III
Похоронная баржа. Пятьдесят футов в длину, черная с золотом. Низкие борта и широкая палуба. Форштевень и кормовой брус украшены простой спиральной резьбой. На мачте венок из остролиста.
Если не мешала погода, она отчаливала каждый третий день, увозя умерших. Тела доставляли близкие или служители Дома Странников.
Нынешнее утро было морозным и тихим. Рябь отливала сапфиром и изумрудами. Отлив легко отворил ворота. Над уходящим судном кружились чайки, у бортов мелькали головы тюленей.
Мертвые лежали на носилках. К ногам каждого тела заранее привязали тяжелый камень. Команда молча исполняла свою работу. Самым громким звуком, раздававшимся на борту, был тихий звон гонга, отмеривавшего ритм гребли. Провожавшие в темных одеждах безмолвно стояли у бортов или сидели на скамьях. Трубач и барабанщик привычно держались в стороне.
Сегодня на борт взошла не одна галликена, а все Девятеро, вместе с королем пришедшие проводить свою Сестру. Они теснились у кормы, касаясь друг друга плечом или локтем, но взгляды женщин были устремлены вдаль.
Плавание предстояло недолгое. Отмели простирались недалеко от берега, и капитан, убедившись, что судно вышло на глубину, подал знак. Трубач протрубил протяжный сигнал, замер звон гонга, и гребцы опустили весла.
Капитан обратился с ритуальной просьбой к жрице. Сегодня был черед Квинипилис исполнять печальный обряд, и старая королева в высоком белом головном уборе вышла вперед, воздела руки.
— Боги неведомые, боги жизни и смерти, море, питающее Ис, примите тех, кого мы любили…
Капитан подал ей табличку с именами. Имена, как и тела, были расположены по времени смерти. Квинипилис начала зачитывать их. При каждом имени матросы поднимали очередные носилки, и тело соскальзывало в море за бортом. «Прощай», — повторяла галликена раз за разом.
— …Без имени…
Иннилис вздрогнула, потянулась к Грациллонию, стоявшему рядом. Он сжал ее ладонь.
— Прощай.
Слабый всплеск за бортом.
— Дахилис…
Кто-то стиснул и другую его руку. Грациллоний оглянулся-Бодилис. Тело скользнуло за борт.
— Прощай.
Носилки поставили на место. Снова прокричала труба, глухо ударил барабан. Тишина. Только плеск волн да крики чаек.
— Разворот! — скомандовал капитан. Весла легли на воду, снова зазвучал гонг. Судно повернуло к земле.
В закатном солнце волны горели расплавленным металлом. Золотые блики отражались на стене, играли на башнях. Тени в расщелинах утесов превратили скалы в таинственные мрачные скульптуры, и город лежал между ними словно обрывок цветного сна.
Баржа проскользнула в сужавшуюся щель ворот, прошла в синюю тень гавани. Высоко в небе кружил альбатрос. Солнце освещало снизу его белые крылья. Шум моря и города затихал, словно дыхание засыпающей женщины.
Сошедших на берег встретили на причале мужчины в жреческих одеяниях. Среди них был и Сорен Картаги, Оратор Тараниса, и Ханнон Балтизи, Капитан Лера. Грациллоний смотрел на них в недоумении.
Сорен отдал салют.
— Мой король. До сих пор я не имел случая выразить свою печаль.
По древнему закону ни он, ни Ханнон не допускались на баржу до своего последнего путешествия.
— Да, — сказал седой шкипер. — Она была дорога всем, но твоя потеря — тяжелее других.
Сорен перевел взгляд на Ланарвилис, затем снова на Грациллония и больше не отводил глаз.
— У тебя останутся воспоминания, король, — сказал он. — Они жгут душу, но порой помогают согреть ладони в холодную ночь, — голос у него сорвался. — Довольно. Я… Мы хотели сказать: мы считаем, что боги получили свое и примирились с Исом. И в какой-то мере это твоя заслуга, повелитель. Ты хороший король. Я не стану больше мешать тебе.
Ланарвилис понимающе улыбнулась. Сорен предостерегающе поднял палец.
— Помни, повелитель, — добавил он. — Ты можешь ошибаться и впредь, и мы встанем у тебя на пути, если увидим, что он ведет к беде. Но мы всегда будем верны тебе. Рассчитывай на нашу поддержку.
Грациллоний помолчал, собираясь с мыслями.
— Благодарю вас, — сказал он. — Вы не представляете, как я вам благодарен. Мы пойдем вперед вместе.
