Она принялась чуть ли не ласково срывать красные нитевидные лепестки,
пока не осталась одна лишь желтоватая луковица.
- Это их настраивает. Как только это будет сделано, ты должен будешь
сорвать его. Это сложнее. Вот, держи, пожалуйста.
Ууну достала из кармана своего одеяния что-то кривое и черное.
- Надень это на большой палец.
Энакин посмотрел на "это". Оно напоминало шпору длиной около восьми
сантиметров. На вид инструмент был очень острым. Внутри он оказался полым,
и когда Энакин сунул туда палец, то сразу вздрогнул, почувствовав, как
множество зубов впилось в тело.
- Она живая, - пробормотал он.
- Конечно, живая. Кто же станет пользоваться мертвой... - она вдруг
нахмурилась. - Я разве не сказала тебе не говорить такого?
- Я не сказал ничего дурного, - возразил Энакин.
- Нет, ты подумал об этом и заставил мой мозг делать грязную работу.
Прекрати это.
Энакин поднес к глазам палец с насаженной на него шпорой.
- Не задирай нос, - сказала Ууну. - Это не настоящий имплантант. Даже я
могу носить такой некоторое время, пока не начнется реакция. Это лишь на
короткое время. Если же тебе в голову взбредет какая-то нерабская мысль...
- она вдруг на удивление сильно схватила его за запястье и ударила ладонью
по острому острию шпоры.
Шпора тут же обвисла.
- Ты можешь зарезать ею другого раба, - тихо сказала Ууну. - Я слышала,
что такое делается для развлечения охраны. Но йуужань-вонга ты таким
инструментом не зарежешь.
- Для этого нужно ключевое слово.
- Хорошо. Ты учишься. Итак, ты берешь свою шпору и протыкаешь сверху
оболочку светляка. Приступай.
Энакин присел возле растения и надавил острием на желтую луковицу. Она
треснула, и изнутри потекла похожая на молоко субстанция.
- Теперь обрезай стенки. Это будет тяжело.
Это действительно оказалось тяжело. Скорлупа была очень крепкой.
Отрезав три куска, Энакин снял кожуру. Все это время он непрерывно слышал
телепатический голос существа - тихое попискивание, чем-то отличавшееся от
голосов соседей, вероятно, из-за "настройки", сделанной Ууну.
Большой сюрприз ждал его внутри. Энакин вырезал эту штуку и замер в
восхищении, держа ее на ладони.
Она была похожа на какой-то драгоценный камень.
- Что это? - снова спросил он.
- Потом. Сейчас за работу. Ты будешь вырезать их медленнее, чем я буду
их настраивать. Тебе придется работать в темпе, чтобы не отставать от
меня. Обычно за настройщиком идут два или три лущителя. Когда ты войдешь в
ритм и я увижу, что ты не отстаешь, тогда попробуем поговорить. Но не
раньше.
В тот день поговорить не удалось. Когда Энакин поймал наконец ритм
работы, Ууну была далеко впереди. Светляки отвлекали его. Они щекотали его
разум, а он мог прикасаться к ним, но не с помощью Силы, не в обычном
смысле. Он слышал, что у Вурта Скиддера были похожие ощущения от йуужань-
вонгского йаммоска - эти существа координировали действия армий йуужань-
вонгов. Йаммоски вступали в телепатический контакт со своими дочерними
кораблями и с их экипажами. Они защищали их, словно собственное потомство,
минимизируя своими командами потери в сражении. Скиддер, очевидно,
установил какую-то метасвязь между Силой и телепатией йаммоска - по
крайней мере, так выходило по рассказам его уцелевших спутников.
Были ли эти светляки родственниками йаммосков? Ууну что-то с ними
делала; они менялись, когда она ощипывала их, отдалялись от Энакина. Она
привязывала их к себе? Может ли Энакин привязать к себе светляка? Если бы
это удалось, то он, возможно, понял бы их функцию. Были ли они тем, чем
казались и что напоминали, или нет? Конечно, они не могли быть в точности
тем, чего ему хотелось, потому что они были живыми, но все же! Он не
отдавал себе отчета, сколько веры потерял, пока она не начала понемногу
возвращаться.
Он ночевал в казарме для рабов - стелющемся по земле здании с низкой
крышей и четырьмя спальными площадками, устланными губчатой, похожей на
мох растительностью. Всего в здании размещалось восемнадцать рабов,
спавших вповалку, словно стинтарилы. Было практически невозможно лежать и
никого при этом не касаться.
