В общем, все, у кого есть возможность, подыскивают себе местечко на других планетах. В крайнем случае в Южной Америке или Африке. Там, говорят, в результате климат только улучшится. А я как раз диплом получу — и смотаюсь.
Мимо пробегал Цыганков, поздоровался с Виктором. Встал зачем-то рядом, слушая их. Оля искоса рассматривала его: вроде ничего, голова целой кажется. Веселый, хулигански настроенный. Но на роже следы Олиных ногтей сохранились в лучшем виде.
— Ты оставь мне свой телефон, — попросил Виктор Олю. — Как-нибудь посидим в уютном месте, поболтаем.
Оля продиктовала. Цыганков тут же подскочил к Виктору:
— Вить, ты знаешь такого — Моравлина Илью?
— Ну, знаю, — нахмурился тот.
— Так вот, он тебе за нее голову оторвет.
Оля решила, что ослышалась, потребовала повторить, однако Цыганков заявил, что у него нет времени, и смылся. Оля переглянулась с Виктором, тот сказал:
— Мне за тебя голову оторвут. Моравлин. У тебя с ним что-то есть?
— Да нет, вроде. Не знаю, с чего Цыганков такое ляпнул.
Виктор хитренько улыбнулся и пообещал разобраться. Для себя, уточнил он. Что-то его заинтересовало.
* * *
16 февраля 2083 года, среда
Селенград
В первые две недели четвертого семестра Оля поняла: до сих пор был детский сад. А вот теперь — только теперь! — началась она, та самая инопланетная жизнь старшекурсников.
В программе из общеобразовательных дисциплин остались только литература и история. Добавилось шесть специальных предметов. И самыми сложными из них были инфосети и комплексы жизнеобеспечения. То, с чем им и придется работать после диплома. А на третьем курсе уже пойдет разработка комплексных сетей, монтаж систем жизнеобеспечения и кибернетика… Но об этом пока никто не думал. Это слишком страшно.
Преподавали по другой, непривычной системе. Правда, чем-то она напоминала есусиковскую, но только в теоретической части. Им точно так же, с огромной скоростью наговаривали теорию, не заботясь, успевают они конспектировать или нет. Но под теорию отводилась лишь пятая часть программы. Еще лабораторки, еще творческие работы, еще самостоятельные… И контрольные блиц-диктанты на каждом занятии.
На комплексах было уже два диктанта. Первый диктант был “прицелочным”. Раиса Егоровна, преподавательница, задала десять вопросов, ответ на которые надо было выбрать из списка. Затем продиктовала правильные ответы и предложила сравнить с теми, которые выбрали. Ну и выставить себе соответствующую оценку: два правильных ответа — один балл, всего вопросов было десять. Ребята дураки, решили, что Раиса лохушка, рассчитывает на их сознательность. Исправили все ошибки, понятно, наполучали пятерок. А того не сообразили, что в следующий раз она будет проверять сама и наставит кучу двоек, да еще и вычислит особо ловких по части подделки результатов.
На второе занятие Раиса пустила группу в аудиторию, а сама куда-то смылась. Пока ее не было, Оля поставила Наташу на шухер, а сама слегка покопалась в Раисином компьютере. Наткнулась на директорию “цветочки”. Дураку понятно, что там лежат шаблоны для диктантов. Оля открыла второй шаблон, зрительно запомнила номера правильных ответов, так что группа опять написала на “отлично”.
На инфосетях диктантов было три. Первый диктант у Оли списала Катька, Иосыч засек и взял моду на время диктантов сажать Олю на свое место. Оля тут же разработала систему невербальных знаков, которыми и подсказывала всей группе. А что? Преподавательское место такое, что сидящий за ним оказывается лицом к группе и за спиной препода, который ходит между кафедрой и первым рядом. Правда, Иосыч опять засек Олю. И теперь снижал ей отметки. Странно, он ведь вытащил ее на экзамене по энергосетям, а как начался его предмет — так всякий контакт исчез. Оле порой казалось, что он ее презирает и считает пустым местом. А она ни черта не понимала в инфосетях, и за объяснениями ходила вниз, в 123-ю аудиторию, где Илья занимался своим курсовым. Вот кто понятно объяснял! Буквально на пальцах. Трехлетний ребенок понял бы.
