В коридоре послышался глухой топот множества ног -- бежали сюда. Патрик
и дядя Джеймс знали кто бежит: свои-то должны были бы дать звонок по
телефону.
-- Синьор Роберто, не убивайте! -- заверещал Патрик, прижимаясь спиной
к стене. -- А-а-а! Не надо, я не виноват, синьор Роберто!
И сработало! Входная дверь не лопнула под автоматными очередями, а
только распахнулась от молодецкого пинка. В проеме толпилось трое
автоматчиков -- двое спереди, один чуть сзади, Широкие плечи не позволяли им
стоять в ряд, а то они бы и встали: "А чево... А мы думали" -- так,
наверное, оправдывались бы они, если бы мертвый Гиена воскрес и сумел бы
воскресить недалеких своих орлов...
Дядя Джеймс и Патрик выстрелили дважды -- и еще три трупа улеглись на
входе.
Патрик успел увидеть тень в начале коридора -- метрах в десяти, но
стрелять не стал. Он оглянулся, обежал взглядом всю комнату, поднял, протер
и отбросил пепельницу, вынул из рук нижнего покойника пистолет с глушителем,
обернул его платком и засунул за пояс. дядя Джеймс уже успел надеть пиджак и
теперь рылся в карманах у Гиены.
-- Что на улице, Патрик? -- спросил он через плечо.
-- Сейчас узнаю. Джеймс, ради бога, повернись лицом к двери и не
высовывайся. Жди, пока я не окликну.
На улице коротко застучал автомат и вторил ему крупнокалиберный
пистолет, Оба они одновременно замолкли. Патрик направил ствол вперед и
быстро, не петляя, добежал до угла коридора. Прыжком преодолев ширину
поперечного проема, он, вместо того, чтобы продвигаться к выходу, легкими
шагами взбежал наверх, на второй этаж. Минуты хватило ему, чтобы наскоро
осмотреться и определить отсутствие засады. Тут же, в холле второго этажа,
он встал в простенке между окнами, выходящими во двор, далеко вытянул руку и
открыл створку одного из них. После этого он присел и крикнул:
-- Арнольд! Шеф интересуется -- кто там расшумелся?
-- Патрик! Это ты, что ли? -- Голос у Подкидыша был хриплым и неровным,
но Патрик узнал его. Все же продолжая прятаться, Патрик крикнул:
-- Ты один там?
-- Один. Вы то живы?
-- У нас порядок. -- Патрик стремительно выглянул во двор из другого
окна, глядя в то место, откуда шел голос: Подкидыш стоял, расставив ноги,
как заправский ковбой, вытянув в сторону входной двери правую руку с
револьвером. Левая висела вдоль туловища, из рукава капала кровь.
Патрик подошел к открытому окну, высунулся, держа наготове ствол, и с
улыбкой проговорил:
-- Ты, я гляжу, повоевать успел. Сильно попали?
-- Пустяки, царапина, -- с гордой небрежностью ответил ему Подкидыш, но
бледное лицо и дрожащий голос ясно говорили о другом.
-- Так, дуй в машину и достань аптечку, мы сейчас будем, -- как можно
спокойнее произнес Патрик, еще раз ободряюще улыбнулся Подкидышу и не мешкая
помчался вниз.
...Подкидыш отсчитал про себя девяносто секунд с того момента, когда
Дядя Джеймс, Патрик и остальные скрылись в мотеле, добыл из бардачка не
начатую пачку сигарет, вскрыл ее, сунул одну в рот и начал терзать
двигатель. Тот не желал заводиться и все тут. Чтобы наладить дело, Подкидышу
следовало всего лишь поставить на место контакт, им же отсоединенный, но он
еще минуту с отвращением вслушивался в скрежещущие звуки и в конце концов
полез из машины. Здесь он позволил себе закурить, воспользовавшись
автомобильной прикуркой, и решительно вскрыл капот.
За его действиями внимательно наблюдали "даго" из соседнего мотора. Вот
стекло на водительской дверце поехало вниз:
-- Может, чем помочь, друг? -- осклабился коллега, произнося слова
правильно, но с плохо затертым акцентом.
Подкидыш отрицательно мотнул головой, даже не глядя в их сторону. Он
закатал рукава джинсовой куртки почти до локтей и теперь курил, задумчиво
вперясь в "косаткино" горло.
Дверца клацнула: видимо водитель "Линкольна" все же решил подойти и
посмотреть. Подкидыш мгновенно отскочил за бронированный автомобильный бок,
выплюнул окурок, кинул руку на рукоять пистолета, торчащего из-за пояса и
угрожающе потребовал:
-- Рули "взад"! На место двигай, я сказал! Сейчас закончу -- ты сможешь
вылезти, поссать, покурить -- а я в машине буду. Лезь обратно, я сказал! Ну!
