Это затянувшееся ожидание стало для нас первым напоминанием о том, что кавалла процветает только в том случае, если учтены нужды каждого рядового и каждого четвероногого. Глаза Дента, пока он произносил эту речь, все время задерживались на Горде.
Мне его лекция представлялась совершенно бесполезной, поскольку меня с детства приучили к тому, что за стол можно садиться, лишь когда все в сборе, но я помалкивал, стоя за своим стулом и дожидаясь разрешения начать обед. Еще больше меня удивило продолжение инструктажа, во время которого нам объяснили, что блюдо должно пускаться по кругу, чтобы каждый мог положить себе порцию, но приступать к еде можно только тогда, когда все наполнят тарелки. Кроме того, Дент предупредил нас, что еды вполне достаточно для всех, но, заботясь о себе, мы должны думать о том, чтобы хватило всем. Я переглянулся с Кортом и Нейтредом. Корт закатил глаза и едва заметно кивнул на Горда, намекая, что Дент вещает для него. Горд стоял, опустив глаза, но я так и не смог решить, смотрит он на еду или старается избежать взгляда капрала.
Позже, уже сидя за столами в относительной тишине учебной комнаты, Нейтред ухмыльнулся и заявил:
– Я думал, он будет потрясен, что мы пользуемся столовыми приборами, а не едим руками!
– Он, наверное, думает, что те из нас, кто вырос на границе, неотесанные мужланы, – пожал плечами Спинк. – Наверное, в какой-то степени ко мне это относится. Я множество раз ужинал с наемными работниками, когда мы жили в лагере, охраняя ягнят от диких собак. Это вовсе не значит, что я не умею вести себя за столом, накрытым белой скатертью, но он, видимо, хотел предупредить нас обо всем заранее, чтобы кто-нибудь не опозорился, вынудив его делать замечания.
Наш разговор прервался, ибо Калеб и Рори захватили наш стол, чтобы выяснить, кто из них сильнее. И очень скоро состязание увлекло всех. Поединок между Калебом и Рори перерос в соревнование целого этажа. Мы сообразили, какой подняли шум, только когда с грохотом перевернулся один из столов. Это привело нас в чувство, мы за считанные секунды навели порядок и расселись по своим местам. А еще через пару мгновений в комнату влетел наш новый командир, при появлении которого мы дружно вскочили на ноги.
– Что здесь происходит? – сурово потребовал ответа капрал Дент.
Он так разозлился, что с его лица куда-то подевались все веснушки.
– Мы немного порезвились, сэр, – ответил Нейтред, подождав немного. – По-хорошему. Мы не дрались.
– Мог бы и сам догадаться, – нахмурившись, пробормотал капрал Дент, словно с его стороны было глупо ожидать от нас приличного поведения. – Успокойтесь и перестаньте вести себя, как дети малые. Ребята на нижних этажах пытаются немного отдохнуть. Да и вообще пора готовиться к отбою. Когда на рассвете прозвучит горн, вы должны собраться – предварительно умывшись, побрившись и аккуратно надев форму – на центральном плацу. Не вынуждайте меня будить вас, вам это не понравится.
Затем он четко развернулся и вышел из комнаты. И сквозь сердитый топот его сапог мы услышали возмущенное бормотание:
– Вот повезло, так повезло! Больно надо возиться с кучей уродов из новой аристократии.
Мы переглянулись, кое-кого слова капрала потрясли, других удивили. Нейтред явно веселился, а Корт выглядел оскорбленным.
