— И вовсе она не пустая! — возмутился Май. — Она легкая, это правда, но это оттого, что все мысли в ней — возвышенные.
— Ага, — поддакнула ему Машка. — Например, о жратве. Очень возвышенно. Ладно, я уже замерзла. Где ваша уникальная и секретная церемония происходить будет?
— Здесь. — Вий махнул рукой в сторону центра поляны.
— Прямо тут, в саду? — удивилась она. — Но тут же холодно, мокро и все такое...
— Холодно и мокро, — наставительно произнес старший из эльфов, — только твоему безмозглому телу, а это не имеет значения. А твоей сути не может быть ни холодно, ни жарко.
— Вообще-то самопожертвованием и аскетизмом я пока заниматься не готова... — протянула Машка.
На лице ее были написаны сомнения в целесообразности проведения церемонии именно сейчас и именно здесь. Если бы решать предоставили ей, она с удовольствием отложила бы получение бесценного опыта хотя бы до утра.
— Это ничего, — успокоил ее Вий. — Готова ты или не готова, такие вещи тебя находят сами. Им не нужно спрашивать тебя и готовить к своему присутствию: они просто случаются тогда, когда им этого захочется.
— Спасибо, — язвительно поблагодарила Машка. — Ты не поверишь, мне стало гораздо легче.
К своему удивлению, через некоторое время она действительно почувствовала, что ей полегчало и перспектива проторчать на поляне еще пару часов вовсе не пугает ее. Что-то ощущалось вокруг — легкое, неуловимое и бесконечно волшебное. Вий одобрительно кивнул, точно слышал в подробностях все ее мысли, и сел на траву. А может, и впрямь слышал — во всех деталях, с него станется.
— Слушай, а почему ты так выкрасился? — отчего-то шепотом спросила Машка. — Это что, традиция такая?
— Я буду вести церемонию, а для этого требуется весьма острое внутреннее зрение, — охотно отозвался Вий.
— А это видеть помогает? — удивилась Машка. — Активизирует третий глаз или что-то в этом роде?
Вий усмехнулся:
— Какие забавные вещи ты говоришь. Все знают, что у мыслящих существ всего по два глаза на каждого: один для материального мира, а второй для тонкого. Зачем иметь еще какой-то?
— Про запас, — буркнула Машка. — Если один выбьют.
— И точно так же у всех мыслящих существ в одну голову вложено два мозга, — не обращая внимания на ее комментарий, продолжил Вий. — Один для нашего мира, второй для того, где живут древние и могущественные существа — боги, демоны и духи агуры. Чтобы четче видеть их и мыслить, как мыслят они, нужно лишить света одну часть мозга и помочь проснуться другой, которая в обыкновенное время спит.
— Все равно ни черта непонятно. — Машка вздохнула. — Мозги какие-то, агуры... Я тебя про лицо спрашиваю, а ты мне какие-то философские умопостроения предлагаешь.
— Это не умопостроения! — возмутился Вий. — Это наука о взаимодействии с тонкими телами. Черный цвет впитывает свет, а белый его отражает.
— Я в курсе, — сейчас же похвасталась Машка, которой действительно смутно вспомнилось нечто подобное из учебника физики.
— Ну хотя бы что-то ты знаешь, — кивнув, похвалил Вий.
— Уже достижение, — язвительно поддакнул ему Май.
Машка бросила на него испепеляющий взгляд, но нахальный эльф только усмехнулся в ответ.
— В правой части головы находится мозг для мира материи, а в левой мозг для мира духов, — объяснил Вий. — Свет помогает мозгу прозревать.
— Странно, — удивилась Машка. — Мне всегда казалось, что у меня только один мозг, имеющий форму грецкого ореха.
— Люди часто не знают самых элементарных вещей. — Май снисходительно вздохнул. — Когда-то они вообще думали, что их мир — это огромная ленивая черепаха, вечно моющая в Мировом океане свои лапы. Никогда не мог понять, как такая чушь может прийти в голову.
— Я тоже, — призналась Машка.
— Тихо! — оборвал их обмен впечатлениями Вий. — Сейчас начнется. Можете закрыть глаза и глубоко подышать. Они открываются.
— Что открывается? — не поняла Машка.
— Ворота, — шепнул ей Май ободряюще. — Мир духов готов воссоединиться с миром материи. И высшие существа не против нашего присутствия там, где возникнет эта связь.
— А мне-то что делать? — испугалась Машка.
— Слушать Вия!