Один раз они чуть не поссорились, и не так как раньше, а всерьез.
На большой перемене, как обычно, Оля, Наташа и Катька направились в ближнее кафе. Оля оглянулась — сзади Моравлин с Цыганковым. Причем Моравлин наклонился за снегом. Оля втянула голову в плечи и невольно зажмурилась: сейчас как влепит, мало не покажется! Первый снежок достался Катьке, второй — Наташе.
— Ну, по мне он точно не попадет, — с апломбом заявила Оля и тут же схлопотала снежком по уху. Остальные достались ей.
Кафе было переполнено, решили попозже в магазине взять пирожных. Оля хотела отомстить за залепленную снегом спину, поэтому девчонки стояли у выхода наготове, уверенные, что ребята скоро выйдут. Конечно, угадали: ребята отказались от идеи лавировать в толпе голодных первокурсников, теснясь с ними, как селедки в бочке. Только открылись двери — Оля швырнула свой снежок. Разумеется, с двух метров промазала. И, во избежание неприятностей, метнулась подальше, через дорогу. С безопасного расстояния оглянулась и поняла, что никто ее не преследует. Мало того, в ней не очень-то и нуждаются. Моравлин как раз засовывал в сугроб Наташу, а Катька очень мило беседовала с Цыганковым.
Обиженная Оля с независимым видом пересекла дорогу, делая вид, что решила присоединиться к подругам. Моравлин ее желание понял буквально, тут же опрокинув в снег так, что у Оли юбка задралась почти до пояса, открыв не только ноги на всю длину, но и то, что выше ног. Моравлин отчаянно покраснел и моментально закопал ее в снегу, как собака зарывает отходы своей жизнедеятельности. Полностью. У Оли только голова сухой была.
На третьей паре Оля испарялась. Были инфосети, она сидела около батареи и сохла. Сомлела так, что едва не уснула. Иосыч, кажется, рассердился на нее за эту слабость.
После третьей пары проводила Наташу, саму-то ее еще ожидала работа по разбору лаборантских. На обратном пути наткнулась на Якова. Несколько дней назад они помирились, но в каком смысле: Оля больше не делала вид, что его не существует, отвечала на приветствия и могла обменяться с ним парой фраз. Яков поинтересовался, чего это Оля такая всклокоченная. Она спохватилась, лихорадочно причесалась. Ну, и рассказала, как ее изваляли в снегу. Яков смеялся до слез:
— Давно пора!
И в этот момент Оля увидела Моравлина. Как ни в чем ни бывало, поздоровался с Яковом и отправился дальше по своим делам. Наверное, выражение лица у Оли было соответствующее, если Яков потом тихо и серьезно спросил:
— За что ты его так не любишь?
Оля чуть не ляпнула, что все как раз наоборот, но вовремя сдержалась:
— А за что его любить, если я по его милости до трусов мокрая?!
Яков засмеялся, но уже не так, как пять минут назад. Сейчас он просто вежливо похихикал.
— Кстати, откуда вы друг друга знаете? — осведомилась Оля.
— В стройотряд вместе ездили.
В 123— ю аудиторию Оля собралась только к пяти вечера. И застала там дружную компанию: помимо Ильи были еще Царев и Машка Голикова. Машка сидела на коленях у Царева и нежно перебирала ему волосы. Только сейчас Оля сопоставила все детали:
— Царев! Так это и есть твоя знаменитая невеста, которая лучше всех и вообще ангел?!
Машка заулыбалась:
— Он правда так говорил?
— Правда-правда, — подсказал Илья. — Он всем так говорит. Лучше б вместо этого сказал, когда свадьба.
— А тебе зачем? — возмутился Царев. — Ты все равно не пьешь!
Оля вытащила из сумки карты:
— Маш, хочешь, я тебе погадаю? Перед свадьбой самое оно — судьбу узнать!
