Природу репчатого лука, если быть точным.
— Лука? — Изрезанное морщинами лицо Нарсеса сильно сморщилось от недоумения, так что он стал еще больше похож на рептилию, чем обычно. — Лука?
— Лука. — Шанга наклонился и взял толстую пачку документов, лежавшую рядом с ним. Он поднес бумаги к лицу Нарсеса и слегка потряс ими. — Это официальный отчет об убийстве моей семьи. Нанда Лал, как ты, вероятно, знаешь, лично руководил расследованием. — Царь раджпутов положил пачку документов на ковер перед собой. — Это очень тщательный и полный отчет, как и следует ожидать от Нанды Лала и его главных следователей. Поистине исчерпывающий. Ни единую деталь не оставили неотмеченной, за исключением точной природы ран. Они описываются в той мере, насколько это возможно.
На мгновение на его лице появилась боль.
— Предполагаю, что эти детали есть в отдельном приложении, которое Нанда Лал милостиво не включил в предназначенную мне копию отчета. Словно я не понимаю неизбежную судьбу моей жены и детей в руках подобных существ. — Тут Шанга почти зарычал.
Раджпут выпрямился. Несмотря на то что он сидел на подушках, а Нарсес на стуле, Рана Шанга, казалось, возвышается над старым евнухом.
— Но есть одна маленькая деталь, которая ставит меня в тупик. А теперь я изучил этот отчет очень тщательно, бесконечное количество раз перечитывая его от начала и до конца. Дело касается репчатого лука.
Увидев выражение лица Нарсеса, который до сих пор не мог понять, при чем тут репчатый лук, Рана Шанга вымученно улыбнулся.
— Видишь ли, в отчет Нанды Лала включен исчерпывающий список всего, что было найдено. В этом списке есть остатки небольшого сундучка, в котором моя жена всегда держала приправы. Ничего особенного в этом сундучке не хранилось. Бандитам нет смысла его воровать, и они его не украли.
Нарсес совершенно ничего не понимал. Что, несомненно, приводило старого шпиона в ярость. Но он продолжал слушать Шангу, не протестуя и не позволяя гневу отразиться на лице. Нарсес не был дураком. И он понял — хотя не представлял, откуда это придет, — что над ним нависла угроза уничтожения. Подобно волне прилива, вот-вот готовой обрушиться на слепого.
— Бандиты не стали бы красть что-либо из того, что хранилось в этом сундучке, Нарсес. За исключением, возможно, небольших пакетиков с травами и специями. Предполагаю, что они могли бы представлять для кушанов какую-то ценность. Но по большей части в сундучке лежал репчатый лук. Моя жена очень любила добавлять в пищу лук.
Шанга бросил взгляд на документы.
— Очевидно, судя по обгоревшим вещам, бандиты украли и лук тоже. Отчет Нанды Лала настолько полный, что следователи даже взвесили пепел и описали все, что не рассыпалось у них в руках. Нет никакого упоминания о луке. Который, в конце концов, не мог сгореть полностью. И нет кое-чего еще, что не должно было пропасть и не могло сгореть — ножичка, которым моя жена всегда пользовалась, когда резала лук.
— Бандиты, — хрипло произнес Нарсес. — Они крадут все что угодно.
Рана Шанга покачал головой.
— Я думаю, что знаю о бандитах с гор и пустынь больше, чем ты, Нарсес. Маловероятно, что они украдут лук, и тем более — простой нож. Единственное, в чем у этих мужчин — и их женщин — нет недостатка, так это в клинках. А если бы и был, то они не могли бы стать бандитами.
Царь опустил свои большие и сильные руки на документы.
— Здесь не упоминается нож, Нарсес. Нанда Лал и его люди никак не могли просмотреть нож во время такого тщательного осмотра. Да, он был маленьким и самым обычным, но не настолько же крошечным, и вдобавок — очень крепким. По меньшей мере, лезвие сохранилось бы в огне. Нож сделал раджпутский крестьянин в подарок моей жене на свадьбу. Она обожала его, несмотря на простоту. Время от времени я предлагал заменить его на гораздо лучший, но она отказывалась. — Шанга сделал глубокий вдох, словно старался держать себя в руках. — Она всегда говорила, что этот нож — и только этот нож — позволяет ей смеяться над луком.
Увидев напряженную позу Нарсеса — евнух, несмотря на старое тело, казался высеченным из камня, — Шанга рассмеялся.
