Пять раз с ума сойти и вернуться обратно!
Из глубин задумчивости меня вырвала странная боль.
– Эй, ты что творишь?!! - завопила я и взбрыкнула всем телом, особенно нежной левой ножкой. Почти с удивлением я буквально тут же ощутила, как она во что-то врезалась. Понять во что именно я так и не смогла, так как дубовое бревно не было рассчитано на подобные акробатические финты, и я с "Уэ-эх!"-ом полетела назад, в шелковистую траву.
Шелковистую, ага. Об землю моя спина хряпнулась так, что будь здорова, сова! Даже крылья не спасли, скорее, их придётся выбросить первым пунктом. Вторым - мой затылок, потому как приложилась я им - всем спасибо. А пейзаж предо мной предстал восхитительный. Вверху звёздное небо, а на его фоне обе мои задранные ножки в чулках и с растопыренными - видимо, от неожиданности падения - пальцами. Погодите-ка, а я знаю эту картину… Уильям Джозеф Тернер?
Нет, чёрт возьми, хотя ему бы понравилось, как ты тут светишь нижним бельём.
Люди добрые, а я ведь и впрямь сама с собой разговариваю!
Лихорадочно прикрыв шуршащей юбкой трусы и подвязки, я расслабила ноги, и они хлопнулись на застеленное плащом бревно. Лучший пуфик на дороге, протяни, товарищ, ноги!
– Ты в порядке, амурчик? - неожиданно надо мной склонился Эдуард. С его нижней губы прямо мне в декольте капнула кровь. Ага, так вот какого фашиста я задела при падении. Что ж, товарищи, это уже лучше!
– Да, в относительном, - я попыталась понять, что же повлекло за собой всю эту истерию. Левая ступня торжественно подсказала мне, что некто попытался её размять или сделать ей массаж. Угу, вот где корыто зарыто, а земля перерыта.
Шумно вздохнув и вытерев с лица кровь тыльной стороной ладони, белокурый парень присел и, сунув одну руку мне под ноющие колени, другую - за спину, легко поднял меня в воздух.
– Извини, я не хотел делать тебе больно, - и впрямь с нотками искреннего покаяния произнёс он. Чья-то мания величия резко поползла вверх, и я честно попыталась затолкать её поглубже.
– Давай свои стопы я буду разминать сама, - на этих словах меня усадили обратно на бревно, однако я встала и с наслаждением прошлась по траве. Наконец-то избавившиеся от каблуков ноги просто пели. Если я не буду за ними следить, они ещё и напьются от радости. Тут надо быть на чеку!
– Расскажи мне что-нибудь о себе, - неожиданно произнёс за моей спиной Эдуард. Я чуть было не посмотрела на него как на сумасшедшего. А уж каким Макаром заставила себя пальцем у виска не крутить - страшная тайна!
Интересно, он на меня досье собирает или дело шьёт?
– Что ты хочешь знать? - точность есть залог вежливости, а вместе они - осторожность.
– Ну, - развёл руками четверть-оборотень, словно у него впервые в жизни не было слов, - всё, что я о тебе знаю, так это то, что тебе четырнадцать, ты учишься в обыкновенной школе, неплохо разбираешься в философии и психологии, сильна в биологии и обладаешь поразительной независимостью.
А ещё я крестиком вышивать умею!
– Ну, я прогуливаю физкультуру, слушаю Мадонну и люблю ходить по магазинам вместе с матерью или лучшей подружкой по имени Гвен, - люди добрые, это всё не про меня, честное пионерское! И вообще, кто такая Гвен?!
Но Эдуард, кажется, поверил этому, так как улыбнулся и, поднявшись на ноги, приблизился ко мне. Интересно, что этот паразит опять удумал? Наверняка опять какие-то свои дурные штучки из разряда "Обнять-поцеловать"! А спорим, что сейчас будет драка?!
Склонив голову, четверть-оборотень посмотрел куда-то ниже моего лица и неожиданно поинтересовался:
– А что это за вторая цепочка?
То смерть твоя, супостат нечистый!!. Ой, а ведь и впрямь - что это?