— Она тебе сейчас нагадает! — иронично заметил Илья. — Всю жизнь расхлебывать последствия будешь!
— Можно подумать, ты можешь уличить меня в ошибке! — парировала Оля.
Не обращая внимания на ребят, разложила карты на подходящем свободном столе.
— Ты самое главное скажи: Цареву на Венеру не приспичит ехать? — спрашивала Машка. — А то мне по здоровью туда нельзя.
Нет, у Царева других планет в судьбе не прорисовывалось. И вообще жизнь у них получалась на удивление гладкой.
— Отлично, — с облегчением вздохнула Машка. — Самое главное, чтоб не на Венеру.
— Почему? — удивилась Оля. — Некоторые, вон, сами туда стремятся.
Все хихикнули, покосившись на Илью. Оля сочла нужным пояснить свои слова:
— Нет, я не про него. Мне тут сказали, что летом конец света будет, поэтому с Земли надо уносить ноги на Венеру.
— Это кто тебе сказал? — насторожился Илья.
— Да так, знакомый один, — отмахнулась Оля. — Говорит, по CNN передали.
— Ничего не было, — строго сказал Царев. — Я западных новостников отслеживаю.
— Значит, отсебятина. Он иногда странные вещи говорит, но я симпатизирую ему. Потому что все вокруг его шизофреником считают, а он не обращает на это внимания.
Потом Машка с Царевым отлучились в магазин — купить чего перекусить, все ж с утра в Академии безвылазно сидели. Илья несколько насмешливо покосился на карты, которые Оля машинально тасовала. А потом попросил:
— Скажи и мне, что ли, что меня ждет…
Оля старательно разложила карты. Она очень боялась ошибиться, включила интуицию на полную катушку. Его ждало какое-то важное известие в ближайшие дни, и, в принципе, больше ничего острого не просматривалось.
— Важное известие, или разговор… с ним, — Оля щелкнула ногтем по бубновому королю. — Вообще-то это вне канонов гадания, но я почти уверена, что у него светлые волосы, он старше тебя, и сидит в казенном доме. Где-то очень далеко… другая страна или другая планета. И у тебя тоже есть какая-то связь с этой страной или планетой. Слушай, а может, тебе кто-то с Венеры позвонит? Туда же заключенных отправляют, так что можно сказать, что это казенный дом. А в казенном доме помимо преступников еще надзиратели есть. Может, тебе из администрации должны что-то сообщить?
— Не знаю. Не договаривались, вроде. А что еще?
— Да все пока.
— Негусто.
Оля на миг заглянула ему в глаза. И обмерла. Подавилась нервным смехом, отвернулась, принялась лихорадочно собирать карты.
— Что? — насторожился Илья.
— Да ну, померещилось, — отнекивалась Оля.
— Точно так же, как тогда “померещилось”, что я погиб на Венере?
Оля застыла:
— А что?
— Я чудом остался жив. Так что давай, говори.
— Ну, твоей смерти я там не вижу.
— А чью видишь?
— Мою. — Оля решилась. — Я погибну от твоей руки.
— Этого не может быть, — резко бросил Илья.
— Ну почему? — Оля легкомысленно пожала плечами. — Представь только, что тебе предложат твои тридцать сребреников, твой шанс спасти мир, — за то, чтоб ты меня убил. Неужели откажешься?
Илья молчал.
— Или у тебя будет выбор — моя смерть или Вещий Олег, — бездумно продолжала Оля. — Ты ж говорил, что ради Вещего предашь все остальное.
Илья отвернулся, встал, зачем-то переложил здоровенную плату с одного стола на другой:
— Я бы не хотел, чтоб мне был поставлен подобный ультиматум.
— А от тебя уже ничего не зависит, — весело сказала Оля. — Уже и финал определен. Сейчас ты, может, и скажешь, что не хочешь, а тогда… Когда наступит это “тогда”, ты меня убьешь.
