- Не показывайся, - сказал Рапуунг и встал.
- Ке'у! - позвал он.
Сквозь переплетение корней Энакин увидел, как лодочник удивленно
вздернул голову. Он произнес серию слов, которых Энакин не понял, и Вуа
Рапуунг ответил в том же духе. Суденышко стало поворачивать в их сторону,
и Энакин зарылся еще глубже.
Два йуужань-вонга продолжали переговариваться, меж тем как суденышко
подплывало все ближе к берегу.
Чтобы успокоится, Энакин сделал несколько глубоких вдохов. Он только
что думал об осторожности Вуа Рапуунга; настало время подумать о
собственной осторожности. Когда йуужань-вонг перестанет в нем нуждаться?
Сейчас? Когда они доберуться до базы формовщиков? Когда он свершит свою
месть? Это могло случится когда угодно. Он вспомнил то, что сказал Валину
о йуужань-вонгах и их обещаниях. Можно ли верить, что Рапуунг свое
сдержит?
Вдруг Энакин обратил внимание, что те двое перестали разговаривать. Он
уже думал выглянуть наружу, когда послышался громкий всплеск.
- Теперь можешь выйти из укрытия, неверный, - сказал Рапуунг на
бэйсике.
Энакин осторожно вылез из-под корней. Рапуунг стоял на суденышке. Один.
- Куда он делся? - спросил Энакин.
Рапуунг показал на воду по другую сторону суденышка:
- В реку.
- Ты его бросил в реку? Он утонет?
- Нет. Он уже мертв.
- Ты убил его?
- Сломанная шея убила его. Залезай на вангаак, и мы отправляемся.
Энакин какое-то время стоял, пытаясь обуздать свой гнев.
- Зачем ты убил его?
- Потому что оставлять его в живых было непозволительным риском.
Энакина чуть не вырвало. Все же он взобрался на суденышко, стараясь не
смотреть на плавающий рядом труп.
Итак, уже одно ни в чем не повинное, безоружное разумное существо
погибло из-за того, что Энакин спас жизнь Рапуунгу. Сколько их будет еще?
Рапуунг принялся манипулировать набором шишкообразных выступов на
щитке. Энакин предположил, что это нервные узлы или что-то в этом роде.
- Кто это был? - спросил он, когда суденышко лениво повернуло вниз по
течению.
- Опозоренный. Ненужный субъект.
- Ненужных не бывает, - сказал Энакин, пытаясь говорить спокойно.
Рапуунг засмеялся:
- Боги прокляли его от самого рождения. Каждый его вдох был взят
взаймы.
- Но ты знал его.
- Да.
Они неторопливо плыли по реке.
- Откуда ты его знал? - настаивал Энакин. - Что он здесь делал?
- Тралил реку. Это был его обычный маршрут. Раньше он был моим.
- Ты рыболов? - недоверчиво спросил Энакин.
- Среди всего прочего. Зачем столько вопросов?
- Я просто пытаюсь понять, что произошло.
Воин что-то буркнул и замолчал минут на пять. Затем, с большой
неохотой, он повернулся к Энакину:
- Чтобы разыскать тебя, я должен был исчезнуть, и я сымитировал свою
смерть в этой воде. Я сделал так, чтобы они подумали, будто меня сожрал
какой-то водяной зверь. Они отдали мой маршрут Ке'у. Я вернусь и расскажу
историю о том, как я спасся и блуждал в этом чужом мире, пока не набрел на
вангаак без пилота. Я не знаю, что случилось с Ке'у. Может, его убили
джиидаи, может, он столкнулся с той же водяной зверюгой, что и я.
- О. И они пропустят нас сквозь охрану по реке. Но почему они должны
поверить твоей истории?
- Им будет все равно. Это был Опозоренный. До его смерти никому не
будет дела. Даже если они заподозрят, что я зачем-то убил его, никто меня
не станет спрашивать.
- А как ты обьяснишь меня?
Рапуунг гадко ухмыльнулся:
- Никак. Они тебя не увидят.


ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Нен Йим нашла свою наставницу смотрящей в глубины водосборника - то
было сердце, легкие и печень дамютека. По поверхности воды шла легкая рябь
- какая-то местная съедобная рыба исследовала темные просторы. В
водосборнике стоял слабый запах серы, йода и чего-то маслянисто-горелого,
как паленый волос.
Прическа мастера Межань Куад была заплетена в выражение глубокой
медитации, так что Нен Йим остановилась позади нее, ожидая, когда ей
уделят внимание.
В водосборник шлепнулась какая-то капля, прямо под ноги наставнице.
Затем еще одна, и еще.
Когда Межань Куад наконец обернулась, Нен Йим увидела, что это кровь,
капающая из ее ноздрей.
