Серое небо с парой блудных звёзд, тишина и прохладный свежий ветерок, гоняющий по асфальту мусор.
Ещё было слишком рано даже для уборщиков, поэтому на улицах Чёрных Кварталов были налицо все последствия ночных гулянок. Обёртки ото всего, что только могут поглощать люди и нелюди ночью, переполненные или перевёрнутые урны, пустые пластиковые и стеклянные бутылки, пакеты из-под консервированной крови, несколько разбитых витрин, загороженных изнутри фанерой, погасшие фонари и неоновые вывески. Странно, что сейчас без вампиров и готов всё вокруг кажется таким серым и невзрачным. Будто они и были той самой личиной, одев которую, Кварталы ночью преображались до неузнаваемости.
И вроде бы всё осталось на месте: и викторианские фонарики, и стройные липы вдоль обочин, и высокие дома - а притихший город казался не тем. Будто вернувшийся с рок-концерта подросток он смыл с себя весь аквагрим, стянул напульсники и цепи и превратился в милого домашнего ребёнка. Ребёнка, усталость которого чувствуешь на себе и как свою.
Мы с Эдуардом шли молча, и те редкие прохожие, которые попадались нам по пути, смотрели на нас удивлённо. Да, пожалуй, со стороны мы ещё та компания. Впрочем, я так вымоталась, что мне даже не хочется смотреть на наше отражение в зеркальных витринах. Надо ещё только как-нибудь уладить вопрос со снятием моей маски, и всё будет хорошо.
Мысль о том, что придётся обнажать лицо, тяготила. Мало ли, а вдруг белокурого ублюдка потянет на драку? Он же меня при теперешнем моём состоянии просто убьёт. Стыдно признаться, но в мою лохматую голову начали заползать тараканы вроде "А давай устроим шумок и смоемся под него?". Нет уж, раз я решила снимать маску, значит, я её сниму.
Проводив взглядом какого-то жаворонка-таксиста, в машине которого давно пора сменить глушитель, я посмотрела на круглосуточную пиццерию, мимо которой мы как раз проходили.
– Хочешь есть? - неожиданно поинтересовался Эдуард. Поплотнее укутавшись в его плащ, я переступила с одной ноги в капкане на другую и отрицательно покачала головой. Но буквально тут же мой желудок разразился нелитературной и поразительно громкой тирадой в виде булькающего урчания.
Четверть-оборотень тихо рассмеялся и ласково потрепал меня по щеке.
– Слышу, очень не хочешь. Я возьму пиццу с грибами и сыром, не возражаешь?
Есть хотелось так, что кишки в косички заплетались, но не настолько, чтобы я позволила белокурому ублюдку кормить меня. Неопределённо кивнув, я произнесла:
– Хорошо. Только я подожду тебя здесь и поем по дороге, ладно? Меня и так мать убьёт.
– Без проблем! - кивнул Эдуард и скрылся где-то в недрах пиццерии. Я же отошла подальше от её огромных, до блеска надраенных стёкол, чтобы меня не было видно её ранним посетителям, и сбросила плащ на асфальт. Всё, хватит с меня игр, пора опускать занавес и раскрывать все карты.
Решив не утруждать себя поиском и развязыванием тесёмок, я осторожно сунула пальцы под маску словно под кожу и как следует дёрнула. Разумеется, розовые завязки не устояли перед натиском усталой и раздражённой Кейни Лэй Браун и почти мгновенно лопнули, оставив мне напоследок ссадину на затылке.
Ощутив прохладный ветерок, я чуть не завыла. Вашу мать, как же хорошо без этой полумаски! Растирая буквально онемевшую за ночь кожу, я ощутила небывалую радость и даже немного оживилась. Наверное, я сейчас и впрямь не откажусь от пиццы. Чтобы засунуть её Эдуарду в задницу, разумеется, и припомнить ему каждый поцелуй, накачивая его острым кетчупом. А потом можно будет залить это горчицей и устроить мексиканские похороны!
– Я смотрю, бал окончился, и наша маленькая Золушка спешит домой?