Илья гневно посмотрел на нее, но вернулись Царевы, и Оля не удостоилась суровой отповеди. Илья сжевал булку, вернулся к своим блокам. Оле было страшно подумать, что ей через два года предстоит точно так же копаться в этих жутковатых и совершенно непонятных железках. А Ильи, чтоб подсказать, в Академии уже не будет. Он к тому моменту давным-давно смотается на Венеру.
Илья выпрямился, с задумчивым видом взвесил на руке стул. Хороший стул с деревянными ножками.
— Оль! — позвал он. — Ты на меня сильно злая, что я тебя в снегу извалял?
— Сильно, — с готовностью отозвалась Оля.
— Держи, — он протянул ей стул. — Если меня сейчас начнет трясти, бей со всей силы.
— Куда?
— Куда хочешь. Главное, чтоб меня подальше от блока отшвырнуло.
— А обесточить в падло, да? — уточнил Царев.
Илья полез с головой в блок, Оля со стулом наперевес встала рядом. Она откровенно сомневалась, что сможет его ударить. Был бы Цыганков — без проблем.
К счастью, все обошлось. Илья выбрался, тщательно вытер измазанные в масле руки:
— Все, кончай геройствовать. Все вы смелые ударить беззащитного.
— Ну зачем так? — вступилась за Олю Машка. — Я б на ее месте стояла и тряслась от страха. То ли смогу ударить, то ли нет. Это ж не так просто. А если не смогу, и тебя током убьет? Так что на твоем месте я бы ее расцеловала.
Оля отчаянно смутилась, сделала независимое лицо:
— Вот еще, не надо меня целовать! Это слишком много, у меня сдачи нет. Меня устроит шоколадка. Маленькая.
Илья ничего не сказал. Оле показалось, что он разозлился. Наверное, у него работа не шла, а тут все вокруг какие-то дурацкие советы подают.
Когда собрались по домам, Илья спросил:
— Ты сегодня домой как — через “Стадион” или через “Улицу Вернадского”?
— Не знаю, а что?
— Если я тебя попрошу, ты поедешь через “Вернадского”?
— Ладно, — согласилась Оля, совершенно не понимая, чего это его взволновал ее обратный маршрут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Мимо пробегал Цыганков, поздоровался с Виктором. Встал зачем-то рядом, слушая их. Оля искоса рассматривала его: вроде ничего, голова целой кажется. Веселый, хулигански настроенный. Но на роже следы Олиных ногтей сохранились в лучшем виде.
— Ты оставь мне свой телефон, — попросил Виктор Олю. — Как-нибудь посидим в уютном месте, поболтаем.
Оля продиктовала. Цыганков тут же подскочил к Виктору:
— Вить, ты знаешь такого — Моравлина Илью?
— Ну, знаю, — нахмурился тот.
— Так вот, он тебе за нее голову оторвет.
Оля решила, что ослышалась, потребовала повторить, однако Цыганков заявил, что у него нет времени, и смылся. Оля переглянулась с Виктором, тот сказал:
— Мне за тебя голову оторвут. Моравлин. У тебя с ним что-то есть?
— Да нет, вроде. Не знаю, с чего Цыганков такое ляпнул.
Виктор хитренько улыбнулся и пообещал разобраться. Для себя, уточнил он. Что-то его заинтересовало.
* * *
16 февраля 2083 года, среда
Селенград
В первые две недели четвертого семестра Оля поняла: до сих пор был детский сад. А вот теперь — только теперь! — началась она, та самая инопланетная жизнь старшекурсников.
В программе из общеобразовательных дисциплин остались только литература и история. Добавилось шесть специальных предметов. И самыми сложными из них были инфосети и комплексы жизнеобеспечения. То, с чем им и придется работать после диплома. А на третьем курсе уже пойдет разработка комплексных сетей, монтаж систем жизнеобеспечения и кибернетика… Но об этом пока никто не думал. Это слишком страшно.
