После этого мы выведем оставшиеся карраки. У нас снова будет полная команда, и мы сможем провести карраки через рифы на буксире, а если кого-то разобьет, попытаемся спасти людей.
— А исанцы не станут нас преследовать? Я слышал, у них мощный военный флот, а уж эти воды им знакомы!
— Флот ушел, сердце мое. Иначе нас встретили бы еще в море. Правители города знали о нашем приближении. Только их колдуньи-друиды могли вызвать такую бурю. — Ниалл ударил кулаком в борт. — Чтобы их всех изнасиловали демоны, чтобы они зачали ублюдков, которые разорвали бы им чрево!
Бреккан с беспокойством взглянул на него.
— Отец, ты всегда учил меня уважать достойного врага. А нас встретили здесь крепкие бойцы. Они храбро сражались.
— Они хотели одолеть нас колдовством, а ведь мы не злоумышляли против них, мирно плыли мимо! — Ниалл вздохнул. — Ах, но Ис дивно прекрасен. Только бы нам спастись, и я не стану таить зла на его народ, хотя правители… — По его губам скользнула улыбка. — Кто знает, не придет ли день, когда я вернусь сюда с миром. Смотри! Порадуй взгляд!
Они вышли из-за мыса и оказались всего в нескольких сотнях ярдов от города. Нетрудно было поверить, что путникам, пересекшим океан, открылись высокие стены и гордые башни самого Тир-инан-Ока. Даже гребцы на миг сбили ритм, засмотревшись на светлое видение.
Бреккан прикрыл глаза от соленых брызг.
— Отец, что-то переменилось. Смотри, на стене… Исчезли маленькие навесы, и… что это там?
— У тебя молодые глаза, — сказал Ниалл. — Дай-ка я… Кромб Кройх! — вырвалось у него. — Машины-убийцы! Поворачивай, Вайл. Уходи от стены!
В тихом холодном воздухе слышался только плеск волн. Он не мог заглушить низкого гудения и глухих ударов, доносившихся со стороны морской стены. Валуны в половину человеческого роста взлетели по крутой дуге. Под ними по прямой просвистели шестифутовые древки с грозными зазубренными наконечниками.
У борта сильно плеснуло. Галера качнулась. За кормой прямое попадание в щепки разнесло карраку. Мелькнули и исчезли в волнах головы людей.
— Греби! — проревел Ниалл. — Уходите из-под выстрелов!
Два снаряда попали в левый борт. Наконечники пробили насквозь доски корпуса, древки, раскачиваясь за бортом, мешали грести. В одну из каррак тоже ударила тяжелая стрела — челн набрал воды и беспомощно дрейфовал. Третий приблизился, чтобы снять людей, и угодил под снаряд баллисты.
— Их не спасти! — простонал Ниалл. И надежда на спасение оставшихся в Призрачной бухте тоже была разбита. Галера, вынужденная отойти далеко в море, опаздывала.
— Манандан, клянусь принести тебе быка, белого, с красными глазами и могучими рогами, за каждого, кто вернется домой живым! — выкрикнул Ниалл. Кто-то ведь мог еще пробиться к оставшимся челнам, выйти в море и добраться до Эриу. Помогите им, боги!
Ниалл погрозил городу мечом. Луч заката окрасил железо кровью и заиграл на доспехах исанских артиллеристов. На щеках короля слезы смешались с соленой водой.
— Не плачь, отец, — уговаривал Бреккан. — Мы славно бились…
Снаряд катапульты пробил ему живот и пригвоздил к борту. Хлынула кровь. Мальчик забился, дергая руками и ногами, как опаливший крылья мотылек. Потом овладел собой, с трудом улыбнулся.
Ниалл кинулся к сыну, упал на колени, пытаясь выдернуть стрелу. Даже ему это оказалось не по силам. Да и бесполезно это было. Бреккан уходил.
— Отец, — прошептал мальчик. — Я держался… достойно?
— Да, да, да! — Ниалл обнимал его, снова и снова целовал лицо, так похожее на лицо Этниу.
Бреккан скоро затих. Только голова перекатывалась в такт качке. Кровь и дерьмо плескались в шпигатах.
Ниалл поднялся, выбрался на палубу. За кормой раздалось еще три всплеска, затем обстрел прекратился — галера вышла за пределы досягаемости катапульт.
Король подобрал меч, который выронил, когда Бреккана отбросило к борту. Он поднял его, сжимая двумя руками клинок. Струя крови из разрезанной ладони текла по стали. В лице не осталось ни кровинки. Не отводя взгляда от прекрасного города, он медленно и тихо заговорил:
— Проклинаю тебя, Ис. Пусть море, владыкой которого ты себя называешь, лишит твоего короля того, что ему дороже всего на свете. Пусть все, что он полюбит после того, обратится против него и растерзает его. Пусть тебя поглотит море, в гневе твоих богов. И пусть я, о ужасные неведомые боги, стану орудием вашего гнева. Я заплачу любую цену — дайте мне отомстить! Я сказал.
