная шутка между супругами. Она может исчезнуть на вечер, чтобы вызвать ревность мужа. Или приходит к мужу в маске, чтобы придать немного романтики их отношениям. Это ночь масок, притворства и, если угодно, озорства. Люди разгуливают по улицам в костюмах прежних королей и королев, мифических героев или призрачных ночных прислужников старых богов. Но всерьез говорить о том, что приличные женщины предлагают себя первым встречным? Как уличные потаскухи? Конечно нет! О да, возможно, кое-кто из них тешит себя подобными фантазиями, но я уверен, что даже это большая редкость. Любая женщина, которую ты встретишь в эту ночь, будет именно шлюхой, и я очень сомневаюсь, что они станут предлагать свои услуги бесплатно! – Он снова рассмеялся, а потом неожиданно посерьезнел и торопливо спросил меня: – Тебя предупреждали, что от шлюх можно подхватить дурную болезнь?
Я заверил его, что мне это известно и я уже выслушал множество лекций на данную тему. Тогда он пожелал мне спокойной ночи, повернулся и двинулся прочь. Повинуясь неожиданному импульсу, я побежал за ним. Он остановился.
– Дядя. Насчет Спинка. Как вы считаете… он заслуживает наказания за то, что получал письма от Эпини? Ведь он ничего не мог сделать, чтобы она ему не писала.
Дядя нахмурился и с задумчивым видом устремил взор куда-то поверх моей головы.
– Да, наказание во многом несправедливо, Невар. Однако твой друг должен был, не вскрывая, отдать письма Эпини мне. Он же их держал в казарме, а это могло пагубно отразиться на ее репутации. Я немного удивлен, что он принимал знаки внимания от совсем еще юной девочки. Но его порядочность – я имею в виду то, что он просил мать и брата обратиться ко мне за разрешением, – практически полностью примиряет меня с некоторой поспешностью его действий, в общем-то свойственной влюбленным людям. – Он немного помолчал, погрузившись в размышления.
– Вот что я сделаю, – наконец заговорил дядя. – Я заберу наши с тобой письма у Даралин. И если обнаружу, то также возьму и послания от матери и брата твоего друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
– Буду рад, сэр, – ответил я, но потом добавил: – Только, мне кажется, ваш возница может замерзнуть.
Он склонил голову и посмотрел на меня.
– Хорошие слова, молодой Невар. Твой отец всегда проявлял заботу о людях, которые занимают не самое высокое положение. Именно по этой причине он был таким прекрасным офицером, и его любили солдаты.
– Гэзер! – позвал он возницу. – Я провожу Невара, а ты, если замерз, можешь посидеть в карете.
– С радостью, сэр, – откликнулся Гэзер с искренней благодарностью в голосе.
Мы зашагали по тропинке, и на душе у меня потеплело. Дядя не только меня похвалил, но последовал моему совету. Он взял меня под руку, и этот жест дал мне понять, сколь глубоко его доверие. Только сейчас я до конца осознал, что дядя не только формально мой родственник, но действительно близкий человек.
– Ну, Невар, как ты считаешь, куда могли исчезнуть наши письма?
– Понятия не имею, сэр.
– О, мальчик мой, тебе не нужно со мной лицемерить. Ты, по всей вероятности, тоже пришел к выводу, что если я подойду к маленькому письменному столу моей жены и сломаю дурацкий замок, то найду их там сложенными в аккуратную стопку. Не думаю, что Даралин набралась храбрости уничтожить нашу переписку, точно так же как не сомневаюсь в том, что она будет говорить, будто произошла ошибка. Она не в первый раз вмешивается в мои дела. – Он с грустью покачал головой. – Ладно, почему бы нам не перейти к делу. Расскажи, что толкнуло мою жену на этот не самый благовидный поступок.
Меня, конечно, удивило, что дядя сразу же заподозрил в пропаже писем свою жену, но, с другой стороны, такой его подход к проблеме должен был бы облегчить мою задачу. Однако слова упорно застревали в горле. Я вдруг пожалел, что не был с ним откровенен с самого начала и не рассказал не только о спиритических сеансах, но и письмах Эпини Спинку. А сейчас, если я сообщу ему всю правду, то получится, будто я участвовал в обмане, затеянном кузиной. Впрочем, в конечном итоге так ведь и произошло. Тем не менее я не стал ничего скрывать. Дядя молча выслушал мою исповедь, не слишком переживая из-за балагана, который устроила вообразившая себя медиумом Эпини, и не особенно удивляясь, когда я поведал ему, какое сильное впечатление на моего друга произвела его дочь. И чуть заметно приподнял брови, услышав, что мать Спинка и его старший брат обязательно пришлют ему письмо с просьбой разрешить сыну-солдату благородной семьи Кестер ухаживать за Эпини. Странно только, почему он до сих пор его не получил.