– Не думаю, - медленно ответила я, - что тебе оно понравится.
Насмешливо фыркнув куда-то в сторону, четверть-оборотень произнёс:
– Это что, какой-то особо ценный подарок Брока? - и не успела я рта раскрыть, как его ловкие пальцы поддели цепочку и дёрнули её вверх.
Вообще, крест - это такая штука, которой маски и игры нипочем. Она сама всё чует, и ничего ей рассказывать не надо. Видимо, оказавшись на ладони у белокурого ублюдка, этот изумительный кусочек серебра рассмотрел в нём две вещи: его богомерзкую, как говорится, нечеловечность и острую неприязнь ко мне. И всё, тут даже не в Боге дело. Даже если б его сам Дракула трогал, крест бы не гукнулся, хотя, несомненно, обжёг бы старому хрычу пальчики.
А сейчас он вспыхнул как лампочка на сто ватт, причём так внезапно, что я и Эдуард испуганно дёрнулись в разные стороны. Вместе со светом шло ласковое тепло, но лучше от этого не становилось.
– Чёрти-кошки!!! - ага, кажется, у всяких ублюдков начинают сдавать нервы.
Внезапно я ощутила, как одна из цепочек на моей шее натянулась и лопнула, щёлкнув меня напоследок по уху. Я даже знаю, какая именно, потому что маленькое белое солнце неожиданно взлетело в воздух, а потом словно камень стремительно понеслось во мрак, царящий где-то далеко внизу, чтобы опять превратиться в кусочек серебра. В крест.
Папин крест.
Сердце, ударившись о рёбра последний раз, болезненно опало.
– ТЫ С УМА СОШЁЛ?!! - заорала я и бросилась к обрыву с намерением искать путь вниз. Любой - только вниз. Прыгать - это, конечно, перебор, но здесь должен быть спуск, обязательно должен быть спуск.
Обязан быть!!!
Папин крест - это вся память, которая у меня осталась о нём!!! Даже Тэдди не в счёт, потому что крест принадлежал отцу, а медведь был им подарен . Разные вещи, разная память, разная ценность! Мать его так, я обязана спуститься вниз с этого проклятого склона!!! Почему он перестал светиться?! Почему я не вижу его?! Как же я буду искать его в такой тьме?!
– Лэй, да ты что?! - схватив за талию, Эдуард поднял меня в воздух и оттащил подальше от обрыва, а я завопила от злости в прямом смысле этого слова. Хватка у него была железная, даже рёбра трещали, но я всё равно попыталась вырваться.
Всё, теперь действительно не смешно! Этот ублюдок сорвал с моей шеи папин крест и выбросил его куда-то к собачьей матери! Мать его так, теперь он - покойник!
Очень болели ноги, но я всё равно брыкалась как бешенный опоссум, которого пытаются перекрутить в мясорубке. Правда, из моего положения, да ещё и в таком виде, со сто раз передавленным верёвками телом вырываться было нелегко, но я старалась.
– Послушай, Лэй! - хлопнув меня на взвывшие ноги, четверть-оборотень резко повернул моё бедное тельце на сто восемьдесят градусов и встряхнул как банку с газированной водой.
Ну я сейчас всыплю ему по самую крышечку!…
– Послушай, Лэй, - мягко повторил белокурый ублюдок, стиснув мои предплечья и притянув меня поближе к себе, - послушай меня внимательно! - тут мне прямо под ноющую стопу попался какой-то камень, и я вынуждена была замереть от боли. - Вот так, спокойней… Честное слово, я не хотел выбрасывать твой крест, просто он так неожиданно вспыхнул, что я испугался…
Испугался он!!! Нашёл, чего бояться!!! Вот я сейчас вырвусь, и будет действительно страшно!!!
– Это был папин крест, понимаешь, сукин ты сын?!! - в ярости заорала я прямо ему в лицо, ухватив его за воротник рубахи. - Понимаешь?! Папин!!! Это вся память, которая у меня осталась!!! И ты выбросил его к чёртовой матери!!!
