— Мы входим на Площадь Художников, — сказала Синий Доктор, — здесь альтернаты предлагают для обмена свои художественные произведения.
— Как это для обмена? — спросила Николь.
— Артистам нужны кредиты на еду и прочие необходимые вещи. Они предлагают свои произведения обитателям Изумрудного города, у которых есть лишние деньги, — ответила Синий Доктор.
И хотя Николь охотно бы продолжила разговор на эту тему, ее внезапно отвлекла ошеломляющая вереница предметов на самодельных лотках; на Площади Художников собралось изрядное количество октопауков и других существ. Квадратную площадь со стороной метров семьдесят или восемьдесят пересекала широкая улица, протянувшаяся от театра, к которому они направлялись. По обоим бокам шеренги Арчи и Синий Доктор протянули щупальца вдоль человеческих спин, и все пятеро единым строем ушли с кишащей разнообразными существами площади.
Тут их остановили несколько октопауков, державших предназначенные для обмена предметы. Ричард, Николь и Элли сразу заметили, что, как говорил им Арчи во время долгой беседы, альтернаты не следовали официальным речевым обычаям, принятым среди октопауков Изумрудного города. Вокруг голов не струились опрятные цветовые полосы; их заменяли неуклюжие, небрежные последовательности цветовых пятен различной ширины. Один из уличных торговцев, небольшой, очевидно, молодой октопаук, когда Арчи движением конечности велел ей или ему удалиться, перепугал Элли, на несколько долей секунды охватив щупальцем ее руку. Арчи тремя щупальцами грубо отбросил нападавшего с пути — в направлении одного из октопауков с тряпочным мешочком через плечо. Синий Доктор пояснила, что наличие мешка указывает на то, что данный октопаук является полицейским.
Николь шла быстро, но вокруг было столько нового — и она вдруг ощутила, что задыхается. Даже не представляя назначение многих предметов, которые предлагались для обмена на площади, она сумела заметить и оценить попадавшиеся кое-где картины, скульптуры и крошечные статуэтки из дерева либо из какого-то аналогичного материала, изображавшие различных обитателей, Изумрудного города. В одной секции квадрата были выставлены цветные узоры, нанесенные на нечто вроде пергамента. Потом уже, внутри театра, Синий Доктор пояснила, что форма искусства, воплощенная этими узорами, совмещает, по человеческим меркам, поэзию и каллиграфию.
Пересекая улицу, Николь заметила на стене, в двадцати метрах слева от нее, большую на редкость прекрасную фреску — смелые цвета радовали глаз, а композиция свидетельствовала о мастерстве художника, знавшего как материал, так и оптические закономерности. Впечатляла и техника, но заворожили Николь эмоции, запечатленные в телах и лицах октопауков и других созданий, изображенных на фреске.
— Триумф оптимизации, — бормотала Николь себе под нос, наклоняя голову, чтобы прочитать подпись, сделанную красками… В верхней части фрески был изображен космический корабль на фоне звезд, под ним океан кишел живыми существами, с противоположных сторон его охватывали джунгли и пустыня. В середине огромный октопаук с посохом стоял на груде из тридцати-сорока распростертых животных, шевелившихся в пыли под его щупальцами. Сердце Николь едва не выпрыгнуло из тела, когда она увидела, что одно из поверженных существ было молодой женщиной, бронзовотелой, с пронзительными голубыми глазами и короткими кудрявыми волосами.
— Поглядите-ка на эту фреску, — воскликнула она, обращаясь к остальным.
В этот миг какое-то небольшое животное пробежало у них под ногами и отвлекло всех. Двое октопауков прогнали нарушителя и вновь направились вместе со своими спутниками к театру. Шагая по улице, Николь обернулась назад, чтобы проверить действительно ли она увидела молодую женщину на картине или это ей только показалось. Издали она не могла различить черт лица, но Николь тем не менее не сомневалась, что видела ее. «Но как и когда?» — гадала Николь, входя в театр.
