Пылающий образ Дьявола стояла между встретившимися мыслями,
ослепительно яркий и живой, настолько, что мрачный разум параноика никогда
не видел такого.
Древние греки знали, что означает механизм отождествления - они
рассказали историю Нарцисса. И на эту приманку попался Джаспер Хорн,
который не мог никого, даже бога отождествить с кем-либо кроме себя. Его
параноидальный эгоизм отражал самого себя в этом эго-образе, и отражался
снова и так до бесконечности, пока Коуди мягко проверял и трогал его мысли
и высматривал первые провалы в сознании.
Наконец Хорн приостановил формирование мысленного образа, который
должен был уничтожить Померанса. Параноик замешкался в нерешительности,
здравый смысл подсказывал ему, что Болди не могут прислать представителя
для капитуляции, а, значит, чувства, предупредившие его о присутствии
Коуди, обманули его. Подобная паника не была внове для Хорна. Это
подтверждало, что его чувства сыграли с ним шутку.
Очень, очень мягко, все еще поддерживая слепящий эго-образ Джаспера
Хорна в качестве переливающейся наживки на снаряженном крючке, Коуди
послал тихие мысли-намеки, проскользнувшие в мерцающее сознание. Сначала
это были довольно правдоподобные мысли, по крайней мере, правдоподобные
для параноика. Убаюканный Хорн наблюдал за эго-образом, который он сам
часто выстраивал, но никогда не видел таким ясным и слепящим. Нарцисс
смотрел на свое отражение в ясной глубине сознания Коуди.
Так, сидя в одиночестве в ресторанном кабинете, Хорн постепенно
ослабил бдительность, и мягкое наступление Коуди перешло в другую область.
Посылаемые Коуди мысли уже были не столь истинны, но все же не были
полностью фальшивыми, чтобы не спугнуть параноика, который считал их
своими собственными.
"У меня и прежде случались такие галлюцинации. Обычно перед тем, как
заснуть. Сейчас они снова у меня. Значит я, должно быть, засыпаю. Я хочу
спать. Мои веки тяжелеют..."
Усыпляющие, монотонные мысли начали подавлять сознание Хорна.
Постепенно нарастала сонливость. Нарцисс смотрел на Нарцисса...
"Спать, спать, - шептала мысль Коуди. - Ты не проснешься, пока я не
прикажу тебе. Более ничего не разбудит тебя. Спи крепко... спи."
Параноик спал.
Коуди изо всех сил побежал по улице. Изо всех Болди Америкэн Гана
ближе всех к исследовательской лаборатории был только он сам, и если нужно
было спасти Померанса, то это была только его задача. И он легко мог
потерпеть неудачу. Джаспер Хорн сидел в гипнотическом сне в людном
ресторане, и в любой момент кто-нибудь мог заговорить с ним или пробудить
его сознание. Гипноз не был глубоким. Несмотря на последние заклинания
Коуди над параноиком, тот мог быть разбужен кем угодно и довольно легко.
Коуди продолжал бежать. Положим, он сумеет вовремя вытащить Померанса
из лаборатории. Сможет ли он вернуться в ресторан прежде, чем проснется
Хорн?
"Нет, - думал Коуди, - гипноз недостаточно глубок. Было бы чудом,
если бы Хорн оставался в этом состоянии более нескольких минут. Если я
смогу спасти Померанса, это будет поистине чудом."
Но как только Хорн осознает, что произошло, он не будет ждать. Он
начнет погром. Здесь, в Америкэн Гане, все к нему готово; он заложил
динамит, и все, что ему оставалось сделать, это нажать на детонатор.
Ладно. Я не могу быть уверен, что я все делаю правильно. Я думаю, что это
так. Я не могу быть уверен. Если я спасу Померанса, то Хорн возможно
начнет погром прежде, чем я вернусь и убью его. Но я не могу позволить
Померансу погибнуть; он может решить проблему Индуктора.
"Торопись!"
Он бежал к группе длинных приземистых зданий. Он знал дорогу; он
видел ее в сознании Хорна. Он подбежал к одному из зданий, рывком
распахнул дверь и оказался в лаборатории.
Сухопарый седоволосый человек в запачканном халате повернулся и
уставился на него. Это был Померанс; ни один телепат никогда бы не ошибся,
опознавая человека. Это был Померанс - и как только Коуди понял это, он
почувствовал и то, что за два квартала от них, в Закусочной "Вертолетная
Лопасть" Джаспер Хорн шевельнулся, проснулся и в приступе внезапной паники
потянулся к сознанию Померанса.