Повторно встряхнув меня, четверть-оборотень посмотрел мне в глаза и раздельно произнёс:
– Я верну тебе его, Лэй, клянусь! Утром я спущусь туда сам и найду этот крест, а потом принесу его тебе, хорошо? Только давай без истерик!
– Утром? - зашипела я, приблизившись к его лицу в полумаске. - Утром - это слишком поздно, тварь! Только ты этого не понимаешь! Нихрена ты не понимаешь!!!
Вывернувшись, я от души врезала ему в солнечное сплетение и враз оказалась на свободе. Правда, добивать согнувшегося пополам в поисках воздуха Эдуарда у меня не было никакого желания. Было желание пинком отправить его вниз с обрыва, и даже старый баобаб в Африке не знает, почему я так не сделала.
Вместо игр в тєдоболл я бросилась бежать сначала вниз по склону холма, а потом просто вперёд. Высокая трава щекотала ноги, стволы деревьев иногда возникали в полумраке просто из ниоткуда, и несколько раз моё тело только чудом не впечаталось в шершавую кору. Передо мной летела тьма, мешая увидеть что-либо впереди, но я точно знала, что ещё какое-то время, и я выбегу на окраину Парка. Там надо будет свернуть налево и найти то место, где валяется крест.
Пожалуй, всё дело даже не в том, что я боюсь Лал или ещё каких-то вампиров из её Братства. Вообще не могу понять, отчего это я такая нервная сегодня. Скорее всего, меня просто достало всё на свете. Это долбанное платье, эти треклятые крылья, чулки, уже сто раз порвавшиеся, роль чокнутой Лейлы - всё-всё-всё! Почему я должна терпеть выходки белокурого ублюдка? Почему я должна изображать из себя какое-то чучело? Почему я вообще вляпалась так, что мне надо его изображать? Ответ "Потому что я Кейни Лэй Браун!" меня не удовлетворяет, учтите! И то, что я ненормальная, мне тоже известно!
Сердце отчаянно дёргалось где-то в горле, и я никак не могла его проглотить. Меня трясло от злости так, что я ощущала это даже на бегу, но хуже всего пришлось ногам. Да, конечно, я слезла с каблуков, но это было не так давно! Каждая неровность ощущалась мной так, словно была ножом, входящим по самую рукоять в мои стопы. Из какой же это сказки?… Ах да, про Русалочку. Эдуарду очень хорошо подойдёт роль Морской Ведьмы, хотя в книге Андерсена она была приличного рода тёткой…
ВАШУ МАТЬ!!!
Я полетела кубарем по траве, причём не одна, а в компании. Инерция - это вообще странная вещь, только она может раскатывать вас по земле так, как повар раскатывает по столу тесто деревянной скалкой. Правда, я была покрепче теста, и поэтому густая трава, тьма, лоскутки неба с десяток раз пролетели перед моими глазами прежде чем я зажмурилась и неожиданно просто оказалась на спине.
Видимо, даже инерцию ты достала.
Мир замер и наполнился шумом крови в ушах, который заглушало только биение сердца - ну просто перестук копыт бешеного оленя, удирающего от сожравшей волка Красной Шапочки. Ещё не разобравшись в полумраке, где чьё мясо, я лихорадочно попыталась столкнуть с себя непойми кого, а заодно и врезать ему хорошенько, чтоб своих предков обезьян вспомнил.
– Ты чего дерёшься, Лэй?! - пара тёплых, покрытых человеческой кожей тисков, ухватила мои запястья и вжала их в траву. Кажется, пришло время кусаться. Представим, что у меня прорезается второй ряд акульих зубов…
Пара зеленоватых глаз вспыхнула просто передо мной так неожиданно, что я прикусила язык и чертыхнулась. И буквально тут же кожей лица - той, что не была под маской - я ощутила горячее дыхание, немного пахнущее шампанским. Подозрительно горячее и подозрительно рядом.