Корабль прошел между рифами, ведя за собой последнюю уцелевшую карраку.
Еще три челна отвалили от мыса Рах, но только два дошли до галеры — третий напоролся на камень и ушел на дно. Стемнело. С трудом найдя место, они бросили якорь. С рассветом пошли к дому.

Глава шестнадцатая

I
Ис праздновал победу. Вечером на форуме зажгли Фонтан Огня. Струи и водопады пламени должны были гореть еще шесть ночей, и Девятеро обещали хорошую погоду на все время благодарственного празднества.
Не во всех домах царило веселье. Кое-кто потерял в битве кормильца. У других были иные горести.
На рассвете Грациллоний покинул дворец. До торжественного Открытия Ворот было еще далеко — слишком высоко захлестывали волны. В плаще с капюшоном, неузнанный никем из немногочисленных ранних прохожих, он вышел на форум как раз в тот момент, когда перекрыли струи масла, бившего в фонтане. Легкий туман напитался горечью последнего дымка.
Поднимаясь по западной лестнице бывшего храма Марса, Грациллоний заслышал из распахнутых дверей дрожащий голос Эвкерия. Как видно, еще не закончилась ежедневная месса. За свою жизнь центурион навидался христианских богослужений и узнал благословение, следующее за причастием. Ритуал то и дело прерывался кашлем. Ну, значит, скоро закончат. Входить сейчас — невежливо. Грациллоний встал в стороне.
Из храма вышли полдюжины верующих. Не принявшие крещения уже прослушали дозволенную им часть службы. Окрещенные, четыре женщины и двое мужчин скромного достатка, появились позднее. Они не заметили короля. Пропустив их, он вошел в преддверие церкви, заглянул внутрь, где Эвкерий и старый дьякон Пруденций прибирались после службы, негромко поздоровался.
— О! Король! — изумился маленький седой священник. Их знакомили, но у Грациллония едва нашлось тогда время на вежливое приветствие. Пресвитер оставил Пруденция складывать переносной алтарь, а сам поспешил выйти к королю, сжал его локоть.
— Смею ли надеяться? — его застенчивая улыбка погасла. — Нет, боюсь, что еще нет. Ты ждал снаружи? Здесь было бы теплее. Это помещение открыто для всех.
— Я не принадлежу к церкви, — ответил Грациллоний, — но хотел показать, что уважаю вашу веру.
Священник вздохнул.
— Ты ждешь того же и от меня. Что ж, как я слышал, твоя вера учит добру. Прости, но не могу сказать большего.
— Я пришел по делу, которое касается и тебя.
— Догадываюсь. Ты человек воистину добродетельный. Войди же, и поговорим.
Эвкерий провел короля в свое жилище, предложил угощение. Хлеб, сыр и вода — все, что у него было. Грациллоний не отказался разделить трапезу, однако ел мало.
— Вчера погибли восемь моих солдат, — начал он. — Семеро были христианами. Их легион и похоронное общество остались в Британии. Мне как командиру подобает позаботиться, чтобы они были похоронены по обычаю своей веры. Мне сказали, что христиан никогда не опускали в землю Иса.
Эвкерий с сочувствием кивнул.
— Верно. Хоронить вблизи города издавна запрещено. Они решили, что не стоит занимать ценную землю под некрополь. Да и все равно это место не для христиан. А уж языческие морские похороны!… — он поморщился, как от боли. — Ах, бедные души! Прости их, Отец, они не ведают, что творят. И у них добрые намерения — но даже королева Бодилис, которая так добра ко мне… Сын мой, ты ведь повидал мир — как можешь ты принимать участие в этих уродливых ритуалах?
— Мне, митраисту, это дозволено. Владыка Ахура-Мазда сотворил много созданий, меньших, чем он, но могущественнее человека. И я не вижу зла в исанских ритуалах. Они не приносят в жертву людей, как германцы, — Грациллоний предпочел не упоминать о битве в Лесу, — и не творят блуда, как поклонники Кибелы. — Он вдруг рассердился. — Довольно об этом. На материке хоронить не возбраняется. Те фермеры и пастухи, которые не желают расставаться со своими умершими, хоронят их на своей земле. Почему твоей церкви не купить земли под кладбище?
— Нельзя. Нам выделили только это здание. Сомневаюсь, что найдется человек, который продаст нам хоть локоть земли, даже если бы удалось собрать деньги. Они суеверно защищают своих богов.
— Понимаю. Как же вы поступаете?
