Нашу почту раздавал сержант Рафет. Мы часто возвращались с утренних занятий и находили на кроватях письма от родных.
В том сне я получил послание, отправленное Ярил, но сразу понял, что в нем новости от Карсины. Я засунул его в карман мундира, решив открыть, когда никого не будет рядом, чтобы в полном одиночестве насладиться письмом любимой. Когда солнце уже коснулось линии горизонта, я выскользнул из казармы и отправился к дубам, гордо возвышавшимся на лужайке к востоку от Карнестон-Хауса. Там я прислонился к стволу дерева, открыл долгожданное письмо, и сквозь разноцветные осенние листья мне на руки пролился золотистый свет. Легкий ковер из опавших листьев шевелил ветерок, налетевший с реки.
Я вытащил послание из конверта. Письмо сестры оказалось большим золотым листком, но как только я на него взглянул, он вдруг стал коричневым, а строчки исчезли. Края листа загнулись, и теперь он был похож на сухой кокон бабочки. Когда я все-таки попытался его развернуть, он рассыпался на мелкие кусочки, которые подхватил ветер.
Долгожданный ответ Карсины был написан на бумаге. Я попытался его прочитать, но почерк моей возлюбленной, прежде крупный и четкий, изменился, и теперь по листу бежали крошечные, похожие на паучков буковки такого непривычного начертания, что от одного взгляда у меня заболели глаза. Внутри страницы я нашел три фиалки, аккуратно завернутые в тонкую бумагу. Я положил их на ладонь и вдруг уловил аромат цветов, да такой сильный, словно они только что расцвели. Тогда я поднес их к носу и неожиданно понял, что этот букетик был приколот к платью Карсины накануне того дня, когда она вложила их в письмо ко мне. Я улыбнулся, потому что запах цветов стал символом ее нежных чувств ко мне. Мне страшно повезло, что женщина, предназначенная мне судьбой, любит и ждет меня. Далеко не все браки оказываются такими удачными. Впереди меня ждало прекрасное будущее, и я знал это наверняка. Я стану офицером, поведу за собой солдат и проявлю героизм во время военных действий. Моя невеста будет моей женой, и наш дом наполнится веселым топотом детских ножек. Когда моя служба в кавалле подойдет к концу, мы поселимся в чудесном доме во владениях моего брата в Широкой Долине.
Пока я об этом думал, фиалки у меня в руках начали расти. Потом появились новые бутоны и цветы, из первых трех цветков мне на ладонь упали семена и, пустив в ней корни, раскрыли навстречу солнцу зеленые листочки. А в следующее мгновение я увидел, как распускаются цветы с лицами детей. Я стоял, прислонившись спиной к стволу дерева, и смотрел на них.
Не знаю, что заставило меня поднять голову, ведь вокруг ничего не изменилось. Она стояла совершенно неподвижно и с суровым видом смотрела на меня. Крошечные цветочки украшали ее волосы, удивительное платье, казалось, было сшито из золотых осенних листьев. Величественный древесный страж. Однако женщина отрицательно покачала головой.
– Нет, – молвила она, ее голос звучал тихо и мягко, но слова были четкими и ясными. – Это не для тебя. Возможно, для других. Но тебя ждет иная судьба. Ты должен исполнить свое предначертание, ты избран. И ничто и никто не сможет тебе помешать. Ты это сделаешь, даже если тебе придется превратиться в собаку, спасающуюся от летящих вслед камней. Тебе суждено заставить их повернуть назад. Только тебе, сын солдата. Все остальное должно быть забыто до тех пор, пока ты не выполнишь то, что должен.
Ее слова привели меня в ужас. Этого не может быть. Я посмотрел на будущее, которое еще секунду назад было таким прямым и ясным. Цветы нашей любви, что расцвели у меня на ладони, вдруг пожелтели и увяли. Маленькие личики закрыли глазки, побледнели и скукожились. Цветы уронили головки, засохли и превратились в прах.
– Нет! – крикнул я и только в этот момент почувствовал, что дуб захватил меня в плен.
Кора покрыла плечи и торс. Много лет назад мы с братом привязали веревочные качели к ветке ивы да так и оставили. За прошедшие с тех пор годы веревка погрузилась в тело дерева и вскоре стала практически незаметна. Так и этот дуб поглощал меня, обхватывал, затягивал внутрь себя. Сражаться с ним было уже поздно, меня настолько заворожили цветы на ладони, что я ничего не замечал вокруг себя.