Ноги взвизгнули от боли, когда я круто развернулась на сто восемьдесят градусов.
Лал беззлобно рассмеялась и, склонив голову набок, произнесла:
– А я тебя, признаться, с трудом узнала.
Я уставилась на неё как баран на новый турникет в метро. Какого чёрта она делает в такое время на улице?! Скоро рассвет - она что, не боится солнца?! Только этого не хватало на мою больную голову!!! Или она полагает, что этот красненький брючный костюмчик и эти чёрненькие лодочки с удлинённым замшевым носком спасут воз её гнилого мяса от солнцепёка? Я так не думаю.
– Какого чёрта ты здесь делаешь?! - в такую рань мне трудно быть вежливой, особенно с мёртвыми стервами, которые смаковали мою кровь.
Пожав плечами, вампирша опять улыбнулась блестящими от красной помады губами и ответила:
– А то ты сама не знаешь, дитя моё.
Фыркнув, я покосилась в сторону пиццерии. Интересно, что будет делать Эдуард, когда увидит нашу "милую" компанию?
– Я не твоё, и не дитя, - устало ответила я. - Чего ты ко мне привязалась? Я что, последняя девчонка в городе?
– Ну, в своём роде - единственная, - Лал неспешно прошлась мимо меня взад-вперёд, так спокойно, словно рассвет не наступал ей на хвост. Впрочем, если потянуть время, я смогу узнать, насколько она невосприимчива к свету. Правда, время придётся тянуть ещё с часик. Или выйдет четверть-оборотень и начнёт качать права на отрывание моей башки от туловища. Вот это я посмеюсь, если Принц Белых и Герцогиня Братства Кровавого Ветра подерутся из-за меня! Животик надорву и помру от хохота!
М-да, незавидная участь.
Нельзя сказать, что я боялась Лал, хотя её компания была куда более "приятной" чем компания даже Эдуарда. Удивительно, но факт, товарищ прокурор, надо отметить это в чьём-то завещании. Видимо, осознание того, что скоро будет рассвет, вселяло в меня всю наглость, которую бог отмерял человечеству. Я наблюдала, как вампирша с грацией смерти - у которой на самом деле нет ни грации, ни косы, ни даже партбилета - прохаживалась в полутора метрах от меня и бросала такие себе лукаво-задумчивые взгляды.
Слушайте, а может, она того? Испорченной ориентации?
Пахнет пиццей и идиотизмом.
Я нервно хохотнула, и это было скорее началом истерики, чем веселья. Особенно учитывая тот факт, что Лал может быть действительно со сдвигом по женскому полу. Это, по-крайней мере, хоть что-то более-менее объясняет.
– Кто ты такая, Лал? - неожиданно спросила я, хотя собиралась сформулировать вопрос в несколько иной форме.
Однако, по-моему, именно эта форма оказалась верной и мне начислили сразу сто очков и путёвку в Швейцарию. Вампирша заинтересованно обернулась на меня, словно я впервые произнесла что-то занятное, да ещё и на китайском суржике. А лично я опять обернулась на пиццерию в поисках одного белокурого ублюдка.
Неужели ты надеешься на его помощь?
На его чувство собственности.
– Странно, - Лал произносила слова медленно и как-то грустно, - а я думала, что ты знаешь или хотя бы догадываешься. Ну что ж, в таком случае позволь представиться, - тут она, к очередной дозе моего изумления, театрально поклонилась. - Я - Лал, Герцогиня Братства Кровавого Ветра и часть проклятия рода Арьеш.
Не удержавшись, я почесала в затылке и недоумённо посмотрела на неё.
– Ты реверанс забыла сделать, - вот, сразу видно, что я помаленьку оклёмываюсь. - Какое ещё к чёртовой матери проклятье?
– То, которое губило твой славный род на протяжение многих десятилетий, - слегка прищурившись, ответила вампирша, - или ты полагаешь, что твой предок сорвался со своего места и переехал сюда, в городок Роман просто так?
