Что я ему сделала при последней встрече? Абсолютно уверена, что под кулак он мне не попадался.
– Я удивлюсь, если он увидит сегодняшнее двоелуние, - мне тоже как-то расхотелось изображать дружелюбие и прочую ахинею, я хотела свалиться в постель, свою постель, и проспать до следующего Конца Света. - Так как ты тут оказался?
– Подрался в Кварталах с одним уродом, - неохотно признался паренёк и, потушив бычок о собственную ладонь, бросил его на клумбу, после чего достал ещё одну сигарету. - Я его уделал, а тут сучьё его подвалило в три морды. Ну и…
– И ты решил, что можешь голыми руками драться сразу с тремя, - не удержавшись, я насмешливо фыркнула. - Как тебя зовут?
– Кори, Кори Тейлор.
Я повнимательней всмотрелась в него, и внезапно поняла, где мы с ним сталкивались. Во время первой Ночи Выбора, в мае. Он дрался сначала с Варваром, потом с Тигром. И если Варвара он ещё мог уделать, то с Ником ему было не тягаться. То ли возможности не те, то ли просто выдохся.
– Так вот, Немезис, - я неожиданно без труда вспомнила его прозвище, отчего он вздрогнул и посмотрел просто мне в глаза, - ты прежде всего завязывай с голливудскими боевиками, а то я смотрю, ты слишком серьёзно их воспринимаешь.
– Но…
– Кори! - не то, чтобы громко, просто внушительно оборвала я его. - Для того, чтобы в твои годы драться сразу с тремя взрослыми, надо либо до иметь до хрена - а ещё лучше до ушей - наглости, либо быть мастером рукопашного боя.
Паренёк презрительно фыркнул и издевательски выдохнул почти мне в лицо сигаретный дым:
– Ты меня ещё и учить будешь? Все знают, что ты и твоя Киара держитесь в Кругу Поединков только потому, что вас там жалеют и не колотят в полную силу.
Я расхохоталась и едва не проглотила сигарету. Пора начинать коллекционировать байки, которые ходят про нас в Киндервуде. Я уже не могу слушать их без смеха. По хорошему, конечно, надо выходить этого сукиного сына почти как Тарка за эти слова, но моё бедное тело мне такой роскоши не позволит. Да и Кори сейчас лежит в больнице. Нехорошо срывать посреди ночи врачей, чтоб они волокли его в реанимацию или вообще на операционный стол. Можно всё сделать куда интересней.
– Немезис, приходи к нам в Круг третьего воскресенья августа и потребуй Выборочного Поединка, - насмешливо произнесла я, глядя на него. - Скажи, что хочешь драться с Вэмпи. А потом молись, чтобы я тебя пожалела. Ну, это, конечно, при условии, что ты пройдешь первого своего противника, который является обязательным.
Я задела его за всё живое, что в нём только было, так как он выпрямился и, бросив недокуренную сигарету мне под ноги, с вызовом произнёс:
– Пройду. И ты у меня отхватишь по полной. Меня, конечно, никто ничему не учил, но я всё равно до тебя доберусь. Девчонка.
Весело хохотнув, я загасила окурок пальцами и бросила его под ближайшую мальву. Обожаю злить вот таких вот подростков.
– Кори, кто тебе мешал подойти к тем парням из Круга, которых ты уважаешь, и попросить их научить тебя кулаками махать? Ты бы ещё успел поучиться, скажем, у Антихриста или Химеры, - иронично выдала я. Он хмыкнул, словно я порола третьесортную чушь, и ответил:
– Что вот так подойти и сказать… э-э… "Я хочу вступить в Круг Поединков, научи меня драться?"?! Вот так вот просто?
– Да, Кори, - кивнула я с видом, словно он только что открыл для себя величайшую истину, - вот так просто. Я жду тебя в третье воскресенье августа, Немезис. Попробуй только не прийти. И кстати, спасибо за сигарету.
Моё ноющее тельце уже проломилось обратно через клумбу и навострило лыжи домой, когда Кори окликнул меня:
– А как звали того мудака, которого ты сегодня отколошматила?
