Эту зовут, кажется, Сан… да, Саноте.
– Ты ведь Саноте, правда? - спросила я, глядя, как она, мокрая от пота, прикрыв глаза и беззвучно шевеля губами, отжимается от сочно-зелёной майской травы. Сложно было найти её в этой глухой части приюта, но я сегодня была полна беспомощной наглости и злобы на Алекса, который опять сумел безнаказанно дёрнуть меня за хвост. Я-то думала, что раз сумела ему в семь лет съездить по морде, то так и дальше будет. Хрен вам! Он вчера мне так руку вывернул, что я чуть не заплакала. И, сукин сын, всё хвастался, что в тринадцать лет поступит в этот Круг Поединков и тогда я буду вообще бояться к нему подходить. Ублюдок, как бы ни так!
Отжавшись, по моим подсчётам, в сороковой раз, девчонка, шумно дыша, поднялась ноги и, отбросив тёмную косу за спину, раздражённо спросила:
– Ну я Саноте, чё те от меня надо? Говори живей и проваливай: терпеть не могу, когда мне мешают.
Набрав побольше воздуху, я произнесла:
– Я хочу вступить в Круг Поединков. Научи меня драться.
… Да, она была такой, взмокшей и слегка удивлённой темноволосой копией Мэй Ли.
Саноте. Уже не та.
И чем дольше я смотрела на неё, тем сильнее ощущала нашу с ней обоюдную отчуждённость. От обиды хотелось выть и лупить всё и вся той самой наковальней, какое-то время заменявшей мне голову. Да что там, в таком сонливо-потерянном состоянии мне хотелось плакать…
– Ну что, опять с Эдуардом поцапалась? - чуть улыбнувшись, внезапно произнесла девушка.
– Ну да, а то ты не знаешь, - я сама удивилась прохладе своего голоса.
– Не понимаю, - фыркнула Саноте, - как это ты умудряешься? Он же реальный чел, без…
– Чего-о?! - от услышанного я с выпученными глазами в изумлении подалась вперёд, кажется мне уже совсем "хорошо". - Это белобрысый ублюдок реальный чел? Ты то ли забыла…
– Да не забыла я, - дёрнув щекой, оборвала меня Сан, - что мы там с тобой говорили. Ну так ж малые были, две соплячки грудь-доска, а сейчас мы взрослые девахи с мозгами. Ну вот сама посуди…
У меня было такое ощущение, словно на меня упал рояль или что-то даже потяжелее. Это чувство отупелой ошарашенности, затмившее собой её слова… нет, не её, это же не она, не такая! Не те интонации, не та мимика!… Что за чёрт?! Может, дело во мне? Да нет, я-то как раз за эти два, почти три года не изменилась как сарай за прачечной, а она…
Мать же её так! Не слушая, что она мне рассказывает про белокурого ублюдка, я всмотрелась в её чуть расплывающееся лицо. Лицо Сан, моей Сан, той, на плече у которой я самым что ни на есть постыдным образом ревела после ссоры с Ником. Да и плечо - вот оно, с тем же шрамом от ржавого гвоздя.
– Ну, Хо-Лун, - Саноте ласково улыбнулась и слегка потрепала меня по щеке, - ты вообще тут, со мной?
Хо-Лун. В переводе с китайского - огненный дракон. Так она всегда звала меня. Не малышкой, а именно Хо-Лун, с неповторимым тонким акцентом Востока. Сан и Хо-Лун, да, так и было.
Я взглянула в её лицо и сердце у меня предательски упало куда-то ниже желудка, на мочевой пузырь.
Её улыбка, её старая улыбка.
Каждая едва заметная мимическая морщинка - её .
Да вот же она , такая, как и прежде!
Тогда всё то… да мне это что, померещилось?!! Это что, мой обыкновенный послеболезненый глюк?!!
Мир казался всё более нереальным.
Я ощутила, как схожу с ума, и поспешно сделала шумный вдох. Но тёплый воздух не помогал так же, как и тёплая вода не утоляет жажду в знойный день. Мне никак не удавалось толково собраться с мыслями: они как кусочки маргарина на сковородке расползались в разные стороны. М-да, я всегда хреново готовила…
– Черти-кошки!!! Саноте, ты?!! - внезапно прозвучал откуда-то сбоку приятный смеющийся голос, который я ненавидела.