Я поднял голову и открыл рот, собираясь закричать, но вместо вопля из меня исторгся водопад зеленых веток. Они вонзились в землю у моих ног и начали подниматься к солнцу, точно маленькие саженцы. На лужайке передо мной рос лес, и я чувствовал, что молодые деревца берут свою силу из моего тела. Я перестал быть Неваром, я превратился в зеленое нечто. Появившиеся из меня деревья давали все новые побеги, те постепенно подобрались к зданиям Академии и поглотили их. Мои корни ломали дорожки и фундаменты. Мои ветви врывались в лишенные стекол окна, ползли по пыльным полам пустых классных комнат. Академия пала под моим натиском и превратилась в лес, лес, который медленно перебрался через стену, ограждавшую школу, и начал захватывать улицы и площади Старого Тареса.
Я ничего не чувствовал. Я был зеленым, живым, я рос, и это означало, что все хорошо. И тут я ощутил внутри себя неторопливые шаги – кто-то шел по лесу, которым я стал. Медленно, очень медленно я ее узнал и, охваченный огромной любовью, повернулся к ней.
Огромный древесный страж из моего старого сна. Женщина подставила лицо лучам солнца, кое-где пробивавшимся сквозь мои покрытые густыми зелеными листьями ветви. Прекрасные седые волосы водопадом струились по спине. Она улыбнулась мне, и морщинистое лицо осветилось радостью.
– Ты сделал это. Ты их остановил. Ты победил.
Я испытал невероятную гордость собой. Я все понимал. Исцеление земли в моем мире исцелит и другой мир.
Однако через несколько мгновений меня охватил настоящий ужас. Мою душу, мое тело подчинил себе враг. Я не люблю ни ее, ни лес. Я люблю свою родину, я верен королю. И тут я увидел ее такой, какой она была на самом деле, – толстой и отвратительной, с бесчисленными жирными подбородками, которые колыхались, словно у жабы, собирающейся заквакать. Я не могу отдать свою жизнь этому.
Я проснулся оттого, что Спинк, схватив меня за плечи, изо всех сил тряс мое безвольное тело, пытаясь разбудить разум.
– Проснись, Невар. Тебе приснился плохой сон! – снова и снова повторял он.
Я открыл глаза, сел и, сообразив, что нахожусь в темной казарме, вновь с облегчением откинулся на смятые простыни.
– Сон… Слава доброму богу, это был всего лишь сон! Сон…
– Давайте спать, – жалобно взмолился Нейтред. – До побудки еще пара часов. Я хочу спать.
Через несколько минут в спальне снова воцарилась тишина, если не считать тяжелого дыхания моих товарищей. Сон считался у нас одной из главных ценностей, потому что его всегда не хватало. Но в ту ночь мне так больше и не удалось отдохнуть. Я смотрел в темный угол спальни и без конца повторял себе, что это был всего лишь сон. Я сжимал руки в кулаки, чтобы прогнать легкое ощущение живого прикосновения, оставшееся на ладони в том месте, где проросли цветы. Но страшнее всего болело сердце. Я и раньше опасался, что не обладаю даром вести за собой других людей, таким естественным у Спинка и Триста, но никогда не сомневался в собственной храбрости. Однако в своем сне я выбрал союз с древесным стражем. Неужели я увидел то, что в действительности скрывается в глубине моей души? Неужели я самый обычный трус? И могу ли я стать предателем? Я был не в состоянии придумать никакой другой причины, заставившей бы меня забыть о верности королю и семье.
Следующий день стал для меня настоящей пыткой. Я ходил со слипающимися глазами и умудрился заработать штрафы по варнийскому и математике. Когда мы вернулись в казарму после утренних занятий, я чувствовал себя до крайности измученным и при этом ужасно голодным, но никак не мог решить, чего хочу больше – отправиться в столовую или немного вздремнуть, пока не увидел на кровати письмо. Спинк и Нейтред, тоже получившие почту, уже вовсю читали благоухающие цветами послания. И только когда Корт ткнул меня в бок, я сообразил, что все еще стою и тупо смотрю на свой конверт.
– Разве ты не этого ждал? – спросил он с теплой и одновременно насмешливой улыбкой.
– Может, и этого, – осторожно ответил я.
Он с нетерпением смотрел на меня, и я взял конверт в руки. Адрес на нем был написан аккуратным почерком моей сестры, но весил он больше, чем короткие записки, которые она обычно мне присылала. Корт не сводил с меня глаз, и я не мог его прогнать, ибо точно с таким же интересом смотрел на него, когда он вскрывал свои письма. В другой раз я бы, наверное, возмутился его навязчивостью, но сейчас неожиданно понял, что рад его обществу. Ночью мне приснился страшный сон, а Корт, стоявший рядом, словно возвращал меня в реальный мир. В конверте вполне могло лежать письмо от Карсины, моей будущей невесты и матери моих детей. Я разорвал конверт и аккуратно вынул его содержимое.
