В страхе давали желанные ответы, оговаривая себя, родственников, друзей, соседей и кого угодно, лишь бы железо палача больше не касалось их измученных тел.
Уже после, внимательно вчитываясь в протоколы, Глэм отделял ложь от правды, оговор от факта, направляя следствие в правильное русло. Но сказать, что старший тайник был человеком справедливым – значит, покривить душой. Абсолютно все показания пускались в дело, и в подвалы на растерзание уже другим следователям приводились новые жертвы, и все шло по кругу. Зачем? Страх!.. Это великое чувство, подаренное создателями своим чадам. Именно на нем держатся владыки, именно из-за него несчастные идут на подвиг, делают невозможное, дабы их господа жили в роскоши и спокойствии.
Из-за страха быть наказанным дитя изворачивается, лжет, убегает из дома, а оказавшись в трущобах, прибивается к шайкам таких же и идет на преступление. Из-за страха за своего ребенка мать трудится в поле или лавке, а порой выставляет свое тело и гордость на продажу. Из-за страха, что завтра будет нечего есть, мужчина берется за любую, даже позорную, работу и, насилуя себя, переступая через себя, с утра до заката гробится на ненавистного хозяина за несколько монет. Из-за страха, что новые налоги задушат его семью, солдат вырезает до последнего ребенка вражескую деревню, вся вина которой состоит только в том, что она посмела попасться на глаза соседнему властелину. Из-за страха потерять, огорчить любимого человека влюбленный лжет, делает глупости…
Славьтесь, боги, ниспославшие Великий Страх на детей своих и вручившие избранным удила его, и давшие возможность править глупцами и рабами страха…
…и не роптать…
Молчать!
Зато настанет день, и введенный в подвалы преступник в страхе сам расскажет обо всем, что бы его ни спросили.
– Дорогой Ень-Иро, – тайник откинулся на спинку кресла, вытягивая ноги под столом, – я бы со всей радостью поверил бы вам, но увы… не могу… Есть в вашем рассказе, – Глэм, как обычно, говорил нарочито вежливо, – есть здесь некоторые неувязочки, которые не позволят мне расстаться с вами с чистой совестью. Я уверен, что вы намеренно скрываете своих заказчиков. Зачем вам это? Ну, поступил заказ, ну, изготовили вы эту отраву. Я вас прекрасно понимаю. Не взялись бы вы, нашелся бы другой мастер, а деньги нужны всем. Вы решили заработать, только и всего… За это вас не повесят и не четвертуют, а всего-навсего посадят лет на пять-десять в башню или отправят на каменоломни или рудники. Хотя с вашей профессией и квалификацией это вам не грозит. И все!.. Снова дом… любимая жена… может, еще успеете детей сотворить… Стоит ли губить жизнь из-за каких-то ничтожеств, что спрятались за вашей спиной? А ведь они даже ногтя вашего не стоят! И вы тоже хороши: мало того, что не идете на контакт со мной, так еще и несете полный вздор. Причем неумело… «Изготовил яд, дабы отравить своего ученика»! И что же, позвольте узнать, натворил Локо, что вы не нашли никакого другого способа избавиться от него? «Покушался на честь вашей супруги». Глупость изволите говорить. В наши обязанности входит соблюдение законов в государстве. Обратились бы к нам – мы бы этого молодца в течение дня поставили бы на место. И вы об этом прекрасно уведомлены. Так что… Прошу вас, говорите…
Ень-Иро через силу поднял окровавленное лицо и, спотыкаясь на каждом слоге, роняя кровавую слюну и осколки зубов, выдавил из себя:
– Я… ничего… не… знаю…
Палач вопросительно взглянул на старшего и, получив подтверждение, особо не целясь, ударил палкой в живот полуэльфа.
У жертвы уже не было сил кричать.
Ювелир лишь тихо, по-щенячьи скулил каждый раз, когда палка со свистом касалась его.
Глэм отвернулся, зрелище не доставляло ему удовольствия, но дело есть дело, и совершенные убийства было необходимо расследовать, а этот получеловек был единственной ниточкой из клубка. Тайник поморщился, вспомнив давешний разговор с главным министром: «Зреет заговор… любые деньги… любые средства… быстрее расследуйте… мы знаем… вы можете… вы должны…» А этот полуэльф, если и не знал заговорщиков, то наверняка что-то слышал, предполагал. Не зря именно к нему приперлась эта тень прошлого, сумасшедшая старуха, возомнившая себя юной девой.
Отворилась дверь, и вошедший Локо, плохо скрывая торжествующее выражение лица, нагнулся к своему начальнику.
– Ваше приказание исполнено, мой господин. Все готово… – прошептал он на ухо Глэму.