Улыбнувшись, узкоглазая девушка повернулась в его сторону. А я изо всех сил зажмурилась: сейчас он подойдёт. И она лояльна к нему.
Она!!!
Лояльна!!!
К!!!
Эдуарду!!!
Это бы почти как удар серпом ниже пояса. Чёрт подери, вот она, такая прежняя, но по-новому воспринимающая его, этого зеленоглазого сукина сына, этого ублюдка-нелюдя, чтоб он сдох в подворотне, как и его родители!
Он злобы судорожно свело горло. Стиснув кулаки, я молча наблюдала за тем, как он приближается. Ради того, чтобы когда-нибудь провезти его мордой по каждому квадратному метру асфальта Роман-Сити, я готова стать хоть вампиром, хоть оборотнем, хоть кикиморой! Странно, с каким давлением в груди ширится приторное до тошноты отвращение к этой белой чёлке, ярко-изумрудным глазам, красивой улыбке и бойцовскому телу.
– И девочка Браун тоже здесь?… - Эдуард улыбался, глядя на меня сверху вниз. - Что-то ты сегодня не очень, детка. Сколько пальцев?
– На шестой или восемнадцатой руке? - едко поинтересовалась я.
Однако парень пропустил это мимо ушей. Кстати, в левом болтались серьги-колечки численностью в три штуки. Забавно, а что будет, если ухватить их и как следует дёрнуть?
Я, практически потеряв связь с окружающим миром, явственно видела кровь четверть-оборотня, в то время как он крепко пожимал руку Саноте. Они были одного роста - или нет, этот сукин сын всё-таки выше - и, глядя друг другу в глаза, почти нежно улыбались. Мать вашу, вы только взгляните! Ну просто старые добрые приятели!
Оживлённая беседа не заставила себя ждать - я моргнуть не успела, а Вэмпи Первая и белокурый парень уже о чём-то весело и непринуждённо болтали.
Круг Поединков приблизился к ним и мягко вступил в разговор, не обращая на меня совершенно никакого внимания. Они словно не заметили перемен, произошедших в Саноте.
Естественно, ведь все они согласны с ней. "Реальный чел"…
В течение несколько секунд понаблюдав за Кругом, я отвернулась и медленно пошла прочь сквозь мир, который я уже практически не ощущала.
Меня трясло, дико трясло, и это были то ли нервы, о существовании которых я постоянно забываю, то ли злость с изумлением.
Она не такая. Что же с ней произошло? Её зрачки…
Встряхнув головой, я приказала себе забить.
Наступил полдень, и всё вокруг погружалось в безветренную жару. Я знала это потому, что было тяжело дышать. Самой жары я уже не чувствовала, но у меня крыша едет именно от неё. Плюс не до конца сошедшее мозготрясение…
Чёрт, а может, мне это всё показалось? Это опять моё чересчур больное воображение? Наверное, наверное… Ну выросла она, ну повидала чего-то, что заставило её изменить некоторые взгляды на жизнь. Она мне всё объяснит и расскажет. Это же Саноте. Моя Сан с глазами Мэй Ли.
А белокурый ублюдок… Нет, я б действительно дорого дала, чтобы хоть раз довести его то того состояния, в котором я всегда попадаю в реанимацию.
По мере удаления от больницы моя башка начала кружиться глобусом. Изумительно. Сначала наковальня, теперь чучело земли. Хоть назад возвращайся…
Кое-как добредя на заплетающихся ногах домой, я силком впихнула себя в ледяной душ, отмыла от кофе голову, после чего растёрла пёстрое от гематом тело полотенцем и завалилась спать. Усталая, обессилевшая, но зато более-менее успокоившаяся.
Только почему-то фраза "… Опять не жизнь, а полное дерьмо…" показалась мне на удивление точным отображением реальности.
22.