И заметьте, он даже не ставил под сомнение этот факт! Кажется, он сам запутался в том, какого он обо мне мнения.
Обернувшись, я на ходу бросила:
– Тарк Молния из Братства Иных. И ещё: бросай курить, а не то скорее заработаешь отдышку, чем ступишь в Круг.
38.
Дзейн-дзейн, дзейн-дзейн-дзейн!
Поскрипывая деревянными руками и ногами, марионетки опять переместились по кругу и продолжили свои неуклюжие танцы. Тонкие лески, уходящие от их тел вверх, во тьму, ежесекундно дёргались вверх-вниз, вправо-влево.
Дзейн-дзейн-дзейн!
Звон крошечных золотистых бубенцов, которыми была расшита красно-зелёная шутовская одежда кукол, мне уже порядком надоел. Но я стояла в окружении этих выкидышей плотника и с отвращением рассматривала их деревянные лица, застывшие в звериных гримасах. Если кто-то из этих тюнингованых поленьев и улыбался, то лишь так, как улыбается Мефистофель за спиной Фауста.
Дзейн, дзейн-дзейн!
Весело подпрыгнув, марионетки опять переместились с места на место, а я продолжала стоять в их кругу на пыльной сцене старого заброшенного театра. Голубоватые огни рамп давали совсем немного света, а сверху, из тьмы, где должны быть канаты и балки, медленно опадали лепестки роз.
Пахло кровью и пылью.
Куклы высотой в полметра не прекращали свои адские пляски. Нервно разглаживая кружева розового платья, я наблюдала за ними, пятками чувствуя, что это только увертюра перед чем-то… гораздо более интересным.
Внезапно из мрака, царящего слева в закулисье, вынырнул Эдуард. В иной раз я бы сдохла от хохота, но сегодня мне даже не улыбалось при виде его мантии, украшенной белым мехом, и изящной золотой короны, венчающей его голову. Наверное, так должен выглядеть на сцене Гамлет, принц Датский.
– Привет, должничок, - спокойно проронил четверть-оборотень, медленно идя ко мне. Я проглотила своё "Иди к чёрту!" при виде его медленно разгорающихся изумрудных глаз, и тут моё внимание привлекли шаги справа.
Скаля жёлтые волчьи зубы, бурый от крови Тарк пошатнулся, но продолжил брести ко мне. Обломок кости по-прежнему торчал из раны на его предплечье, да и вообще вся его правая рука была неестественно вывернута. Так, как её вывернула я.
Кто-то шагнул ко мне сзади и, резко оплетя руками мою талию, жарко прошептал:
– Привет, бейба…
Я вскочила, прижимая к груди одеяло, и испуганно осмотрела расплывающуюся комнату только для того, чтобы убедиться в своём одиночестве. В том, что рядом нет никого с глазами, похожими на пылающий в недрах сапфира ад.
И никого действительно не было. Не без облегчения выдохнув, я упала обратно на подушки.
39.
Во второй раз я проснулась оттого, что мои отношения с Итимом начали напоминать идиотский женский роман типа "В гостях у страсти".
Ровно пять минут, с двенадцати ноль-ноль до двенадцати ноль-пять, я лежала в постели и, грызя простыню, молча краснела, то и дела удивлённо приподнимая брови и качая головой. Эту самую голову мне пора лечить всерьёз и надолго. До конца жизни. А ещё лучше просто оторвать.
И вырвать сердце. Вот это дурацкое сердце, которое так быстро колотится в непонятном волнении, и эхо от чьих ударов отдаёт по всему телу мягкой волной приятного тепла. И горло, которое пересохло - тоже к чертям собачьим!
Да что это со мной такое?!!
Нервно поворочавшись в постели, я выдвинула ящик тумбочки, стоящей рядом с моей кроватью, и достала оттуда журнал "Звёзды мегаполиса". На обложке были "Казённые черти", лучшая альтернативная группа Роман-Сити, но сейчас меня интересовали не они. Шумно отлистав с десяток страниц, я остановилась на разделе "Светская хроника", где красовалась фотография Итима в обнимку с Сарой Брушер - известной на всю Европу семнадцатилетней моделью родом из нашего городка. Шлюха модельеров не интересовала меня никоим образом, а вот Князь…
Выругавшись, я злобно швырнула журнал прямо в открытое окно, и он туда таки долетел. Чёрт с ним!