Голос Мая донесся до нее словно сквозь толстый слой ваты. Машке стало не по себе. Она прекрасно видела эльфов, деревья и траву, но вот со слухом явно происходило что-то непонятное. С осязанием — тоже. Руки и плечи постепенно немели, губы и щеки чувствовали себя как после стоматологической местной анестезии. Даже если бы она решила заорать, позвать на помошь, вряд ли бы ей это удалось. Губы и язык шевелились с большим трудом. Собственное состояние Машке не нравилось. Кроме того, как же она могла слушать Вия, если совершенно не слышит его!
И тут ей вдруг почудилось, что через безмолвный, мокрый сад пронесся холодный ветер. Он не коснулся травы, не взъерошил волос, но каким-то образом его присутствие для Машки было неоспоримым. Стало легче. Безмолвие потихоньку сходило на нет, действие анестезии ослабевало. Роса на траве и листьях заиграла всеми оттенками серебряного, отражая невидимый глазу свет. Вий, сидящий с сомкнутыми веками, запрокинул голову и улыбнулся. Машке показалось, что она знает, почему он улыбается. «Вокруг все правильно», — подумала она. И вправду все было правильно, хотя выглядело необычно и сопровождалось странными эффектами. Машка поднялась с земли и медленно пошла в темноту сада, которая уже не была темнотой в полном смысле этого слова. В ней бродили загадочные тени, производя таинственные звуки и телодвижения. Машка вряд ли могла бы объяснить, зачем она поднялась и потопала гулять в одиночестве. Никто не звал ее из темноты, и Вий ни о чем таком не предупреждал заранее. Но эльфы не стали ее останавливать, а значит, она поступала правильно, поддавшись внезапному порыву.
Между двух деревьев вальяжно прошествовал дух, удивительно похожий на розового ушастого крокодила. Пасть его, полная огромных зубов, была приоткрыта, однако морда выражала такое блаженство, что Машка совсем не испугалась. Крокодил благожелательно взглянул на нее, стукнул по траве массивным хвостом и пошел дальше по своим делам.
— Я надеюсь, что ты не кусаешься, мой четвероногий друг, — пробормотала Машка ему вслед, заметив, что дух уверенно направился к домику, где спала Тиока.
Было бы хорошо, если бы она крепко проспала всю ночь. Может, психика у нее и стабильная на удивление, но даже Машка не могла предсказать реакцию подруги на внезапно появившегося в комнате розового крокодила. По крайней мере, сама Машка в такой ситуации подняла бы на ноги все поместье. Она, конечно, любила животных, но не до такой же степени! Правда, сейчас ей было комфортно и уютно, даже пугаться не хотелось.
Обернувшись, она заметила, что оба эльфа тоже встали и медленно прохаживаются по поляне, по-прежнему не открывая глаз и улыбаясь. Им было хорошо. Машка окончательно расслабилась и заулыбалась. На ветку дерева рядом с ней тем временем уселась громадная глазастая бабочка, полупрозрачная, как и подобает привидению, и с нескрываемым любопытством принялась рассматривать Машку, поводя усиками.
— Человека, — сказала она, убедившись, что Машка обратила на нее внимание, — уходи. Что ты здесь делаешь?
— Эльфам помогаю, — с независимым видом отозвалась Машка. — Они сами меня попросили.
— Эльфы? Человеку? Странно, — удивилась бабочка.
— Как ты меня назвала? — спросила Машка, не будучи вполне уверена в том, что правильно расслышала слова призрачного существа.
— Человека, — терпеливо повторила бабочка. — Мужчина вашей расы — человек. Женщина — человека. Ты ведь женщина?
— Безусловно, — согласилась Машка. — Меня Машей зовут.
— А вот имя свое кому ни попадя называть отвыкни! — с явным неодобрением сказала бабочка. — Дурной тон это — имя раздавать. Так самой ничего не останется.
— Ничего, — легкомысленно отозвалась Машка, — я не жадная.
— Надо быть жадной, — сообщила ей бабочка, немного подумав. — Транжирой быть плохо: быстро умрешь, ничего не успеешь сделать.
И она, желая подчеркнуть важность своих слов, несколько раз изящно хлопнула полупрозрачными крыльями. Она и вправду была очень красива — громадная бабочка, сотканная из цветного тумана.
— Я подумаю об этом, — дипломатично пообешала Машка.
— Думай быстро, — велела бабочка. — Дух агуры уже в пути. Он идет сюда. А он не любит беспечных и безмозглых.
Машка искренне считала, что кем-кем, а уж безмозглой ее назвать никак нельзя, а потому скорого явления еще одного таинственного духа совершенно не испугалась. Проверила только, не слишком ли промокли штаны. Появляться в мокрой одежде перед могущественным эльфийским призраком ей ужасно не хотелось, а то срам какой-то получается. Штаны все еще сохраняли пристойный вид, хотя и промокли до колен так, что их можно было выжимать. Ладно хоть не сверху. Бабочка шевельнула крыльями снова и одобрительно сказала:
— Это хорошо, что ты не боишься. С теми, кто часто боится, — скучно. Они все время одинаковые.