Коуди мгновенно бросился через длинную лабораторию. Позади Померанса
почти вровень с полом располагались окна, открытые к горячему солнцу,
голубому небу и высохшей коричневой траве. Если бы они смогли достичь
окна...
Коуди показалось, что он вообще не потратил времени на бег. Время
остановилось, но все же бесконечно тянулось время другого рода, пока в
далеком сознании параноика он видел выстраивающееся уравнение подрыва,
включающее взрыватель бомбы. Сейчас уравнение готово. Сейчас время
остановится одним разрывающим мгновением смерти.
Но время еще оставалось. Коуди послал безмолвный призыв, вызов,
звеневший тревожным колоколом в мозгу каждого Болди в Америкэн Гане. В то
же мгновение он дотянулся до Померанса и использовал весь свой разгон,
чтобы подхватить его, рванувшись к окну. Пол перекосился у него под
ногами, и воздух рванулся наружу впереди первой безмолвной волны сжатия,
разбегавшейся от места взрыва.
Окно разрасталось перед ним, яркое, высокое, разделенное на мелкие
стекла. Плечо Коуди ударило в него, он почувствовал, как дерево и стекло
беззвучно разлетаются от страшного раскаленного рвущего рева взрыва,
перекрывшего все возможные звуки.
Все вокруг потонуло в слепящей белизне взрыва, и, пролетев через
стекло, он почувствовал под собой пустоту.
Он с Померансом летел сквозь горячий и сухой воздух улицы, и мрак,
мрак при полном солнечном свете, окружал их, а стекло сыпалось дождем, и
рев взрыва все продолжался и продолжался вечно...
Перед закусочной "Вертолетная Лопасть" дрались двое приезжих. Джаспер
Хорн в толпе что-то прошептал себе под нос. Кто-то другой повторил это
громче. Один из приезжих резко вспыхнул. (Это была фраза-взрыватель, с
такой же точностью вызвавшая агрессивность у этого человека, с какой
уравнение подорвало бомбу.) В тот же момент кинжал был выхвачен из ножен,
и в середине шумного круга стала готовиться полноценная дуэль. Победителем
вышел бородатый человек с волосатой грудью и лысеющей головой. Ножом он
владел очень точно и уверенно. Слишком уверенно, громким шепотом заметил
Джаспер Хорн. Шепот облетел круг. Кто угодно мог выиграть дуэль, если он
мог читать человеческие мысли. Если Они умеют отращивать пальцы, то,
возможно, умеют и растить волосы.
Джаспер Хорн сказал что-то, что-то точно рассчитанное, стоявшему
рядом потенциальному вожаку толпы.
Тот нахмурился, выругался и сделал шаг вперед. Он ловко подскочил к
победителю сзади, когда тот убирал свой кинжал. Нож, крутясь, отлетел к
тротуару. Трое набросились на упавшего лысого мужчину. Двое держали его,
пока третий пытался выдернуть волосы на краю лысины. Они не поддавались.
Жертва яростно ревела и сопротивлялась столь мощно, что четверо из пяти
наблюдателей были отброшены. Один из них уронил свой парик...
Это не был сон, и не было бодрствованием. Это было Забвение. Он
плавал в бесконечности, в единственно возможном для телепата уединении, в
котором он хотел бы оставаться навечно. Но он был телепатом. Он не мог,
даже при всей скрытой быстроте своего ума, изображать что-либо фальшивое,
ведь его сознание было довольно открыто - по крайней мере, для носителей
такого же, как у него. шлема Немых.
И все же было трудно пробудиться. Трудно было заставить себя встать и
по собственному желанию принять на себя все возможные ждущие его ноши -
новые и прежние. Если бы он всю жизнь прожил так, как он провел последнюю
запомнившуюся секунду, без всякой нерешительности и неопределенности,
только с определенной потребностью в физическом действии (жив ли Померанс,
- спросило что-то в просыпающемся сознании), тогда было бы легко вырвать
себя из теплой серой тишины, которая была столь бесконечно наполнена
отдыхом, что не было даже снов (но Померанс?).
И как всегда мысль о другом человеке подкрепила что-то в самом Коуди
и подняла его с утомленным упорством. Он мгновенно сориентировался. Он
мгновенно сориентировался. Ему не приходилось зависеть только от своих
сонных и неясных ощущений. По всем Пещерам и над ними, и в вертолетах в
высоте, было шевелящееся и неприятное ощущение срочности и тревожное
движение, и каждый разум содержал одну и ту же мысль, какие бы другие
мысли не занимали верхние слои сознания.