– Ну что, дорогуша? Расслабилась? - зло процедила я сквозь зубы сама себе и пинками выгнала себя из постели. Хорошенько потянувшись, я без вступлений упала на ковёр и, стиснув зубы, начала отжиматься от пола. Физические нагрузки всегда прогоняют дурь из головы. А уж из моей - так подавно.
Я была неимоверно зла на себя же. Ни тот идиотский сон про марионеток, ни даже Итим меня не злили. Я сама себя злила. Сама и только сама.
Злила или пугала?
Резко остановившись на двадцатом отжимании, я задумалась. А ведь я вчера почти ухайдохала полуоборотня. И чёрт с ним, что он был пьян и под кайфом. На самом деле, в случае такого опытного мордобителя, как Тарк, это всё не аргумент. Он привык нюхать героин, а потом драться. Но вчера он меня даже ударить не успел.
Тело злостно сотряслось от напряжения и напомнило мне, какие издевательства ему пришлось пережить за последние дни, поэтому я послушно села на ковёр.
А виновата иктанка с её розами. Когда я дралась, я вдыхала аромат её Силы, хотя её рядом не было. Чёрт возьми, что она со мной сделала?! Неужели и впрямь выбрала своим Детищем? Дай Бог, чтоб это было так. Бог?
Кстати, о Боге.
Подползя к открытому ящику тумбочки, я заглянула в него и увидела свой серебряный крест. Точнее, не совсем свой, но об этом пусть пекутся угрызения моей полумёртвой совести. Нас самом деле, этот старинный крест принадлежал сначала моей матери, а потом она подарила его отцу. Не помню точно, кем он работал, вроде бы как в агентстве по торговле недвижимостью… В общем, безобидная работа, но крест папа никогда не снимал. До одного предновогоднего вечера, когда я выклянчила у него эту бессмысленную цацку для какой-то детской игры с Киа. В общем, с этой цацкой я и уснула, а утром… ну, вы сами знаете. С тех пор я часто задаю себе вопрос: могло ли что-то измениться, если бы крест остался у отца? С одной стороны, вампиры, которые проникли в нашу квартиру без приглашения, вполне могли не бояться освящённых предметов. А с другой… надежда - это всё-таки паршивая штука. Наверное, если бы крест остался у папы, сейчас всё было бы по-другому. Абсолютно всё.
Да. Но не будем об этом.
Короче говоря, если я унизилась до христианских методов борьбы с нежитью, значит, мне действительно пора лечиться. С кладбищем лучше повременить. Мало ли, вдруг я с него в тот же день при свете Мирны в каноэ угребу.
– Чтоб тебя!!! - я сама не поняла, как оказалась на ногах возле самого шкафа. Но зато я чётко поняла, что старинное, потемневшее от времени серебро, несколько месяцев провалявшееся в пыльном деревянном ящике, не холодило, а грело мою кожу. Правда, не обжигало, и это было огромным утешением. Хотя с другой стороны…
Ошалело моргнув, я грязно выругалась и склонилась над крестом.
– Хочешь сказать, что я теперь не человек, да? - посмотрела я на него. - Что ж, я об этом и без тебя догадывалась.
Когда я застегнула цепочку на шее, меня не охватило пламя господне и я не сгорела в адских муках. Ничего не произошло. Если я перестала быть человеком, то и нечеловеком я не стала. Болтаюсь где-то посерединке как хвостик.
Это было как-то ново. Удивительно и ново. Даже когда Джанет, темнокожая вампирша-парикмахер из "Лунной розы" впервые осветлила мне волосы и заплела их в тонкие косички, я не ощутила себя такой… обновлённой. Перестать быть человеком - это похлеще смены имиджа.