Проснулась я ночью оттого, что в зале кто-то оглушительно ржал десятью глотками. Этот хохот настойчиво прокопался сквозь беспокойный сон о черепашьем супе с чесноком и растормошил меня настойчивым щекотанием моих барабанных перепонок. Раздражённо накрыв голову подушкой, я с руганью попыталась понять, куда делась моя тарелка, опустошённая только наполовину, какого чёрта я укуталась в скатерть, и почему от чеснока так болят губы.
Память о том, что это просто сон, а губы саднят потому, что мне их относительно недавно разбили в драке, пришла секундами позже.
Пуд, ещё пуд! Рояль за роялем!
Так неприятной раздражающей болью на меня накатывались воспоминания о массовке на мосту через Канал Грешников, о встрече с Саноте, о том, как она оказалась не такой.
Уткнувшись лицом в подушку, я глухо застонала - хотя это было скорее похоже на вой - впилась зубами в наволочку и хотела было подумать о том, что жизнь - просто дерьмо, как неожиданно пришло понимание, что мне теперь, в общем-то, плевать на это. То странно-ранимое чуть заторможенное и сонное состояние, которое охватило меня после больницы, постепенно улетало куда-то волколаку под хвост. Хм, интересно, что мне там в больнице кололи? Если уж Ник в свете жаркого дня показался мне до зелёных чёртиков милым, а слегка изменившиеся взгляды на жизнь Сан чуть не отправили меня в нок-аут… Надо меньше бывать в больницах. Они меня явно каким-то дерьмом накачали.
Нельзя сказать, что после всего этого я улыбнулась и возлюбила мир как самое себя. Видимо, эта странная наркота ещё не до конца вывелась из моего организма, потому что в груди у меня царил безразлично-непоколебимый вакуум. Мне действительно было всё равно, что там стряслось. Два желания: туалет и к холодильнику. И больше нихрена не хочу!
Сползя с кровати и тихим нецензурным воплем перецепившись через пушистые тапки, которые ношу исключительно зимой, я босиком, нездорово пошатываясь из стороны в сторону, направилась в соседнюю комнату. Мне надо было в самых крепких высказать всем собравшимся то, что я о них думаю, причём, исключительно из чёртового принципа. Я ещё никому не позволяла безнаказанно нарушать мой отдых.
В доме было темно, однако я отлично помнила, что зал - это поворот направо, потом ещё раз направо, вверх и вниз… где же этот туалет чёртов? Впрочем, в нужной мне комнате всё равно горел неяркий желтоватый свет, поэтому найти её было несложно.
Подойдя к краю светлой полосы, я заглянула внутрь. Вам правда интересно, что я увидела? За столом, нагромождённым бутылками и салатами, в полном составе сидит Круг Поединков - даже Эдуард и Алекс здесь, ай, как негигиенично - а Саноте с жаром рассказывает о какой-то массовке в недрах Гонконга. Слушали её в оба уха все до единого. И даже полусонную меня, хоть я не слышала начала истории, начала увлекать за собой нить повествования, потому что там говорилось о вампирах и мастерах восточных единоборств, о мордобое и каких-то диковинных приёмах рукопашной.
Я вышла из полумрака коридора, злая, с нагло-кирпичной мордой на чуток кружащейся голове, и обвела всех выразительным череподробильным взглядом. Тем не менее, этого никто не заметил или попросту не хотел замечать. Ах ну да, конечно, кому нужна избитая, уставшая, опозоренная лишением Права Поединка Вэмпи?
Вторая Вэмпи. Не первая.
Впрочем, меня это почему-то не обидело. Вернее, не особо обидело, потому как при повторном осмотре выяснилось, что все присутствующие уже хорошо под градусом. Вон, этот запах перегара и эти пустые бутылки всё-всё подтвердят вам под присягой! Спросите у них, спросите!
Ну да ладно. Я, кажется, собиралась в туалет.
