— Да, хотя, разумеется, он имел в виду не вас лично. Мне подошел бы любой человек — о вашей расе идет слава, как о несравненных Лудильщиках. Вы еще и неплохие воины, должен признать, но когда дело касается ремонтных работ, вам нет равных.
— Барон Тостиг, — сказал я, — или каков там ваш титул…
— Барон звучит неплохо, — ответил Тостиг, — в этом слове чувствуется некий приятный звон, вы не находите?
Я пожал плечами.
— Барон, шмарон, мне все равно. Но если вы думаете, что я собираюсь помогать вам, самым опасным врагам, с которыми когда-нибудь сталкивалось человечество, то судите обо мне совершенно неверно.
— Что ж, разумеется, так вы и должны были ответить, — хмыкнул Тостиг. — Но что, если я сделаю вам предложение, от которого вы не сможете отказаться?
Одно было очевидно — за время своего пребывания в Лондонском Зоопарке Тостиг кое-чему научился.
— Что за предложение? — спросил я.
— Допустим, что я смогу доказать вам, что помощь, которую вы мне окажете, пойдет также на пользу и вашим людям?
— Сильно сомневаюсь, что вы когда-нибудь сможете это доказать мне.
— Ну, а если смогу? И кроме того, обещаю, что по завершении вашей работы я отпущу вас целым и невредимым?
— Что бы вы со мной ни сделали, я никогда не предам человечество.
— Ну, это тоже еще требует доказательства, не так ли? — Он сел и натянул ботинки. — Но не думаю, чтобы дело дошло до этого. Позвольте мне показать вам, что я имею в виду, а потом вы сможете сами принять решение, правда, боюсь, несколько второпях, но пару минут на размышление я смогу вам дать. Но, как говорят халиане, не будем заносить зад поперед передних лап. Пойдемте! Это вас заинтересует.
Метя за собой длинным плащом, Тостиг направился к двери. Я последовал за ним. А что мне еще оставалось делать?
Тостиг делал честь своей расе, как говорили о некоторых из нас земные гои. Но вот о его сторонниках этого сказать было нельзя. Они слонялись по проходам, хлебали свое ферментированное молоко изрядно при этом пьянея, обменивались шуточками, с грубым гоготом похлопывали друг друга по спинам, громко пускали газы и глумились над злополучным пленником, поспешающим за их командиром. В общем, они ничем не отличались от солдатни в любой части Галактики, но все это изрядно действовало мне на нервы.
В их отношении к Тостигу непринужденная фамильярность мешалась с плохо скрываемым благоговейным страхом. Но надо сказать, это была единственно верная позиция при взаимоотношениях со столь знаменитым боевым командиром. Подобно викингам древней Земли, халиане словно бы приносили Тостигу присягу на вечную верность, а он вел их к славе и новой добыче.
Тостиг провел меня по запутанному лабиринту вырубленных в скале коридоров, а потом вниз по лестнице, с неравномерно расположенными каменными ступеньками, по которой он спускался на четырех конечностях и гораздо быстрее и изящнее, чем я на своих двоих. Лестница вывела нас на дно пещеры. Впереди виднелось то самое гигантское скопление космических кораблей. К нему мы и направились.
— У вас, оказывается, приличное количество небольших кораблей, — заметил я. — Кажется, даже больше, чем вы выставили в сражении с Флотом, насколько я могу судить по нашим сообщениям.
— Все правильно, — ответил Тостиг, ведя меня по извилистым проходам между корпусами кораблей. — Но с этим, разумеется, мы ничего не могли поделать.
Я промолчал. Если он так полагает, то я не собирался переубеждать его в обратном.
Тут и там, в промежутках между кораблями, суетились группы халиан. Каждая группа, по-видимому, находилась под руководством пожилого халианина, и эти надсмотрщики, или кем там они были, носили серебристо-серые туники и необычные заостренные шляпы, сделанные из войлока или похожего на войлок материала.
— Что там происходит? — спросил я Тостига.
— Это достаточно очевидно, — ответил он, не замедляя шага, вернее торопливого бега вприпрыжку по направлению к неизвестной мне пока цели. — Ремонтные команды. Мы чиним поврежденные корабли. Вам, наверняка, знакомы подобные процедуры.
Некоторое время я приглядывался к халианам, которые снимали с кораблей унифицированные узлы и увозили их куда-то в глубь пещеры. Надсмотрщики сверяли номера узлов с имеющимися списками.