Преподавали по другой, непривычной системе. Правда, чем-то она напоминала есусиковскую, но только в теоретической части. Им точно так же, с огромной скоростью наговаривали теорию, не заботясь, успевают они конспектировать или нет. Но под теорию отводилась лишь пятая часть программы. Еще лабораторки, еще творческие работы, еще самостоятельные… И контрольные блиц-диктанты на каждом занятии.
На комплексах было уже два диктанта. Первый диктант был “прицелочным”. Раиса Егоровна, преподавательница, задала десять вопросов, ответ на которые надо было выбрать из списка. Затем продиктовала правильные ответы и предложила сравнить с теми, которые выбрали. Ну и выставить себе соответствующую оценку: два правильных ответа — один балл, всего вопросов было десять. Ребята дураки, решили, что Раиса лохушка, рассчитывает на их сознательность. Исправили все ошибки, понятно, наполучали пятерок. А того не сообразили, что в следующий раз она будет проверять сама и наставит кучу двоек, да еще и вычислит особо ловких по части подделки результатов.
На второе занятие Раиса пустила группу в аудиторию, а сама куда-то смылась. Пока ее не было, Оля поставила Наташу на шухер, а сама слегка покопалась в Раисином компьютере. Наткнулась на директорию “цветочки”. Дураку понятно, что там лежат шаблоны для диктантов. Оля открыла второй шаблон, зрительно запомнила номера правильных ответов, так что группа опять написала на “отлично”.
На инфосетях диктантов было три. Первый диктант у Оли списала Катька, Иосыч засек и взял моду на время диктантов сажать Олю на свое место. Оля тут же разработала систему невербальных знаков, которыми и подсказывала всей группе. А что? Преподавательское место такое, что сидящий за ним оказывается лицом к группе и за спиной препода, который ходит между кафедрой и первым рядом. Правда, Иосыч опять засек Олю. И теперь снижал ей отметки. Странно, он ведь вытащил ее на экзамене по энергосетям, а как начался его предмет — так всякий контакт исчез. Оле порой казалось, что он ее презирает и считает пустым местом. А она ни черта не понимала в инфосетях, и за объяснениями ходила вниз, в 123-ю аудиторию, где Илья занимался своим курсовым. Вот кто понятно объяснял! Буквально на пальцах. Трехлетний ребенок понял бы.
Один раз они чуть не поссорились, и не так как раньше, а всерьез.
На большой перемене, как обычно, Оля, Наташа и Катька направились в ближнее кафе. Оля оглянулась — сзади Моравлин с Цыганковым. Причем Моравлин наклонился за снегом. Оля втянула голову в плечи и невольно зажмурилась: сейчас как влепит, мало не покажется! Первый снежок достался Катьке, второй — Наташе.
— Ну, по мне он точно не попадет, — с апломбом заявила Оля и тут же схлопотала снежком по уху. Остальные достались ей.
Кафе было переполнено, решили попозже в магазине взять пирожных. Оля хотела отомстить за залепленную снегом спину, поэтому девчонки стояли у выхода наготове, уверенные, что ребята скоро выйдут. Конечно, угадали: ребята отказались от идеи лавировать в толпе голодных первокурсников, теснясь с ними, как селедки в бочке. Только открылись двери — Оля швырнула свой снежок. Разумеется, с двух метров промазала. И, во избежание неприятностей, метнулась подальше, через дорогу. С безопасного расстояния оглянулась и поняла, что никто ее не преследует. Мало того, в ней не очень-то и нуждаются. Моравлин как раз засовывал в сугроб Наташу, а Катька очень мило беседовала с Цыганковым.
Обиженная Оля с независимым видом пересекла дорогу, делая вид, что решила присоединиться к подругам. Моравлин ее желание понял буквально, тут же опрокинув в снег так, что у Оли юбка задралась почти до пояса, открыв не только ноги на всю длину, но и то, что выше ног. Моравлин отчаянно покраснел и моментально закопал ее в снегу, как собака зарывает отходы своей жизнедеятельности. Полностью. У Оли только голова сухой была.
На третьей паре Оля испарялась. Были инфосети, она сидела около батареи и сохла. Сомлела так, что едва не уснула. Иосыч, кажется, рассердился на нее за эту слабость.