Прядь шелковистых волос, таких явственно белых в полумраке, коснулась моей щеки, и я, приоткрыв рот от возмущения, неожиданно ощутила на своих губах чужие губы. Мозг едва не подал заявление об отключке, но его опередил поток тёплой, подозрительно знакомой Силы которая ослепляющим светом потекла в меня и ослепила разум. Ревя как штормовое море, она неподвижно замерла вокруг меня, одновременно с грохотом вальсируя где-то за пределами моей видимости. Впрочем, едва ли у меня были глаза, хотя я видела, видела этот белый свет, видела чёрный кокон, где во сне беспокойно ворочалось нечто, какая-то не самая добрая бабочка-капустница.
И я видела долговязую чёрную тень, которая странно танцевала вокруг этого кокона и помахивала руками как лентами. И эти ленты звенели до боли знакомым серебристым звоном. Несомненно, я знала этот звон, знала, почему он сопровождает мою жизнь. У меня было это знание, но моё бедный рассудок, измученный жизнью, ослепший ото всего, что свалилось на меня в последнее время, не мог до него дотянуться. Казалось, ещё чуть-чуть - и я пойму.
Но я не понимала.
Резко дёрнув головой, я прервала поцелуй и судорожно заглотнула холодный ночной воздух. Впечатление было такое, словно я воду из проруби глотала. И это в июне месяце?!!
Голова немного кружилась, но в остальном я ощущала себя весьма неплохо. Вся моя предыдущая злость вытекла из меня, будто я была губкой, неспособной надолго удерживать в себе такую воду. И даже Эдуарда, хлопнувшегося рядом со мной на траву, я восприняла как-то спокойно.
Только отметила, что он успел стянуть с головы парик и полумаску, окончательно превратившись в прежнего сукиного сына.
Итак, во мне есть два паразита. Чёрный кокон и эта вот звенящая тень. Либо два паразита, либо такая себе распрекрасная галлюцинация. Интересно, какая из этих двух белочек вероятнее? А даже если первая, то интересно, у Киары она тоже есть?
Вообще, надо спросить.
Перевернувшись на бок, четверть-оборотень поцеловал меня в ключицу.
Вот только как я объясню Киа, при каких обстоятельствах я сделала это открытие?
50.
Рассвет приближался медленно, а оттого ещё более неумолимо. Он тяготил своим промедлением, потому что всё вокруг указывало на его скорое появление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Из глубин задумчивости меня вырвала странная боль.
– Эй, ты что творишь?!! - завопила я и взбрыкнула всем телом, особенно нежной левой ножкой. Почти с удивлением я буквально тут же ощутила, как она во что-то врезалась. Понять во что именно я так и не смогла, так как дубовое бревно не было рассчитано на подобные акробатические финты, и я с "Уэ-эх!"-ом полетела назад, в шелковистую траву.
Шелковистую, ага. Об землю моя спина хряпнулась так, что будь здорова, сова! Даже крылья не спасли, скорее, их придётся выбросить первым пунктом. Вторым - мой затылок, потому как приложилась я им - всем спасибо. А пейзаж предо мной предстал восхитительный. Вверху звёздное небо, а на его фоне обе мои задранные ножки в чулках и с растопыренными - видимо, от неожиданности падения - пальцами. Погодите-ка, а я знаю эту картину… Уильям Джозеф Тернер?
Нет, чёрт возьми, хотя ему бы понравилось, как ты тут светишь нижним бельём.
Люди добрые, а я ведь и впрямь сама с собой разговариваю!
Лихорадочно прикрыв шуршащей юбкой трусы и подвязки, я расслабила ноги, и они хлопнулись на застеленное плащом бревно. Лучший пуфик на дороге, протяни, товарищ, ноги!
– Ты в порядке, амурчик? - неожиданно надо мной склонился Эдуард. С его нижней губы прямо мне в декольте капнула кровь. Ага, так вот какого фашиста я задела при падении. Что ж, товарищи, это уже лучше!
– Да, в относительном, - я попыталась понять, что же повлекло за собой всю эту истерию. Левая ступня торжественно подсказала мне, что некто попытался её размять или сделать ей массаж. Угу, вот где корыто зарыто, а земля перерыта.
Шумно вздохнув и вытерев с лица кровь тыльной стороной ладони, белокурый парень присел и, сунув одну руку мне под ноющие колени, другую - за спину, легко поднял меня в воздух.
