стекла же, вставленные в двойные рамы, были пуленепробиваемы. Однако в
данное время их загораживали шторы, похожие на чешую исполинской рыбы, они
были собраны по спец заказу из пластинок сверхпрочного титанового сплава (От
большого прихвата со стороны властей не защитили бы ни стекла, ни секретные
люки наверх и вниз, ни телохранители ни черный ход из кухни. Дудя
предохранялся от налета конкурентов или еще каких-нибудь отмороженных
мстителей). Посреди комнаты раскинулся обширный стол, вернее два стола,
составленных буквой Т. По бокам к нему стояло с полдюжины стульев -- для
совещаний. Сам Дядя Джеймс сидел во главе стола в кресле, спиной к шторам.
Единственной бытовой роскошью в комнате являлся здоровенный "филипсовский"
телевизор в углу, справа от входа. Да еще пара кнопочных телефонов на столе.
Дядя Джеймс встал навстречу гостю, кнопкой пульта выключил телевизор,
перегнувшись через стол, протянул руку Франку и приглашающе кивнул на стул.
Был он очень высок, худ и широкоплеч -- в юности подрабатывал вышибалой
в портовом кабаке.
Франк посмотрел на груду бумаг, в беспорядке валявшихся на столе:
-- Ты, как я посмотрю, решил канцелярской крысой заделаться, все
пишешь, все бумажки плодишь. Для следователей, наверное?
-- Не ссы. Это все легальные дела -- тоже ведь присматривать надо. Что
там случилось?
-- А вот что. Червончик твой верный -- классный, конечно, парень, но --
покумился!
-- Рихтуй базар, Франк! -- вскинулся дядя Джеймс. -- Шутки твои
хреновые. -- Но сам он уже сообразил, что Франк не шутит -- за такие
обвинения очень серьезно отвечают; сообщение застало его врасплох и за
дежурными фразами он спрятался, чтобы побороть смятение и приготовиться к
худшему. Если Червончик (он же Червяк -- для недругов, или за глаза -- для
своих) стучит лягавым -- полиции, то неприятностей не оберешься, в том числе
и по Швейцарии...
-- Какие уж там шутки! Зухру Малышку знаешь?
-- Ну, видел. И что?
... Франк не умел длинно рассказывать, но тут пришлось. Одна
проститутка, услугами которой пользовался Франк, большой любитель
толстомясых восточных женщин, снимала квартиру для встреч в районе
Кузнечиков -- на Кузнечной улице, где полно складов и неприметных гостиниц.
Однажды Зухра ранним утром увидела из окна Червончика, выходящего из
гостиницы напротив, и смеясь показала на него Франку. Франк смутно удивился
тогда, но не придал значения. Но однажды вечером, когда они полаялись с ним,
Дядей Джеймсом, сильнее обычного, он заподозрил недоброе для себя от Дяди
Джеймса ( Ты уж извини, дружище мой старый, но всем известно -- тебе чужая
кровь как водица). И тогда он решил все проверить, чтобы не было накладок.
Взяли за жабры содержателя гостиницы, тряхнули как следует. Не сразу, но он
раскололся. Власти держали на него компромат из-за сына, ну, там, неважно...
Вынудили хозяина сдать номер под явку, да не гнули его, а платили и
держались скромно. Хозяин гостиницы Червончика не знает и вообще не при ком
-- власти защищают, да и взять там нечего. Мы предъявили ему фотографии
(несколько разных), он опознал Червончика как гостя того номера. Был два или
три раза.
Зухру в турне, ребят в засаду -- наблюдать. Фотографировали всех подряд
. Знакомых, кроме Червончика, нет. Он появлялся лишь однажды -- вчера. Фотки
-- не его, остальных -- показал своему человеку в департаменте полиции --
наплел в три короба, на всякий случай, подмазал дополнительно. Он божится,
что это не их контингент и не их ведомство. Это контрразведка.( Из службы
безопасности правительства)!...
-- Может, это ты с ними в игры играешь, какие -- не знаю. Скажи,
Джеймс, ведь я в открытую с тобою -- не время турусы на колесах разводить.
Скажи как другу...
-- Для меня новость, -- нехотя признался Дядя Джеймс. -- То-то он легко
отмазался в аэропорту с китайским грузом. Я думал. что это мы его откупили,
а выходит, что они. Но какого черта -- мы ведь в политику не лезем. Ума не
при...
Дядя Джеймс замер. Он поглядел на Франка, глаза его сверкнули догадкой:
-- Негритос из Штатов! -- Франк непонимающе помотал головой.
-- Франк, это за нами с тобой. Тезку твоего мы оприходовали, который из
Нью-Йорка сюда оторвался той зимой. Это его след...