Повторно почесав в затылке, я ответила:
– А по-моему, в его земли пришла чума.
– Ах, так Винсент тебе кое-что рассказал, - презрительно фыркнув, Лал в кои-то веки перестала изображать из себя маятник и остановилась, - но я смотрю, не так-то много. Он ведь не упомянул, что именно мы, проклятье, убили твоих родителей?
Зима. Казалось, что за сотые доли секунды на Роман-Сити упала зима, тяжёлая, пустая, неподвижная и мертвенно-тихая. Её холодные когти игриво прошлись по поим нервам, пощекотали их окончания, а потом медленно погрузились в моё сердце, как погружаются в масло острые-острые ножи. Я ощущала всю её тяжесть, резко навалившуюся мне на душу, ощущала её дыхание, сливающееся с шумом моей собственной крови, но продолжала смотреть на вампиршу.
В голове, как противовес оледеневшему миру, мелькали мысли - яркие истерично кричащие вспышки белого света, быстро затмевающие друг друга. Лал - часть проклятья. Какого ещё к чертям собачьим проклятья?! Впрочем, неважно. Она сказала "мы". Таких как она много. Или несколько, и именно с ними она убила моих родителей. Убила. Моих. Родителей. Она, про других ничерта не знаю. Но это она. В том, что утро наполнилось вонью смерти - её вина. В том, что наша с Киа жизнь полетела к чёрту - её вина. В том, что я не помню ни маминого, ни папиного лица - её вина. Они мертвы. И она виновата.
Медленно, словно в трансе, я опустила взгляд расширившихся от изумления глаз к её туфлям. И память услужливо постелила на асфальт светлый ковёр из родительской спальни с кровавыми отпечатками обуви. Быть может, именно такой обуви. Быть может, именно этой.
– Как ты могла войти в нашу квартиру без приглашения? - хрипло спросила я и услышала свой голос так, словно звучал он откуда-то из-за фонарного столба.
– Запомни, моя маленькая Кейни, - умудрённо вздохнула вампирша, - проклятие никогда не надо приглашать в дом. Оно всегда приходит само.
Я не могла пошевелиться, во все глаза глядя на неё и только на неё. Ничего больше не могло овладеть моим вниманием. Это она. Это она! Господи, как вдруг всё оказалось просто! Не надо никого искать - вот она, пришла, чтобы…
– Ты пришла убить меня? - чуть хрипловато произнесла я. Голос против моей воли садился как долго проработавший аккумулятор.
– Да, - с лёгкой улыбкой, будто мы о чулках разговариваем, кивнула вампирша. - Потом Киару. А когда будет достаточно много Силы - Винсента. И от рода Арьеш не останется ничего, кроме гниющих под землёй трупов. Мило, правда?
Мило? Она почти всю мою семью покосила и отправила на кладбище - это мило?!!
– Ну ты и сука, - зло процедила я сквозь стиснутые зубы. Во мне нарастал знакомый шквал ярости, знакомая тень словно ползущие из-за горизонта грозовые тучи восставала во мне и окутывала рассудок. В таком состоянии я уделала по самое иго-го Тарка. Любопытно, а пройдут ли такие фокусы с Лал?
Рванувшись вперёд, я резко повернулась и, ухватив изумлённо вздрогнувшую вампиршу за руку, передала ей почти всю свою инерцию. Грохот и звон разбитой витрины подтвердили правильность моих расчётов.
Сигнализация заревела так, что спящий мегаполис вздрогнул напуганным зверьком. Стоя на усыпанном осколками стекла тротуаре, я еле сдерживала себя от желания последовать в окутанное мраком нутро магазина, минуя валяющиеся на витрине манекены в жёлтой одежде, и найти там Лал. Вот тогда ей точно не жить. Этой суке никогда и никак больше не жить, в этом я клянусь!
Но когда я сделала уже первый шаг вперёд, вампирша сама выплыла мне навстречу. Грациозно, будто чей-то выдох, она слега расставила кровоточащие руки и приподнялась в воздух. Она ещё и летает? Вы только посмотрите на этот дирижабль!