Но у меня это вызывало ненормальный смех. Нервно-истерический смех, начавшийся с улыбки, и закончившийся хохотом на постели. Я давно говорила, что нервную систему мне пора заменить на что-то более крепкое, потому как хохотала я очень долго и очень истерично.
40.
Время между пятнадцатью и восемнадцатью ноль-ноль я проводила с пользой, господин прокурор, так и запишите.
Сразу по возвращению из больницы, где в течение часа Киаре были проиграны в дурака оба клёпаных напульсника, я вспомнила про бал-маскарад и наставления Ким. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось делать что-нибудь с собой, но других занятий у меня не намечалось. Да и башку свою надо чем-то занять от дурных мыслей, которые попеременно касаются то апгрейдженной вампиршей меня, но одного голубоглазого субъекта. Точнее, сна про этого субъекта. С этим субъектом.
Включив кретиноскоп, чтобы заполнить тишину в доме чем-то ненавязчивым, я нашла третий канал, по которому с трёх до четырёх вечера всегда показывают мультики. Люблю мультики: это просто бальзам для расшатанной как молочный зуб психики. У меня она вообще скоро выпадет к чертям собачьим!
Сделав телевизор погромче, я под жизнерадостные голоса героев диснеевского "Винни Пуха" схватила свой неподъёмный рюкзак и вместе с ним отправилась в ванную.
Пункт первый. "Расплести косички и расчесать волосы".
Я тоскливо посмотрела на себя в зеркало, на такое знакомое отражение, и, произнеся: "Гудбай, май лав, гудбай!", принялась за дело. Никогда не думала, что за один час можно успеть так много: проклясть ад, рай и все уголки земного шара, попить какао, полить матерщиной Эдуарда, себя, вампиршу, посмотреть клип "Арии" и прогноз погоды, ну и, разумеется, расплести все до единой косички.
Мои лёгкие-лёгкие волосы даже после расчёски стояли дыбом, словно меня всю мою жизнь периодически замыкали славные триста двадцать.
– Невеста Франкенштейна, - я умилённо прижала руки к груди, а потом опять уткнулась в листок с ЦУ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
– Я удивлюсь, если он увидит сегодняшнее двоелуние, - мне тоже как-то расхотелось изображать дружелюбие и прочую ахинею, я хотела свалиться в постель, свою постель, и проспать до следующего Конца Света. - Так как ты тут оказался?
– Подрался в Кварталах с одним уродом, - неохотно признался паренёк и, потушив бычок о собственную ладонь, бросил его на клумбу, после чего достал ещё одну сигарету. - Я его уделал, а тут сучьё его подвалило в три морды. Ну и…
– И ты решил, что можешь голыми руками драться сразу с тремя, - не удержавшись, я насмешливо фыркнула. - Как тебя зовут?
– Кори, Кори Тейлор.
Я повнимательней всмотрелась в него, и внезапно поняла, где мы с ним сталкивались. Во время первой Ночи Выбора, в мае. Он дрался сначала с Варваром, потом с Тигром. И если Варвара он ещё мог уделать, то с Ником ему было не тягаться. То ли возможности не те, то ли просто выдохся.
– Так вот, Немезис, - я неожиданно без труда вспомнила его прозвище, отчего он вздрогнул и посмотрел просто мне в глаза, - ты прежде всего завязывай с голливудскими боевиками, а то я смотрю, ты слишком серьёзно их воспринимаешь.
– Но…
– Кори! - не то, чтобы громко, просто внушительно оборвала я его. - Для того, чтобы в твои годы драться сразу с тремя взрослыми, надо либо до иметь до хрена - а ещё лучше до ушей - наглости, либо быть мастером рукопашного боя.
Паренёк презрительно фыркнул и издевательски выдохнул почти мне в лицо сигаретный дым:
– Ты меня ещё и учить будешь? Все знают, что ты и твоя Киара держитесь в Кругу Поединков только потому, что вас там жалеют и не колотят в полную силу.