В написанное с соблюдением всех правил приличий письмо моей сестры было вложено другое – на тонкой, почти прозрачной бумаге. Я заставил себя сначала прочитать письмо Ярил. Сестренка сообщала, что действительно хотела бы получить от меня небольшой подарок, ведь по-настоящему красивые вещи можно купить только в Старом Таресе. Она очень надеялась, что у меня появится возможность попасть в город. Список оказался крайне необычным и занимал целых две страницы. Бисер определенного цвета, размера и количества. Кружевной тесьмы в дюйм шириной белого, бледно-голубого и цвета сурового полотна, причем не меньше трех ярдов каждого. Пуговицы в форме ягод, вишен, яблок, желудей или птиц, но только не кошек и не собак. По крайней мере по пятнадцать штук каждого вида. А если они будут двух размеров, еще по четыре штуки тех, что поменьше. Еще она хотела всевозможные карандаши для рисования и разной толщины перья. Ярил прекрасно знала, что я постараюсь достать для нее все перечисленное – если у меня получится, конечно.
Покачав головой, я сложил ее письмо и взял в руки послание от Карсины. Оно было запечатано каплей красного воска, и за неимением кольца моя возлюбленная приложила к нему мизинец. Я попытался сохранить печать, но ничего у меня не вышло, и она превратилась в мелкую красную крошку. Когда я развернул страницы, на мою кровать посыпались странного вида коричневые хлопья.
– Вы только посмотрите! Его девушка прислала ему нюхательный табак! – воскликнул Корт.
Не обращая внимания на удивленные взгляды товарищей, я начал пробираться сквозь строчки, написанные круглым почерком Карсины. Хлопья действительно напоминали табак, но я не мог представить себе, чтобы моя невеста решила прислать такой подарок.
Я одолел две страницы, исписанные ласковыми словечками, жалобами на одиночество и надеждами на встречу, когда наконец разгадал эту загадку. «Я пасылаю тибе несколько анютиных глазок из маево сада. Они самые бальшие и яркие из всех, что я вырастила. Я их окуратно высушила, чтобы ани сахранили свой цвет. Некатарые люди щитают, что у анютиных глазок есть маленькие личики. Если у этих есть, то каждый цветок падарит тибе нацелуй, патаму что я их пацелавала!»
– Она прислала мне высушенные цветы, – улыбнувшись, сообщил я Корту.
– О, букетик для верного рыцаря! – фыркнул он, но я почувствовал, что мой товарищ рад за меня, а потом мне подумалось: как здорово, когда есть человек, который знает о моей любви и так хорошо меня понимает.
Я разрезал конверт с другой стороны и аккуратно раскрыл его, чтобы достать подарок Карсины, но обнаружил лишь коричневую пыль. Она взлетела в воздух, а потом медленно осела на пол.
– Цветы, видимо, высохли по дороге, и вот что от них осталось, – проговорил я, печально глядя на письмо.
Корт удивленно приподнял одну бровь.
– А когда твоя девушка послала письмо? Оно что, сильно задержалось?
Я посмотрел на дату.
– Знаешь, оно пришло довольно быстро. Всего за десять дней.
Корт улыбнулся и покачал головой.
– Значит, твоя леди решила над тобой пошутить, Невар. Ничто не может превратиться в пыль за такой короткий срок, И теперь тебе придется решать, что делать дальше: поблагодарить ее за прекрасный букетик или спросить, с какой стати она прислала тебе горстку пыли.
К нашему разговору начали прислушиваться остальные, а вошедший в комнату Рори громко фыркнул и заявил:
– Я лично думаю, что она проверяет тебя на честность.
Я стряхнул коричневые хлопья с постели, но они прилипли к моей ладони, вызвав странный зуд. Мне пришлось приложить все силы, чтобы не воззриться на нее с изумлением, и даже удалось выдавить улыбку.
– Мы опоздаем в столовую, если еще немного тут задержимся.
– А если ты не подметешь с пола остатки твоих «цветочков», мы получим очередное взыскание во время обхода спален, – безжалостно сказал Спинк.
Я быстро подмел пол и вымыл руки, пока остальные ждали меня в учебной комнате. К ночи мне удалось убедить себя, что глупо думать, будто мой сон был вещим, да и вообще не стоит придавать произошедшему такое уж значение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98