– Ты спустишься сама, или тебя камнями сбить? - саркастично поинтересовалась я, запрокинув назад голову. Приятно было знать, что в некотором плане она мало отличалась от человека: осколки витрины изодрали ей одежду и оставили роскошные порезы на бледной коже, из которых проступала чёрная кровь.
А с другой стороны, и человека она сейчас напоминала меньше всего, странным образом утончившись и приобретя болезненный трупный оттенок, где в белом граничат друг с другом фиолетовый и зелёный. На каждом видном участке её тела очень чётко выступили лилово-синие жилы, и даже отсюда, снизу, мне было видно, как они сокращаются.
Неужто сейчас лопнет?
Так, как повернулась в воздухе вокруг своей оси Лал, покачиваются на висельнице покойники. Та же непринуждённость, те же грация и равновесие - точно как у Яхонта.
Яхонт…
Сделав шаг назад, я продолжила наблюдать за вампиршей.
Яхонт из Круга Поединков. Не-е-ет, Вэмпи из Круга Поединков.
– Спускайся, - никогда не думала, что мой голос может настолько дрожать от злости, - а иначе я сама тебя спущу.
Однако Лал опять повернулась в воздухе, склонив голову на бок и продолжая наблюдать за мной покрасневшими глазами. Её бы в петлю перевесить, а то как-то неестественно получается.
Прижавшись плечом к холодному и неимоверно пыльному столбу фонаря, я начала разуваться. Пальцы тряслись от злости и отказывались слушать, но я заставила себя всё сделать правильно и не загреметь при этом на асфальт. Мне давно уже хотелось драки, и не какой-нибудь, а именно с этой кровососущей тварью. Хотелось возить её мордой по асфальту и под конец прибить всю утреннюю городскую пыль дождём из её тухлой крови. Чёрная тень восставала во мне, позвякивая руками-лентами, и в своём диком танце выжимала из меня ярость подобно тому, как люди танцуют в кадках с виноградом и выжимают из него сок.
Мне больше ничего не хотелось, только собственными руками убить Лал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Ещё было слишком рано даже для уборщиков, поэтому на улицах Чёрных Кварталов были налицо все последствия ночных гулянок. Обёртки ото всего, что только могут поглощать люди и нелюди ночью, переполненные или перевёрнутые урны, пустые пластиковые и стеклянные бутылки, пакеты из-под консервированной крови, несколько разбитых витрин, загороженных изнутри фанерой, погасшие фонари и неоновые вывески. Странно, что сейчас без вампиров и готов всё вокруг кажется таким серым и невзрачным. Будто они и были той самой личиной, одев которую, Кварталы ночью преображались до неузнаваемости.
И вроде бы всё осталось на месте: и викторианские фонарики, и стройные липы вдоль обочин, и высокие дома - а притихший город казался не тем. Будто вернувшийся с рок-концерта подросток он смыл с себя весь аквагрим, стянул напульсники и цепи и превратился в милого домашнего ребёнка. Ребёнка, усталость которого чувствуешь на себе и как свою.
Мы с Эдуардом шли молча, и те редкие прохожие, которые попадались нам по пути, смотрели на нас удивлённо. Да, пожалуй, со стороны мы ещё та компания. Впрочем, я так вымоталась, что мне даже не хочется смотреть на наше отражение в зеркальных витринах. Надо ещё только как-нибудь уладить вопрос со снятием моей маски, и всё будет хорошо.
Мысль о том, что придётся обнажать лицо, тяготила. Мало ли, а вдруг белокурого ублюдка потянет на драку? Он же меня при теперешнем моём состоянии просто убьёт. Стыдно признаться, но в мою лохматую голову начали заползать тараканы вроде "А давай устроим шумок и смоемся под него?". Нет уж, раз я решила снимать маску, значит, я её сниму.
Проводив взглядом какого-то жаворонка-таксиста, в машине которого давно пора сменить глушитель, я посмотрела на круглосуточную пиццерию, мимо которой мы как раз проходили.