– Хорошо, – кивнул тот и, сделав знак палачу остановиться, поднялся из-за стола, собирая бумаги. – Привести в чувство. Чтобы к моему возвращению мог ясно и четко воспринимать окружающее. Все понятно?
Кивнув, палач потянулся за новым ведром воды.
Ень-Иро усадили в деревянное подобие покрытого бурыми следами кресла, крепко привязав к нему так, чтобы ювелир не только рукой или ногой не мог пошевельнуть, но даже и повернуть голову в сторону. Когда приготовления были закончены, в просторную камеру вошел Глэм в сопровождении Локо и еще одного тайника с обезображенным бесформенными пятнами лицом.
– Итак, сударь, я уполномочен спросить в последний раз: будете ли вы говорить?
Беспомощно глядя на них, полуэльф чуть слышно прошептал:
– Я не знаю, что вы от меня хотите…
– Хорошо, – покачал головой Глэм, – моя совесть чиста, ибо я сделал для вас все, что мог. Я ухожу, оставляя вас этим господам. Мы еще, конечно, увидимся, но пока… – поклонившись, старший тайник быстро вышел, оставив дверь за собой открытой.
Пленник проводил его жалобным взглядом. Сердце в груди забилось в скверном предчувствии.
– Ну что, ублюдок, – препогано улыбаясь, наклонился к нему Локо, – наконец мы с тобой одни. Почти одни… Боишься?! – Он замахнулся для удара, но, хрипло рассмеявшись, опустил руку. – Не бойся… не трону… И они, – он кивнул на палача и своего спутника, – тебя пальцем не тронут. Даже и не проси!..
Он встал сзади и, неожиданно накинув на распухшие разорванные губы Ень-Иро толстую, с запястье, веревку, победно прошептал бывшему учителю на ухо:
– Знаешь, иногда мечты сбываются.
И, распрямившись, призывно щелкнул пальцами, подавая знак о начале потехи.
Когда тайник, тот, что с обезображенным лицом, ввел в камеру Тизарию, полуэльф чуть не лишился чувств.
– Позволь тебе представить моих друзей, – вполголоса начал Локо, на всякий случай потрогав оберег-сережку, – этого мужика ты уже знаешь. Он немного нем от рождения, но это не мешает ему исправно делать свое дело. – Палач замычал, радостно кивая. – Нашего первого знакомца зовут Ортера! Эх, жаль, аплодисментов не хватает… – искренне покачал головой подмастерье ювелира, – ну да ладно. А этого милого парня с незабываемым лицом почему-то называют Вьюти. Такое вот милое, я бы сказал… нежное … имя. Ты спрашиваешь, зачем весь этот балаган? Дорогой мой учитель! Я же должен был представить вам тех, которые вот-вот станут вашими молочными братьями, – эльф попытался дернуться, – кажется, вы поняли, о чем я. Но не будем оттягивать сладостный момент. – И, брызгая слюной, он опять зашептал на ухо Ень-Иро: – Лично я ждал этого почти целый год!
Тизарию кинули на стол.
Сведя ей руки за спину, привязали к столешнице, для пущей верности перехватив веревкой шею, закрепив щиколотки ног по углам.
Затем Ортера и Вьюти разорвали на ней платье, обнажив упругое женское тело.
– До последней нитки! – весь дрожа, приказал Локо. Зрелище возбуждало его, он был готов сорваться с места, чтобы помочь сотоварищам, но страх ослушаться приказа удержал его на месте. – И кляп вытащите, а то муженек, верно, уже и позабыл голос своей женушки!
– Богато… богато… – пробуя на ощупь грудь, осклабился Вьюти, меж тем срывая последнюю юбку, – как тебе, Ортер? Поди не терпится, а?
Палач довольно замычал, неспешно освобождая рот пленницы от кляпа.
В потолок ударил неистовый женский крик. Бедняжка, пытаясь освободиться от пут, бешеной кошкой изворачивалась на неструганом, в пятнах высохшей крови столе.
– Эй, Локо, погоди! – вдруг поднял руку Вьюти, подзывая тайника к себе. – Поди сюда.
– Что еще?! – прорычал сын Мийяры, с явной неохотой отходя от стола.
– Слышь, что тебе говорю, малый, – указал прокаженный на живот женщины, – кажись, брюхата она.
– В смысле? – искренне не понял тайник.
– В том самом… – почесал в затылке Вьюти.
– И что теперь? Молиться на нее, что ли? Хотя… заткни ее… пока. – Локо вернулся к эльфу.
– Она что, ребенка ждет? Отвечай! – ослабил он веревку, но Ень-Иро, дрожа всем телом, только смотрел на него выкатившимися от ужаса и страха глазами.
– Нет, так дело не пойдет… – Локо влепил пощечину бывшему хозяину. – Я задал вопрос: Тизария беременна? Она ждет ребенка?
