Он невольно вздрогнул. Наркотический дурман ротери не рассеялся до конца. Он все еще лип к телу фиолетовой змеей, распластавшейся на его бледной коже.
А ведь там, в глубинах душ, сокрытых под этими безжизненными, лишенными всякого выражения масками лиц, все эти новоиспеченные рабы продолжают мечтать о тех ярких красках и ощущении полноты жизни, горько подумал Диего. Всем своим существом он снова чувствовал этот зов, эту неодолимую потребность испытать вновь пережитые вчера незабываемые ощущения, сбросить оковы честолюбия и семейного долга, раствориться в океане чувств.
Он машинально ткнул пальцем в клавиатуру и перескочил в какое-то другое место рассказа Йоргена: Изображение мигнуло, и лицо на экране сделалось вдруг гораздо старше, словно за эти десять минут рассказчик постарел на многие-многие годы.
«…В ближайшие два месяца ожидается прибытие авангардного боевого корабля халиан. По клубу бродят слухи о» друзьях «. Одни утверждают, что те собираются освободить нас от гнета эфрихенских властей, другие говорят, что всю цивилизацию на планете просто сравняют с землей, а друзей-ротерианцев заберут с собой. Третьи уверены, что халиане намерены здесь поселиться.
Проанализировав действия халиан в этом секторе за последние два года, я пришел к выводу, что они готовятся создать здесь свою базу. Для этой цели Эфрихен подходит идеально. Поверхность планеты пригодна для жизни, планета способна сама себя прокормить и, главное, здесь имеется готовая и обученная рабочая сила. Оборудование порта достаточно современно для аграрного мира и поддерживается в идеальном состоянии. Огромные территории, включая целые континенты, покрыты девственными лесами и другими совершенно нетронутыми природными ландшафтами, что предоставляет большие возможности для дальнейшего расширения поселений и огромные дополнительные ресурсы. Во всем секторе такими характеристиками обладают лишь две-три другие колонии, но Эфрихен занимает среди них совершенно уникальное положение благодаря тому, что в своем колониальном развитии достиг точки Маубри, когда население впервые и гораздо интенсивнее, чем во все другие фазы существования колонии, входит в конфликт с собственной системой ценностей. Подойдя к этой точке, колония начинает производить достаточно материальных благ для возникновения роскоши и связанного с нею имущественного и идейного расслоения общества. Большая часть молодежи планеты испытывает разочарование в традиционных философских ценностях, державшихся на аграрном характере экономики. В соответствии с моделью обычного развития колоний по прошествии двух поколений Эфрихен должен перейти от преимущественно аграрной экономики к экономике с развитой промышленностью, базирующейся на сельскохозяйственной основе, что в идеологическом плане явится прямым следствием нынешнего брожения умов.
В настоящий момент молодое поколение Эфрихена ориентировано на все новое, и в особенности на все чужое, прибывшее извне. Это наилучшая среда для внедрения модного заграничного наркотика. На мой взгляд, не может быть никаких сомнений в том, что ротери — это первая ласточка халианского вторжения в данный сектор. Вторжение, в основе которого лежит разложение культуры и экономики Эфрихена».
Диего с трудом перевел дух, когда кассета закончилась. Дикость услышанного просто пугала. Откуда-то из глубин подсознания выплывали поучения его отца, адмирала: «Твой первейший долг — это долг перед человечеством в целом. Личные интересы всегда должны оставаться на втором плане». К ним присоединялся и голос матери-адмирала: «Лучше уж совершить ошибку, чем пребывать в бездействии».
В углу экрана монотонно мигал хронометр. Осталось пять, от силы шесть часов до возвращения в клуб и встречи с Йоргеном. Выбора нет. Дело теперь не только в том, что он может лишиться медали, столь ценной семейной реликвии. Там можно просто-напросто потерять свою бессмертную душу. Сейн о подобных вещах его не предупреждал.
Диего умел уничтожать корабли — он так часто проделывал это на тренировочных стендах, что давно уже не сомневался, что справится и в реальной жизни. Корабль — это не человек. Это просто некое вражеское сооружение, которое становится для тебя мишенью. Когда перед тобой абстрактная металлическая конструкция, передвигающаяся на огромной скорости, совсем нетрудно забыть, что внутри находятся разумные существа. Сама боевая обстановка заставляет забыть это. Кроме того, кто бы ни находился на этом корабле — это не люди, Халиане слишком не похожи на людей, напомнил себе Диего. Они выглядят и действуют, как хищные звери, каким-то чудом обретшие вдруг разум.