— О, определенно Нанда Лал сам никогда бы не заметил отсутствие лука и ножа. Откуда ему или его шпионам что-то знать об этом? Мы с женой часто шутили на эту тему. Для всех остальных, даже для наших слуг, это был один из многочисленных ножей на кухне.
— Несомненно, он не заметил его отсутствия, — Нарсес говорил даже не хрипло, он чуть ли не давился словами. — Несомненно. — Таким голосом лягушка может молить о скорейшем наступлении родов.
— Несомненно, — подтвердил Шанга. — Конечно, я не видел оснований говорить с ним на эту тему. Что Нанда Лал — всемогущий начальник шпионской сети и член правящей династии, знает о луке и ножах, которыми его режут?
— Ничего, — прохрипел Нарсес.
— И впрямь ничего.
Впервые за время их разговора Ране Шанге изменило самообладание. Его глаза, смотревшие прямо на Нарсеса, стали темными прудами чистой агонии, умолявшими об облегчении.
Нарсес потер лицо рукой.
— Я поклялся не говорить ничего, кроме правды, царь раджпутов. Самой Великой Госпоже Сати. Как ты знаешь.
Шанга с серьезным видом кивнул. Нарсесу подумалось, что с именно так человек подставляет шею под топор палача.
— Ну тогда дай мне иллюзию, — прошептал раджпут. — Если не можешь дать правду.
Нарсес резко встал.
— Я не могу сделать ни того, ни другого, Рана Шанга. Я ничего не знаю о философии. Ничего не знаю о луке и ножах, которыми его режут. Пожалуйста, пригласи своего слугу, чтобы он проводил меня обратно.
Голова Шанги все еще оставалась склоненной.
— Пожалуйста, — прошептал он. — Я чувствую себя так, словно умираю.
— Ничего, — настаивал Нарсес. — Ничего, что могло бы выдержать проницательность величайшего в мире мастера по выуживанию правды. Великой Госпожи Сати, Рана Шанга.
— Пожалуйста, — шепот был едва слышим. Нарсес повернулся к двери и нахмурился.
— Где же этот слуга? Я уверяю тебя, царь Раджпутаны, что не потерпел бы такой нерасторопности от своих слуг. По правде говоря, моя проблема как раз в обратном. Меня мучают слуги, которые слишком угодливы. И склонны к преувеличениям, в особенности — к сентиментальности. В особенности — один из них. У меня найдутся для него очень суровые слова, уверяю тебя, когда я в следующий раз его увижу.
С этим Нарсес покинул помещение. Он легко нашел дорогу из покоев Шанги. Можно было сказать, что он пронесся по коридорам, как старая антилопа, убегающая от тигра.
Оставшись один, Шанга медленно поднял голову. Если бы кто-то его увидел, то сказал бы, что его глаза мерцают. С растущим облегчением — и яростью, в которой не место угасающему страху. Словно тигр, думающий, что оказался пойманным в клетку, обнаружил: охотник был так неосторожен, что оставил ее незапертой.
Ситуация, которая, как все знают, не предвещает охотнику ничего хорошего.
Глава 40
ПЕНДЖАБ
Осень 533 года н.э.
Несмотря на возражения своих офицеров и телохранителей, Велисарий настоял на том, чтобы остаться на одном из бастионов, когда малва начали массированную атаку на его укрепления. Дальнейшие планы Велисария в значительной степени основывались на его оценке эффективности митральез — это будет первый раз, когда оружие протестируют в боевых условиях. Он лично хотел посмотреть на них в действии.
Велисарий заблокировал разум от грохота мортир и огня артиллерии, а главное — от резких выстрелов винтовок снайперов Феликса, стрелявших в гренадеров малва. Велисарий сконцентрировался на наблюдении за митральезами и на том, как они работают.
Митральеза — или митральеза Монтини, если называть ее правильно — была самым простейшим видом пулемета, если не считать «орган» , изначально спроектированный еще Леонардо да Винчи. Подобно органу, в митральезе использовались фиксированные стволы вместо крутящихся. Но, в отличие от своего более примитивного предшественника, митральеза могла стрелять последовательно, а не одновременным залпом, и выпускать гораздо больше снарядов за определенный промежуток времени.