– Возможно, оно уже пришло, – высказал предположение дядя, когда я замолчал, – и лежит в столе моей жены вместе с другой корреспонденцией. Не исключено, что именно это письмо и привело ко всем последующим событиям. Позволь мне быть с тобой откровенным, Невар. Моя жена категорически не желает, чтобы ее старшая дочь вышла замуж за сына-солдата из новых аристократов и прожила всю жизнь на границе в сотнях миль от Старого Тареса и королевского двора. Она часто ставит Эпини в неудобное положение, пытаясь ввести ее в самые высшие круги светского общества. Все эти глупости со спиритическими сеансами, к примеру… К тому же Эпини ведет себя слишком по-детски. Другие девушки ее возраста уже получили статус невест и были формально представлены ко двору. Но Эпини…
Он как-то неопределенно вздохнул и немного смущенно пожал плечами.
– Ты и сам видел, что порой она ведет себя как маленькая девочка. Я успокаивал себя тем, что придет время и она станет взрослой. Некоторые цветы распускаются позже остальных, но их аромат намного нежнее, а лепестки – ярче. Посмотрим. Я запретил Даралин торопиться с Эпини. Детство и так проходит слишком быстро. – Он откашлялся. – Я думал, что моя жена наконец согласилась со мной, когда предложила отправить нашу старшую дочь в такое место, где она смогла бы жить и общаться со своими сверстницами. Эпини возражала, устроила скандал, кричала, что не хочет быть еще одним украшением богатого особняка. – Он посмотрел на меня и горько улыбнулся. – Наверное, мне бы следовало догадаться, что она готовится стать хозяйкой дома бедного офицера.
Я шел с ним рядом, ощущая тепло его плеча, и рот мой заполняла горечь. Эпини сумела обмануть отца, а я своим молчанием ей помог. Но что я мог сказать? Попытаться объяснить, что в нашем со Спинком обществе она вела себя не как вздорная девчонка, а как молодая женщина и даже кокетничала? Я так и остался наедине со своей виной.
– – Теперь я понимаю, почему твой друг влюбился в Эпини и послал письмо домой с просьбой обратиться ко мне за разрешением за ней ухаживать. Именно это письмо и заставило леди Бурвиль принять ответные меры. Она даже не успела представить при дворе свое сокровище, а выскочка из новых аристократов уже пытается предъявить на нее претензии и увезти с собой на границу! – Мой дядя пытался превратить случившееся в шутку.
И хотя он был заметно огорчен, эта история его забавляла. Глубоко вздохнув, я решил идти до конца.
– Спинк серьезно увлечен Эпини. Это правда. Но он ей не писал. Между ними была лишь односторонняя переписка. И он действительно просил мать и брата обратиться к вам, как поступил бы любой благородный человек на его месте – сначала получить разрешение и только после этого ухаживать за девушкой.
Мне казалось, я удачно подвел дядю к однозначному выводу: Эпини лишь делает вид, что остается ребенком. Но он не желал признавать очевидные вещи.
– Это лишь означает, что моя маленькая девочка влюбилась в первый раз. Я должен был почувствовать, что она взрослеет. И она выбрала красивого солдата в яркой форме с блестящими пуговицами. Пожалуй, мне следовало этого ожидать. Все дело в том, что у меня нет сестер. Мы с твоим отцом росли, как два медвежонка в одной берлоге. Мать махнула на нас рукой и даже не пыталась учить, как следует обращаться с молодыми девушками. Эпини и Пурисса доставляют мне радость, но остаются тайной. Они играют в куклы, устраивают чайные церемонии… Наблюдать за подобными забавами занятно, но я не могу себе представить, что они развлекаются таким образом постоянно. Несомненно, ты считаешь меня слишком снисходительным отцом. Подозреваю, что твой отец строже воспитывает своих детей.
– Да, сэр, в некоторых случаях. Однако он тоже бывает снисходителен к девчачьим слабостям. Однажды Элиси попросила его купить пару голубых лент для волос, а он, вернувшись, привез не две, а сразу двадцать. Они были всех оттенков синего, какие только нашлись у продавца дамских шляп. Думаю, отцы должны баловать своих дочерей.
Мы подошли к моей казарме и остановились возле входа. Кончики ушей и нос у меня ужасно замерзли, но я чувствовал, что у дяди остались ко мне вопросы.
– Давай сменим тему, Невар. Ты пишешь подробные письма, и я уверен, твои тонкие наблюдения помогут тем, кто будет учиться в Академии после тебя. А сейчас я хочу услышать свежие новости. Что у вас случилось за последнюю неделю?
– Пожалуй, не произошло ничего необычного, но эти несколько дней у нас были очень напряженными. Вскоре нам предстоят экзамены по всем предметам, и прошел слух, что оценивать будут не отдельных кадетов, но полностью дозоры, а затем подразделение, набравшее меньшее количество баллов, навсегда отчислят из Академии. Мы все крайне встревожены, поскольку у каждого есть предмет, который дается хуже. И провал одного из нас приведет к тому, что выгонят поголовно всех.
– Подожди, какое отчисление? Объясни мне поподробнее, пожалуйста.