– О, Кен, мы тебя разбудили? - чуть косой от вина взгляд Киары неожиданно остановился на мне и стал по-настоящему виноватым. Несколько секунд я выбирала между желанием сходить в туалет и желанием таки высказать сборищу алконавтов всё, что я думаю об этом их пикнике. Последнее перебороло первое, и я с наглой миной шагнула в комнату. Все до единого взгляды обратились на меня - стало даже как-то неприятно, тем более что в каждой паре глаз горел пьяноватый огонёк любопытства. Это пахнет хуже перегара. Так…
– Хорошо, что ты пришла, - голос Русского Воина оказался чертовски серьёзен. - Совет готов вынести тебе главный приговор.
– Ни хрена себе, а я-то думала, вы спиртовым методом вызываете зелёных чёртиков, - не удержалась я. - Ну чего там?
– Охота, - коротко сказал Тигр и осушил свой стакан с пивом.
Ха! Удивили плеер батарейками!
– Десяток гулей, - холодно произнёс Тень и отпил из бокала с вином, не отрывая от меня зелёных глаз. - На кладбище Святой Екатерины. В качестве доказательства - левые лапы.
Я усиленно попыталась вспомнить, промышляла ли я когда-нибудь на подобных наказаниях мясничеством. Но моя фантазия, истощённая короткой болезнью, после которой я ощущала себя как после пьянки, брезгливо отказалась выдать картину этой дряни из библиотеки дряней. Значит, не промышляла. Так и запишем: маньячных лапорубительных умений не наблюдается.
23.
Эти спортивные брюки я ненавидела: они были на бёдрах и облепляли мою задницу как вторая кожа. Дальше, впрочем, расширялись и были прямыми. Вместо карманов по бокам - белые строчки. А сами штаны чёрные. К ним белая майка в обтяжку и чёрная тёплая рубашка с длинными рукавами. Взглянув на себя в зеркало, я сразу поняла, что больше похожа на легкомысленную спортсменку, чем на бравую охотницу. Для полного соответствия вместо штанов должно быть недоразумение, которое целомудренно зовут шортиками. Но я, ей-богу, не виновата, что у меня нет других более-менее чистых вещей! Киара так переживала за моё здоровье, что не уделила нескольких часов на стирку наших с ней тряпок после летнего лагеря. А те брюки, в которых я выписывалась из больницы, я умудрилась облить шампунем и они до сих пор так и валяются в углу ванной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Ты ведь Саноте, правда? - спросила я, глядя, как она, мокрая от пота, прикрыв глаза и беззвучно шевеля губами, отжимается от сочно-зелёной майской травы. Сложно было найти её в этой глухой части приюта, но я сегодня была полна беспомощной наглости и злобы на Алекса, который опять сумел безнаказанно дёрнуть меня за хвост. Я-то думала, что раз сумела ему в семь лет съездить по морде, то так и дальше будет. Хрен вам! Он вчера мне так руку вывернул, что я чуть не заплакала. И, сукин сын, всё хвастался, что в тринадцать лет поступит в этот Круг Поединков и тогда я буду вообще бояться к нему подходить. Ублюдок, как бы ни так!
Отжавшись, по моим подсчётам, в сороковой раз, девчонка, шумно дыша, поднялась ноги и, отбросив тёмную косу за спину, раздражённо спросила:
– Ну я Саноте, чё те от меня надо? Говори живей и проваливай: терпеть не могу, когда мне мешают.
Набрав побольше воздуху, я произнесла:
– Я хочу вступить в Круг Поединков. Научи меня драться.
… Да, она была такой, взмокшей и слегка удивлённой темноволосой копией Мэй Ли.
Саноте. Уже не та.
И чем дольше я смотрела на неё, тем сильнее ощущала нашу с ней обоюдную отчуждённость. От обиды хотелось выть и лупить всё и вся той самой наковальней, какое-то время заменявшей мне голову. Да что там, в таком сонливо-потерянном состоянии мне хотелось плакать…
– Ну что, опять с Эдуардом поцапалась? - чуть улыбнувшись, внезапно произнесла девушка.
– Ну да, а то ты не знаешь, - я сама удивилась прохладе своего голоса.