– Хочешь есть? - неожиданно поинтересовался Эдуард. Поплотнее укутавшись в его плащ, я переступила с одной ноги в капкане на другую и отрицательно покачала головой. Но буквально тут же мой желудок разразился нелитературной и поразительно громкой тирадой в виде булькающего урчания.
Четверть-оборотень тихо рассмеялся и ласково потрепал меня по щеке.
– Слышу, очень не хочешь. Я возьму пиццу с грибами и сыром, не возражаешь?
Есть хотелось так, что кишки в косички заплетались, но не настолько, чтобы я позволила белокурому ублюдку кормить меня. Неопределённо кивнув, я произнесла:
– Хорошо. Только я подожду тебя здесь и поем по дороге, ладно? Меня и так мать убьёт.
– Без проблем! - кивнул Эдуард и скрылся где-то в недрах пиццерии. Я же отошла подальше от её огромных, до блеска надраенных стёкол, чтобы меня не было видно её ранним посетителям, и сбросила плащ на асфальт. Всё, хватит с меня игр, пора опускать занавес и раскрывать все карты.
Решив не утруждать себя поиском и развязыванием тесёмок, я осторожно сунула пальцы под маску словно под кожу и как следует дёрнула. Разумеется, розовые завязки не устояли перед натиском усталой и раздражённой Кейни Лэй Браун и почти мгновенно лопнули, оставив мне напоследок ссадину на затылке.
Ощутив прохладный ветерок, я чуть не завыла. Вашу мать, как же хорошо без этой полумаски! Растирая буквально онемевшую за ночь кожу, я ощутила небывалую радость и даже немного оживилась. Наверное, я сейчас и впрямь не откажусь от пиццы. Чтобы засунуть её Эдуарду в задницу, разумеется, и припомнить ему каждый поцелуй, накачивая его острым кетчупом. А потом можно будет залить это горчицей и устроить мексиканские похороны!
– Я смотрю, бал окончился, и наша маленькая Золушка спешит домой?
Ноги взвизгнули от боли, когда я круто развернулась на сто восемьдесят градусов.
Лал беззлобно рассмеялась и, склонив голову набок, произнесла:
– А я тебя, признаться, с трудом узнала.
Я уставилась на неё как баран на новый турникет в метро. Какого чёрта она делает в такое время на улице?! Скоро рассвет - она что, не боится солнца?! Только этого не хватало на мою больную голову!!! Или она полагает, что этот красненький брючный костюмчик и эти чёрненькие лодочки с удлинённым замшевым носком спасут воз её гнилого мяса от солнцепёка? Я так не думаю.
– Какого чёрта ты здесь делаешь?! - в такую рань мне трудно быть вежливой, особенно с мёртвыми стервами, которые смаковали мою кровь.
Пожав плечами, вампирша опять улыбнулась блестящими от красной помады губами и ответила:
– А то ты сама не знаешь, дитя моё.
Фыркнув, я покосилась в сторону пиццерии. Интересно, что будет делать Эдуард, когда увидит нашу "милую" компанию?
– Я не твоё, и не дитя, - устало ответила я. - Чего ты ко мне привязалась? Я что, последняя девчонка в городе?
– Ну, в своём роде - единственная, - Лал неспешно прошлась мимо меня взад-вперёд, так спокойно, словно рассвет не наступал ей на хвост. Впрочем, если потянуть время, я смогу узнать, насколько она невосприимчива к свету. Правда, время придётся тянуть ещё с часик. Или выйдет четверть-оборотень и начнёт качать права на отрывание моей башки от туловища. Вот это я посмеюсь, если Принц Белых и Герцогиня Братства Кровавого Ветра подерутся из-за меня! Животик надорву и помру от хохота!
М-да, незавидная участь.
Нельзя сказать, что я боялась Лал, хотя её компания была куда более "приятной" чем компания даже Эдуарда. Удивительно, но факт, товарищ прокурор, надо отметить это в чьём-то завещании. Видимо, осознание того, что скоро будет рассвет, вселяло в меня всю наглость, которую бог отмерял человечеству. Я наблюдала, как вампирша с грацией смерти - у которой на самом деле нет ни грации, ни косы, ни даже партбилета - прохаживалась в полутора метрах от меня и бросала такие себе лукаво-задумчивые взгляды.