Эта была мысль: "погром".
Коуди лишь спросил:
"Должен ли я был убить Хорна вместо того, чтобы спасать Померанса?"
Но он не стал ждать ответа. В конце концов, это было его собственное
решение. Он открыл глаза (зная на какой больничной койке в каком секторе
пещер он лежит) и поднял глаза на круглое красное лицо Алленби.
- Померанс? - спросил он.
- Жив, - без слов ответил психолог. - Некоторые из Болди Америкэн
Гана добрались до вас сразу после взрыва. Нужно было спешить. Хорн начал
погром. Но у них был наготове быстрый вертолет, и они оказывали тебе и
Померансу первую помощь уже в дороге. Это было два дня назад.
- Два дня?
- Померанс был без сознания лишь несколько часов. Но тебя мы до сих
пор не будили - тебе это было необходимо. Однако, я думаю, ты будешь жить,
если ты в этом сомневаешься.
- Как долго проживет каждый из нас? - мысленно прошептал Коуди.
- Вставай и одевайся, - приказал Алленби. - Есть работа. Вот твоя
одежда. Как долго? Я не знаю. Погром растет уже два дня. Параноики все
очень тщательно запланировали. На сей раз это похоже на всеобщий погром,
Джефф. Но теперь у нас есть Померанс. И мне кажется, у нас будет Индуктор.
- Но Померанс не один из нас.
- Он все равно с нами. Слава Богу, не все люди - враги Болди. Как
только Померанс разобрался в ситуации, он добровольно предложил любую
возможную помощь. Так что пойдем. Мы готовы испытать Индуктор. Мне
хотелось, чтобы ты при этом присутствовал. Сможешь?
Коуди кивнул. Он был неловок и довольно слаб, и во многих местах под
напыленными пластиковыми повязками чувствовал боль, но встать и пройтись
было приятно. Он последовал за Алленби к выходу и пошел по коридору.
Озабоченное, нетерпеливое шевеление мыслей окружало его. Он вспомнил о
Люси. Не все люди - враги Болди. "И не все Болди - враги людей", - добавил
он, думая о том, что было сделано для таких людей, как Люси, приговоренных
к пожизненному заключению в Пещерах.
- Она будет там - в лаборатории, - сказал Алленби Джеффу. - Она
вызвалась стать одной из подопытных. Используя разработки Померанса, мы
построили упрощенный Индуктор... по крайней мере, мы начали с его
разработок и продолжали все вместе, все наши ученые. Вот это была работа!
Я надеюсь... - Мысль о погроме на миг затмила сознание Алленби и была
подавлена. Я найду время, Кассий, я найду время... - подумал Коуди.
- Да, - согласился психолог. - Потом, Джефф. Потом. Индуктор - наша
нынешняя цель. Больше ничего. Ты не думал о Джаспере Хорне с тех пор, как
проснулся, не так ли?
Коуди осознал, что действительно этого не делал. Теперь, когда он это
сделал, он увидел лидера параноиков как что-то далекое и безликое,
движущаяся фигурка в огромной сложной сцене, но уже не заряженная эмоциями
цель его ненависти.
- Мне кажется, я не чувствую необходимости убивать его, - согласился
Коуди. - Он больше не имеет значения. Худшее, что он мог сделать, это
начать погром, и он это сделал. Я бы убил его, если бы мне представилась
возможность, но теперь по другой причине. - Он взглянул на Алленби. -
Сработает ли Индуктор? - спросил он.
- Именно это мы и собираемся узнать. Но он должен... должен, - сказал
Алленби, открывая боковую дверь в коридоре. Следом за психологом Коуди
вошел в одну из пещер, в которой была оборудована экспериментальная
лаборатория.
В пещере происходило многое, но Коуди не отвлекался на внешние
чувственные впечатления; он сразу повернулся в ту сторону, где с ребенком
на руках стояла Люси. Он быстро подошел к ней. Заглянул в ее сознание и
сдержал себя. Могло быть слишком многое, что он не хотел знать ни сейчас,
ни потом.
- Эти повязки ничего не значат, - сказал Коуди. - Я отлично себя
чувствую.
- Они говорили мне, - сказала Люси. - Это был единственный случай,
когда я радовалась телепатии. Я знала, что они действительно могли сказать
мне, все ли у тебя в порядке - даже если ты был без сознания.