К облегчению Энакина, не все рабы были из Бригады Мира. На поверку
оказалось, что большинство бригадников в системе были действительно
захвачены в плен, а потом большую часть их принесли в жертву йуужань-
вонгским богам. Рабы, с которыми он делил жилище, были родом из разных
точек на пути завоевания и как будто представляли собой что-то вроде ядра
популяции рабов, из которого были удалены всякие бунтовщики и горячие
головы. Ни у кого из них не было рабских имплантантов старого образца,
которые Энакин видел на Дантуине.
- Они вживляют их в основном тем, кого посылают в бой, - сказал
тви'лекк по имени Пой, когда Энакин спросил об этом. - Дело вот в чем:
если они приделают тебе эту дрянь, она заберет большую часть твоего ума.
Сделает тебя тупым. Формовщикам не нужны тупые рабы, которые забывают
распоряжения. А воинам нужны лишь тела для поглощения бластерного огня,
так что для них это, по сути, не имеет значения.
Его лекку печально дернулись:
- Но если ты будешь работать плохо или сделаешь какую-то глупость, они
приделают тебе эту штуку и пошлют на фронт.
Самым удобным в рабах для Энакина было то, что он мог чувствовать их с
помощью Силы, правда, чуть иначе. В них не ощущалось особой надежды, но,
несомненно, наличествовал огромный потенциал для предательства, дай он им
хоть намек насчет того, кто он и что он такое. Он объявил, что его
захватили на Дуро, и намекнул самым любопытным, что им не нужно знать
детали.
На следующее утро Ууну забрала его еще затемно. Энакин спал урывками -
всю ночь он пытался найти в Силе Тахирай. Она по-прежнему была наглухо
закрыта и труднодосягаема, но Энакин был совершенно уверен, что знает, в
каком она дамютеке.
Когда он примерился к шагу Опозоренной, его немного шатало.
- Вот, - сказала она немного сердито, сжимая что-то в руке.
- Что?
- Смотри, неверный.
На ее ладони появился сгусток свечения, быстро превратившшегося в
довольно сильный свет. Свечение все усиливалось, и Энакин увидел, что это
кристалл-светляк - такой же, как те, что они вчера собирали. Кристал
разгорался все ярче, пока не стало больно глазам, а потом так же
постепенно погас.
- Ты контролируешь его яркость своим разумом, - догадался Энакин.
Ууну кивнула:
- Да. Мы используем их как переносные источники света. Их можно также
конфигурировать как светочувствительные биоэлементы для управления
различными суперорганизмами, особенно космоплавательного типа.
Она прикрыла кристаллический организм рукой.
- Идем.
- Но он по-прежнему живой, да? - спросил Энакин, когда они снова
двинулись в путь.
- Да, конечно.
- Чем он питается?
- Вещество светляка - это в основном кремний и металл, добытые из
почвы. Они могут поглощать газ, если он есть, но основная пища светляков -
биоэлектрические поля окружающей их жизни.
Она остановилась, пристально глядя на него:
- Что за выражение у тебя на лице?
Энакин вдруг понял, что ухмыляется от уха до уха.
- Ничего, - сказал он. - Просто это изумительно, по-моему.
- Как и все дары богов, - ответила Ууну. Энакину показалось, что в ее
голосе все еще звучит подозрение.
Они работали шесть часов без остановки, но теперь Энакин чувствовал
ритм. Он рассказал Ууну, что был в экипаже грузовика, и описал Корускант и
Кореллию. Это вызвало у нее предельное отвращение, поскольку было
невозможно говорить о столь высокотехнологичных мирах, не упоминая
постоянно о мерзостях. Тогда он сменил тему и перешел к утраченному Итору
и луне Эндор, которые были менее чувствительным предметом для разговора.
После шести часов работы они сделали короткий перерыв, чтобы выпить
воды и поесть кашецеобразной субстанции, которую нужно было высасывать из
какой-то штуковины. Энакин знал, что это организм, но предпочитал думать о
нем как о теплой, раздутой сумке с едой.
- Трудно представить себе все эти миры, каждый из которых такой же, как
этот, а то и больше, - сказала Ууну между глотками. - Я выросла на одном
из самых бедных кораблей-миров. Там было очень мало места, мы жили в
большой тесноте. А здесь нет ничего, кроме пространства.
- В галактике очень много необитаемых миров, - подтвердил Энакин. -
Новая Республика с радостью предоставила бы вам жилище.
На лице Ууну появилось озадаченное выражение, к которому Энакин уже
привык за время их разговоров.