В начале июля прошлого года попросил убежища их американский партнер по
героину -- наглый и некогда очень процветающий чернокожий босс. Но поскольку
ума у него было гораздо меньше, чем амбиций, бюро по борьбе с наркотиками
довело до краха весь его бизнес, а заодно разрушило отличный путь, который
строили корсиканцы и бабилоты ( в лице Дяди Джеймса) на бескрайний
штатовский рынок. С собой он сумел прихватить больше 20 миллионов долларов
наличными. Дядя Джеймс и Франк быстро решили проблему: черного убили и
растворили в кислоте, чтобы начисто замести следы, деньги же честно
поделили. Почти половину своей доли Дядя Джеймс угробил, выплачивая
неустойки по разорванным контрактам (из-за черномазого!), а половину лично и
тайно поместил в цюрихском банке -- на черный день. Что делал Франк со
своими деньгами он не знал, но ему было известно. что долги у Франка
образовались в ту злополучную зиму ничуть не меньшие. Впрочем, его доля, как
прикинул про себя дотошный Дядя Джеймс тоже все компенсировала с лихвой.
Франк был боссом в своем деле -- он контролировал обширную героиновую
сеть в Бабилоне. Он не был дядькой, в бабилонском смысле этого слова,
поскольку подданство у него было французское, настоящих корней в подполье
Бабилона он не имел. Но большие деньги и обширные связи с местными
гангстерами делали его значительной фигурой. Корсиканская диаспора
поставляла ему людей, на которых он мог опереться в случае военных действий
с другими бандами, выручало также тесное сотрудничество с Дядей Джеймсом. Он
мог бы, вероятно, заключить союз и с другим дядькой, помимо Джеймса, но
вовсе обойтись без местных кланов и действовать самостоятельно полностью --
в Бабилоне он все же не мог. Так же, как и Дядя Джеймс не мог оперировать в
сколько-нибудь значительных масштабах на международном уровне без
корсиканских или, например, сицило-американских группировок. Но и Дядя
Джеймс и Франк дружно ненавидели "макаронников", "даго", сицило-американцев.
Те -- единственные, кто сумели выйти за пределы своих гетто и вели дела, ни
с кем не делясь, и ни у кого не испрашивая разрешения.
Франк унаследовал эту ненависть от старых корсиканских кланов, ему
довелось участвовать в Европе в "войне улиц", где он получил пулю в грудь от
одного сердитого итальянца. Но Франк выжил и с тех пор носил шрам от пули
рядом с золотым амулетом, сделанным в форме кулака, сложенного в кукиш. Из
за амулета и родилась его заглазная кличка. Официально его именовали
поначалу Французом, но Франк яростно и недвусмысленно дал понять, что такого
прозвища не потерпит, и, поскольку заглазная кличка у него уже была (и
окружающим она нравилась), все согласились на "Франке".
-- Джеймс, елки-моталки, Черный Мэт ведь тоже политикой не увлекался.
-- Штатники через свое ФБР, или что у них там, пронюхали про него,
навалились на наших -- вот тебе и политика.
.-- Ну, пусть так, а нам от этого легче?
-- Не знаю, думать давай.
-- Ты Червончику говорил о... нем?
-- О черном, что ли?
-- Слушай, старик, а ты часом не боишься, что теперь нас прослушивают?
-- Нет. В доме никого из посторонних без пригляда не оставят, ни
сверху, ни снизу, ни с боков не подберутся, разве что напротив... Но через
мои фильтры (он показал на окно) звук не пройдет, плюс трамваи гремят...;
нет, Червончик ничего не знает. Они не боги. Думаю -- наугад шарят по
городу, знают, что он границу перешел, вот и ищут.
-- Но если Червончик на тебя настучит по всему, что он знает -- тебе
крепко отрыгнется, да и меня не забудут -- выкинут в 24 часа, в самом лучшем
случае.
-- Почти все, что он скажет -- оперативники и так знают, да и мало
одного свидетеля. Но ты прав -- надо его начисто заткнуть, сегодня же
займусь. Стоп, а где фотографии? -- Франк достал из дипломата фотографии:
-- Посмотри и давай их сразу уничтожим, от греха подальше, я и негативы
принес.
-- Давай негативы, я их затырю в надежное место, глядишь и пригодятся.
"Верно, -- подумал Франк, -- ах я дурак!..." Но он уже выпустил пленки
из рук, требовать назад -- несолидно.
-- Если все обойдется -- расходы возместишь.
-- Какие еще расходы?
-- Зухре поездка туристическая, ребята ночей не спали, ущерб моральный
-- все это больших денег стоит.