– Вот как они к нам относятся, – лениво сообщил Рори, встал, почесал грудь и потянулся. – Мой кузен – сын старого аристократа. Но это не очень-то ему помогло. Он говорил, что капралы будут постоянно цепляться к нам – из-за любой мелочи, причем ко всем одновременно. Якобы затем, чтобы научить нас верности своему дозору, чтобы мы держались друг друга. Следующие несколько недель, что бы мы ни делали, нам придется несладко. Они будут искать провинности во всем, а потом навешивать на нас самые разные наказания – наряды вне очереди, дополнительную строевую подготовку, а еще они любят поднимать первокурсников посреди ночи, просто так, без всякой причины. И не только Дент. К вам будет цепляться каждый кадет с нашивками второкурсника на рукаве. Думаю, стоит использовать последнюю нормальную ночь на всю катушку, а посему я намерен отправиться спать. – Он демонстративно зевнул и скромно улыбнулся. – Я парень из деревни и ложусь в постель, когда умолкают птички.
Глядя на него, я тоже начал зевать.
– Я тоже устал. День выдался длинный.
– Никто не хочет поиграть со мной в кости? – вдруг предложил Трист.
Мне показалось, что на него единственного выговор капрала Дента не произвел никакого впечатления. Он вальяжно раскачивался на стуле, сложив руки на груди и широко, добродушно улыбаясь. Трист был самым красивым парнем из нас, с карими глазами и короткими вьющимися волосами цвета песка. Он излучал обаяние, как цветок испускает сладкий аромат. Я сразу понял, что он станет нашим вожаком, а потом офицером с сильной харизмой. Его приглашение звучало соблазнительно.
– Я готов, – с энтузиазмом вскричал Горд, и его толстые щеки заколыхались.
Собрав свою волю в кулак, я сказал, обращаясь к притихшей комнате:
– Без меня. Я не играю в кости.
Я повернулся, собираясь отправиться спать, когда Спинк с самым серьезным видом напомнил Тристу:
– Игра в кости запрещена. Никаких азартных игр в казарме, провинившегося тотчас отчисляют. Ты разве не читал свод требований к кадетам?
– Читал, – лениво кивнув, ответил Трист. – А кто донесет?
Я медленно повернулся, зная, что правила Академии обязуют нас всех докладывать о любых нарушениях, и неожиданно понял, что Трист мне нравится гораздо меньше, чем пару мгновений назад. Я попытался найти в себе силы сказать: да, если мне придется, я это сделаю. Во рту страшно пересохло.
Спинк покачал головой и скрестил на груди руки, но это не слишком помогло. Он по-прежнему казался маленьким, почти ребенком по сравнению с высоким, стройным Тристом.
– Тебе не следует ставить нас в такое положение, Трист. Ты прекрасно знаешь, что накажут весь дозор, даже тех, кто не будет играть. Кодекс чести требует, чтобы мы докладывали обо всех нарушениях правил.
Трист перестал раскачиваться на стуле и медленно встал. Рядом с невысоким темноволосым Спинком он выглядел как красавец клен рядом с орешником.
– Я всего лишь пошутил, Спинк. Ты всегда такой серьезный? Боже праведный, какой ты зануда!
Спинк не шелохнулся. Он стоял, расставив ноги, словно изготовился к драке.
– Произносить имя доброго бога, кроме как в молитве, – святотатство. И тоже против правил Академии.
– Прошу прощения, о святоша. Пойду в спальню и попытаюсь замолить свои грехи.
Трист закатил глаза и развязной походкой вышел из комнаты. Спинк даже не взглянул ему вслед. Через некоторое время за Тристом последовали Орон и Горд, и последний тихо прикрыл за собой дверь.
Мне стало грустно из-за этой первой ссоры, сразу разделившей нас, хотя я прекрасно понимал, что это было неизбежно. Сержант Дюрил пытался подготовить меня к такому повороту событий, ибо имел богатый жизненный опыт, полученный во время войны, а не учебы в военной Академии. И конечно, я прекрасно понимал, что его слова верны применительно к любому месту действия: «Когда формируется новая группа или в старую вливаются новые члены… и не важно, полк это или дозор, солдаты или офицеры… обязательно возникает напряженная обстановка и ситуация, когда решается, кто первым попадет к кормушке. Одни проверяют, на что способны другие, и этот процесс очень редко обходится без потасовок. Тебе главное – сохранять хладнокровие и помнить, что так бывает всегда, а ещё старайся держаться от конфликтов подальше. Я не хочу сказать, приятель, что ты должен отступить, но будь спокоен и стой в сторонке, пока кто-нибудь не бросит тебе вызов. Тогда все будут знать, что не ты начал свару. Но позаботься о том, чтобы положить ей конец».