Он обнял ее одной рукой, глядя на спящего ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
ослепительно яркий и живой, настолько, что мрачный разум параноика никогда
не видел такого.
Древние греки знали, что означает механизм отождествления - они
рассказали историю Нарцисса. И на эту приманку попался Джаспер Хорн,
который не мог никого, даже бога отождествить с кем-либо кроме себя. Его
параноидальный эгоизм отражал самого себя в этом эго-образе, и отражался
снова и так до бесконечности, пока Коуди мягко проверял и трогал его мысли
и высматривал первые провалы в сознании.
Наконец Хорн приостановил формирование мысленного образа, который
должен был уничтожить Померанса. Параноик замешкался в нерешительности,
здравый смысл подсказывал ему, что Болди не могут прислать представителя
для капитуляции, а, значит, чувства, предупредившие его о присутствии
Коуди, обманули его. Подобная паника не была внове для Хорна. Это
подтверждало, что его чувства сыграли с ним шутку.
Очень, очень мягко, все еще поддерживая слепящий эго-образ Джаспера
Хорна в качестве переливающейся наживки на снаряженном крючке, Коуди
послал тихие мысли-намеки, проскользнувшие в мерцающее сознание. Сначала
это были довольно правдоподобные мысли, по крайней мере, правдоподобные
для параноика. Убаюканный Хорн наблюдал за эго-образом, который он сам
часто выстраивал, но никогда не видел таким ясным и слепящим. Нарцисс
смотрел на свое отражение в ясной глубине сознания Коуди.
Так, сидя в одиночестве в ресторанном кабинете, Хорн постепенно
ослабил бдительность, и мягкое наступление Коуди перешло в другую область.
Посылаемые Коуди мысли уже были не столь истинны, но все же не были
полностью фальшивыми, чтобы не спугнуть параноика, который считал их
своими собственными.
"У меня и прежде случались такие галлюцинации. Обычно перед тем, как
заснуть. Сейчас они снова у меня. Значит я, должно быть, засыпаю. Я хочу
спать. Мои веки тяжелеют..."
Усыпляющие, монотонные мысли начали подавлять сознание Хорна.
Постепенно нарастала сонливость. Нарцисс смотрел на Нарцисса...
"Спать, спать, - шептала мысль Коуди. - Ты не проснешься, пока я не
прикажу тебе. Более ничего не разбудит тебя. Спи крепко... спи."
Параноик спал.
Коуди изо всех сил побежал по улице. Изо всех Болди Америкэн Гана
ближе всех к исследовательской лаборатории был только он сам, и если нужно
было спасти Померанса, то это была только его задача. И он легко мог
потерпеть неудачу. Джаспер Хорн сидел в гипнотическом сне в людном
ресторане, и в любой момент кто-нибудь мог заговорить с ним или пробудить
его сознание. Гипноз не был глубоким. Несмотря на последние заклинания
Коуди над параноиком, тот мог быть разбужен кем угодно и довольно легко.
Коуди продолжал бежать. Положим, он сумеет вовремя вытащить Померанса
из лаборатории. Сможет ли он вернуться в ресторан прежде, чем проснется
Хорн?
"Нет, - думал Коуди, - гипноз недостаточно глубок. Было бы чудом,
если бы Хорн оставался в этом состоянии более нескольких минут. Если я
смогу спасти Померанса, это будет поистине чудом."
Но как только Хорн осознает, что произошло, он не будет ждать. Он
начнет погром. Здесь, в Америкэн Гане, все к нему готово; он заложил
динамит, и все, что ему оставалось сделать, это нажать на детонатор.
Ладно. Я не могу быть уверен, что я все делаю правильно. Я думаю, что это
так. Я не могу быть уверен. Если я спасу Померанса, то Хорн возможно
начнет погром прежде, чем я вернусь и убью его. Но я не могу позволить
Померансу погибнуть; он может решить проблему Индуктора.
"Торопись!"
Он бежал к группе длинных приземистых зданий. Он знал дорогу; он
видел ее в сознании Хорна. Он подбежал к одному из зданий, рывком
распахнул дверь и оказался в лаборатории.
Сухопарый седоволосый человек в запачканном халате повернулся и
уставился на него. Это был Померанс; ни один телепат никогда бы не ошибся,
опознавая человека. Это был Померанс - и как только Коуди понял это, он
почувствовал и то, что за два квартала от них, в Закусочной "Вертолетная
Лопасть" Джаспер Хорн шевельнулся, проснулся и в приступе внезапной паники
потянулся к сознанию Померанса.