– Извини, я не хотел делать тебе больно, - и впрямь с нотками искреннего покаяния произнёс он. Чья-то мания величия резко поползла вверх, и я честно попыталась затолкать её поглубже.
– Давай свои стопы я буду разминать сама, - на этих словах меня усадили обратно на бревно, однако я встала и с наслаждением прошлась по траве. Наконец-то избавившиеся от каблуков ноги просто пели. Если я не буду за ними следить, они ещё и напьются от радости. Тут надо быть на чеку!
– Расскажи мне что-нибудь о себе, - неожиданно произнёс за моей спиной Эдуард. Я чуть было не посмотрела на него как на сумасшедшего. А уж каким Макаром заставила себя пальцем у виска не крутить - страшная тайна!
Интересно, он на меня досье собирает или дело шьёт?
– Что ты хочешь знать? - точность есть залог вежливости, а вместе они - осторожность.
– Ну, - развёл руками четверть-оборотень, словно у него впервые в жизни не было слов, - всё, что я о тебе знаю, так это то, что тебе четырнадцать, ты учишься в обыкновенной школе, неплохо разбираешься в философии и психологии, сильна в биологии и обладаешь поразительной независимостью.
А ещё я крестиком вышивать умею!
– Ну, я прогуливаю физкультуру, слушаю Мадонну и люблю ходить по магазинам вместе с матерью или лучшей подружкой по имени Гвен, - люди добрые, это всё не про меня, честное пионерское! И вообще, кто такая Гвен?!
Но Эдуард, кажется, поверил этому, так как улыбнулся и, поднявшись на ноги, приблизился ко мне. Интересно, что этот паразит опять удумал? Наверняка опять какие-то свои дурные штучки из разряда "Обнять-поцеловать"! А спорим, что сейчас будет драка?!
Склонив голову, четверть-оборотень посмотрел куда-то ниже моего лица и неожиданно поинтересовался:
– А что это за вторая цепочка?
То смерть твоя, супостат нечистый!!. Ой, а ведь и впрямь - что это?
– Не думаю, - медленно ответила я, - что тебе оно понравится.
Насмешливо фыркнув куда-то в сторону, четверть-оборотень произнёс:
– Это что, какой-то особо ценный подарок Брока? - и не успела я рта раскрыть, как его ловкие пальцы поддели цепочку и дёрнули её вверх.
Вообще, крест - это такая штука, которой маски и игры нипочем. Она сама всё чует, и ничего ей рассказывать не надо. Видимо, оказавшись на ладони у белокурого ублюдка, этот изумительный кусочек серебра рассмотрел в нём две вещи: его богомерзкую, как говорится, нечеловечность и острую неприязнь ко мне. И всё, тут даже не в Боге дело. Даже если б его сам Дракула трогал, крест бы не гукнулся, хотя, несомненно, обжёг бы старому хрычу пальчики.
А сейчас он вспыхнул как лампочка на сто ватт, причём так внезапно, что я и Эдуард испуганно дёрнулись в разные стороны. Вместе со светом шло ласковое тепло, но лучше от этого не становилось.
– Чёрти-кошки!!! - ага, кажется, у всяких ублюдков начинают сдавать нервы.
Внезапно я ощутила, как одна из цепочек на моей шее натянулась и лопнула, щёлкнув меня напоследок по уху. Я даже знаю, какая именно, потому что маленькое белое солнце неожиданно взлетело в воздух, а потом словно камень стремительно понеслось во мрак, царящий где-то далеко внизу, чтобы опять превратиться в кусочек серебра. В крест.
Папин крест.
Сердце, ударившись о рёбра последний раз, болезненно опало.
– ТЫ С УМА СОШЁЛ?!! - заорала я и бросилась к обрыву с намерением искать путь вниз. Любой - только вниз. Прыгать - это, конечно, перебор, но здесь должен быть спуск, обязательно должен быть спуск.
Обязан быть!!!
Папин крест - это вся память, которая у меня осталась о нём!!! Даже Тэдди не в счёт, потому что крест принадлежал отцу, а медведь был им подарен . Разные вещи, разная память, разная ценность! Мать его так, я обязана спуститься вниз с этого проклятого склона!!! Почему он перестал светиться?! Почему я не вижу его?! Как же я буду искать его в такой тьме?!