Велисарий наблюдал, как заряжают митральезу еще одной пластиной и отправляют ту на место при помощи запорного рычага. Пластина содержала тридцать семь бумажных патронов, проскользнувших в тридцать семь стволов орудия. Мгновение спустя, чуть-чуть повернув орудие, один человек начал, нажимая на курок, отправлять патроны на место, в то время как другой, используя грубое приспособление — деревянный блок — для защиты рук, стучал по стволу, чтобы снимать солдат малва, собравшихся в кучу внутри рва ниже стены, соединяющей бастионы.
Велисарий хотел получить более продвинутый тип пулемета, что-то по принципу пулемета Гатлинга , который показал ему Эйд и который он сам в деталях описывал Иоанну Родосскому. Но все эксперименты Иоанна с вращающимися стволами — и в еще гораздо большей степени с пулеметами, использующими ленты, такими как «Максим», — напоролись на нерешаемую проблему. Римские технологии были достаточно хороши, чтобы делать оружие. Возможно, немного оружия, но достаточно. Проблема была в боеприпасах. Все пулеметы с вращающимися стволами и лентами подачи нуждались в твердых латунных патронах. Ремесленники Иоанна могли производить такие патроны, но слишком мало. Как часто показывала практика, такие проекты просто не могли быть введены в массовое производство.
Римская техническая база шестого столетия была слишком узкой. У них не хватало орудий труда, чтобы изготавливать орудия труда для производства орудий труда. Точно так же, как не хватало ремесленников, которые смогли бы их правильно использовать, даже если бы они и существовали. Это была реальность, с которой не справиться за несколько лет, несмотря на энциклопедические знания Эйда.
Поскольку «пулемет», который за несколько минут растрачивал на поле боя весь боезапас, совершенно бесполезен, Велисарий склонился к проекту Монтини. То небольшое количество латунных патронов, которое могло быть произведено, сохранялось для орудий Пакла, установленных на судах. Для митральез, в которых использовалась пластина с зафиксированными в определенном положении тридцатью семью патронами, латуни не требовалось. А у Рима на самом деле было много дешевой рабочей силы, в особенности в густозаселенной Александрии. Простых бумажных патронов можно было изготовить достаточно, чтобы обеспечивать митральезы достаточным количеством боеприпасов для крупных сражений.
Это было несколько громоздкое и тяжелое орудие, но когда Велисарий наблюдал за ним в действии, то чувствовал удовлетворение: оно послужит своим целям. Две митральезы, бившие по малва вдоль соединяющей бастионы стены — по одной с каждого из двух бастионов, — вносили сумятицу и панику в тесно сгрудившиеся и незащищенные войска. Солдаты бросали со стен гранаты, установленные под острым углом к самим бастионам полевые орудия выпускали крупную картечь, и вода внутри рва, где сотни малва уже лежали мертвыми, стала кровавой.
Удовлетворенный этой частью сражения Велисарий начал присматриваться к снайперам. В каждом бастионе находилось примерно по дюжине таких людей, их главной обязанностью было целиться в солдат малва, несших гранаты или сумки с зарядами. Или, возможно, — хотя Велисарий пока ни разу не видел, чтобы малва использовали такое оружие — пытались под стенами настроить свою версию стреляющей огнем пушки, спроектированной Иоанном Родосским для «Победительницы».
Полководец не завидовал заданию снайперов. Они стреляли из грубых ружей, заряжающихся с дула — опять же, из-за сурового недостатка латунных патронов, — и во время выстрела происходила определенная утечка пороха вверх от зарядного механизма. Вскоре у каждого снайпера чернело лицо и на лбу появлялись ожоги.
Естественно, другим недостатком для снайпера являлось особое внимание врага. Пока Велисарий наблюдал, один из стрелков на стене бастиона внезапно повалился мертвым на утрамбованную землю. Он представлял собой массу разбитой плоти и крови, а мозги вытекали у него из разбитого черепа. Ужасные раны выглядели так, словно стреляли из нескольких мушкетов одновременно. Феликс яростно выругался.
— Это проклятые органы! Я на них не рассчитывал. Но, в любом случае, их не так много.
Игнорируя протесты телохранителей — Исаака и Приския, — Велисарий подполз к внутренней стороне бастиона и выставил перископ за стену. Через несколько секунд он заметил то, что хотел.
Малва оказались достаточно разумными и учитывали свое количественное преимущество над римлянами, поэтому выбрали органы, а не митральезы. Органы были еще грубее — самое примитивное быстро стреляющее огнестрельное оружие, — но у них имелось огромное преимущество — их легко производить в большом количестве, используя имеющиеся в наличии навыки и материалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
— Лука? — Изрезанное морщинами лицо Нарсеса сильно сморщилось от недоумения, так что он стал еще больше похож на рептилию, чем обычно. — Лука?