А вот сегодняшняя ситуация — совсем другое дело. У Йоргена когда-то было имя — человеческое имя, услышав которое однокурсники по академии припомнят, что оно принадлежало командиру двадцать третьего взвода. У него когда-то было офицерское звание и должность в структуре Флота, была семья, своя родословная и планета-родина. Тело его — такая же человеческая плоть, как и у него, Диего, он точно так же мыслит и чувствует. Диего слишком хорошо его понимал. Сознание молодого лейтенанта лишь очень тонкой и хрупкой перегородкой заслонило вчерашний дурман ротери. Только нечеловеческим напряжением воли он не позволял себе расслабиться и еще раз погрузиться в великолепие живых красок.
Итак, все по порядку. Постепенно, шаг за шагом. Даже если отбросить все философские вопросы, выполнить задуманное будет не так уж просто. Честно говоря, Диего вообще сомневался, что это ему удастся. Во-первых, он опирается на предположение, что Йорген уйдет с халианами на их передовом корабле. Зоя подразумевала именно это, да и из слов самого Йоргена можно сделать такой вывод. Во-вторых, надо предполагать, что его примут как одного из членов пиратский шайки, а не раба. Если Йоргена сделают рабом, весь план летит к черту. Диего не слишком хорошо осведомлен об устройстве халианских кораблей, но ему известно, что грузовой отсек находится далеко от основных двигателей и там, разумеется, нет никаких управляющих панелей. А таких сведений уже вполне достаточно.
Нет, тут гораздо больше риска, чем предусматривают инструкции. Следовало бы просто передать отчет руководству, а там уж эскадрилья быстрого реагирования отрежет халианский корабль. Именно такого образа действий и ждет от него Сейн. Диего еще раз прокрутил в голове эту мысль и почувствовал какой-то горький металлический привкус во рту. Он понял, что впервые в жизни ощущает вкус собственного страха. Новое чувство просто поразило его.
Постепенно. Шаг за шагом. Подготовиться к рискованному предприятию еще не означает пойти на риск. Ты ведь ничем не рискуешь, пока игральные кости еще не брошены на стол.
Азартными играми он не увлекался никогда. Во Флоте подобные дела строго-настрого запрещены, и Диего Бах не испытывал никакого желания рисковать карьерой ради нескольких часов за карточным столом. Он и не догадывался, до какой степени обостряется мысль под действием этой причудливой смеси страха и возбуждения.
Хочешь не хочешь, а придется принять на веру предположение о том, что халиане согласятся видеть в Йоргене пусть и не полноправного, но все-таки союзника. А это значит, что он получит возможность наблюдать с мостика момент запуска маневровых двигателей, если, конечно, верна информация о правилах этикета халиан. То есть у Диего будет шанс — один-единственный шанс. И один краткий миг, когда план может сработать.
Он критически оглядел свой гардероб и выбрал грязно-коричневого цвета спецовку. Спецовка висела на нем, как старый истертый мешок, полностью скрыв ротерианскую татуировку. Диего не желал, чтобы его внешность хоть чем-нибудь напоминала о ротери, «Тобиши Лайнс»и вообще о чем-нибудь определенном. В глазах каждого, с кем придется столкнуться, он решил остаться фигурой ничем не примечательной. Быть таким как все и ничем не выделяться из толпы — значит быть практически невидимым, как сказала когда-то его мать. Диего надеялся, что она права. Он посмотрел в зеркало и вспомнил про свои длинные, до плеч, белокурые волосы. На Эфрихене они — особая примета, символ ротери-клуба, но обрезать их можно не раньше, чем завершится вечернее рандеву с Йоргеном. Нет, так не годится. Диего смотрел на свое отражение добрых пять минут, пока наконец не нашел решение.