Я расхохоталась и едва не проглотила сигарету. Пора начинать коллекционировать байки, которые ходят про нас в Киндервуде. Я уже не могу слушать их без смеха. По хорошему, конечно, надо выходить этого сукиного сына почти как Тарка за эти слова, но моё бедное тело мне такой роскоши не позволит. Да и Кори сейчас лежит в больнице. Нехорошо срывать посреди ночи врачей, чтоб они волокли его в реанимацию или вообще на операционный стол. Можно всё сделать куда интересней.
– Немезис, приходи к нам в Круг третьего воскресенья августа и потребуй Выборочного Поединка, - насмешливо произнесла я, глядя на него. - Скажи, что хочешь драться с Вэмпи. А потом молись, чтобы я тебя пожалела. Ну, это, конечно, при условии, что ты пройдешь первого своего противника, который является обязательным.
Я задела его за всё живое, что в нём только было, так как он выпрямился и, бросив недокуренную сигарету мне под ноги, с вызовом произнёс:
– Пройду. И ты у меня отхватишь по полной. Меня, конечно, никто ничему не учил, но я всё равно до тебя доберусь. Девчонка.
Весело хохотнув, я загасила окурок пальцами и бросила его под ближайшую мальву. Обожаю злить вот таких вот подростков.
– Кори, кто тебе мешал подойти к тем парням из Круга, которых ты уважаешь, и попросить их научить тебя кулаками махать? Ты бы ещё успел поучиться, скажем, у Антихриста или Химеры, - иронично выдала я. Он хмыкнул, словно я порола третьесортную чушь, и ответил:
– Что вот так подойти и сказать… э-э… "Я хочу вступить в Круг Поединков, научи меня драться?"?! Вот так вот просто?
– Да, Кори, - кивнула я с видом, словно он только что открыл для себя величайшую истину, - вот так просто. Я жду тебя в третье воскресенье августа, Немезис. Попробуй только не прийти. И кстати, спасибо за сигарету.
Моё ноющее тельце уже проломилось обратно через клумбу и навострило лыжи домой, когда Кори окликнул меня:
– А как звали того мудака, которого ты сегодня отколошматила?
И заметьте, он даже не ставил под сомнение этот факт! Кажется, он сам запутался в том, какого он обо мне мнения.
Обернувшись, я на ходу бросила:
– Тарк Молния из Братства Иных. И ещё: бросай курить, а не то скорее заработаешь отдышку, чем ступишь в Круг.
38.
Дзейн-дзейн, дзейн-дзейн-дзейн!
Поскрипывая деревянными руками и ногами, марионетки опять переместились по кругу и продолжили свои неуклюжие танцы. Тонкие лески, уходящие от их тел вверх, во тьму, ежесекундно дёргались вверх-вниз, вправо-влево.
Дзейн-дзейн-дзейн!
Звон крошечных золотистых бубенцов, которыми была расшита красно-зелёная шутовская одежда кукол, мне уже порядком надоел. Но я стояла в окружении этих выкидышей плотника и с отвращением рассматривала их деревянные лица, застывшие в звериных гримасах. Если кто-то из этих тюнингованых поленьев и улыбался, то лишь так, как улыбается Мефистофель за спиной Фауста.
Дзейн, дзейн-дзейн!
Весело подпрыгнув, марионетки опять переместились с места на место, а я продолжала стоять в их кругу на пыльной сцене старого заброшенного театра. Голубоватые огни рамп давали совсем немного света, а сверху, из тьмы, где должны быть канаты и балки, медленно опадали лепестки роз.
Пахло кровью и пылью.
Куклы высотой в полметра не прекращали свои адские пляски. Нервно разглаживая кружева розового платья, я наблюдала за ними, пятками чувствуя, что это только увертюра перед чем-то… гораздо более интересным.
Внезапно из мрака, царящего слева в закулисье, вынырнул Эдуард. В иной раз я бы сдохла от хохота, но сегодня мне даже не улыбалось при виде его мантии, украшенной белым мехом, и изящной золотой короны, венчающей его голову. Наверное, так должен выглядеть на сцене Гамлет, принц Датский.