Еле справившись с разбитыми губами, Ень-Иро выдавил из себя:
– Не трогайте ее… пожалуйста… Она уже больше двадцати недель как…
– Ты будешь говорить?
– Я ничего… – начал было ювелир, но Локо, не дослушав, повернулся к палачам, поднял руку – «начинать».
– Я БУДУ ГОВОРИТЬ!!! – Откуда только взялись силы у этого измученного пытками и побоями человека! Или все же эльфа?
– Говори… – улыбнулся младший тайник, беря с табурета заранее приготовленные перо и бумагу.
То и дело косясь на разложенную разделанным кроликом под похотливыми взглядами палачей жену, Ень-Иро назвал несколько пришедших на ум ремесленников и торговцев средней руки. Сейчас он был готов оболгать даже отца и мать, лишь бы этот кошмар прекратился и его милую отпустили, а с ним… Он уже был готов четвертовать сам себя… Да хоть кого угодно! В конце концов, только прекратите… только не трогайте ее… не причиняйте зла им…
– Хорошо… отлично… И стоило ли ломаться? – словно слыша чужие мысли, кивал Локо, старательно выводя каракули совсем недавно освоенного письма. – Да не части ты! Я же не успеваю.
– Лично я тебе верю, – подытожил показания тайник, разглядывая исписанную наполовину бумагу. – Боюсь только, что господин Глэм будет не совсем доволен.
– А что такого? – изумился ювелир, силясь издали заглянуть в «показания».
– Как-то это все мелко… торгаши, купчики… Ни одной мало-мальски крупной фигуры… – «Глянь, сколько еще места пустого!» – чуть не добавил он вслух, но быстро прикусил язык.
Ень-Иро недоуменно посмотрел на подмастерье и сказал:
– Ну… де Румас, например. Граф. Пойдет?
– Нормально. Да. Очень-очень хорошо. – Локо, едва не подпрыгнув на месте, застрочил истрепанным пером по листу.
Закончив, он аккуратно посыпал чернила песком, стряхнул и протянул написанное Вьюти.
– Передай господину Глэму.
– Ага! – кивнул тайник, принимая бумагу. – Ну и почерк у тебя, малый! Ладно, заканчивайте здесь и поднимайтесь. Спать охота… – Широко зевнув, он направился к выходу, с явным сожалением взглянув на Тизарию. В дверях Вьюти обернулся. – А с бабой-то что?
– Завтра утром до дому отправить, – равнодушно пожал плечами парень, – она свободна, хотя и под следствием.
– Ясно. Я конвой пришлю. – И шагнул за порог.
– Сначала бумагу передай, старший приказал! – крикнул вслед Локо, запирая засов.
Ортера достал нож, собираясь перерезать веревки, удерживающие пленницу.
– Погоди… не спеши… – Юнец положил ладонь на лапищу немого. – Ты как? – И заговорщицки подмигнул.
Палач недоуменно посмотрел на него, потом, все же сообразив, о чем речь, шлепнул себя по загривку и указал пальцем вверх.
– Ну и дурак. – И, быстро вернувшись к Ень-Иро, вернул кляп на место. Тот, натуженно замычав, дернулся, не понимая, что происходит. Но веревки выдержали.
– Так шуму меньше будет, – бормотал Локо, мысленно прикидывая, сколько у него времени до прихода стражников. – В последний раз спрашиваю: будешь? – ухмыльнулся он палачу, тот отрицательно замотал головой. – Ну и пошел в схад! Сегодня я уже говорил твоему супругу, – наклонился он к глазам женщины, – иногда мечты сбываются! – И, шустро спустив штаны, встал у нее между ног, подтянул тело за бедра к себе – было далековато…
Спускаясь вниз, двое стражников в сопровождении Вьюти столкнулись с отчаянно плюющимся на лестнице Ортером.
– Ну, малый! Ну, молодец! – невольно восхитился прокаженный. – Своего не упустит! Мужики, развлечься хотите? – Иги, улыбнувшись в предвкушении, направился вниз.
Крики были слышны даже в коридоре. Тонкий, женский, срывающийся на визг, и другой – грубый, мужской, заходящийся не то в хрипе, не то в хохоте.
– Смотри, кобылку не заезди! – Вьюти распахнул дверь камеры настежь. – А ну, заходи, кто со мной!
Локо даже не обернулся, с остервенением вколачивая себя в женщину.
– Щассс… – слизывая с губ пот, просипел он, – …кончаю…
В дружном хохоте было еле слышно, как Тизария причитала сквозь слезы: «Мамочка… мамочка… где же ты… мамочка»
– Да! А где же мамочка ?! – наклонился к ней стражник. – По-че-му она не идет? Мы и ее ублажим!
– Все!.. – обессиленно отодвинулся от тела Локо и призывно махнул рукой. – Хорош!
– Надо попробовать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44