Слушайте, а может, она того? Испорченной ориентации?
Пахнет пиццей и идиотизмом.
Я нервно хохотнула, и это было скорее началом истерики, чем веселья. Особенно учитывая тот факт, что Лал может быть действительно со сдвигом по женскому полу. Это, по-крайней мере, хоть что-то более-менее объясняет.
– Кто ты такая, Лал? - неожиданно спросила я, хотя собиралась сформулировать вопрос в несколько иной форме.
Однако, по-моему, именно эта форма оказалась верной и мне начислили сразу сто очков и путёвку в Швейцарию. Вампирша заинтересованно обернулась на меня, словно я впервые произнесла что-то занятное, да ещё и на китайском суржике. А лично я опять обернулась на пиццерию в поисках одного белокурого ублюдка.
Неужели ты надеешься на его помощь?
На его чувство собственности.
– Странно, - Лал произносила слова медленно и как-то грустно, - а я думала, что ты знаешь или хотя бы догадываешься. Ну что ж, в таком случае позволь представиться, - тут она, к очередной дозе моего изумления, театрально поклонилась. - Я - Лал, Герцогиня Братства Кровавого Ветра и часть проклятия рода Арьеш.
Не удержавшись, я почесала в затылке и недоумённо посмотрела на неё.
– Ты реверанс забыла сделать, - вот, сразу видно, что я помаленьку оклёмываюсь. - Какое ещё к чёртовой матери проклятье?
– То, которое губило твой славный род на протяжение многих десятилетий, - слегка прищурившись, ответила вампирша, - или ты полагаешь, что твой предок сорвался со своего места и переехал сюда, в городок Роман просто так?
Повторно почесав в затылке, я ответила:
– А по-моему, в его земли пришла чума.
– Ах, так Винсент тебе кое-что рассказал, - презрительно фыркнув, Лал в кои-то веки перестала изображать из себя маятник и остановилась, - но я смотрю, не так-то много. Он ведь не упомянул, что именно мы, проклятье, убили твоих родителей?
Зима. Казалось, что за сотые доли секунды на Роман-Сити упала зима, тяжёлая, пустая, неподвижная и мертвенно-тихая. Её холодные когти игриво прошлись по поим нервам, пощекотали их окончания, а потом медленно погрузились в моё сердце, как погружаются в масло острые-острые ножи. Я ощущала всю её тяжесть, резко навалившуюся мне на душу, ощущала её дыхание, сливающееся с шумом моей собственной крови, но продолжала смотреть на вампиршу.
В голове, как противовес оледеневшему миру, мелькали мысли - яркие истерично кричащие вспышки белого света, быстро затмевающие друг друга. Лал - часть проклятья. Какого ещё к чертям собачьим проклятья?! Впрочем, неважно. Она сказала "мы". Таких как она много. Или несколько, и именно с ними она убила моих родителей. Убила. Моих. Родителей. Она, про других ничерта не знаю. Но это она. В том, что утро наполнилось вонью смерти - её вина. В том, что наша с Киа жизнь полетела к чёрту - её вина. В том, что я не помню ни маминого, ни папиного лица - её вина. Они мертвы. И она виновата.
Медленно, словно в трансе, я опустила взгляд расширившихся от изумления глаз к её туфлям. И память услужливо постелила на асфальт светлый ковёр из родительской спальни с кровавыми отпечатками обуви. Быть может, именно такой обуви. Быть может, именно этой.
– Как ты могла войти в нашу квартиру без приглашения? - хрипло спросила я и услышала свой голос так, словно звучал он откуда-то из-за фонарного столба.
– Запомни, моя маленькая Кейни, - умудрённо вздохнула вампирша, - проклятие никогда не надо приглашать в дом. Оно всегда приходит само.