Он вдруг осознал, что говорит искренне. Впереди был труд, сражения, мечты. Жизнь Дахилис продолжалась в маленькой Дахут. Ему предстоит позаботиться о ее будущем.
Следующее Бдение в лесу приходилось на Рождество Митры.

Глава двадцать седьмая
Маэлох проснулся. Ночь. Темно, только мерцают угли в очаге. Единственная комната маленькой хижины полна запахов: дым, соль, рыба, сало, человеческие тела, море. Зябко. Снова стук в дверь: раз, другой, третий…
Он сел. Рядом шевельнулась жена, зашуршал соломенный тюфяк. Кто-то из ребятишек всхлипнул во сне.
Тук-тук. Тук.
— Иду, — отозвался он.
— Призыв? — шепнула Бета.
— Ясное дело, — прошептал он ей в ухо. — Остров-то наконец освятили, как я слышал. Долгонько им пришлось ждать. Полный корабль наберется.
Соответствующая случаю одежда всегда была сложена так, чтобы легко одеться в темноте. В такое время лучше не зажигать огня. Медлить не стоит, но и видеть слишком ясно не хочется.
— Чье сегодня Бдение? — бормотал он под нос. — Королевы Бодилис вроде. Молись хорошенько, королева Бодилис.
Команда уже собралась на тропе к бухте. Маэлох наспех поцеловал жену и тоже вышел. В ясном небе светила полная луна. Вдоль края тихого прибоя белела кайма пены. Луна затмила все звезды, кроме самых ярких. Над утесом склонялся Орион, да мимо Ока Севера через все небо текла в неведомые края Река Тиамат. На дерновых крышах поблескивал иней. Слабый бриз тянул с юго-востока. Попутный на Сен. Ну что ж, они недаром зовутся Перевозчики Мертвых.
Среди собравшихся на причале Маэлох узнал еще двух капитанов. Три полных корабля, стало быть. Так много не собиралось с того летнего сражения.
Рыбачьи челны закачались на воде Призрачной бухты. Ударились о причал сходни. Море тихо шепталось с ветром.
Ничего не было видно, кроме блеска мокрой гальки, волн и скалы. Ни звука, кроме шепота волн и ветра. Но Маэлох чувствовал вереницу всходивших на борт, видел, как все ниже погружается в воду корма. Сегодня смэку нести тяжелый груз.
В небе беззвучно вращались созвездия.
Вот уже «Оспрей» выровнялся, тяжело качнулся…
— Мы готовы, — тихо окликнул Маэлох. — Все на борту.
Три корабля отошли от берега. На мачтах развернулись паруса. Ветер слабоват, и без весел не обойтись, но под парусом идти все-таки скорее. И без того пассажирам пришлось долго ждать. Маэлох ходил по судну, тихо подавая необходимые команды. Больше никто не открывал рта. Корабли рядом двигались беззвучно, как плывущие лебеди.
В лунном свете блеснула шкура тюленя среди волн.
Корабли проскользнули между рифами и подошли к Сену. На берегу темнел Дом Богини. Окна светились золотистым светом. Жрица не спала, молилась. Равнина острова казалась пепельной.
Матросы закрепили концы. Вернулись на борт и встали в стороне. Маэлох откинул кожаный капюшон и с непокрытой головой замер у сходней. Светила луна и блестели звезды.
Души сходили на берег. Борт «Оспрея» все выше поднимался над водой.
Маэлох слышал их: вздохи в ночи, улетающие в неизвестность.
…Я была Давенах… — чуть слышно шепнула ночь.
…Я был Каттелан… Я был Боре… Я была Йаната…
Море и ветер вздыхали.
…Я был Раэль, — слышалось Перевозчику… — Я была Темеза…
…Мимо прошелестел вздох без имени.
…Я была Дахилис…
Когда все кончилось, Перевозчики Мертвых отошли от причала и повернули к дому.

Послесловие и комментарии
Мы стремились создать текст, понятный без комментариев. Однако кое-какие исторические подробности могут удивить некоторых читателей и показаться им авторской ошибкой. Другим же, возможно, будет просто интересно глубже познакомиться с описываемой исторической эпохой. Мы рады будем, если эти заметки окажутся вам полезными, но читать их ни в коем случае не обязательно.
Несколько слов о номенклатуре. В этом романе мы старались приводить географические названия в той форме, в какой они существовали в описываемое время — не только ради создания соответствующего колорита, но и ради точности. В конце концов, современные границы городов и местностей редко совпадают с границами времен Римской империи, а население изменилось полностью. Мы допустили только несколько исключений, таких как «Рим» или названия наиболее известных племен, считая, что сохранение точного произношения в этом случае было бы педантизмом.