– Невар? – Корт толкнул меня в бок, и я, подпрыгнув от неожиданности, сообразил, что стою и смотрю на закрытую дверь. – Забудь об этом, – негромко посоветовал мне он.
Я кивнул.
– Пойду-ка и я спать, – сообщил я в пространство. Впрочем, оказалось, что это не так просто. В нашей комнате была только одна раковина, и мне пришлось ждать своей очереди. Рори вошел в нашу спальню в ночной рубашке домашней вязки, уселся в ногах моей кровати и тихо сказал:
– Как ты думаешь, теперь между Спинком и Тристом начнутся нелады?
– Спинк первым задираться не станет, – подумав, ответил я.
– Наверное. Но мне вот что пришло в голову: если будет драка, нам всем придется за это заплатить. Здесь так принято. Один совершает ошибку, а отвечают все.
Пришла моя очередь мыться, и, когда я встал, Рори тихонько добавил:
– Может, поговоришь со Спинком? Посоветуй ему не принимать происходящее слишком близко к сердцу, пока наша жизнь не войдет в нормальное русло. Хватит и того, что капрал Дент будет душу из нас вынимать. Нам не нужно ссориться друг с другом.
– А как насчет того, чтобы поговорить с Тристом? – предложил я.
Рори встретился со мной взглядом и покачал головой.
– Нет. Трист не из тех, кто станет слушать. Ладно, пойду-ка я к себе.
Мне хотелось поинтересоваться, не Трист ли его прислал поговорить со мной, а также не играют ли они в кости у себя в комнате. Но, подумав, я решил, что не хочу этого знать.
Вскоре Корт погасил лампу, и мы опустились на колени около наших кроватей, чтобы произнести молитву. Я молился дольше и искреннее, чем когда-либо, и просил доброго бога указать мне правильную дорогу. Затем я улегся на узкую кровать и попытался уснуть, прислушиваясь к дыханию своих товарищей.
ГЛАВА 10
СОКУРСНИКИ
Посреди ночи я услышал бой барабана, повернулся на бок и свалился с кровати. Она была намного уже той, на которой я спал дома, и я упал с нее вот уже в третий раз. Растянувшись на холодном полу, я печально застонал. Потом дверь открылась и закрылась, и кто-то вошел в комнату с зажженной свечой. Я тут же проснулся и сел на полу.
– Это не может быть побудка. На улице темно, хоть глаз выколи.
– А ты посмотри в окно, – сухо заметил Корт и, подойдя к окну, раздвинул занавески. Ночное небо уже начало светлеть. – Это сигнал к подъему. Мы должны встать, одеться и быть на плацу еще до горна. Помнишь?
– Смутно, – зевнув, ответил я.
Спинк сидел на кровати и сонно пялился в одну точку перед собой. Нейтред накрыл голову подушкой и крепко прижимал ее к уху. Я сообразил, что могу оказаться первым около раковины, и быстро воспользовался выпавшей мне удачей. Корт бесцеремонно отпихнул меня в сторону и пристроился бриться рядом со мной. Проходя мимо кровати Нейтреда к своему шкафчику, он пнул ее ногой.
– Нейт, вставай! Не стоит давать Денту повод нас прижучить.
Я уже натягивал сапоги, а Нейтред только соизволил скатиться со своей кровати. Однако когда все были готовы, оказалось, что он тоже полностью собран. Радостно поглаживая щеки, он отошел от раковины со словами:
– Хорошо быть светловолосым. Отец говорил мне, что я начну бриться не раньше двадцати!