Занятая своим открытием, Николь лишь вполуха слушала разговор Ричарда с Арчи о том, как использовать транслятор во время представления. Когда люди заняли свои стоячие места в пятом ряду круга над ареной и Синий Доктор показала одним щупальцем на сектор слева от них, где находились Джеми и другие матрикулирующие октопауки, она даже не взглянула в ту сторону. «Должно быть, я ошиблась», — решила Николь. Ей хотелось, оставив все, бежать на площадь и проверить, так это или нет. Но потом она вспомнила, как Арчи настаивал на тщательном соблюдении всех инструкций именно сегодня. «Сомнений нет, женщину с этой картины я видела, — сказала себе Николь, когда три больших светляка слетели вниз и повисли над ареной в центре театра, — но если все так, что означает это изображение?»
В спектакле не было перерывов, и продолжался он чуть дольше двух вуденов. Действие происходило непрерывно, причем на сцене постоянно находилось несколько октопауков. Не было ни декораций, ни костюмов. В начале театрального зрелища семеро основных персонажей вышли вперед и кратко представились — двое матрикулирующих пауков каждого пола, по паре приемных родителей и один альтернативный самец… когда он говорил, яркие прекрасные цвета разбегались до самых концов щупалец.
За несколько первых минут спектакля выяснилось, что двое матрикулирующих молодых дружили многие годы и, невзирая на добрый и разумный совет приемных родителей, выбрали раннюю половую зрелость. «Я хочу, — говорила молодая октопаучиха в своем первом монологе, — породить дитя от союза с моим другом». Во всяком случае, так Ричард перевел ее слова. Он с радостью взирал на результаты своей работы с усовершенствованным транслятором и, забыв, что октопауки глухи, беспрестанно разговаривал во время всего представления.
Сойдясь в центре сцены, четверо октопауков-родителей, выразили беспокойство: «могучие незнакомые эмоции», сопровождающие сексуальную трансформацию, безусловно, изменят судьбу их приемных детей. Впрочем, стараясь быть объективными, все четверо взрослых признали, что, поскольку сами они решили отложить половую зрелость, то не могут дать совет, основанный на собственном опыте.
Где-то в середине представления оба молодых октопаука разошлись по противоположным углам сцены, и, судя по освещению и нескольким коротким репликам актеров, аудитория могла заключить, что каждый из них, перестав принимать баррикан, оказался в одиночестве — в некотором переходном домене.
Наконец, преобразившись, два октопаука пересекли сцену и встретились в центре ее; вид их цветовой речи полностью изменился. Эффект потрясал, актеры добились его, сделав ярче краски слов… четкие, почти идеальные полосы юношеских разговоров обрели индивидуальные особенности. На сцене их сразу окружили с полдюжины октопауков — все альтернаты, судя по разговору,
— и пара животных, похожих на польские сосиски; эти гонялись за всем, что только могли заметить. Молодая пара явно оказалась в Альтернативном Домене.
Из темноты, окружавшей сцену, появился альтернативный самец, представленный в начале спектакля. Яркими речами, в которых октопаук-актер сперва заставлял слова обегать голову горизонтальными и вертикальными полосами, а затем сложил из них геометрические узоры, чередуя их с фейерверками, исходящими из разных мест головы, пришелец полностью зачаровал молодую самку и увел ее от друга детства. Немного ниллетов спустя старший альтернат, умевший говорить удивительными цветовыми полосами, пристроив младенца в передний мешок молодой самки, оставил ее «в слезах» — так истолковал Ричард ее пребывание в уголке сцены… В одиночестве она посылала вокруг головы неровный импульс за импульсом.
Тут самец, матрикулировавший в ранних сценах, явился на свет, увидел свою истинную любовь в отчаянии и исчез в окружавшей сцену темноте. Через мгновение он вернулся с альтернатом, совратившим его подружку, и два самца сошлись в жуткой, но завораживающей схватке посреди сцены. На головах их бушевали цвета; целый фенг они ударяли, крушили, душили, сотрясали друг друга судя по всему, победил младший октопаук, поскольку, когда действие закончилось, альтернат остался без движения на сцене. Скорбные заключительные реплики героя и героини говорили о морали всего представления. Когда оно завершилось, Ричард, взглянув на Николь и Элли, с непочтительной улыбкой отметил:
— Прямо как у нас в «Отелло», где все в конце концов погибают.