-- А не фиг было меня подозревать бог знает в чем, это у меня моральный
ущерб -- не у тебя!
Дядя Джеймс сунул фотографии в металлическую коробку, стоящую под
столом -- там заурчало и защелкало. Через минуту он вынул из нее кучку
мусора, больше напоминавшую комок пыли, нежели недавнюю стопку фотографий, и
самолично отнес в общий туалет, где и спустил в унитаз. Франк с интересом
следил за его действиями:
-- Полезная штучка! Надо и мне такую же завести.
-- Тебе то зачем? Ты ведь все равно читать не умеешь?
-- Ладно, не свисти. Так как насчет денег, Джеймс?
-- Каких денег?
-- Ну я же серьезно...
-- Замахал ты меня -- представишь счет, оплачу. Предварительно проверю,
чтобы не накрутил. Только ради бога -- не сегодня! У меня сейчас дел по
этому гаду -- выше головы! Его ведь срочно надо на Луну откомандировать.
-- Могу чем-нибудь помочь?
-- Сам управлюсь. Кстати, спасибо за помощь и доверие. Я тут одну штуку
начал обмозговывать, хочу тебе предложить в пару сработать.
-- А что конкретно? -- сделал стойку Франк.
-- Потом, без спешки потолкуем. В двух словах -- на кокаин хочу
переключиться, на Южную Америку. Тебе хороший шанс -- отделиться от своего
Папы Ри.
-- Того уже года три, как повязали. Тоже, кстати штатники и тоже в
Южной Америке, в Парагвае.
-- Туда ему и дорога. Потом, потом поговорим, давай, двигай! Твои люди
не болтать не будут? Подчищать не придется?
Франк поморщился:
-- Ну что ты такой людоед. Мы ведь тоже дежурили -- шурин мой и я. Ты и
меня с Тобиасом чистить собрался?
-- Вот так бы и говорил, а то какие-то ребята, понимаешь...
Франк не обиделся на Дядю Джеймса за то, что тот выставляет его так
бесцеремонно -- дело прежде всего, а неприятности у партнера и впрямь
большие.
-- Франк, эй, погоди!
Франк обернулся, уже стоя в дверях.
-- Так почему ты опоздал на восемь минут, мы ведь на 19-30
договаривались?
-- Почему, почему... На светофоре задержался.
-- Надо же! Ладно, пока. Завтра подъезжай к обеду и поговорим, есть о
чем. Где-нибудь в 13-00 , устроит?
-- Здесь, что ли? Ты меня опять падалью какой-нибудь накормишь. Давай
"У Пьера" встретимся.
-- Подъезжай ко мне, а потом и к "Пьеру" закатимся, раз угощаешь.
-- Ну ты и жила, -- рассмеялся Франк. -- Если разговор интересный --
угощаю!
-- Так -- "Пьер" то -- французский кабак, тебе не по нутру должен бы
быть?
-- Кухня -- очень по нутру. Остальное -- нет.
-- На том и порешили. Пока. И не опаздывай... на светофоре...
Едва закрылась входная дверь, как Дядя Джеймс набрал номер телефона:
-- Патрик, ты? В норме? Живо ко мне!... В морге побреют... Давай...
Жду.
Он положил трубку, велел Нестору принести кофе и тяжело задумался.
Червончик был весьма доверенным лицом Джеймса. Он держал контакты с
Пакистанскими поставщиками, ведал оброком с публичных домов, был хорошим
стрелком и бесстрашным волевым парнем. Джеймс недолюбливал его хамство и
тягу к показушным куражам, но уважал за деловые качества. Теперь придется с
ним расстаться, да так, чтобы навести власти на чужой след, а свои на первых
порах не знали, что это прополка. Из-за этого сложнее будет объясняться с
людьми -- как, мол, допустил расправу? Да замену ему искать, но это проще,
поскольку основное -- Пакистан -- и так вскорости отпадет. Джеймс уже вовсю
рыхлил почву на кокаиновом направлении, потому что понимал, какие
возможности там откроются в ближайшие годы. Требовались дополнительные
солидные деньги на раскрутку и он решил, что пришла пора залезть в загашник.
Отлучиться за деньгами сам он не мог: департамент визу не даст, да и дела
ждать не будут. Вот он и решил послать за ними Малька и Червончика -- эти уж
точно не сговорятся. И Червончик, гад, знает, что поедет в Цюрих за
деньгами; хорошо, что код, место и прочее он не ему сказал, а Геку-Мальку. И
в Цюрихе теперь будут ждать гонца из Бабилона и в Цюрих нельзя... Его
размышления прервал звонок:
-- С макаронной фабрики звонят. Сам синьор Роберто.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58