Решительный взгляд и свирепый тон ничуть не напугали ребят, которые
видали разные виды в своей жизни. Водитель, все так же улыбаясь, послушно
вернулся на свое место. "Ладно-ладно, падаль, сочтемся" -- бормотнул он про
себя родном языке, шутливо делая Подкидышу ручкой.
-- Не суетись, -- раздраженно прошептал ему "синьор Мелуза", хотя
именно он поручил Энцо -- "шоферу" войти в непосредственный контакт с
"объектом". -- Здесь восемь метров от силы, я и соплей не промахнусь. Курим
пока.
-- И стекло подыми! -- не унимался Подкидыш.
Энцо вместо ответа хлопнул правой ладонью по локтевому сгибу левой
руки, собранной в кулак и сплюнул в его сторону.
Подкидыш постоял в нерешительности, закурил и опять полез в капот, то и
дело поглядывая на двери мотеля и на пассажиров "Линкольна",
Хлопнул выстрел. Все это время Подкидыш судорожно ожидал его услышать,
в мыслях повторяя последующий порядок действий, но все равно -- почувствовал
себя застигнутым врасплох. Руки уже выдернули из специально оборудованных в
капоте гнезд ручной гранатомет, он поймал в прицел окно водительской дверцы,
но ужас вдруг пронзил все его существо: "А вдруг это не выстрел вовсе, или
случайный выстрел!? Нельзя палить, подождать надо..."
Отдача так тряхнула плечо и грудь, что казалось -- чуть-чуть -- и
голова отвалится. Но нет, голова хоть и зазвенела, но осталась на плечах, а
вот передняя дверца с правой стороны вывалилась на бетонный пол парковки
вместе с клочьями тел синьора Мелузы и Энцо. Подкидыш верхним чутьем понял,
что проверять ничего не надо и что добивать некого. Из дома опять
послышалась пальба. Теперь ему было ясно, что действовал он правильно и
отреагировал своевременно, хотя с этими лохами шутя справился бы и
паралитик, сразу видно -- не бойцы. Ликование от эффектного и успешно
проведенного выстрела, плюс осознание того, что он не упорол косяка в таком
важном деле -- все эти чувства переполняли Подкидыша. Надо было действовать
дальше, но тут Подкидыш, почти до невменяемости задроченный дотошным
Патриком все-таки сумел проколоться в очередной раз: окрыленный победой, он
отбросил выполнившее свою роль "железо", выдернул пистолет из-за пояса и
помчался в мотель -- выручать своих.
Из входных дверей навстречу ему выскочил смуглый незнакомец, с
"Калашниковым" наперевес и они столкнулись нос-в-нос. Одновременно преодолев
замешательство, они отшатнулись друг от друга и вскинули оружие. Оба попали,
но брюнет свалился у дверей с простреленной грудью, а Подкидыш остался
стоять на месте. Ему почудилось на миг, что кто-то сзади саданул ему по
левому плечу городошной битой -- рука занемела враз и перестала слушаться.
Он поглядел на руку и увидел мокрое красное пятно на куртке -- ранен! Сразу
вспомнились инструкции Патрика: заделать того (в данном случае -- тех), кто
в машине, самому забраться в салон, подъехать к двери и контролировать
ситуацию. Главное -- быть под броневой защитой и ни в коем случае не
соваться внутрь!...
Кружилась голова, хотелось пить, хотелось сесть на ступеньки и
отдохнуть, но теперь придется терпеть до упора: отходить нельзя, заходить
нельзя. Стой как бизон на ветру и жди своей пули. Так и стоял Подкидыш, пока
его не окликнул долгожданный Патрик...
Распахнулась дверь и наружу выскочил Патрик, за ним Дядя Джеймс. Патрик
пропустил его вперед, развернулся и почти спиной вперед, словно в нелепом
танце, проводил до "косатки", где уже сидел на своем месте раненый Подкидыш,
с аптечкой на коленях. Ноги он выставил наружу и при этом накренился так,
чтобы кровь из простреленной руки не попадала в салон автомобиля. От
"Линкольна" шел запах пластмассы и горелого мяса, но огня видно не было.
Патрик выхватил из брючного кармана маленькую коробочку, достал оттуда
желтоватую капсулу, пододвинулся вплотную к Подкидышу и вонзил ее тому в
ляжку, прямо сквозь джинсы.
-- Армейское средство, действует -- прямо ураган. Джеймс, перевяжи его,
пожалуйста, а то из него уже граммов семьсот-восемьсот вытекло. А я пока в
дом вернусь, да обо всем и позабочусь.
-- Ага. Термит взял?
-- Беру, беру. Там ребята на втором этаже... Оставить?
-- Кто?