– Лэй, да ты что?! - схватив за талию, Эдуард поднял меня в воздух и оттащил подальше от обрыва, а я завопила от злости в прямом смысле этого слова. Хватка у него была железная, даже рёбра трещали, но я всё равно попыталась вырваться.
Всё, теперь действительно не смешно! Этот ублюдок сорвал с моей шеи папин крест и выбросил его куда-то к собачьей матери! Мать его так, теперь он - покойник!
Очень болели ноги, но я всё равно брыкалась как бешенный опоссум, которого пытаются перекрутить в мясорубке. Правда, из моего положения, да ещё и в таком виде, со сто раз передавленным верёвками телом вырываться было нелегко, но я старалась.
– Послушай, Лэй! - хлопнув меня на взвывшие ноги, четверть-оборотень резко повернул моё бедное тельце на сто восемьдесят градусов и встряхнул как банку с газированной водой.
Ну я сейчас всыплю ему по самую крышечку!…
– Послушай, Лэй, - мягко повторил белокурый ублюдок, стиснув мои предплечья и притянув меня поближе к себе, - послушай меня внимательно! - тут мне прямо под ноющую стопу попался какой-то камень, и я вынуждена была замереть от боли. - Вот так, спокойней… Честное слово, я не хотел выбрасывать твой крест, просто он так неожиданно вспыхнул, что я испугался…
Испугался он!!! Нашёл, чего бояться!!! Вот я сейчас вырвусь, и будет действительно страшно!!!
– Это был папин крест, понимаешь, сукин ты сын?!! - в ярости заорала я прямо ему в лицо, ухватив его за воротник рубахи. - Понимаешь?! Папин!!! Это вся память, которая у меня осталась!!! И ты выбросил его к чёртовой матери!!!
Повторно встряхнув меня, четверть-оборотень посмотрел мне в глаза и раздельно произнёс:
– Я верну тебе его, Лэй, клянусь! Утром я спущусь туда сам и найду этот крест, а потом принесу его тебе, хорошо? Только давай без истерик!
– Утром? - зашипела я, приблизившись к его лицу в полумаске. - Утром - это слишком поздно, тварь! Только ты этого не понимаешь! Нихрена ты не понимаешь!!!
Вывернувшись, я от души врезала ему в солнечное сплетение и враз оказалась на свободе. Правда, добивать согнувшегося пополам в поисках воздуха Эдуарда у меня не было никакого желания. Было желание пинком отправить его вниз с обрыва, и даже старый баобаб в Африке не знает, почему я так не сделала.
Вместо игр в тєдоболл я бросилась бежать сначала вниз по склону холма, а потом просто вперёд. Высокая трава щекотала ноги, стволы деревьев иногда возникали в полумраке просто из ниоткуда, и несколько раз моё тело только чудом не впечаталось в шершавую кору. Передо мной летела тьма, мешая увидеть что-либо впереди, но я точно знала, что ещё какое-то время, и я выбегу на окраину Парка. Там надо будет свернуть налево и найти то место, где валяется крест.
Пожалуй, всё дело даже не в том, что я боюсь Лал или ещё каких-то вампиров из её Братства. Вообще не могу понять, отчего это я такая нервная сегодня. Скорее всего, меня просто достало всё на свете. Это долбанное платье, эти треклятые крылья, чулки, уже сто раз порвавшиеся, роль чокнутой Лейлы - всё-всё-всё! Почему я должна терпеть выходки белокурого ублюдка? Почему я должна изображать из себя какое-то чучело? Почему я вообще вляпалась так, что мне надо его изображать? Ответ "Потому что я Кейни Лэй Браун!" меня не удовлетворяет, учтите! И то, что я ненормальная, мне тоже известно!