— Лука. — Шанга наклонился и взял толстую пачку документов, лежавшую рядом с ним. Он поднес бумаги к лицу Нарсеса и слегка потряс ими. — Это официальный отчет об убийстве моей семьи. Нанда Лал, как ты, вероятно, знаешь, лично руководил расследованием. — Царь раджпутов положил пачку документов на ковер перед собой. — Это очень тщательный и полный отчет, как и следует ожидать от Нанды Лала и его главных следователей. Поистине исчерпывающий. Ни единую деталь не оставили неотмеченной, за исключением точной природы ран. Они описываются в той мере, насколько это возможно.
На мгновение на его лице появилась боль.
— Предполагаю, что эти детали есть в отдельном приложении, которое Нанда Лал милостиво не включил в предназначенную мне копию отчета. Словно я не понимаю неизбежную судьбу моей жены и детей в руках подобных существ. — Тут Шанга почти зарычал.
Раджпут выпрямился. Несмотря на то что он сидел на подушках, а Нарсес на стуле, Рана Шанга, казалось, возвышается над старым евнухом.
— Но есть одна маленькая деталь, которая ставит меня в тупик. А теперь я изучил этот отчет очень тщательно, бесконечное количество раз перечитывая его от начала и до конца. Дело касается репчатого лука.
Увидев выражение лица Нарсеса, который до сих пор не мог понять, при чем тут репчатый лук, Рана Шанга вымученно улыбнулся.
— Видишь ли, в отчет Нанды Лала включен исчерпывающий список всего, что было найдено. В этом списке есть остатки небольшого сундучка, в котором моя жена всегда держала приправы. Ничего особенного в этом сундучке не хранилось. Бандитам нет смысла его воровать, и они его не украли.
Нарсес совершенно ничего не понимал. Что, несомненно, приводило старого шпиона в ярость. Но он продолжал слушать Шангу, не протестуя и не позволяя гневу отразиться на лице. Нарсес не был дураком. И он понял — хотя не представлял, откуда это придет, — что над ним нависла угроза уничтожения. Подобно волне прилива, вот-вот готовой обрушиться на слепого.
— Бандиты не стали бы красть что-либо из того, что хранилось в этом сундучке, Нарсес. За исключением, возможно, небольших пакетиков с травами и специями. Предполагаю, что они могли бы представлять для кушанов какую-то ценность. Но по большей части в сундучке лежал репчатый лук. Моя жена очень любила добавлять в пищу лук.
Шанга бросил взгляд на документы.
— Очевидно, судя по обгоревшим вещам, бандиты украли и лук тоже. Отчет Нанды Лала настолько полный, что следователи даже взвесили пепел и описали все, что не рассыпалось у них в руках. Нет никакого упоминания о луке. Который, в конце концов, не мог сгореть полностью. И нет кое-чего еще, что не должно было пропасть и не могло сгореть — ножичка, которым моя жена всегда пользовалась, когда резала лук.
— Бандиты, — хрипло произнес Нарсес. — Они крадут все что угодно.
Рана Шанга покачал головой.
— Я думаю, что знаю о бандитах с гор и пустынь больше, чем ты, Нарсес. Маловероятно, что они украдут лук, и тем более — простой нож. Единственное, в чем у этих мужчин — и их женщин — нет недостатка, так это в клинках. А если бы и был, то они не могли бы стать бандитами.
Царь опустил свои большие и сильные руки на документы.
— Здесь не упоминается нож, Нарсес. Нанда Лал и его люди никак не могли просмотреть нож во время такого тщательного осмотра. Да, он был маленьким и самым обычным, но не настолько же крошечным, и вдобавок — очень крепким. По меньшей мере, лезвие сохранилось бы в огне. Нож сделал раджпутский крестьянин в подарок моей жене на свадьбу. Она обожала его, несмотря на простоту. Время от времени я предлагал заменить его на гораздо лучший, но она отказывалась. — Шанга сделал глубокий вдох, словно старался держать себя в руках. — Она всегда говорила, что этот нож — и только этот нож — позволяет ей смеяться над луком.
Увидев напряженную позу Нарсеса — евнух, несмотря на старое тело, казался высеченным из камня, — Шанга рассмеялся.