-- Бела, Клям, Чекрыж, Грязный, а пятого не опознал. И бабка там.
-- Жаль парней, что тут скажешь... Оставь, им это все равно теперь...
Ну, Арнольд, йод и зеленку уважаешь?...
Патрик перепрыгнул через барьерчик в холле и открыл дверцу в боковой
стене. Старуха спряталась в чуланчике, больше негде было, поэтому Патрик
ничуть не удивился своей находке. Он потянул из-за пояса "трофейный
пистолет" с глушителем, сам же на всякий случай сошел с прохода, чтобы спина
не выглядела мишенью для какой-нибудь вооруженной случайности, и быстро
осмотрелся.
-- Сынок, спрячь пистолет, грех это... Не убивай, ну пожалуйста, не
убивай, пожалей ты меня старую, сынок... -- старуха повалилась перед ним на
колени и тихонько заплакала.
-- Сейчас, разбежалась, -- рассеянно огрызнулся Патрик, прицелился в
седой затылок и нажал на курок. И едва успел отскочить, чтобы кровь на брюки
не попала.
Надо было поторапливаться. Пистолет он вернул на место: вставил в
ладонь прежнему владельцу -- не преследуя определенной цели, а просто на
всякий случай. В той же комнате, стоя среди трупов, он запалил по очереди
три термитные шашки и побросал их в разные стороны. Мотель строился из
дерева, древесных плит и пластика, так что разгореться и сгореть должен был
в два счета. Все. "Прощайте, ребята", -- мысленно крикнул он мертвым парням
на втором этаже и даже задрал голову, глядя примерно в то место, где они
лежали неаккуратным штабелем. Но уже затрещал паркет старого дерева, густо
потянуло дымом. Патрик повернулся и бросился вон.
Дядя Джеймс не пожалел перекиси, заливая сквозную рану в плече, заклеил
ее специальным пластырем, перебинтовывать не стал: все равно лепила по
своему сделает, да и куртка на бинт плохо полезет. А ехать полста километров
с полуголым пассажиром -- спасибо, лучше не стоит! Подкидыш явно повеселел и
прибодрился после лошадиной дозы армейского лекарства, даже крепчайшая
перекись ему была нипочем. Нарисовался Патрик, полез на заднее сиденье,
рядом с Подкидышем.
-- Что с рукой, где пуля?
-- Навылет, кость цела, -- ответил Дядя Джеймс за Подкидыша. --
Поехали.
-- Стой! -- вдруг взревел Патрик, принюхавшись. Дядя Джеймс тотчас
ударил по тормозам.
-- Курил, скотина! Сколько раз?
-- Две штуки, -- испуганно пролепетал Подкидыш.
-- Гильзы собрал у крыльца?
-- Нет...
Патрик выпрыгнул из "Косатки", согнулся почти вдвое и закружил возле
места стоянки. Видно было. как он дважды поднял что-то с бетонной
поверхности площадки и сунул в карман. Затем он разогнулся и побежал к
входной двери мотеля. Из окон первого этажа явственно тянуло дымом. Патрик
сориентировался, встал на место Подкидыша и безошибочно вычислил место, куда
закатились обе пистолетные гильзы. Патрик и их подобрал, оглянулся по
сторонам в последний раз и побежал к машине.
-- Порядок? -- спросил Дядя Джеймс, снимаясь с тормоза.
-- Нормально. Сейчас будет очень много дыма.
-- Тогда поехали. Ничего больше не забыл, а, Патрик? Джеймс нажал на
газ и стал выруливать на шоссе.
-- Арнольд, где "семерка"?
-- Какая семерка?
-- Трубу, говорю, куда дел?
-- В кусты выкинул, ты же сам велел...
-- Правильно, а то я боялся, что на место запихивать будешь. Я тебе,
кстати, что еще велел? К мотелю подъехать и внутрь не заходить, урод и в
жопе ноги. Курил зачем? Потерпеть до дому, что ли, не мог? Смотри -- и
ранен, и наследил всюду, засранец, где только мог, а чувствуешь себя боссом
наверное: сам Дядя Джеймс у тебя в шоферах!
-- Ну ладно, ладно, -- зарокотал Дядя Джеймс, хватит -- совсем
заклевали парня! Все же он молодцом держался: подопечных своих прибрал
чисто, пальбы не испугался. К дому ведь побежал, не от дома.
-- Я и не говорю что он трус, -- подхватил мяч Патрик, -- но кроме
смелости и мозги быть должны. Учишь их, учишь...
-- Значит, плохо учишь. Ничего, тот не ошибается, кто ничего не делает.
Все нормально, Арнольд, на войне как на войне. Патрик, у него, вроде, чистая
ранка -- сквозная и кость не задета.
-- Все равно к врачу надо бы его забросить, пусть лечат по полной
программе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58