– Привет, должничок, - спокойно проронил четверть-оборотень, медленно идя ко мне. Я проглотила своё "Иди к чёрту!" при виде его медленно разгорающихся изумрудных глаз, и тут моё внимание привлекли шаги справа.
Скаля жёлтые волчьи зубы, бурый от крови Тарк пошатнулся, но продолжил брести ко мне. Обломок кости по-прежнему торчал из раны на его предплечье, да и вообще вся его правая рука была неестественно вывернута. Так, как её вывернула я.
Кто-то шагнул ко мне сзади и, резко оплетя руками мою талию, жарко прошептал:
– Привет, бейба…
Я вскочила, прижимая к груди одеяло, и испуганно осмотрела расплывающуюся комнату только для того, чтобы убедиться в своём одиночестве. В том, что рядом нет никого с глазами, похожими на пылающий в недрах сапфира ад.
И никого действительно не было. Не без облегчения выдохнув, я упала обратно на подушки.
39.
Во второй раз я проснулась оттого, что мои отношения с Итимом начали напоминать идиотский женский роман типа "В гостях у страсти".
Ровно пять минут, с двенадцати ноль-ноль до двенадцати ноль-пять, я лежала в постели и, грызя простыню, молча краснела, то и дела удивлённо приподнимая брови и качая головой. Эту самую голову мне пора лечить всерьёз и надолго. До конца жизни. А ещё лучше просто оторвать.
И вырвать сердце. Вот это дурацкое сердце, которое так быстро колотится в непонятном волнении, и эхо от чьих ударов отдаёт по всему телу мягкой волной приятного тепла. И горло, которое пересохло - тоже к чертям собачьим!
Да что это со мной такое?!!
Нервно поворочавшись в постели, я выдвинула ящик тумбочки, стоящей рядом с моей кроватью, и достала оттуда журнал "Звёзды мегаполиса". На обложке были "Казённые черти", лучшая альтернативная группа Роман-Сити, но сейчас меня интересовали не они. Шумно отлистав с десяток страниц, я остановилась на разделе "Светская хроника", где красовалась фотография Итима в обнимку с Сарой Брушер - известной на всю Европу семнадцатилетней моделью родом из нашего городка. Шлюха модельеров не интересовала меня никоим образом, а вот Князь…
Выругавшись, я злобно швырнула журнал прямо в открытое окно, и он туда таки долетел. Чёрт с ним!
– Ну что, дорогуша? Расслабилась? - зло процедила я сквозь зубы сама себе и пинками выгнала себя из постели. Хорошенько потянувшись, я без вступлений упала на ковёр и, стиснув зубы, начала отжиматься от пола. Физические нагрузки всегда прогоняют дурь из головы. А уж из моей - так подавно.
Я была неимоверно зла на себя же. Ни тот идиотский сон про марионеток, ни даже Итим меня не злили. Я сама себя злила. Сама и только сама.
Злила или пугала?
Резко остановившись на двадцатом отжимании, я задумалась. А ведь я вчера почти ухайдохала полуоборотня. И чёрт с ним, что он был пьян и под кайфом. На самом деле, в случае такого опытного мордобителя, как Тарк, это всё не аргумент. Он привык нюхать героин, а потом драться. Но вчера он меня даже ударить не успел.
Тело злостно сотряслось от напряжения и напомнило мне, какие издевательства ему пришлось пережить за последние дни, поэтому я послушно села на ковёр.
А виновата иктанка с её розами. Когда я дралась, я вдыхала аромат её Силы, хотя её рядом не было. Чёрт возьми, что она со мной сделала?! Неужели и впрямь выбрала своим Детищем? Дай Бог, чтоб это было так. Бог?
Кстати, о Боге.