В здешней микроскопической ванной имелся распылитель желеобразного антисептика для оказания первой помощи. Диего набрал пригоршню этого геля и вымазал себе волосы. Полученный эффект настолько вдохновил его, что он вооружился чистой тряпкой, скатал из ткани несколько маленьких шариков и запихал в рот между зубами и нижней губой. В качестве последнего штриха он еще и вымазал тем же гелем брюки. Покончив с этим, Диего вновь посмотрел в зеркало и остался вполне удовлетворен. Теперь он спокойно сойдет за умственно неполноценного. Этих типов полно в любом городе, и их по традиции используют для выполнения мелких поручений или в качестве уборщиков. Наверное, с экономической точки зрения гораздо выгоднее применять машины, но так эти люди получают хоть какую-то работу, а вместе с ней и определенное положение в обществе. Ситуация, которую правительство хотело бы изменить, но традиции — самая крепкая вещь на свете, и никто не желает тратить время на поиски лучшего решения проблемы.
Диего с гордостью изучал собственную внешность. Камуфляжем ему прежде заниматься не доводилось. Так что это первый опыт. Слегка ссутулясь, он, тяжело ступая, прошелся перед зеркалом, припоминая манеры одного из помощников садовника, служившего в доме родителей. Диего пришлось не один раз прошагать туда-сюда перед зеркалом, прежде чем новая походка его удовлетворила настолько, что он осмелился, наконец, покинуть пределы гостиничного номера.
В кармане у него лежали деньги, только наличными, и отпечатанный на компьютере список, который Диего предварительно неоднократно складывал, разворачивал и снова складывал, чтобы придать бумаге потрепанный вид. Он вошел в первый попавшийся ювелирный магазин и протянул продавцу свою записку вместе с деньгами. Человек за прилавком бросил на него взгляд, полный одновременно жалости и отвращения, и стал подбирать товары по списку. Сейн позаботился о том, чтобы Диего снабдили всем, что может потребовать от него Йорген, но никто не предполагал тех изменений, которые Диего внесет в план операции. И теперь в его распоряжении нет всего того, без чего немыслима профессия современного разведчика. Остается лишь полагаться на самого себя.
А этого-то как раз халиане и не ожидают, подбадривал себя Диего. Вернее, если быть точным, этого не ожидает Йорген. Когда противник ждет от тебя последних достижений науки и техники, следует подсунуть ему какое-нибудь примитивное старье. Диего не смог бы точно вспомнить, кому принадлежат эти слова, но само изречение запечатлелось в его памяти очень хорошо. То, что он задумал, так примитивно по своей сути, что трудно даже и вообразить.
Ювелир вернулся, бормоча что-то себе под нос — Диего не разобрал — и выложил на прилавок антикварные ручные часы. Разыгрывая из себя слабоумного, Диего с безразличием сунул дорогостоящий предмет в карман вместе со сдачей и списком и, промычав что-то вроде «до свидания», вышел.
Следующая экспедиция — в антикварный магазин — прошла почти так же. Только здешний продавец — робот — отпуская товары, вообще не обратил никакого внимания на личность покупателя. Вполне удовлетворенный приобретениями, Диего вернулся в профсоюзную гостиницу и еще раз преобразил свою внешность, превратившись в инженера «Тобиши Лайнз». Было ровно тысяча шестьсот часов — как раз вовремя. Когда волосы высохли, Диего сразу же спустился в столовую.
Первый штурман «Лоадстоуна» Ари уже восседал перед огромным блюдом, полным оладьев и пирожных. Диего вздохнул с облегчением, вспомнив, что Ари родом с планеты, придерживающейся особых традиций в вопросе питания, не похожих на его собственные. Ари всегда настаивал на позднем и обильном ужине. Наверное, именно из-за этого он так толст. Взяв чашечку кофе, Диего уселся напротив Ари, с огромным аппетитом уминавшего объемистый кусок шоколадного торта.
— Непременно отведай этого пирога, — тут же заговорил Ари. — Он у них называется торт Черного Леса. Местное фирменное блюдо. Делают это чудо из шоколада и вишен, пропитанных коньяком.
Диего, вежливо улыбнувшись, отрицательно покачал головой. Сладость пирога только заставила бы его острее ощутить горький привкус страха во рту.
— Откровенно говоря, я пришел кое о чем тебя порасспросить, — начал он. — Вот например, когда включаешь маневровые двигатели, система, кажется, выдает особый сигнал — до тех пор, пока не будет получено подтверждение, что полет проходит нормально?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50