— Я договорился с возчиками и со священником церкви в Аудиарне. Это римский город на юго-восточной границе. Не так уж далеко, всего день пути, — речь старика снова прервал кашель. Грациллоний с тревогой отметил, что тот сплюнул кровью. Эвкерий грустно улыбнулся и пробормотал: — Прости. Я задержал тебя. Пришли одного из твоих солдат — нашего брата во Христе, и мы обо всем позаботимся.
— Благодарю, — и поднявшись, Грациллоний добавил: — Если тебе что-нибудь понадобится в будущем — проси. Я готов помочь тебе.
— Только не в распространении веры? — мягко упрекнул Эвкерий. — И все же твоя душа благородна. Позволишь ли ты мне молить Господа, чтобы он хранил тебя и когда-нибудь открыл Свет истины? Что же до… дел милосердия и тому подобного — Бодилис может что-нибудь предложить, — его глаза в полумраке блестели лихорадочным огнем. — Передай ей мою любовь.

II
Сорен Картаги прислал во дворец гонца. Королю необходимо срочно встретиться со всеми Девятерыми, а также с Капитаном Лера и Оратором Тараниса.
— Следовало ожидать, — фыркнул Грациллоний и разослал гонцов пригласить всех поименованных к полудню. Сам он проводил к базилике Дахилис. За ними следовали двадцать два легионера — кто хромал, у кого перевязана голова. Девять человек пало в бою, и еще двое провожали в последний путь товарищей-христиан.
Король нарядился в роскошное одеяние. Ключ висел на груди, открытый взорам. Он очень старался произвести впечатление.
Взойдя на помост перед изваянием Троих, официально открывая собрание, вручая Молот новому Наместнику, Грациллоний все время чувствовал — Эпилла больше нет рядом. Он с трудом сосредоточился, кивнул собравшимся.
— Добрая встреча, хочется верить, — начал он. — Думаю, вы собрали нас по важной причине, однако давайте постараемся не затягивать. У каждого из нас много неотложных дел: галликены должны восстановить Бдения на Сене, а тех, кто остается в городе, кроме службы богам, ждут раненые и осиротевшие семьи. Великие Дома и их начальники тоже заняты, особенно ввиду последних событий. И сам я забросил государственные дела, кроме того, нужно восстановить связь с нашими морскими силами и с представителями Рима в Арморике.
Ханнон Балтизи вскочил с места.
— Последнее — в первую очередь, о король, — проворчал он. — Мы дорого заплатили за покой Рима. Позаботишься ли ты, чтобы нам вернули долг?
С этой стороны Грациллоний ожидал атаки. Капитан Лера — фанатик. Говорят, в бытность капитаном корабля, он не раз испытал ярость Лера. Видел он своими глазами и распространяющееся по Империи христианство — и не находил в новой вере ничего доброго.
— Кажется, мы уже обсуждали этот вопрос, — спокойно ответил Грациллоний. — Ис не может позволить варварам губить цивилизацию, которая питает и наш город. Мы сумели предотвратить большое бедствие — удивительно малой ценой.
— И все же цена уплачена! И мне не верится, что в том была необходимость. К чему нам враги в племени, с которым мы вели выгодную торговлю?
— И будем торговать впредь! Эти племена уважают только силу, и отныне у них прибавится почтения к Ису, — Грациллоний вздохнул. — Если речь о политике, следовало бы собрать всех суффетов.
— Нет, — пророкотал Сорен. — Политика подождет. Честно говоря, повелитель, я думаю, здесь ты прав. Речь о другом. Ты не забыл, в чем первейший долг короля Иса?
Грациллоний кивнул.
— Король — высший жрец и в каком-то смысле воплощение Тараниса. Верно. Но вам известно, что этот король — еще и префект Рима.
— Он вам не Колконор! — выкрикнула Дахилис. Все взгляды обратились на нее. Женщина покраснела, но расправила плечи и смотрела вызывающе.
Грациллоний улыбнулся.
— Спасибо, милая, — и продолжал: — Позвольте напомнить почтенному собранию: я с самого начала не скрывал, что намерен переменить многое в соответствии с велением времени. И вы дали на то согласие. Жизнь показала, что вы не ошиблись, доверившись мне.
— Это дело прошлое, — заявил Сорен. — А сейчас пришло время тебе исполнить священный долг.
— Я с радостью исполню все, что позволит Митра. В густой бороде Сорена блеснул оскал.
— Почему же ты отказываешься возглавить ритуал благодарственной жертвы?
— Я уже объяснил жрецу, который был у меня вчера вечером, — накануне к Грациллонию явился один из суффетов, который, не оставляя своих светских обязанностей, в то же время был посвящен в некоторые таинства и допущен к ритуалам Тараниса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59