Что до личных имен, мы всюду сохранили оригинальную форму. Большая их часть известна из истории, некоторые же являются нашим изобретением. Имена исанцев придуманы нами, но отнюдь не произвольно: мы стремились показать, как кельтские и семитские корни могли изменяться под позднейшим галло-романским влиянием.
Бретонская легенда, послужившая основанием для романа, обсуждается в конце последней книги.

К главе 1
Митра: божество древнеарийского происхождения. Культ Митры проник в Рим через Персию и был особенно популярен среди военных. Позднее оказался наиболее заметным соперником христианства, с которым имел много общего.
Рождество Митры: 25 декабря. Первоначально отмечалось в день зимнего солнцестояния, но прецессия равноденствий привела к тому, что праздник постепенно сдвинулся назад по календарю. Около 247 года нашей эры император Аврелиан установил празднование Рождества Непобедимого Солнца на 25 декабря, и эта дата была принята митраистским культом. Христианская церковь в то время еще не определилась с датой празднования Рождества Христова: к концу четвертого века это событие все еще представлялось малозначительным.
Гай Валерий Грациллоний: во всех провинциях империи население, принадлежавшее к высшим и средним слоям общества, усваивало римскую номенклатуру личных имен. Таким образом «Гай» — это личное имя, которое, впрочем, редко использовалось, возможно, потому, что выбор имен был довольно скуден. «Валерий» — римский «ген», родовое имя, означающее, что в прошлом кто-то из членов этого рода стал патроном, приемным отцом британскому предку Грациллония или же дал ему свободу. «Грациллоний» — «когномен», фамилия, представляющая собой романизированный вариант британского имени (в данном случае мы опирались не на исторические источники, а основывались на предположении, объясняющем возникновение впоследствии формы «Граллон»). Признаться, к описываемому времени система имен часто нарушалась, но провинция обычно склонна к консерватизму.
Борковиций (иногда упоминается как Ворковиций, Ворковик и т. д.): военное поселение.
Кольчуга: солдаты тяжелой пехоты к описываемому времени сменили пластинчатые нагрудники на кольчуги. Снаряжение центуриона отличалось от формы рядовых. Султан на шлеме, предназначенный служить заметным отличием во время боя, свисал не назад, а скорее вбок; центурион носил поножи; меч висел на перевязи слева, а не справа, как обычно; вместо легкого и тяжелого дротиков ему полагался жезл, служивший не только эмблемой власти, но и орудием немедленного наказания за мелкие провинности.
Обрыв: там, где природный рельеф не обеспечил удобной защиты, вдоль Вала Адриана с севера был прокопан глубокий ров. Другой ров с земляными укреплениями проходил на некотором расстоянии к югу от Вала.
Пятнадцать футов: От вала осталось не так уж много, однако его первоначальная высота была именно такова, более или менее, на всем протяжении. Что касается длины, от Волсенда-на-Тайне до Боунесса-на-Солвее 73 английских, или 77 римских миль.
Эбурак (или Эборак): Йорк.
Другие легионы в Британии: Кроме Шестого, в Британии постоянно базировались: в Дэве (Честере) — Двадцатый Победоносный Валерия; в Иска Силуруме (Каэрлеон) — Второй Августа. Существуют свидетельства, что последний был отозван в напряженной обстановке 382 года. Как и повсюду в поздней империи, в составе легионов было больше ауксиллариев — иностранных наемников, использовавших оружие и приемы боя, принятые в своих племенах, — чем римских солдат.
Командующий: в это время «Дукс Британниарум» командовал военными силами римлян в Британии. Его штаб находился в Йорке.
Виндоланда: в наше время на этом участке расположена ферма Честерхольм.
Тунгры: племя из Нижних Графств.
Базилика: это слово первоначально означало административный центр, военный или гражданский.
База: вопреки общепринятым в наше время представлениям, вал Адриана задумывался не как линия обороны и практически никогда не использовался в качестве оборонительного укрепления. В мирное время он помогал контролировать передвижения между Римской Британией и северными племенами; во время войны служил опорной базой, откуда проводились военные операции, чаще атакующего, чем оборонительного характера.
Горцы: Пикты, чья страна лежала довольно далеко к северу от Вала Адриана. Еще одно распространенное заблуждение изображает их карликами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59