Спинк заправил за него кровать, угрожающе предупредив, что это в первый и последний раз и Нейтред теперь его должник. Мы страшно гордились тем, в каком порядке оставили свою спальню и как аккуратно выглядели сами. Спускаясь вниз, мы весело покрикивали на тех, кто отстал, чтобы они поторопились, иначе у всех будут неприятности. Но уже на следующей площадке прыжки через ступеньки закончились. Держа, как и мы, свои шляпы под мышкой, к нам присоединились кадеты с третьего этажа, затем со второго. Вскоре мы выбежали из здания казармы и влились в поток одетых в зеленую форму воспитанников, в предрассветных сумерках спешивших занять свои места на плацу.
Горн еще не прозвучал, но капрал Дент нас уже встречал. Он потребовал объяснить ему, где остальные члены нашего дозора, но, не дав ответить, сообщил, что он ожидал от нас явки в полном составе. Капрал предупредил: нам скоро на своей шкуре предстоит узнать, что представители каваллы должны всегда заботиться друг о друге. Пока мы дожидались остальных, Дент разнес в пух и прах наш внешний вид. Он спросил Спинка, не спал ли он в своей форме, а затем потребовал, чтобы Корт описал ему сапожную щетку и рассказал, зачем она нужна. Мне капрал велел надеть шляпу как следует и пообещал, что если я и дальше буду криво напяливать ее на голову, он найдет способ излечить меня от этого недостатка, причем мне этот способ совсем не понравится.
Затем он несколько раз обошел Нейтреда, разглядывая его, словно экзотическое животное, а потом осведомился, как долго он ходит на двух ногах и когда, по его мнению, научится стоять прямо. Пока пунцовый Нейтред искал ответ, появился Горд. Он бежал вприпрыжку, один, щеки у него пылали, а одна из пуговиц на животе расстегнулась. Дент забыл про Нейта и повернулся к новой жертве.
– Посмотри на себя, Горд! – возмущенно воскликнул он, и Нейтред фыркнул, однако Дент не обратил на него ни малейшего внимания. – Встань прямо и втяни брюхо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Мне его лекция представлялась совершенно бесполезной, поскольку меня с детства приучили к тому, что за стол можно садиться, лишь когда все в сборе, но я помалкивал, стоя за своим стулом и дожидаясь разрешения начать обед. Еще больше меня удивило продолжение инструктажа, во время которого нам объяснили, что блюдо должно пускаться по кругу, чтобы каждый мог положить себе порцию, но приступать к еде можно только тогда, когда все наполнят тарелки. Кроме того, Дент предупредил нас, что еды вполне достаточно для всех, но, заботясь о себе, мы должны думать о том, чтобы хватило всем. Я переглянулся с Кортом и Нейтредом. Корт закатил глаза и едва заметно кивнул на Горда, намекая, что Дент вещает для него. Горд стоял, опустив глаза, но я так и не смог решить, смотрит он на еду или старается избежать взгляда капрала.
Позже, уже сидя за столами в относительной тишине учебной комнаты, Нейтред ухмыльнулся и заявил:
– Я думал, он будет потрясен, что мы пользуемся столовыми приборами, а не едим руками!
– Он, наверное, думает, что те из нас, кто вырос на границе, неотесанные мужланы, – пожал плечами Спинк. – Наверное, в какой-то степени ко мне это относится. Я множество раз ужинал с наемными работниками, когда мы жили в лагере, охраняя ягнят от диких собак. Это вовсе не значит, что я не умею вести себя за столом, накрытым белой скатертью, но он, видимо, хотел предупредить нас обо всем заранее, чтобы кто-нибудь не опозорился, вынудив его делать замечания.
Наш разговор прервался, ибо Калеб и Рори захватили наш стол, чтобы выяснить, кто из них сильнее. И очень скоро состязание увлекло всех. Поединок между Калебом и Рори перерос в соревнование целого этажа. Мы сообразили, какой подняли шум, только когда с грохотом перевернулся один из столов. Это привело нас в чувство, мы за считанные секунды навели порядок и расселись по своим местам. А еще через пару мгновений в комнату влетел наш новый командир, при появлении которого мы дружно вскочили на ноги.