Так я и сделал, повторив несколько раз, что это лишь слух и распространяет его Колдер. Когда я закончил, дядя заметно помрачнел. Наконец он сказал:
– Я считаю, что это никуда не годный способ «отбраковывать» кадетов. В результате достойные и сильные могут быть отчислены вместе с ленивыми и слабыми только из-за того, что они случайно живут на одном этаже. Какая бессмысленная жестокость! Я знаком с двумя членами Совета, надзирающего за Академией. И постараюсь обратить их внимание на явную несправедливость. Поскольку у меня нет сына-солдата, они могут удивиться моей осведомленности и проявленному интересу. Хуже того, они могут счесть, что я пытаюсь дать преимущество сыновьям новой аристократии во вред их собственным отпрыскам. К тому же Совет очень медленно принимает решения. Боюсь, что на сей раз ничего предпринять не удастся. Тебе остается лишь заниматься и молиться и, конечно, всячески подбадривать своих товарищей. Скоро всех ждет праздник. По случаю Темного Вечера вам полагается несколько дней отдыха. Хочешь, я приеду за тобой и заберу к нам?
Я смутился. Визиты к дяде всегда были радостным событием, но сейчас мне хотелось погулять по праздничному Старому Таресу вместе со своими товарищами. Поколебавшись, я признался в этом дяде, и он искренне рассмеялся.
– Конечно! Как я мог забыть – ведь когда-то и я был молодым! Постарайся получить удовольствие, но не забывай об осторожности. На улицах в праздничные дни полно воров и грабителей.
Я набрался смелости и выпалил:
– А правда ли то, что рассказывают о поведении женщин во время Темного Вечера?
Дядя так весело расхохотался, что привлек внимание ночного дозорного. Я почувствовал, как краснею. Теперь я не сомневался, что приятели меня разыграли.
– Это правда и ложь одновременно, как и в большинстве случаев, когда дело касается древних традиций, – ответил дядя, отсмеявшись. – Много лет назад во время Темного Вечера совершалось несколько ритуалов, после чего женщины, служившие жрицами в храмах старых богов, могли подарить благосклонность любому понравившемуся им мужчине. Как бы это получше объяснить? Считалось, что в самую длинную ночь года они становились инкарнациями богини, свободными от всех моральных норм, которым следовали смертные в обычной жизни.
Теперь мы все служим доброму богу, и не проходит дня, чтобы я не возблагодарил его за освобождение от ритуальных жертвоприношений, клятвенных шрамов и жертвенных порок. То было дурное время, и если ты обратишься к истории нашей семьи и почитаешь солдатские дневники, то увидишь: обычные люди относились ко всем этим обрядам как к тягостному наказанию. Однако кое-кто любит поговорить о «добром старом времени», о всеобщей свободе и могуществе старых богов. Я считаю таких людей глупцами. Отсутствие сыновней почтительности, пьянство, разврат и публичные порки – характерные явления минувшей эпохи. Но я читаю тебе мораль, а ты хотел получить простой ответ.
Я молча кивнул, и он вновь улыбнулся.
– Теперь это почти шутка, мой мальчик. Скабрезная шутка между супругами. Она может исчезнуть на вечер, чтобы вызвать ревность мужа. Или приходит к мужу в маске, чтобы придать немного романтики их отношениям. Это ночь масок, притворства и, если угодно, озорства. Люди разгуливают по улицам в костюмах прежних королей и королев, мифических героев или призрачных ночных прислужников старых богов. Но всерьез говорить о том, что приличные женщины предлагают себя первым встречным? Как уличные потаскухи? Конечно нет! О да, возможно, кое-кто из них тешит себя подобными фантазиями, но я уверен, что даже это большая редкость. Любая женщина, которую ты встретишь в эту ночь, будет именно шлюхой, и я очень сомневаюсь, что они станут предлагать свои услуги бесплатно! – Он снова рассмеялся, а потом неожиданно посерьезнел и торопливо спросил меня: – Тебя предупреждали, что от шлюх можно подхватить дурную болезнь?
Я заверил его, что мне это известно и я уже выслушал множество лекций на данную тему. Тогда он пожелал мне спокойной ночи, повернулся и двинулся прочь. Повинуясь неожиданному импульсу, я побежал за ним. Он остановился.
– Дядя. Насчет Спинка. Как вы считаете… он заслуживает наказания за то, что получал письма от Эпини? Ведь он ничего не мог сделать, чтобы она ему не писала.
Дядя нахмурился и с задумчивым видом устремил взор куда-то поверх моей головы.
– Да, наказание во многом несправедливо, Невар. Однако твой друг должен был, не вскрывая, отдать письма Эпини мне. Он же их держал в казарме, а это могло пагубно отразиться на ее репутации. Я немного удивлен, что он принимал знаки внимания от совсем еще юной девочки. Но его порядочность – я имею в виду то, что он просил мать и брата обратиться ко мне за разрешением, – практически полностью примиряет меня с некоторой поспешностью его действий, в общем-то свойственной влюбленным людям. – Он немного помолчал, погрузившись в размышления.
– Вот что я сделаю, – наконец заговорил дядя. – Я заберу наши с тобой письма у Даралин. И если обнаружу, то также возьму и послания от матери и брата твоего друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98