Подползя к открытому ящику тумбочки, я заглянула в него и увидела свой серебряный крест. Точнее, не совсем свой, но об этом пусть пекутся угрызения моей полумёртвой совести. Нас самом деле, этот старинный крест принадлежал сначала моей матери, а потом она подарила его отцу. Не помню точно, кем он работал, вроде бы как в агентстве по торговле недвижимостью… В общем, безобидная работа, но крест папа никогда не снимал. До одного предновогоднего вечера, когда я выклянчила у него эту бессмысленную цацку для какой-то детской игры с Киа. В общем, с этой цацкой я и уснула, а утром… ну, вы сами знаете. С тех пор я часто задаю себе вопрос: могло ли что-то измениться, если бы крест остался у отца? С одной стороны, вампиры, которые проникли в нашу квартиру без приглашения, вполне могли не бояться освящённых предметов. А с другой… надежда - это всё-таки паршивая штука. Наверное, если бы крест остался у папы, сейчас всё было бы по-другому. Абсолютно всё.
Да. Но не будем об этом.
Короче говоря, если я унизилась до христианских методов борьбы с нежитью, значит, мне действительно пора лечиться. С кладбищем лучше повременить. Мало ли, вдруг я с него в тот же день при свете Мирны в каноэ угребу.
– Чтоб тебя!!! - я сама не поняла, как оказалась на ногах возле самого шкафа. Но зато я чётко поняла, что старинное, потемневшее от времени серебро, несколько месяцев провалявшееся в пыльном деревянном ящике, не холодило, а грело мою кожу. Правда, не обжигало, и это было огромным утешением. Хотя с другой стороны…
Ошалело моргнув, я грязно выругалась и склонилась над крестом.
– Хочешь сказать, что я теперь не человек, да? - посмотрела я на него. - Что ж, я об этом и без тебя догадывалась.
Когда я застегнула цепочку на шее, меня не охватило пламя господне и я не сгорела в адских муках. Ничего не произошло. Если я перестала быть человеком, то и нечеловеком я не стала. Болтаюсь где-то посерединке как хвостик.
Это было как-то ново. Удивительно и ново. Даже когда Джанет, темнокожая вампирша-парикмахер из "Лунной розы" впервые осветлила мне волосы и заплела их в тонкие косички, я не ощутила себя такой… обновлённой. Перестать быть человеком - это похлеще смены имиджа.
Но у меня это вызывало ненормальный смех. Нервно-истерический смех, начавшийся с улыбки, и закончившийся хохотом на постели. Я давно говорила, что нервную систему мне пора заменить на что-то более крепкое, потому как хохотала я очень долго и очень истерично.
40.
Время между пятнадцатью и восемнадцатью ноль-ноль я проводила с пользой, господин прокурор, так и запишите.
Сразу по возвращению из больницы, где в течение часа Киаре были проиграны в дурака оба клёпаных напульсника, я вспомнила про бал-маскарад и наставления Ким. Меньше всего на свете мне сейчас хотелось делать что-нибудь с собой, но других занятий у меня не намечалось. Да и башку свою надо чем-то занять от дурных мыслей, которые попеременно касаются то апгрейдженной вампиршей меня, но одного голубоглазого субъекта. Точнее, сна про этого субъекта. С этим субъектом.
Включив кретиноскоп, чтобы заполнить тишину в доме чем-то ненавязчивым, я нашла третий канал, по которому с трёх до четырёх вечера всегда показывают мультики. Люблю мультики: это просто бальзам для расшатанной как молочный зуб психики. У меня она вообще скоро выпадет к чертям собачьим!
Сделав телевизор погромче, я под жизнерадостные голоса героев диснеевского "Винни Пуха" схватила свой неподъёмный рюкзак и вместе с ним отправилась в ванную.
Пункт первый. "Расплести косички и расчесать волосы".
Я тоскливо посмотрела на себя в зеркало, на такое знакомое отражение, и, произнеся: "Гудбай, май лав, гудбай!", принялась за дело. Никогда не думала, что за один час можно успеть так много: проклясть ад, рай и все уголки земного шара, попить какао, полить матерщиной Эдуарда, себя, вампиршу, посмотреть клип "Арии" и прогноз погоды, ну и, разумеется, расплести все до единой косички.
Мои лёгкие-лёгкие волосы даже после расчёски стояли дыбом, словно меня всю мою жизнь периодически замыкали славные триста двадцать.
– Невеста Франкенштейна, - я умилённо прижала руки к груди, а потом опять уткнулась в листок с ЦУ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62