– Что здесь происходит? – сурово потребовал ответа капрал Дент.
Он так разозлился, что с его лица куда-то подевались все веснушки.
– Мы немного порезвились, сэр, – ответил Нейтред, подождав немного. – По-хорошему. Мы не дрались.
– Мог бы и сам догадаться, – нахмурившись, пробормотал капрал Дент, словно с его стороны было глупо ожидать от нас приличного поведения. – Успокойтесь и перестаньте вести себя, как дети малые. Ребята на нижних этажах пытаются немного отдохнуть. Да и вообще пора готовиться к отбою. Когда на рассвете прозвучит горн, вы должны собраться – предварительно умывшись, побрившись и аккуратно надев форму – на центральном плацу. Не вынуждайте меня будить вас, вам это не понравится.
Затем он четко развернулся и вышел из комнаты. И сквозь сердитый топот его сапог мы услышали возмущенное бормотание:
– Вот повезло, так повезло! Больно надо возиться с кучей уродов из новой аристократии.
Мы переглянулись, кое-кого слова капрала потрясли, других удивили. Нейтред явно веселился, а Корт выглядел оскорбленным.
– Вот как они к нам относятся, – лениво сообщил Рори, встал, почесал грудь и потянулся. – Мой кузен – сын старого аристократа. Но это не очень-то ему помогло. Он говорил, что капралы будут постоянно цепляться к нам – из-за любой мелочи, причем ко всем одновременно. Якобы затем, чтобы научить нас верности своему дозору, чтобы мы держались друг друга. Следующие несколько недель, что бы мы ни делали, нам придется несладко. Они будут искать провинности во всем, а потом навешивать на нас самые разные наказания – наряды вне очереди, дополнительную строевую подготовку, а еще они любят поднимать первокурсников посреди ночи, просто так, без всякой причины. И не только Дент. К вам будет цепляться каждый кадет с нашивками второкурсника на рукаве. Думаю, стоит использовать последнюю нормальную ночь на всю катушку, а посему я намерен отправиться спать. – Он демонстративно зевнул и скромно улыбнулся. – Я парень из деревни и ложусь в постель, когда умолкают птички.
Глядя на него, я тоже начал зевать.
– Я тоже устал. День выдался длинный.
– Никто не хочет поиграть со мной в кости? – вдруг предложил Трист.
Мне показалось, что на него единственного выговор капрала Дента не произвел никакого впечатления. Он вальяжно раскачивался на стуле, сложив руки на груди и широко, добродушно улыбаясь. Трист был самым красивым парнем из нас, с карими глазами и короткими вьющимися волосами цвета песка. Он излучал обаяние, как цветок испускает сладкий аромат. Я сразу понял, что он станет нашим вожаком, а потом офицером с сильной харизмой. Его приглашение звучало соблазнительно.
– Я готов, – с энтузиазмом вскричал Горд, и его толстые щеки заколыхались.
Собрав свою волю в кулак, я сказал, обращаясь к притихшей комнате:
– Без меня. Я не играю в кости.
Я повернулся, собираясь отправиться спать, когда Спинк с самым серьезным видом напомнил Тристу:
– Игра в кости запрещена. Никаких азартных игр в казарме, провинившегося тотчас отчисляют. Ты разве не читал свод требований к кадетам?
– Читал, – лениво кивнув, ответил Трист. – А кто донесет?
Я медленно повернулся, зная, что правила Академии обязуют нас всех докладывать о любых нарушениях, и неожиданно понял, что Трист мне нравится гораздо меньше, чем пару мгновений назад. Я попытался найти в себе силы сказать: да, если мне придется, я это сделаю. Во рту страшно пересохло.