После третьей пары проводила Наташу, саму-то ее еще ожидала работа по разбору лаборантских. На обратном пути наткнулась на Якова. Несколько дней назад они помирились, но в каком смысле: Оля больше не делала вид, что его не существует, отвечала на приветствия и могла обменяться с ним парой фраз. Яков поинтересовался, чего это Оля такая всклокоченная. Она спохватилась, лихорадочно причесалась. Ну, и рассказала, как ее изваляли в снегу. Яков смеялся до слез:
— Давно пора!
И в этот момент Оля увидела Моравлина. Как ни в чем ни бывало, поздоровался с Яковом и отправился дальше по своим делам. Наверное, выражение лица у Оли было соответствующее, если Яков потом тихо и серьезно спросил:
— За что ты его так не любишь?
Оля чуть не ляпнула, что все как раз наоборот, но вовремя сдержалась:
— А за что его любить, если я по его милости до трусов мокрая?!
Яков засмеялся, но уже не так, как пять минут назад. Сейчас он просто вежливо похихикал.
— Кстати, откуда вы друг друга знаете? — осведомилась Оля.
— В стройотряд вместе ездили.
В 123— ю аудиторию Оля собралась только к пяти вечера. И застала там дружную компанию: помимо Ильи были еще Царев и Машка Голикова. Машка сидела на коленях у Царева и нежно перебирала ему волосы. Только сейчас Оля сопоставила все детали:
— Царев! Так это и есть твоя знаменитая невеста, которая лучше всех и вообще ангел?!
Машка заулыбалась:
— Он правда так говорил?
— Правда-правда, — подсказал Илья. — Он всем так говорит. Лучше б вместо этого сказал, когда свадьба.
— А тебе зачем? — возмутился Царев. — Ты все равно не пьешь!
Оля вытащила из сумки карты:
— Маш, хочешь, я тебе погадаю? Перед свадьбой самое оно — судьбу узнать!
— Она тебе сейчас нагадает! — иронично заметил Илья. — Всю жизнь расхлебывать последствия будешь!
— Можно подумать, ты можешь уличить меня в ошибке! — парировала Оля.
Не обращая внимания на ребят, разложила карты на подходящем свободном столе.
— Ты самое главное скажи: Цареву на Венеру не приспичит ехать? — спрашивала Машка. — А то мне по здоровью туда нельзя.
Нет, у Царева других планет в судьбе не прорисовывалось. И вообще жизнь у них получалась на удивление гладкой.
— Отлично, — с облегчением вздохнула Машка. — Самое главное, чтоб не на Венеру.
— Почему? — удивилась Оля. — Некоторые, вон, сами туда стремятся.
Все хихикнули, покосившись на Илью. Оля сочла нужным пояснить свои слова:
— Нет, я не про него. Мне тут сказали, что летом конец света будет, поэтому с Земли надо уносить ноги на Венеру.
— Это кто тебе сказал? — насторожился Илья.
— Да так, знакомый один, — отмахнулась Оля. — Говорит, по CNN передали.
— Ничего не было, — строго сказал Царев. — Я западных новостников отслеживаю.
— Значит, отсебятина. Он иногда странные вещи говорит, но я симпатизирую ему. Потому что все вокруг его шизофреником считают, а он не обращает на это внимания.
Потом Машка с Царевым отлучились в магазин — купить чего перекусить, все ж с утра в Академии безвылазно сидели. Илья несколько насмешливо покосился на карты, которые Оля машинально тасовала. А потом попросил:
— Скажи и мне, что ли, что меня ждет…
Оля старательно разложила карты. Она очень боялась ошибиться, включила интуицию на полную катушку. Его ждало какое-то важное известие в ближайшие дни, и, в принципе, больше ничего острого не просматривалось.