- Приветствую, адепт, - сказала наставница. - Ты искала меня или
водосборник?
- Вас, мастер. Но если хотите, мы можем поговорить в другое время,
когда...
- Лучшего времени не будет, пока не завершится мой цикл
жертвоприношения и не будет удален мой Ваа-тюмор. Ты получила первый
имплантант вчера, верно?
- Да, мастер. Я до сих пор не чувствую его.
- Носи на здоровье. Это одно из древнейших таинств.
Она вздернула голову и посмотрела Нен Йим в лицо:
- Ты хочешь знать, что он делает, Ваа-тюмор?
- Мне достаточно знать, что боги желают этого жертвоприношения от
членов нашей касты, - почтительно ответила Нен Йим.
- Однажды вступив на путь адепта, ты приобщилась к таинству, -
промолвила Межань Куад словно во сне. - Так же как воины придают себе
внешний вид Йун-Йаммуки, так же и мы приобретаем внутренние качества Йун-
Не'Шель, той-что-формирует. Ваа-тюмор - ее древнейший дар нам. Чтобы
создать его, Йун-Не'Шель вырвала фрагмент своего собственного мозга. По
мере роста он моделирует наши клетки, меняет само наше мышление, возносит
нас ближе к разуму и сущности Йун-Не'Шель.
Она вздохнула.
- Это путешествие исполнено страдания. Оно исполнено славы. И, к
сожалению, мы должны вернуться из него, вырезав ее дар из наших тел. Но,
хоть мы и возвращаемся к подобию нашего прежнего облика, каждый раз, когда
мы служим сосудами этой боли и славы, мы меняемся навсегда. Часть этого
остается с нами. До тех пор, пока...
Слова застряли у нее в горле.
- Ты сама это увидишь, - сказала в конце концов Межань Куад. - А теперь
- что ты хотела мне сказать?
Нен Йим огляделась, чтобы удостоверится, что их никто не слышит.
- Здесь вполне безопасно, адепт, - успокоила ее Межань Куад. - Говори
свободно.
- Кажется, я закончила карту нервной системы и структуры мозга джиидаи.
- Это хорошая новость. Весьма похвально. И что ты будешь делать дальше?
- Это зависит от того, какие результаты мы хотим получить. Если мы
хотим добиться ее повиновения, тогда следует использовать имплантанты-
ограничители.
- Зачем тогда мы составляли карту ее нервной системы?
Нен Йим почувствовала, как зашевелилась ее прическа, и попыталась
успокоить ее.
- Не знаю, мастер. Это было ваше распоряжение.
Межань Куад наклонила голову и еле заметно улыбнулась:
- Я не пытаюсь обмануть тебя, адепт. Я избрала тебя по нескольким
весьма специфическим соображениям. О некоторых из них я тебе говорила; об
остальных я умолчала, но подозреваю, что ты достаточно умна, чтобы понять
их. Предположим на миг, что руководящих протоколов нет. Что ты будешь
делать при отсутствии инструкций? Гипотетически.
- Гипотетически, - сказала Нен Йим. У нее было такое чувство, словно
она балансирует над пищеварительными ворсинками моу луура. Ей даже
почудился резкий запах кислоты. Если она ответит правдиво, ее могут
уличить в ереси. Если ее догадки относительно наставницы окажутся
неверными, это будет ее последний разговор в качестве формовщицы и один из
последних в ее жизни.
Но поддаваться страху было нельзя.
- Я модифицировала бы иглокол-раздражитель в соответствии с нашими
представлениями о ее нервной системе, это дало бы нам очень хороший
контроль.
- Зачем?
На этот раз Нен Йим не колебалась. К чему бы этот разговор не привел,
колебаться было поздно.
- Несмотря на проверенность протокола, которому мы следовали, все, что
мы сейчас имеем - лишь эмпирические догадки о том, как функционирует ее
нервная система. Все, что мы сделели - это отобразили неизвестное на
известное. Но "известное" - это нормы, которые годятся для йуужань-вонгов,
а не для людей, а мы уже знаем, что у них отсутствуют некоторые из наших
структур, а конфигурация других не соответствует нашей.
- То есть ты говоришь, что древний протокол бесполезен?
- Нет, мастер Межань Куад. Я бы сказала, что это отправная точка. Там
содержатся некоторые утверждения о работе мозга джиидаи. Я предлагаю
проверить эти утверждения.
- Иными словами, ты ставишь под сомнение протоколы, данные нам богами.
- Да, мастер.
- И ты осознаешь, что это ересь первого порядка.
- Осознаю.
Глаза Межань Куад стали похожи на нефтяные озера, сделавшись
соверщенно непроницаемыми. Долгое время она смотрела в глаза Нен Йим, а
та смотрела в глаза ей - спокойно, не отводя взгляда.