Спинк покачал головой и скрестил на груди руки, но это не слишком помогло. Он по-прежнему казался маленьким, почти ребенком по сравнению с высоким, стройным Тристом.
– Тебе не следует ставить нас в такое положение, Трист. Ты прекрасно знаешь, что накажут весь дозор, даже тех, кто не будет играть. Кодекс чести требует, чтобы мы докладывали обо всех нарушениях правил.
Трист перестал раскачиваться на стуле и медленно встал. Рядом с невысоким темноволосым Спинком он выглядел как красавец клен рядом с орешником.
– Я всего лишь пошутил, Спинк. Ты всегда такой серьезный? Боже праведный, какой ты зануда!
Спинк не шелохнулся. Он стоял, расставив ноги, словно изготовился к драке.
– Произносить имя доброго бога, кроме как в молитве, – святотатство. И тоже против правил Академии.
– Прошу прощения, о святоша. Пойду в спальню и попытаюсь замолить свои грехи.
Трист закатил глаза и развязной походкой вышел из комнаты. Спинк даже не взглянул ему вслед. Через некоторое время за Тристом последовали Орон и Горд, и последний тихо прикрыл за собой дверь.
Мне стало грустно из-за этой первой ссоры, сразу разделившей нас, хотя я прекрасно понимал, что это было неизбежно. Сержант Дюрил пытался подготовить меня к такому повороту событий, ибо имел богатый жизненный опыт, полученный во время войны, а не учебы в военной Академии. И конечно, я прекрасно понимал, что его слова верны применительно к любому месту действия: «Когда формируется новая группа или в старую вливаются новые члены… и не важно, полк это или дозор, солдаты или офицеры… обязательно возникает напряженная обстановка и ситуация, когда решается, кто первым попадет к кормушке. Одни проверяют, на что способны другие, и этот процесс очень редко обходится без потасовок. Тебе главное – сохранять хладнокровие и помнить, что так бывает всегда, а ещё старайся держаться от конфликтов подальше. Я не хочу сказать, приятель, что ты должен отступить, но будь спокоен и стой в сторонке, пока кто-нибудь не бросит тебе вызов. Тогда все будут знать, что не ты начал свару. Но позаботься о том, чтобы положить ей конец».
– Невар? – Корт толкнул меня в бок, и я, подпрыгнув от неожиданности, сообразил, что стою и смотрю на закрытую дверь. – Забудь об этом, – негромко посоветовал мне он.
Я кивнул.
– Пойду-ка и я спать, – сообщил я в пространство. Впрочем, оказалось, что это не так просто. В нашей комнате была только одна раковина, и мне пришлось ждать своей очереди. Рори вошел в нашу спальню в ночной рубашке домашней вязки, уселся в ногах моей кровати и тихо сказал:
– Как ты думаешь, теперь между Спинком и Тристом начнутся нелады?
– Спинк первым задираться не станет, – подумав, ответил я.
– Наверное. Но мне вот что пришло в голову: если будет драка, нам всем придется за это заплатить. Здесь так принято. Один совершает ошибку, а отвечают все.
Пришла моя очередь мыться, и, когда я встал, Рори тихонько добавил:
– Может, поговоришь со Спинком? Посоветуй ему не принимать происходящее слишком близко к сердцу, пока наша жизнь не войдет в нормальное русло. Хватит и того, что капрал Дент будет душу из нас вынимать. Нам не нужно ссориться друг с другом.
– А как насчет того, чтобы поговорить с Тристом? – предложил я.
Рори встретился со мной взглядом и покачал головой.
– Нет. Трист не из тех, кто станет слушать. Ладно, пойду-ка я к себе.
Мне хотелось поинтересоваться, не Трист ли его прислал поговорить со мной, а также не играют ли они в кости у себя в комнате. Но, подумав, я решил, что не хочу этого знать.