- Почему йуужань-вонги должны просить о том, что боги нам приказали
взять себе? Почему мы должны терпеть мерзости в галактике, которая должна
стать концом наших скитаний, как постановил Йун-Йуужань?
- Откуда ты знаешь, что боги так постановили, Ууну? - спросил Энакин,
стараясь избегать резких выражений.
Она поджала губы.
- Твой язык доведет тебя до смерти, Бэйл Ларс. Я-то поняла, что ты
скорее невежда, чем глупец, но другие не будут так терпеливы.
- Я просто хочу понять. Насколько я знаю, йуужань-вонги провели в
космосе сотни лет, если не тысячи. Почему сейчас, почему наша галактика?
Как боги объявили о своей воле?
Ууну слегка нахмурилась, но на этот раз не стала ругать Энакина.
- Знаков было много, - сказала она. - Корабли-миры стали умирать, и
начались большие беспорядки. Каста поднялась против касты, и домен встал
на домен. То было время испытания, и многие думали, что боги покинули нас.
Потом владыке Шимрре было видение -новый дом, галактика, развращенная
ересью, очищение. Жрецы первыми признали его видение правдой, потом
формовщики, потом воины. Время испытания сменилось временем завоевания.
Она смерила его взглядом.
- Это все. Так должно быть. Больше об этом не спрашивай, ибо здесь
больше нечего сказать. Люди этой галактики примут волю богов или умрут.
Энакин кивнул:
- А Опозоренные? О них ты не упомянула. Какова их роль во всем этом?
Ее взгляд снова унесся вдаль.
- У нас свои пророчества. В этой галактике Йун-Шуно обещала нам
избавление.
- В какой форме?
Ууну не ответила, она продолжала смотреть на горизонт.
- Смотри, какой он огромный, - сказала она. - Все тянется и тянется.
Энакин подумал, что разговор окончен, но после долгой паузы Ууну вдруг
посмотрела ему в глаза и не отвела взгляд. Ее голос упал почти до предела
слышимости.
- Бэйл Ларс, - сказала она. - Ты джиидаи?


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

- Что? - Энакин разбрызгал вокруг себя желтоватую пасту, которую с
трудом запихивал в себя.
- Ты джиидаи? - повторила Ууну. - Вопрос несложный.
- Да с чего ты взяла? - сказал Энакин. - Будь я джедаем, я бы дал себя
схватить?
- У формовщиков есть одна пленная джиидаи. По слухам, на этой луне есть
и другие. А ты - никто не помнит, чтобы тебя привезли сюда. Кроме того, ты
ведешь себя как-то не по-рабски. Ты какой-то... несогбенный, - она бросила
на него изучающий взгляд. - А еще молва говорит, что иногда джиидаи
позволяют себя схватить.
- Ну, я никому не позволял меня хватать, - заявил Энакин. Он решил, что
это не будет ложью, поскольку он вовсе не был схвачен.
Он не дастся и сейчас. Он был наедине с Ууну, а она не воин. Энакин
приготовился, стараясь дышать ровно. Ему не хотелось причинять боль Ууну.
Она относилась к нему более по-человечески, чем следовало; не слишком
много, но он не мог этого не оценить.
Тут он заметил выражение, застывшее в ее глазах.
- Ты хотела, чтобы я оказался джедаем, да? Я тебя разочаровал.
Ууну вздохнула и вновь устремила взгляд вдаль.
- Если бы ты был джиидаи, ты бы сразу напал на меня, - сказала она.
- Ты в этом уверена, и тем не менее спросила? Зачем так рисковать?
- Нет никакого риска. Здесь поблизости спрятаны воины. Я высказала им
свои подозрения.
Она скривилась от досады.
У Энакина встали дыбом волосы. Где они, эти наблюдатели? Он не видел
никого.
- Если ты сдашь им джедая, это освободит тебя от статуса Опозоренной?
- Само по себе - нет, - сказала она немного тоскливо. - Лишь боги могут
изменить мое состояние. Но я бы хотела встретить одного из этих джиидаи. И
обнаружение джиидаи дало бы Йун-Шуно сильный аргумент, чтобы заступиться
за меня.
- Ты уже раньше упоминала ее. Это твоя начальница?
- Это богиня, неверный. Богиня Опозоренных. Единственная, кто может
сделать меня истинной йуужань-вонг.
- О.
- Возвращайся к работе.
Они опять занялись каждый своим делом - она ощипывала цветки, а он
вырезал светляков.
- А как становятся Опозоренными? - спросил Энакин.
- Еще один бестактный вопрос, - сказала Ууну, но теперь уже легким
тоном, хоть и скрываюшим упрек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37