— Тут все очень просто, — сказал Тостиг, заметив мой интерес. — На каждый корабль составляется перечень неисправностей, в котором указывается поврежденный узел, его месторасположение, серийный номер и процедура демонтажа. Мы снимаем сломанную деталь и заменяем ее на новую.
— А новую берете с какого-нибудь другого корабля, — добавил я. — Правильно?
— Конечно. Откуда же еще мы можем взять запчасти?
Я кивнул, как будто его метод был единственным, которому можно было следовать. Теперь я понимал назначение этого кладбища кораблей. Халианский эквивалент нашего склада. Мы, люди, давно уже придумали автоматизированные склады, на которые непрерывным потоком поступают новенькие запчасти. И когда появляется необходимость заменить тот или иной узел, ты просто оформляешь заказ.
Теперь мне стало совершенно очевидно, что халиане не имеют складской системы. Причина этого могла крыться только в одном: у них не было промышленности, производящей запасные части. Не было, очевидно, и поступлений из внешнего источника.
Этот вывод, впоследствии подтвержденный, имел первостепенное значение для Разведки Флота. Когда какой-нибудь корабль халиан ломался, все, что они могли сделать — это заменить весь узел, в котором случилась поломка. Если, конечно, им удавалось разыскать его. В противном случае корабль оказывался не у дел.
Мне стало ясно, какое огромное значение имеет это кладбище. Вероятно, с помощью этого собрания неисправных космических кораблей поддерживался в боеспособном состоянии флот халиан. Стоило уничтожить эту свалку, и кто знает, как-далеко пришлось бы им забраться, чтобы раздобыть замену?
Производство — основа любой технологической цивилизации — мало интересовало халиан. Среди хорьков, конечно, есть каста, занимающаяся кое-каким ремонтом, и со временем халиане, вероятно, смогли бы образовать нечто вроде гильдии ученых и мастеровых, но они предпочли пойти по мистическому пути, стать пророками и певцами магической и поэтизированной псевдотехнологии. Потом мне довелось больше узнать об этом от Поющего о Далеком Доме, Мастера Цели из отряда Тостига. Но все это случилось позднее. А сейчас я догнал Тостига, который наконец остановился возле корабля средних размеров, чуть больше флотского крейсера.
Тостиг повернулся ко мне:
— А теперь, мой друг, вам придется принять решение. У меня к вам весьма простое предложение.
— Если ваше предложение заключается в том, что я предполагаю, — ответил я, — мое решение уже принято.
— И каково же оно?
— Полагаю, вы хотите, чтобы я помог вам снова привести эти корабли в рабочее состояние? Тогда вы сможете снова дать сражение нашему Флоту, и на этот раз, может быть, окажетесь более удачливыми. Мой ответ — нет.
— Я не осуждаю вас за этот отказ, — сказал Тостиг. — Это было бы предательством, чего нельзя требовать от уважающего себя воина. Но подобное задание превышает возможности человека, и я имел в виду совсем другое.
— Что же тогда?
— Взгляните на этот корабль, — сказал Тостиг. — Это мой личный корабль. Вы, возможно, знаете, что мы, халиане, воюем под предводительством выбранных большинством голосов военачальников, каждый из которых имеет свой собственный корабль. Собственно говоря, мы даже не ведем войн, потому что всякая война подразумевает битву до победного конца. Мы сражаемся ради добычи, но чаще всего ради славы. Когда не предвидится ни добычи, ни славы, некоторые, а точнее большинство, не видят ничего зазорного в том, чтобы убраться куда-нибудь в другое место, где обстоятельства могут сложиться более благоприятно.
— Могу заверить вас, что если дело касается того, чтобы вы убрались отсюда, я полностью к вашим услугам.
Разумеется, я сказал это с иронией. Но Тостиг воспринял мои слова абсолютно серьезно.
— В этом случае, Иуда, все проблемы снимаются, потому что я всего лишь хочу, чтобы вы помогли привести этот корабль в работоспособное состояние. Как только он сможет взлететь, я погружу на него своих людей, и мы отправимся куда-нибудь в другое место. Думаю, что любое из них окажется более привлекательным, чем Цель.
Я обдумал его предложение.
— Дадите ли вы мне слово, что покинете Цель?
— Конечно.
— И что не будете больше сражаться против человечества?