– Не понимаю, - фыркнула Саноте, - как это ты умудряешься? Он же реальный чел, без…
– Чего-о?! - от услышанного я с выпученными глазами в изумлении подалась вперёд, кажется мне уже совсем "хорошо". - Это белобрысый ублюдок реальный чел? Ты то ли забыла…
– Да не забыла я, - дёрнув щекой, оборвала меня Сан, - что мы там с тобой говорили. Ну так ж малые были, две соплячки грудь-доска, а сейчас мы взрослые девахи с мозгами. Ну вот сама посуди…
У меня было такое ощущение, словно на меня упал рояль или что-то даже потяжелее. Это чувство отупелой ошарашенности, затмившее собой её слова… нет, не её, это же не она, не такая! Не те интонации, не та мимика!… Что за чёрт?! Может, дело во мне? Да нет, я-то как раз за эти два, почти три года не изменилась как сарай за прачечной, а она…
Мать же её так! Не слушая, что она мне рассказывает про белокурого ублюдка, я всмотрелась в её чуть расплывающееся лицо. Лицо Сан, моей Сан, той, на плече у которой я самым что ни на есть постыдным образом ревела после ссоры с Ником. Да и плечо - вот оно, с тем же шрамом от ржавого гвоздя.
– Ну, Хо-Лун, - Саноте ласково улыбнулась и слегка потрепала меня по щеке, - ты вообще тут, со мной?
Хо-Лун. В переводе с китайского - огненный дракон. Так она всегда звала меня. Не малышкой, а именно Хо-Лун, с неповторимым тонким акцентом Востока. Сан и Хо-Лун, да, так и было.
Я взглянула в её лицо и сердце у меня предательски упало куда-то ниже желудка, на мочевой пузырь.
Её улыбка, её старая улыбка.
Каждая едва заметная мимическая морщинка - её .
Да вот же она , такая, как и прежде!
Тогда всё то… да мне это что, померещилось?!! Это что, мой обыкновенный послеболезненый глюк?!!
Мир казался всё более нереальным.
Я ощутила, как схожу с ума, и поспешно сделала шумный вдох. Но тёплый воздух не помогал так же, как и тёплая вода не утоляет жажду в знойный день. Мне никак не удавалось толково собраться с мыслями: они как кусочки маргарина на сковородке расползались в разные стороны. М-да, я всегда хреново готовила…
– Черти-кошки!!! Саноте, ты?!! - внезапно прозвучал откуда-то сбоку приятный смеющийся голос, который я ненавидела.
Улыбнувшись, узкоглазая девушка повернулась в его сторону. А я изо всех сил зажмурилась: сейчас он подойдёт. И она лояльна к нему.
Она!!!
Лояльна!!!
К!!!
Эдуарду!!!
Это бы почти как удар серпом ниже пояса. Чёрт подери, вот она, такая прежняя, но по-новому воспринимающая его, этого зеленоглазого сукина сына, этого ублюдка-нелюдя, чтоб он сдох в подворотне, как и его родители!
Он злобы судорожно свело горло. Стиснув кулаки, я молча наблюдала за тем, как он приближается. Ради того, чтобы когда-нибудь провезти его мордой по каждому квадратному метру асфальта Роман-Сити, я готова стать хоть вампиром, хоть оборотнем, хоть кикиморой! Странно, с каким давлением в груди ширится приторное до тошноты отвращение к этой белой чёлке, ярко-изумрудным глазам, красивой улыбке и бойцовскому телу.
– И девочка Браун тоже здесь?… - Эдуард улыбался, глядя на меня сверху вниз. - Что-то ты сегодня не очень, детка. Сколько пальцев?
– На шестой или восемнадцатой руке? - едко поинтересовалась я.
Однако парень пропустил это мимо ушей. Кстати, в левом болтались серьги-колечки численностью в три штуки. Забавно, а что будет, если ухватить их и как следует дёрнуть?
Я, практически потеряв связь с окружающим миром, явственно видела кровь четверть-оборотня, в то время как он крепко пожимал руку Саноте. Они были одного роста - или нет, этот сукин сын всё-таки выше - и, глядя друг другу в глаза, почти нежно улыбались. Мать вашу, вы только взгляните! Ну просто старые добрые приятели!
Оживлённая беседа не заставила себя ждать - я моргнуть не успела, а Вэмпи Первая и белокурый парень уже о чём-то весело и непринуждённо болтали.