Я не могла пошевелиться, во все глаза глядя на неё и только на неё. Ничего больше не могло овладеть моим вниманием. Это она. Это она! Господи, как вдруг всё оказалось просто! Не надо никого искать - вот она, пришла, чтобы…
– Ты пришла убить меня? - чуть хрипловато произнесла я. Голос против моей воли садился как долго проработавший аккумулятор.
– Да, - с лёгкой улыбкой, будто мы о чулках разговариваем, кивнула вампирша. - Потом Киару. А когда будет достаточно много Силы - Винсента. И от рода Арьеш не останется ничего, кроме гниющих под землёй трупов. Мило, правда?
Мило? Она почти всю мою семью покосила и отправила на кладбище - это мило?!!
– Ну ты и сука, - зло процедила я сквозь стиснутые зубы. Во мне нарастал знакомый шквал ярости, знакомая тень словно ползущие из-за горизонта грозовые тучи восставала во мне и окутывала рассудок. В таком состоянии я уделала по самое иго-го Тарка. Любопытно, а пройдут ли такие фокусы с Лал?
Рванувшись вперёд, я резко повернулась и, ухватив изумлённо вздрогнувшую вампиршу за руку, передала ей почти всю свою инерцию. Грохот и звон разбитой витрины подтвердили правильность моих расчётов.
Сигнализация заревела так, что спящий мегаполис вздрогнул напуганным зверьком. Стоя на усыпанном осколками стекла тротуаре, я еле сдерживала себя от желания последовать в окутанное мраком нутро магазина, минуя валяющиеся на витрине манекены в жёлтой одежде, и найти там Лал. Вот тогда ей точно не жить. Этой суке никогда и никак больше не жить, в этом я клянусь!
Но когда я сделала уже первый шаг вперёд, вампирша сама выплыла мне навстречу. Грациозно, будто чей-то выдох, она слега расставила кровоточащие руки и приподнялась в воздух. Она ещё и летает? Вы только посмотрите на этот дирижабль!
– Ты спустишься сама, или тебя камнями сбить? - саркастично поинтересовалась я, запрокинув назад голову. Приятно было знать, что в некотором плане она мало отличалась от человека: осколки витрины изодрали ей одежду и оставили роскошные порезы на бледной коже, из которых проступала чёрная кровь.
А с другой стороны, и человека она сейчас напоминала меньше всего, странным образом утончившись и приобретя болезненный трупный оттенок, где в белом граничат друг с другом фиолетовый и зелёный. На каждом видном участке её тела очень чётко выступили лилово-синие жилы, и даже отсюда, снизу, мне было видно, как они сокращаются.
Неужто сейчас лопнет?
Так, как повернулась в воздухе вокруг своей оси Лал, покачиваются на висельнице покойники. Та же непринуждённость, те же грация и равновесие - точно как у Яхонта.
Яхонт…
Сделав шаг назад, я продолжила наблюдать за вампиршей.
Яхонт из Круга Поединков. Не-е-ет, Вэмпи из Круга Поединков.
– Спускайся, - никогда не думала, что мой голос может настолько дрожать от злости, - а иначе я сама тебя спущу.
Однако Лал опять повернулась в воздухе, склонив голову на бок и продолжая наблюдать за мной покрасневшими глазами. Её бы в петлю перевесить, а то как-то неестественно получается.
Прижавшись плечом к холодному и неимоверно пыльному столбу фонаря, я начала разуваться. Пальцы тряслись от злости и отказывались слушать, но я заставила себя всё сделать правильно и не загреметь при этом на асфальт. Мне давно уже хотелось драки, и не какой-нибудь, а именно с этой кровососущей тварью. Хотелось возить её мордой по асфальту и под конец прибить всю утреннюю городскую пыль дождём из её тухлой крови. Чёрная тень восставала во мне, позвякивая руками-лентами, и в своём диком танце выжимала из меня ярость подобно тому, как люди танцуют в кадках с виноградом и выжимают из него сок.
Мне больше ничего не хотелось, только собственными руками убить Лал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62