Коуди мгновенно бросился через длинную лабораторию. Позади Померанса
почти вровень с полом располагались окна, открытые к горячему солнцу,
голубому небу и высохшей коричневой траве. Если бы они смогли достичь
окна...
Коуди показалось, что он вообще не потратил времени на бег. Время
остановилось, но все же бесконечно тянулось время другого рода, пока в
далеком сознании параноика он видел выстраивающееся уравнение подрыва,
включающее взрыватель бомбы. Сейчас уравнение готово. Сейчас время
остановится одним разрывающим мгновением смерти.
Но время еще оставалось. Коуди послал безмолвный призыв, вызов,
звеневший тревожным колоколом в мозгу каждого Болди в Америкэн Гане. В то
же мгновение он дотянулся до Померанса и использовал весь свой разгон,
чтобы подхватить его, рванувшись к окну. Пол перекосился у него под
ногами, и воздух рванулся наружу впереди первой безмолвной волны сжатия,
разбегавшейся от места взрыва.
Окно разрасталось перед ним, яркое, высокое, разделенное на мелкие
стекла. Плечо Коуди ударило в него, он почувствовал, как дерево и стекло
беззвучно разлетаются от страшного раскаленного рвущего рева взрыва,
перекрывшего все возможные звуки.
Все вокруг потонуло в слепящей белизне взрыва, и, пролетев через
стекло, он почувствовал под собой пустоту.
Он с Померансом летел сквозь горячий и сухой воздух улицы, и мрак,
мрак при полном солнечном свете, окружал их, а стекло сыпалось дождем, и
рев взрыва все продолжался и продолжался вечно...
Перед закусочной "Вертолетная Лопасть" дрались двое приезжих. Джаспер
Хорн в толпе что-то прошептал себе под нос. Кто-то другой повторил это
громче. Один из приезжих резко вспыхнул. (Это была фраза-взрыватель, с
такой же точностью вызвавшая агрессивность у этого человека, с какой
уравнение подорвало бомбу.) В тот же момент кинжал был выхвачен из ножен,
и в середине шумного круга стала готовиться полноценная дуэль. Победителем
вышел бородатый человек с волосатой грудью и лысеющей головой. Ножом он
владел очень точно и уверенно. Слишком уверенно, громким шепотом заметил
Джаспер Хорн. Шепот облетел круг. Кто угодно мог выиграть дуэль, если он
мог читать человеческие мысли. Если Они умеют отращивать пальцы, то,
возможно, умеют и растить волосы.
Джаспер Хорн сказал что-то, что-то точно рассчитанное, стоявшему
рядом потенциальному вожаку толпы.
Тот нахмурился, выругался и сделал шаг вперед. Он ловко подскочил к
победителю сзади, когда тот убирал свой кинжал. Нож, крутясь, отлетел к
тротуару. Трое набросились на упавшего лысого мужчину. Двое держали его,
пока третий пытался выдернуть волосы на краю лысины. Они не поддавались.
Жертва яростно ревела и сопротивлялась столь мощно, что четверо из пяти
наблюдателей были отброшены. Один из них уронил свой парик...
Это не был сон, и не было бодрствованием. Это было Забвение. Он
плавал в бесконечности, в единственно возможном для телепата уединении, в
котором он хотел бы оставаться навечно. Но он был телепатом. Он не мог,
даже при всей скрытой быстроте своего ума, изображать что-либо фальшивое,
ведь его сознание было довольно открыто - по крайней мере, для носителей
такого же, как у него. шлема Немых.
И все же было трудно пробудиться. Трудно было заставить себя встать и
по собственному желанию принять на себя все возможные ждущие его ноши -
новые и прежние. Если бы он всю жизнь прожил так, как он провел последнюю
запомнившуюся секунду, без всякой нерешительности и неопределенности,
только с определенной потребностью в физическом действии (жив ли Померанс,
- спросило что-то в просыпающемся сознании), тогда было бы легко вырвать
себя из теплой серой тишины, которая была столь бесконечно наполнена
отдыхом, что не было даже снов (но Померанс?).
И как всегда мысль о другом человеке подкрепила что-то в самом Коуди
и подняла его с утомленным упорством. Он мгновенно сориентировался. Он
мгновенно сориентировался. Ему не приходилось зависеть только от своих
сонных и неясных ощущений. По всем Пещерам и над ними, и в вертолетах в
высоте, было шевелящееся и неприятное ощущение срочности и тревожное
движение, и каждый разум содержал одну и ту же мысль, какие бы другие
мысли не занимали верхние слои сознания.