— Важное известие, или разговор… с ним, — Оля щелкнула ногтем по бубновому королю. — Вообще-то это вне канонов гадания, но я почти уверена, что у него светлые волосы, он старше тебя, и сидит в казенном доме. Где-то очень далеко… другая страна или другая планета. И у тебя тоже есть какая-то связь с этой страной или планетой. Слушай, а может, тебе кто-то с Венеры позвонит? Туда же заключенных отправляют, так что можно сказать, что это казенный дом. А в казенном доме помимо преступников еще надзиратели есть. Может, тебе из администрации должны что-то сообщить?
— Не знаю. Не договаривались, вроде. А что еще?
— Да все пока.
— Негусто.
Оля на миг заглянула ему в глаза. И обмерла. Подавилась нервным смехом, отвернулась, принялась лихорадочно собирать карты.
— Что? — насторожился Илья.
— Да ну, померещилось, — отнекивалась Оля.
— Точно так же, как тогда “померещилось”, что я погиб на Венере?
Оля застыла:
— А что?
— Я чудом остался жив. Так что давай, говори.
— Ну, твоей смерти я там не вижу.
— А чью видишь?
— Мою. — Оля решилась. — Я погибну от твоей руки.
— Этого не может быть, — резко бросил Илья.
— Ну почему? — Оля легкомысленно пожала плечами. — Представь только, что тебе предложат твои тридцать сребреников, твой шанс спасти мир, — за то, чтоб ты меня убил. Неужели откажешься?
Илья молчал.
— Или у тебя будет выбор — моя смерть или Вещий Олег, — бездумно продолжала Оля. — Ты ж говорил, что ради Вещего предашь все остальное.
Илья отвернулся, встал, зачем-то переложил здоровенную плату с одного стола на другой:
— Я бы не хотел, чтоб мне был поставлен подобный ультиматум.
— А от тебя уже ничего не зависит, — весело сказала Оля. — Уже и финал определен. Сейчас ты, может, и скажешь, что не хочешь, а тогда… Когда наступит это “тогда”, ты меня убьешь.
Илья гневно посмотрел на нее, но вернулись Царевы, и Оля не удостоилась суровой отповеди. Илья сжевал булку, вернулся к своим блокам. Оле было страшно подумать, что ей через два года предстоит точно так же копаться в этих жутковатых и совершенно непонятных железках. А Ильи, чтоб подсказать, в Академии уже не будет. Он к тому моменту давным-давно смотается на Венеру.
Илья выпрямился, с задумчивым видом взвесил на руке стул. Хороший стул с деревянными ножками.
— Оль! — позвал он. — Ты на меня сильно злая, что я тебя в снегу извалял?
— Сильно, — с готовностью отозвалась Оля.
— Держи, — он протянул ей стул. — Если меня сейчас начнет трясти, бей со всей силы.
— Куда?
— Куда хочешь. Главное, чтоб меня подальше от блока отшвырнуло.
— А обесточить в падло, да? — уточнил Царев.
Илья полез с головой в блок, Оля со стулом наперевес встала рядом. Она откровенно сомневалась, что сможет его ударить. Был бы Цыганков — без проблем.
К счастью, все обошлось. Илья выбрался, тщательно вытер измазанные в масле руки:
— Все, кончай геройствовать. Все вы смелые ударить беззащитного.
— Ну зачем так? — вступилась за Олю Машка. — Я б на ее месте стояла и тряслась от страха. То ли смогу ударить, то ли нет. Это ж не так просто. А если не смогу, и тебя током убьет? Так что на твоем месте я бы ее расцеловала.
Оля отчаянно смутилась, сделала независимое лицо:
— Вот еще, не надо меня целовать! Это слишком много, у меня сдачи нет. Меня устроит шоколадка. Маленькая.
Илья ничего не сказал. Оле показалось, что он разозлился. Наверное, у него работа не шла, а тут все вокруг какие-то дурацкие советы подают.
Когда собрались по домам, Илья спросил:
— Ты сегодня домой как — через “Стадион” или через “Улицу Вернадского”?
— Не знаю, а что?
— Если я тебя попрошу, ты поедешь через “Вернадского”?
— Ладно, — согласилась Оля, совершенно не понимая, чего это его взволновал ее обратный маршрут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71