- Я искала такую ученицу, как ты, - сказала наконец наставница-
формовщик. - Я просила богов, чтобы они послали мне тебя. Если ты не та,
кем кажешся, прощенья тебе не будет. Предав меня, ты ничего не выиграешь,
это я тебе обещаю.
Тогда Нен Йим решилась. Мысль о том, что наставница может боятся ее,
никогда не приходила ей в голову.
- Я ваша ученица, - сказала Нен Йим. - Я не предам вас. Я вложила свою
жизнь и свое положение в ваши тринадцать пальцев.
- Они в хорошем месте, адепт, - мягко сказала Межань Куад. - Делай то,
что сейчас предложила. Не говори об этом ни с кем. Если наши результаты
понравятся нашим вождям - уверяю тебя, они не станут присматриваться к
нашим методам. Но мы должны быть осмотрительны. Каждый шаг мы должны
делать с осторожностью.
Она еще раз посмотрела в бассейн и дотронулась до своей головы.
- Когда боль Ваа-тюмора достигнет пика, станут видны цвета, не виданные
никогда прежде, появятся мысли - удивительные и грандиозные... Впрочем, ты
увидишь. Иногда мне почти стыдно, что придется его удалить, хочется
отступить перед этим последним шагом. Хотелось бы знать, когда это
случится со мной, - она послала Нен Йим редкую искреннюю улыбку. - Однажды
боги повелят это. До того я должна сделать для них много работы.
Она охватила плечо Нен Йим четырьмя тонкими пальчиками.
- Пойдем посмотрим на твою юную джиидаи?
Джиидаи смотрела, как они идут к ней. Лишь ее зеленые глаза двигались,
следя за ними; она была похожа на зверя, готового впиться в нежное горло
другого.
- Я бы советовала тебе не нападать на нас с помощью трюков джиидаи, -
сказала ей Межань Куад. - Раздражителю приказано причинить тебе сильные
муки, если с нами что-нибудь случится. Хотя со временем ты придешь к
пониманию муки, но сейчас ты, кажется, ее не любишь, и это безусловно
нарушит твою концентрацию. Мы можем сделать с тобой и худшие вещи.
Глаза джиидаи расширились:
- Я вас понимаю, - сказала она и запнулась, растерявшись еще больше. -
Я говорю не на бэйсике. Это...
- Да, теперь ты говоришь на нашем языке, - произнесла наставница-
формовщик. - Если ты намерена стать одной из нас, то должна разговаривать
на священном языке.
- Стать одной из вас? - презрительно засмеялась джиидаи. - Спасибо, я с
куда большей охотой стану хаттовой слизью.
- Это оттого, что ты воспринимаешь себя как неверную, - корректно
сказала Межань Куад. - Ты не понимаешь нас, а для нас многое непонятно в
тебе и в других джиидаи. Но мы поймем тебя, а ты поймешь нас. Ты станешь
соединительной тканью между йуужань-вонгами и джиидаи, будешь учить обоих.
Благодаря тебе станет возможным понимание обоих путей.
- Это и есть то, чего вы от меня хотите?
- Ты есть путь к миру, - убедительно произнесла Межань Куад.
- Мое похищение не принесет вам мира! - закричала джиидаи.
- Мы не похищали тебя, - сказала Межань Куад. - Мы спасли тебя от
прочих неверных, запомнила?
- Вы скользкие твари, - ответила джиидаи. - Меня схватили лишь для
того, чтобы отдать вам.
Прическа наставницы перестроилась в выражение легкого гнева.
- Память - наиболее податливая вещь, - сказала Межань Куад. - Она имеет
в основном химическую природу. Например, ты теперь знаешь наш язык. Но ты
не учила его.
- Вы вложили его в меня, - сказала джиидаи.
- Да. Твое знание слов, грамматики и синтаксиса. Все это введено в твой
мозг.
- Значит, вы внушаете воспоминания. Большое дело. Мы, джедаи, тоже это
умеем.
- Конечно. Я не сомневаюсь, что с помощью этих способностей джиидаи
можно сбить с толку кого-то столь юного, как ты. Сколько из твоих
воспоминаний настоящих? Сколько сфабрикованных? Как ты можешь знать
разницу?
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду вот что. Сейчас ты думаешь, что ты... как это,
Тахир'аи?
- Меня зовут Тахирай.
- Да. Тахирай, юная джиидаи-кандидат, воспитанная чуждым ей племенем...
- Песчаными Людьми.
- Конечно. Но довольно скоро ты вспомнишь. После того как мы
демонтируем ложную память и уберем отвратительные изменения, сделанные с
твоим телом, ты вспомнишь, кто ты такая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37