Машка была с ней абсолютно согласна. Бабочка подумала еще, сменила оттенок крыльев с красно-желтого на сине-зеленый и поднялась в воздух. Летала она быстро, хотя насекомые такого размера летать в принципе не приспособлены, если, конечно, они не духи.
— Вот тебе и сверхспособности. — Машка вздохнула, с завистью посмотрев ей вслед.
Эйфория первых минут спала, и тащиться дальше по мокрому саду на своих двоих не хотелось. Хотелось как бабочка: бяк-бяк-бяк — и на месте. Но идти было надо, это Машка чувствовала очень хорошо. Где-то там, в глубине сада, ее ждало некое место — или, может, кто-то важный ждал ее там. Она провела рукой по волосам, почесала щеку и двинулась вперед.
И предчувствия не обманули ее. Под деревом умба, обвешанным спелыми и сладкими плодами-умбиками, стоял грустный, худой и усатый чебурашка. Дерево густо оплетал колючий цветущий вьюн. «Надо бы завтра повыдергать эту дрянь», — подумала Машка и удивилась своей внезапной хозяйственности. Чебурашка, настороженно шевеля длинными усами, медленно ощипывал с вьюна белые цветы и поедал их. Он взглянул на Машку и оглушительно чихнул.
— Эй, ты чего? — испуганно спросила она.
— У-у-у, — протянул чебурашка тоскливо и съел еще один цветок.
— Дух агуры, дух агуры пришел, — беспокойно зашелестело в кронах.
— Так вот ты какой, северный олень, — неуклюже пошутила Машка.
Что с неведомым и могущественным существом, повстречавшимся ей, делать дальше, она, откровенно, говоря, не знала. Однако дух агуры производил впечатление неагрессивного и доброжелательного. Но глубоко печального.
— Может, вам что-нибудь нужно? Я могу чем-нибудь помочь? — неуверенно спросила она.
Дух агуры шевельнул своим смешным ухом и ничего не ответил, занятый насыщением.
— Вы заблудились? — не отставала Машка, не обращая внимания на идиотизм своего вопроса.
В самом деле, как может эльфийский дух, пришедший пообщаться с эльфами из-за какого-то непонятного Стекла, заблудиться? Дух агуры, однако, с интересом посмотрел на нее и еще раз. протянул:
— У-у-у.
В этом звуке была такая печаль и безнадежность, что Машка даже прослезилась.
— Дай ему руку, человека! — посоветовали из кроны знакомым недовольным голосом.
Машка неуверенно коснулась мохнатой лапы чебурашки ладонью, хотя и не совсем понимала, зачем это нужно. Тот лапищу не отдернул, а, наоборот, крепко вцепился в Машкину руку. Настолько крепко, что Машке стало не по себе.
— А зачем ему моя рука? — догадалась поинтересоваться она, надеясь, что еще не слишком поздно это выяснять.
— Он голоден, — отозвалась сверху противная бабочка.
Машке стало страшно.
— Сама вижу! — автоматически огрызнулась она. — Пусть цветочки ест. Все равно выпалывать. Мне же меньше работы. А рука моя, между прочим, мне самой еще пригодится.
— Разве тебе жалко отдать руку за невероятное могущество древней расы? — удивилась настырная бабочка.
— Жалко, — мгновенно ответила Машка.
Самопожертвование никогда не было ее любимым развлечением. Что это за магия такая недоделанная в этом мире? То насекомых жрать, то руками жертвовать... Неужели здесь все маги — извращенцы и мазохисты? В огромном множестве книжек про волшебные миры все совсем не так. В самом крайнем случае герою приходилось долго учиться.
— Ты стала жадной, — с явным удовольствием резюмировала бабочка. — Это хорошо. Хоть чему-то полезному я тебя научила.
— Отпусти мою руку, — то ли попросила, то ли приказала Машка заметно смущающемуся чебурашке.
Тот подчинился и снова принялся за свои цветы.
— Ты, наверное, хочешь знать будущее. Спроси его о чем-нибудь, — посоветовала бабочка.
Машка задумалась. Далеко не все советы крылатого насекомого были полезными. К вопросу духу агуры следовало отнестись с умом.
— А что там, в будущем, важного случится? — спросила она.
Чебурашка моргнул, шевельнул усами и вдруг облапил Машку, словно ребенок — вернувшегося из химчистки плюшевого мишку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79