Сердце отчаянно дёргалось где-то в горле, и я никак не могла его проглотить. Меня трясло от злости так, что я ощущала это даже на бегу, но хуже всего пришлось ногам. Да, конечно, я слезла с каблуков, но это было не так давно! Каждая неровность ощущалась мной так, словно была ножом, входящим по самую рукоять в мои стопы. Из какой же это сказки?… Ах да, про Русалочку. Эдуарду очень хорошо подойдёт роль Морской Ведьмы, хотя в книге Андерсена она была приличного рода тёткой…
ВАШУ МАТЬ!!!
Я полетела кубарем по траве, причём не одна, а в компании. Инерция - это вообще странная вещь, только она может раскатывать вас по земле так, как повар раскатывает по столу тесто деревянной скалкой. Правда, я была покрепче теста, и поэтому густая трава, тьма, лоскутки неба с десяток раз пролетели перед моими глазами прежде чем я зажмурилась и неожиданно просто оказалась на спине.
Видимо, даже инерцию ты достала.
Мир замер и наполнился шумом крови в ушах, который заглушало только биение сердца - ну просто перестук копыт бешеного оленя, удирающего от сожравшей волка Красной Шапочки. Ещё не разобравшись в полумраке, где чьё мясо, я лихорадочно попыталась столкнуть с себя непойми кого, а заодно и врезать ему хорошенько, чтоб своих предков обезьян вспомнил.
– Ты чего дерёшься, Лэй?! - пара тёплых, покрытых человеческой кожей тисков, ухватила мои запястья и вжала их в траву. Кажется, пришло время кусаться. Представим, что у меня прорезается второй ряд акульих зубов…
Пара зеленоватых глаз вспыхнула просто передо мной так неожиданно, что я прикусила язык и чертыхнулась. И буквально тут же кожей лица - той, что не была под маской - я ощутила горячее дыхание, немного пахнущее шампанским. Подозрительно горячее и подозрительно рядом.
Прядь шелковистых волос, таких явственно белых в полумраке, коснулась моей щеки, и я, приоткрыв рот от возмущения, неожиданно ощутила на своих губах чужие губы. Мозг едва не подал заявление об отключке, но его опередил поток тёплой, подозрительно знакомой Силы которая ослепляющим светом потекла в меня и ослепила разум. Ревя как штормовое море, она неподвижно замерла вокруг меня, одновременно с грохотом вальсируя где-то за пределами моей видимости. Впрочем, едва ли у меня были глаза, хотя я видела, видела этот белый свет, видела чёрный кокон, где во сне беспокойно ворочалось нечто, какая-то не самая добрая бабочка-капустница.
И я видела долговязую чёрную тень, которая странно танцевала вокруг этого кокона и помахивала руками как лентами. И эти ленты звенели до боли знакомым серебристым звоном. Несомненно, я знала этот звон, знала, почему он сопровождает мою жизнь. У меня было это знание, но моё бедный рассудок, измученный жизнью, ослепший ото всего, что свалилось на меня в последнее время, не мог до него дотянуться. Казалось, ещё чуть-чуть - и я пойму.
Но я не понимала.
Резко дёрнув головой, я прервала поцелуй и судорожно заглотнула холодный ночной воздух. Впечатление было такое, словно я воду из проруби глотала. И это в июне месяце?!!
Голова немного кружилась, но в остальном я ощущала себя весьма неплохо. Вся моя предыдущая злость вытекла из меня, будто я была губкой, неспособной надолго удерживать в себе такую воду. И даже Эдуарда, хлопнувшегося рядом со мной на траву, я восприняла как-то спокойно.
Только отметила, что он успел стянуть с головы парик и полумаску, окончательно превратившись в прежнего сукиного сына.
Итак, во мне есть два паразита. Чёрный кокон и эта вот звенящая тень. Либо два паразита, либо такая себе распрекрасная галлюцинация. Интересно, какая из этих двух белочек вероятнее? А даже если первая, то интересно, у Киары она тоже есть?
Вообще, надо спросить.
Перевернувшись на бок, четверть-оборотень поцеловал меня в ключицу.
Вот только как я объясню Киа, при каких обстоятельствах я сделала это открытие?
50.
Рассвет приближался медленно, а оттого ещё более неумолимо. Он тяготил своим промедлением, потому что всё вокруг указывало на его скорое появление.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62