Круг Поединков приблизился к ним и мягко вступил в разговор, не обращая на меня совершенно никакого внимания. Они словно не заметили перемен, произошедших в Саноте.
Естественно, ведь все они согласны с ней. "Реальный чел"…
В течение несколько секунд понаблюдав за Кругом, я отвернулась и медленно пошла прочь сквозь мир, который я уже практически не ощущала.
Меня трясло, дико трясло, и это были то ли нервы, о существовании которых я постоянно забываю, то ли злость с изумлением.
Она не такая. Что же с ней произошло? Её зрачки…
Встряхнув головой, я приказала себе забить.
Наступил полдень, и всё вокруг погружалось в безветренную жару. Я знала это потому, что было тяжело дышать. Самой жары я уже не чувствовала, но у меня крыша едет именно от неё. Плюс не до конца сошедшее мозготрясение…
Чёрт, а может, мне это всё показалось? Это опять моё чересчур больное воображение? Наверное, наверное… Ну выросла она, ну повидала чего-то, что заставило её изменить некоторые взгляды на жизнь. Она мне всё объяснит и расскажет. Это же Саноте. Моя Сан с глазами Мэй Ли.
А белокурый ублюдок… Нет, я б действительно дорого дала, чтобы хоть раз довести его то того состояния, в котором я всегда попадаю в реанимацию.
По мере удаления от больницы моя башка начала кружиться глобусом. Изумительно. Сначала наковальня, теперь чучело земли. Хоть назад возвращайся…
Кое-как добредя на заплетающихся ногах домой, я силком впихнула себя в ледяной душ, отмыла от кофе голову, после чего растёрла пёстрое от гематом тело полотенцем и завалилась спать. Усталая, обессилевшая, но зато более-менее успокоившаяся.
Только почему-то фраза "… Опять не жизнь, а полное дерьмо…" показалась мне на удивление точным отображением реальности.
22.
Проснулась я ночью оттого, что в зале кто-то оглушительно ржал десятью глотками. Этот хохот настойчиво прокопался сквозь беспокойный сон о черепашьем супе с чесноком и растормошил меня настойчивым щекотанием моих барабанных перепонок. Раздражённо накрыв голову подушкой, я с руганью попыталась понять, куда делась моя тарелка, опустошённая только наполовину, какого чёрта я укуталась в скатерть, и почему от чеснока так болят губы.
Память о том, что это просто сон, а губы саднят потому, что мне их относительно недавно разбили в драке, пришла секундами позже.
Пуд, ещё пуд! Рояль за роялем!
Так неприятной раздражающей болью на меня накатывались воспоминания о массовке на мосту через Канал Грешников, о встрече с Саноте, о том, как она оказалась не такой.
Уткнувшись лицом в подушку, я глухо застонала - хотя это было скорее похоже на вой - впилась зубами в наволочку и хотела было подумать о том, что жизнь - просто дерьмо, как неожиданно пришло понимание, что мне теперь, в общем-то, плевать на это. То странно-ранимое чуть заторможенное и сонное состояние, которое охватило меня после больницы, постепенно улетало куда-то волколаку под хвост. Хм, интересно, что мне там в больнице кололи? Если уж Ник в свете жаркого дня показался мне до зелёных чёртиков милым, а слегка изменившиеся взгляды на жизнь Сан чуть не отправили меня в нок-аут… Надо меньше бывать в больницах. Они меня явно каким-то дерьмом накачали.
Нельзя сказать, что после всего этого я улыбнулась и возлюбила мир как самое себя. Видимо, эта странная наркота ещё не до конца вывелась из моего организма, потому что в груди у меня царил безразлично-непоколебимый вакуум. Мне действительно было всё равно, что там стряслось. Два желания: туалет и к холодильнику. И больше нихрена не хочу!
Сползя с кровати и тихим нецензурным воплем перецепившись через пушистые тапки, которые ношу исключительно зимой, я босиком, нездорово пошатываясь из стороны в сторону, направилась в соседнюю комнату. Мне надо было в самых крепких высказать всем собравшимся то, что я о них думаю, причём, исключительно из чёртового принципа. Я ещё никому не позволяла безнаказанно нарушать мой отдых.