— Не говорите глупостей, — ответил Тостиг — Конечно, я буду сражаться против человечества. Вы же знаете, что таковы правила игры. То есть, я хочу сказать, что халианскому воину больше просто ничего не остается делать.
— Не знаю, — сказал я, — будет ли от этого для человечества какая-нибудь польза, или же с моей стороны это окажется предательством.
— Но вы ведь не можете знать наверняка? — спросил Тостиг. — Однако мне кажется, что таким образом мы оба останемся в живых. Да и кто может знать, какое будущее уготовано каждому из нас или нашим расам? Вы находитесь в ненадежной ситуации, которая, конечно, может обернуться и по-другому. А может и не обернуться. Я думаю, что это спорный вопрос. Во всяком случае, подобное решение проблемы, без сомнения, сохранит жизни некоторым вашим людям на этой планете. Но бесспорно одно — если вы не согласитесь, то умрете раньше меня. Это не угроза, а обещание. Поскольку вы мне понравились, есть вас я не стану, даже если придется убить. Но если вы мне откажете, вам придется умереть. Не подумайте только, что я вас запугиваю. Так что вы на это скажете?
Как вы можете себе представить, у меня было о чем подумать в эти короткие мгновения, когда я стоял на холодном каменном полу пещеры у слабо освещенного зеленоватым фосфоресцирующим светом металлического корпуса корабля Тостига. Разумеется, я испытывал вполне естественное желание остаться в живых. Но мое решение было основано на более объективных соображениях.
Будучи офицером Разведки, я должен был остаться в живых и доставить своему командованию сведения о халианах. Факт отсутствия у халиан источника запчастей был крайне важен. Из него следовал вывод, что кладбища кораблей имели огромное и несколько неожиданное стратегическое значение — они являлись источниками материалов, благодаря которым халианские банды могли продолжать боевые действия. С другой стороны, именно важность этих хранилищ космических кораблей заставляла халиан столь отчаянно сражаться за эту планету. Если мне удастся вернуться, то я смогу доложить о примерном местоположении кладбища. А в этой глуши Флот уничтожит его, не подвергая опасности индийцев.
И, наконец, еще одно — если халиане не в состоянии построить свои собственные космические корабли, то кто тогда их построил? И зачем? Тут командованию Флота было над чем подумать. И чтобы иметь возможность ответить на все эти вопросы я обязан был вернуться.
Но отпустит ли Тостиг меня на самом деле?
Я от души надеялся, что он является хозяином своего слова.
— Хорошо, согласен, — ответил я.
— Замечательно! — воскликнул он с очевидной симпатией. — Тогда пошли. Нам нужно повидаться с Мастером Цели. Он объяснит вам все, что нужно.
Тостиг привел меня к грубому строению в нескольких метрах от корпуса корабля. Оно представляло из себя нечто вроде будки, сделанной из обрезков металла, старых дверей и кусков обшивки. Тостиг отыскал местечко поудобнее и расположился прямо на полу, жестом приглашая меня последовать его примеру.
— В чем дело? — спросил я его.
— Мастер Цели внутри, беседует с богами. Мы не должны мешать ему. Он выйдет, когда закончит.
— А кто, собственно, такой этот Мастер Цели? — спросил я.
Судя по тому, что рассказал мне Тостиг, ближайшим нашим эквивалентом являлся штурман-навигатор. Но в отличие от людей, халианские Мастера Цели осуществляли управление навигационным оборудованием посредством молитв и медитаций. Я узнал также, что Мастера Цели всегда выбираются из Класса Поэтов, поскольку, по общему мнению, халианские Поэты должны понимать толк в Странствиях и Битвах. Только этой посвященной касте Поэтов можно было доверить общение с корабельным компьютером.
В тот момент, когда до меня начал доходить смысл сказанного, из своего жилища появился Мастер Цели.
Он выглядел значительно старше Тостига, который и сам был заметно старше остальных своих подчиненных. Его имя, в переводе на наш язык, звучало как Поющий о Далеком Доме. Шерсть у него была серовато-коричневого цвета, изрядно присыпанная сединой. Двигался Мастер с большим достоинством, но по походке явно ощущалось, что он, подобно многим престарелым халианам, страдает от ревматизма.
Голос у него оказался высокий, дрожащий и неприятный.
— Барон Тостиг, — произнес он, — зачем вы привели этого расово неполноценного человека к Храму Информации?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50