Эта была мысль: "погром".
Коуди лишь спросил:
"Должен ли я был убить Хорна вместо того, чтобы спасать Померанса?"
Но он не стал ждать ответа. В конце концов, это было его собственное
решение. Он открыл глаза (зная на какой больничной койке в каком секторе
пещер он лежит) и поднял глаза на круглое красное лицо Алленби.
- Померанс? - спросил он.
- Жив, - без слов ответил психолог. - Некоторые из Болди Америкэн
Гана добрались до вас сразу после взрыва. Нужно было спешить. Хорн начал
погром. Но у них был наготове быстрый вертолет, и они оказывали тебе и
Померансу первую помощь уже в дороге. Это было два дня назад.
- Два дня?
- Померанс был без сознания лишь несколько часов. Но тебя мы до сих
пор не будили - тебе это было необходимо. Однако, я думаю, ты будешь жить,
если ты в этом сомневаешься.
- Как долго проживет каждый из нас? - мысленно прошептал Коуди.
- Вставай и одевайся, - приказал Алленби. - Есть работа. Вот твоя
одежда. Как долго? Я не знаю. Погром растет уже два дня. Параноики все
очень тщательно запланировали. На сей раз это похоже на всеобщий погром,
Джефф. Но теперь у нас есть Померанс. И мне кажется, у нас будет Индуктор.
- Но Померанс не один из нас.
- Он все равно с нами. Слава Богу, не все люди - враги Болди. Как
только Померанс разобрался в ситуации, он добровольно предложил любую
возможную помощь. Так что пойдем. Мы готовы испытать Индуктор. Мне
хотелось, чтобы ты при этом присутствовал. Сможешь?
Коуди кивнул. Он был неловок и довольно слаб, и во многих местах под
напыленными пластиковыми повязками чувствовал боль, но встать и пройтись
было приятно. Он последовал за Алленби к выходу и пошел по коридору.
Озабоченное, нетерпеливое шевеление мыслей окружало его. Он вспомнил о
Люси. Не все люди - враги Болди. "И не все Болди - враги людей", - добавил
он, думая о том, что было сделано для таких людей, как Люси, приговоренных
к пожизненному заключению в Пещерах.
- Она будет там - в лаборатории, - сказал Алленби Джеффу. - Она
вызвалась стать одной из подопытных. Используя разработки Померанса, мы
построили упрощенный Индуктор... по крайней мере, мы начали с его
разработок и продолжали все вместе, все наши ученые. Вот это была работа!
Я надеюсь... - Мысль о погроме на миг затмила сознание Алленби и была
подавлена. Я найду время, Кассий, я найду время... - подумал Коуди.
- Да, - согласился психолог. - Потом, Джефф. Потом. Индуктор - наша
нынешняя цель. Больше ничего. Ты не думал о Джаспере Хорне с тех пор, как
проснулся, не так ли?
Коуди осознал, что действительно этого не делал. Теперь, когда он это
сделал, он увидел лидера параноиков как что-то далекое и безликое,
движущаяся фигурка в огромной сложной сцене, но уже не заряженная эмоциями
цель его ненависти.
- Мне кажется, я не чувствую необходимости убивать его, - согласился
Коуди. - Он больше не имеет значения. Худшее, что он мог сделать, это
начать погром, и он это сделал. Я бы убил его, если бы мне представилась
возможность, но теперь по другой причине. - Он взглянул на Алленби. -
Сработает ли Индуктор? - спросил он.
- Именно это мы и собираемся узнать. Но он должен... должен, - сказал
Алленби, открывая боковую дверь в коридоре. Следом за психологом Коуди
вошел в одну из пещер, в которой была оборудована экспериментальная
лаборатория.
В пещере происходило многое, но Коуди не отвлекался на внешние
чувственные впечатления; он сразу повернулся в ту сторону, где с ребенком
на руках стояла Люси. Он быстро подошел к ней. Заглянул в ее сознание и
сдержал себя. Могло быть слишком многое, что он не хотел знать ни сейчас,
ни потом.
- Эти повязки ничего не значат, - сказал Коуди. - Я отлично себя
чувствую.
- Они говорили мне, - сказала Люси. - Это был единственный случай,
когда я радовалась телепатии. Я знала, что они действительно могли сказать
мне, все ли у тебя в порядке - даже если ты был без сознания.
Он обнял ее одной рукой, глядя на спящего ребенка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35