В доме было темно, однако я отлично помнила, что зал - это поворот направо, потом ещё раз направо, вверх и вниз… где же этот туалет чёртов? Впрочем, в нужной мне комнате всё равно горел неяркий желтоватый свет, поэтому найти её было несложно.
Подойдя к краю светлой полосы, я заглянула внутрь. Вам правда интересно, что я увидела? За столом, нагромождённым бутылками и салатами, в полном составе сидит Круг Поединков - даже Эдуард и Алекс здесь, ай, как негигиенично - а Саноте с жаром рассказывает о какой-то массовке в недрах Гонконга. Слушали её в оба уха все до единого. И даже полусонную меня, хоть я не слышала начала истории, начала увлекать за собой нить повествования, потому что там говорилось о вампирах и мастерах восточных единоборств, о мордобое и каких-то диковинных приёмах рукопашной.
Я вышла из полумрака коридора, злая, с нагло-кирпичной мордой на чуток кружащейся голове, и обвела всех выразительным череподробильным взглядом. Тем не менее, этого никто не заметил или попросту не хотел замечать. Ах ну да, конечно, кому нужна избитая, уставшая, опозоренная лишением Права Поединка Вэмпи?
Вторая Вэмпи. Не первая.
Впрочем, меня это почему-то не обидело. Вернее, не особо обидело, потому как при повторном осмотре выяснилось, что все присутствующие уже хорошо под градусом. Вон, этот запах перегара и эти пустые бутылки всё-всё подтвердят вам под присягой! Спросите у них, спросите!
Ну да ладно. Я, кажется, собиралась в туалет.
– О, Кен, мы тебя разбудили? - чуть косой от вина взгляд Киары неожиданно остановился на мне и стал по-настоящему виноватым. Несколько секунд я выбирала между желанием сходить в туалет и желанием таки высказать сборищу алконавтов всё, что я думаю об этом их пикнике. Последнее перебороло первое, и я с наглой миной шагнула в комнату. Все до единого взгляды обратились на меня - стало даже как-то неприятно, тем более что в каждой паре глаз горел пьяноватый огонёк любопытства. Это пахнет хуже перегара. Так…
– Хорошо, что ты пришла, - голос Русского Воина оказался чертовски серьёзен. - Совет готов вынести тебе главный приговор.
– Ни хрена себе, а я-то думала, вы спиртовым методом вызываете зелёных чёртиков, - не удержалась я. - Ну чего там?
– Охота, - коротко сказал Тигр и осушил свой стакан с пивом.
Ха! Удивили плеер батарейками!
– Десяток гулей, - холодно произнёс Тень и отпил из бокала с вином, не отрывая от меня зелёных глаз. - На кладбище Святой Екатерины. В качестве доказательства - левые лапы.
Я усиленно попыталась вспомнить, промышляла ли я когда-нибудь на подобных наказаниях мясничеством. Но моя фантазия, истощённая короткой болезнью, после которой я ощущала себя как после пьянки, брезгливо отказалась выдать картину этой дряни из библиотеки дряней. Значит, не промышляла. Так и запишем: маньячных лапорубительных умений не наблюдается.
23.
Эти спортивные брюки я ненавидела: они были на бёдрах и облепляли мою задницу как вторая кожа. Дальше, впрочем, расширялись и были прямыми. Вместо карманов по бокам - белые строчки. А сами штаны чёрные. К ним белая майка в обтяжку и чёрная тёплая рубашка с длинными рукавами. Взглянув на себя в зеркало, я сразу поняла, что больше похожа на легкомысленную спортсменку, чем на бравую охотницу. Для полного соответствия вместо штанов должно быть недоразумение, которое целомудренно зовут шортиками. Но я, ей-богу, не виновата, что у меня нет других более-менее чистых вещей! Киара так переживала за моё здоровье, что не уделила нескольких часов на стирку наших с ней тряпок после летнего лагеря. А те брюки, в которых я выписывалась из больницы, я умудрилась облить шампунем и они до сих пор так и валяются в углу ванной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62