Вскоре Корт погасил лампу, и мы опустились на колени около наших кроватей, чтобы произнести молитву. Я молился дольше и искреннее, чем когда-либо, и просил доброго бога указать мне правильную дорогу. Затем я улегся на узкую кровать и попытался уснуть, прислушиваясь к дыханию своих товарищей.
ГЛАВА 10
СОКУРСНИКИ
Посреди ночи я услышал бой барабана, повернулся на бок и свалился с кровати. Она была намного уже той, на которой я спал дома, и я упал с нее вот уже в третий раз. Растянувшись на холодном полу, я печально застонал. Потом дверь открылась и закрылась, и кто-то вошел в комнату с зажженной свечой. Я тут же проснулся и сел на полу.
– Это не может быть побудка. На улице темно, хоть глаз выколи.
– А ты посмотри в окно, – сухо заметил Корт и, подойдя к окну, раздвинул занавески. Ночное небо уже начало светлеть. – Это сигнал к подъему. Мы должны встать, одеться и быть на плацу еще до горна. Помнишь?
– Смутно, – зевнув, ответил я.
Спинк сидел на кровати и сонно пялился в одну точку перед собой. Нейтред накрыл голову подушкой и крепко прижимал ее к уху. Я сообразил, что могу оказаться первым около раковины, и быстро воспользовался выпавшей мне удачей. Корт бесцеремонно отпихнул меня в сторону и пристроился бриться рядом со мной. Проходя мимо кровати Нейтреда к своему шкафчику, он пнул ее ногой.
– Нейт, вставай! Не стоит давать Денту повод нас прижучить.
Я уже натягивал сапоги, а Нейтред только соизволил скатиться со своей кровати. Однако когда все были готовы, оказалось, что он тоже полностью собран. Радостно поглаживая щеки, он отошел от раковины со словами:
– Хорошо быть светловолосым. Отец говорил мне, что я начну бриться не раньше двадцати!
Спинк заправил за него кровать, угрожающе предупредив, что это в первый и последний раз и Нейтред теперь его должник. Мы страшно гордились тем, в каком порядке оставили свою спальню и как аккуратно выглядели сами. Спускаясь вниз, мы весело покрикивали на тех, кто отстал, чтобы они поторопились, иначе у всех будут неприятности. Но уже на следующей площадке прыжки через ступеньки закончились. Держа, как и мы, свои шляпы под мышкой, к нам присоединились кадеты с третьего этажа, затем со второго. Вскоре мы выбежали из здания казармы и влились в поток одетых в зеленую форму воспитанников, в предрассветных сумерках спешивших занять свои места на плацу.
Горн еще не прозвучал, но капрал Дент нас уже встречал. Он потребовал объяснить ему, где остальные члены нашего дозора, но, не дав ответить, сообщил, что он ожидал от нас явки в полном составе. Капрал предупредил: нам скоро на своей шкуре предстоит узнать, что представители каваллы должны всегда заботиться друг о друге. Пока мы дожидались остальных, Дент разнес в пух и прах наш внешний вид. Он спросил Спинка, не спал ли он в своей форме, а затем потребовал, чтобы Корт описал ему сапожную щетку и рассказал, зачем она нужна. Мне капрал велел надеть шляпу как следует и пообещал, что если я и дальше буду криво напяливать ее на голову, он найдет способ излечить меня от этого недостатка, причем мне этот способ совсем не понравится.
Затем он несколько раз обошел Нейтреда, разглядывая его, словно экзотическое животное, а потом осведомился, как долго он ходит на двух ногах и когда, по его мнению, научится стоять прямо. Пока пунцовый Нейтред искал ответ, появился Горд. Он бежал вприпрыжку, один, щеки у него пылали, а одна из пуговиц на животе расстегнулась. Дент забыл про Нейта и повернулся к новой жертве.
– Посмотри на себя, Горд! – возмущенно воскликнул он, и Нейтред фыркнул, однако Дент не обратил на него ни малейшего внимания. – Встань прямо и втяни брюхо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98