— О, определенно Нанда Лал сам никогда бы не заметил отсутствие лука и ножа. Откуда ему или его шпионам что-то знать об этом? Мы с женой часто шутили на эту тему. Для всех остальных, даже для наших слуг, это был один из многочисленных ножей на кухне.
— Несомненно, он не заметил его отсутствия, — Нарсес говорил даже не хрипло, он чуть ли не давился словами. — Несомненно. — Таким голосом лягушка может молить о скорейшем наступлении родов.
— Несомненно, — подтвердил Шанга. — Конечно, я не видел оснований говорить с ним на эту тему. Что Нанда Лал — всемогущий начальник шпионской сети и член правящей династии, знает о луке и ножах, которыми его режут?
— Ничего, — прохрипел Нарсес.
— И впрямь ничего.
Впервые за время их разговора Ране Шанге изменило самообладание. Его глаза, смотревшие прямо на Нарсеса, стали темными прудами чистой агонии, умолявшими об облегчении.
Нарсес потер лицо рукой.
— Я поклялся не говорить ничего, кроме правды, царь раджпутов. Самой Великой Госпоже Сати. Как ты знаешь.
Шанга с серьезным видом кивнул. Нарсесу подумалось, что с именно так человек подставляет шею под топор палача.
— Ну тогда дай мне иллюзию, — прошептал раджпут. — Если не можешь дать правду.
Нарсес резко встал.
— Я не могу сделать ни того, ни другого, Рана Шанга. Я ничего не знаю о философии. Ничего не знаю о луке и ножах, которыми его режут. Пожалуйста, пригласи своего слугу, чтобы он проводил меня обратно.
Голова Шанги все еще оставалась склоненной.
— Пожалуйста, — прошептал он. — Я чувствую себя так, словно умираю.
— Ничего, — настаивал Нарсес. — Ничего, что могло бы выдержать проницательность величайшего в мире мастера по выуживанию правды. Великой Госпожи Сати, Рана Шанга.
— Пожалуйста, — шепот был едва слышим. Нарсес повернулся к двери и нахмурился.
— Где же этот слуга? Я уверяю тебя, царь Раджпутаны, что не потерпел бы такой нерасторопности от своих слуг. По правде говоря, моя проблема как раз в обратном. Меня мучают слуги, которые слишком угодливы. И склонны к преувеличениям, в особенности — к сентиментальности. В особенности — один из них. У меня найдутся для него очень суровые слова, уверяю тебя, когда я в следующий раз его увижу.
С этим Нарсес покинул помещение. Он легко нашел дорогу из покоев Шанги. Можно было сказать, что он пронесся по коридорам, как старая антилопа, убегающая от тигра.
Оставшись один, Шанга медленно поднял голову. Если бы кто-то его увидел, то сказал бы, что его глаза мерцают. С растущим облегчением — и яростью, в которой не место угасающему страху. Словно тигр, думающий, что оказался пойманным в клетку, обнаружил: охотник был так неосторожен, что оставил ее незапертой.
Ситуация, которая, как все знают, не предвещает охотнику ничего хорошего.
Глава 40
ПЕНДЖАБ
Осень 533 года н.э.
Несмотря на возражения своих офицеров и телохранителей, Велисарий настоял на том, чтобы остаться на одном из бастионов, когда малва начали массированную атаку на его укрепления. Дальнейшие планы Велисария в значительной степени основывались на его оценке эффективности митральез — это будет первый раз, когда оружие протестируют в боевых условиях. Он лично хотел посмотреть на них в действии.
Велисарий заблокировал разум от грохота мортир и огня артиллерии, а главное — от резких выстрелов винтовок снайперов Феликса, стрелявших в гренадеров малва. Велисарий сконцентрировался на наблюдении за митральезами и на том, как они работают.
Митральеза — или митральеза Монтини, если называть ее правильно — была самым простейшим видом пулемета, если не считать «орган» , изначально спроектированный еще Леонардо да Винчи. Подобно органу, в митральезе использовались фиксированные стволы вместо крутящихся. Но, в отличие от своего более примитивного предшественника, митральеза могла стрелять последовательно, а не одновременным залпом, и выпускать гораздо больше снарядов за определенный промежуток времени.