Под надзором октопауков с мешочками матрикулирующая молодежь первой покинула театр, за ними последовали Арчи, Синий Доктор и их спутники-люди. Процессия остановилась на улице несколько минут спустя, тесным кольцом окружив троих октопауков, занявших середину улицы. Ричард, Николь и Элли, ощутив прикосновение могучих щупалец своих друзей к спинам, остановились, чтобы посмотреть на происходящее. Двое из октопауков, находившихся в центре толпы, были с жезлами и сумками; третий, которого они держали, широкими и неровными цветовыми полосами твердил: «Пожалуйста, помогите мне».
— Эта октопаучиха, — проговорил один из полицейских, четко отмеривая слова, — уже четыре цикла назад попавшая в Альтернативный Домен, никак не научится добывать кредиты. В предыдущем цикле ее предупредили, что она сделалась растратчицей наших общих ресурсов; за два дня до праздника Изобилия ей было приказано готовиться к терминации. С тех пор она пряталась среди друзей в Альтернативном Домене…
Скрючившаяся октопаучиха вдруг метнулась в толпу — в ту сторону, где стояли люди. Толпа отступила назад, и Элли, оказавшаяся ближе всех к тому месту свалки, упала на землю. Менее чем за ниллет полиция с помощью Арчи и нескольких матрикулирующих молодых вновь схватила беглянку.
— Нежелание явиться на запланированную терминацию является одним из самых худших преступлений, которые может совершить октопаук, — сказал полицейский. — Оно наказывается немедленной терминацией сразу после задержания.
Один из полицейских извлек из наплечной сумки несколько извивающихся червеподобных существ. Преступная октопаучиха отчаянно противилась, но двое полицейских затолкали червей ей в рот. Каждый из них дважды ударил осужденную жезлом, и она рухнула между своими палачами. Уже успевшая подняться на ноги Элли не смогла подавить крик ужаса, когда существа исчезли во рту октопаучихи. Та ощутила дурноту, но смерть наступила быстро.
Возвращаясь рука об руку с Арчи и Синим Доктором по площади обратно к стоянке, где их ожидала повозка, никто из людей не проронил ни слова. Николь была настолько ошеломлена увиденным, что даже не вспомнила о картине, на которой, как ей показалось, было изображено человеческое лицо.
Николь так и не сумела заснуть и посреди ночи услышала шум в гостиной. Она торопливо поднялась с постели и накинула халат. Не включая света, Элли сидела на кушетке. Николь опустилась возле дочери и взяла ее за руки.
— Не смогла уснуть, мама. Я все передумала, но ничего не складывается… мне кажется, что меня предали.
— Понимаю, Элли. Я ощущаю то же самое.
— Я думала, что понимаю октопауков. Я доверяла им… я считала, что они во многом выше нас, но после увиденного сегодня…
— Убийство не радует никого. Даже Ричард сперва ужаснулся… Но, когда мы легли спать, шепнул мне: он не сомневается в том, что эпизод на улице инсценирован специально для матрикуляторов… Еще посоветовал не делать сразу далеко идущих выводов и не позволять себе излишней эмоциональной реакции на отдельный инцидент…
— Я еще никогда не видела, чтобы разумное существо убивали прямо на моих глазах… И за какое преступление? За нежелание явиться на терминацию?
— Мы не можем судить их теми же критериями, что и людей. Октопауки — вид совершенно другой, их социальная организация полностью отличается от нашей и наверняка даже сложнее. Мы только начинаем их понимать… Не забудь — они вылечили Эпонину от RV-41 и позволили нам воспользоваться их техникой, когда у нас возникли трудности при рождении Мариуса.
— Я не забыла, — ответила Элли. Она помолчала несколько секунд. — Знаешь, мама, я разочарована: как тогда в Новом Эдеме удивлялась, почему люди, способные делать добро, могут терпеть тирана, подобного Накамуре. А теперь оказалось, что и октопауки могут быть столь же скверными на свой лад… повсюду так много несправедливости…
Николь утешила дочь, обняв ее за плечи. «Нет легких ответов, моя дорогая Элли», — подумала она. Перед ее умственным взором торопливо пробежала цепь невероятных событий прошедшей ночи, в том числе и оставшаяся неизвестной женщина на фреске октопауков. «Зачем же все это, бабуся? — спросила она себя. — Действительно ли там было это лицо или ты переутомилась и излишнее фантазии начинают смущать тебя?»
8
Окончив бритье, Макс смыл с лица остаток желе, что служило здесь кремом для бритья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80