Велисарий наблюдал, как заряжают митральезу еще одной пластиной и отправляют ту на место при помощи запорного рычага. Пластина содержала тридцать семь бумажных патронов, проскользнувших в тридцать семь стволов орудия. Мгновение спустя, чуть-чуть повернув орудие, один человек начал, нажимая на курок, отправлять патроны на место, в то время как другой, используя грубое приспособление — деревянный блок — для защиты рук, стучал по стволу, чтобы снимать солдат малва, собравшихся в кучу внутри рва ниже стены, соединяющей бастионы.
Велисарий хотел получить более продвинутый тип пулемета, что-то по принципу пулемета Гатлинга , который показал ему Эйд и который он сам в деталях описывал Иоанну Родосскому. Но все эксперименты Иоанна с вращающимися стволами — и в еще гораздо большей степени с пулеметами, использующими ленты, такими как «Максим», — напоролись на нерешаемую проблему. Римские технологии были достаточно хороши, чтобы делать оружие. Возможно, немного оружия, но достаточно. Проблема была в боеприпасах. Все пулеметы с вращающимися стволами и лентами подачи нуждались в твердых латунных патронах. Ремесленники Иоанна могли производить такие патроны, но слишком мало. Как часто показывала практика, такие проекты просто не могли быть введены в массовое производство.
Римская техническая база шестого столетия была слишком узкой. У них не хватало орудий труда, чтобы изготавливать орудия труда для производства орудий труда. Точно так же, как не хватало ремесленников, которые смогли бы их правильно использовать, даже если бы они и существовали. Это была реальность, с которой не справиться за несколько лет, несмотря на энциклопедические знания Эйда.
Поскольку «пулемет», который за несколько минут растрачивал на поле боя весь боезапас, совершенно бесполезен, Велисарий склонился к проекту Монтини. То небольшое количество латунных патронов, которое могло быть произведено, сохранялось для орудий Пакла, установленных на судах. Для митральез, в которых использовалась пластина с зафиксированными в определенном положении тридцатью семью патронами, латуни не требовалось. А у Рима на самом деле было много дешевой рабочей силы, в особенности в густозаселенной Александрии. Простых бумажных патронов можно было изготовить достаточно, чтобы обеспечивать митральезы достаточным количеством боеприпасов для крупных сражений.
Это было несколько громоздкое и тяжелое орудие, но когда Велисарий наблюдал за ним в действии, то чувствовал удовлетворение: оно послужит своим целям. Две митральезы, бившие по малва вдоль соединяющей бастионы стены — по одной с каждого из двух бастионов, — вносили сумятицу и панику в тесно сгрудившиеся и незащищенные войска. Солдаты бросали со стен гранаты, установленные под острым углом к самим бастионам полевые орудия выпускали крупную картечь, и вода внутри рва, где сотни малва уже лежали мертвыми, стала кровавой.
Удовлетворенный этой частью сражения Велисарий начал присматриваться к снайперам. В каждом бастионе находилось примерно по дюжине таких людей, их главной обязанностью было целиться в солдат малва, несших гранаты или сумки с зарядами. Или, возможно, — хотя Велисарий пока ни разу не видел, чтобы малва использовали такое оружие — пытались под стенами настроить свою версию стреляющей огнем пушки, спроектированной Иоанном Родосским для «Победительницы».
Полководец не завидовал заданию снайперов. Они стреляли из грубых ружей, заряжающихся с дула — опять же, из-за сурового недостатка латунных патронов, — и во время выстрела происходила определенная утечка пороха вверх от зарядного механизма. Вскоре у каждого снайпера чернело лицо и на лбу появлялись ожоги.
Естественно, другим недостатком для снайпера являлось особое внимание врага. Пока Велисарий наблюдал, один из стрелков на стене бастиона внезапно повалился мертвым на утрамбованную землю. Он представлял собой массу разбитой плоти и крови, а мозги вытекали у него из разбитого черепа. Ужасные раны выглядели так, словно стреляли из нескольких мушкетов одновременно. Феликс яростно выругался.
— Это проклятые органы! Я на них не рассчитывал. Но, в любом случае, их не так много.
Игнорируя протесты телохранителей — Исаака и Приския, — Велисарий подполз к внутренней стороне бастиона и выставил перископ за стену. Через несколько секунд он заметил то, что хотел.
Малва оказались достаточно разумными и учитывали свое количественное преимущество над римлянами, поэтому выбрали органы, а не митральезы. Органы были еще грубее — самое примитивное быстро стреляющее огнестрельное оружие, — но у них имелось огромное преимущество — их легко производить в большом количестве, используя имеющиеся в наличии навыки и материалы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70