Разве ты не видел, как Арчи извлек эту трубку из своей сумки… когда инопланетная игуана вскочила Бенджи на спину? И воспользовался ею без малейших колебаний. Пиф-паф, и пожалуйста: ящерица либо мертва, либо парализована. Он бы сделал то же самое и с нами, если бы мы вели себя плохо.
— Макс, я полагаю, что ты перебарщиваешь, — проговорил Ричард.
— Где же это я хватил через край? Вчерашняя сцена еще раз доказала мне, насколько бессильны мы…
— Макс, — вмешалась Николь, — тебе не кажется, что этот вопрос лучше обсудить в другое время, когда мы не будем столь эмоционально настроены?
— Нет! — подчеркнуто ответил Макс. — Ни в коем случае… я хочу обговорить все немедленно , сегодня же утром. Вот почему я попросил Наи покормить детей завтраком в ее доме.
— Но ты же не собираешься предложить нам отправляться отсюда прямо сейчас, когда Эпонина может родить в любую минуту? — сказала Николь.
— Конечно нет. Но, по-моему, нам следует уносить отсюда ноги, как только она сможет ходить… Господи Иисусе, Николь, какая здесь жизнь?.. Никки и близнецы чуть не свихнулись от страха. Клянусь, дети не захотят оставлять нашу зону ни на неделю, ни вообще… Тут возникает большой вопрос: зачем это мы понадобились октопаукам? Разве ты не видела всех этих созданий на стадионе? Или ты не поняла, что все они так или иначе работают на октопауков? И не исключено, что скоро и мы займем какую-нибудь нишу в их системе.
В разговор впервые вступила Элли:
— А я всегда доверяла октопаукам. И по-прежнему доверяю. Я не могу представить, что они затеяли какой-то дьявольский заговор, чтобы включить нас в своей жизненный круговорот неприемлемым для нас способом… Но вчера я узнала кое-что, а точнее, вспомнила . И как мать обязана создать своей дочери условия для счастья… Я больше не думаю, чтобы такое было возможно здесь в Изумрудном городе.
Николь взглянула на Элли с удивлением.
— Итак, ты тоже хочешь оставить это место? — спросила она.
— Да, мама.
Николь оглядела стол. По выражениям на лицах Эпонины и Патрика было понятно, что они согласны с Максом и Элли.
— А кто-нибудь спрашивал мнение Наи? — поинтересовалась она.
Патрик чуть покраснел, когда Макс и Эпонина посмотрели в его сторону, словно бы ответ ожидался именно от него.
— Мы говорили об этом вчера вечером, — сказал он наконец. — Наи и без того полагает, что дети ведут здесь слишком замкнутую жизнь. А после вчерашних событий она считает, что общество октопауков, если попытаться в нем жить, представит для нас значительную опасность, особенно для детей.
— Похоже, что вопрос решен, — пожала плечами Николь. — Я переговорю с Арчи, при первой же встрече.
Наи была хорошей рассказчицей. Дети любили дни, когда, оставив запланированные занятия, она просто рассказывала им разные истории. Она знакомила детей с китайскими и греческими мифами, начиная с первого дня, когда Геркулес явился, чтобы наблюдать за ними. Имя октопауку дали дети, поглядев, как он помогал Наи двигать мебель.
В большинстве историй Наи обязательно имелся герой. Даже Никки еще не забыла человекоподобных биотов, оставшихся в Новом Эдеме, поэтому в первую очередь детей интересовали Альберт Эйнштейн, Авраам Линкольн и Бенита Гарсиа, а не исторические и мифические персонажи, с которыми дети только знакомились.
На следующее утро после Дня Изобилия Наи принялась объяснять, как перед концом Великого хаоса Бенита Гарсиа воспользовалась своей славой, чтобы помочь миллионам бедняков Мексики. Никки, унаследовавшая от матери и бабки чувство сострадания, тоже была тронута историей отважной мексиканки, выступившей против олигархии и многонациональных американских корпораций. Маленькая девочка объявила, что Бенита Гарсиа ее герой.
— Героиня, — поправил всегда точный Кеплер. — А у тебя, мама? — спросил мальчик немного погодя. — У тебя был герой или героиня, когда ты была маленькой девочкой?
И хотя таиландка находилась в инопланетном городе во чреве внеземного космического корабля на невероятном расстоянии от родного города Лампанга, за какие-то двадцать или пятнадцать секунд память Наи перенесла ее обратно в детство. Она увидела себя в простом хлопковом платье, босиком подходящей к буддийскому храму, чтобы поклониться королеве Чаматеви. Наи вспомнила и монахов в их шафранных одеяниях и на миг даже ощутила запах благовоний в вихарне перед главным храмом Будды.
— Да, — проговорила она, растроганная силой своих воспоминаний. — У меня была героиня… королева Чаматеви, правившая в Харипунджайе.
— А кто это, миссис Ватанабэ? — спросила Никки. — Она была, как Бенита Гарсиа?
— Не совсем. Красавица Чаматеви жила в царстве монов на юге Индокитая более тысячи лет назад. Ее богатое семейство находилось в родстве с королем монов. Но Чаматеви — исключительно образованная женщина для своего времени — стремилась сделать что-нибудь необычное. И однажды, когда девушке было девятнадцать или двадцать лет, в гостях у короля она встретила прорицателя.
— А что такое прорицатель, мама? — спросил Кеплер.
Наи улыбнулась.
— Человек, который предсказывает будущее или, во всяком случае, пытается сделать это, — ответила она. — Итак, этот прорицатель рассказал королю о древней легенде, гласящей, что однажды прекрасная молодая женщина, рожденная в благородной монской семье, отправится на север через все джунгли в долину Харипунджайя и объединит враждующие племена этого края. Она создаст королевство, которое своим великолепием не уступит государству монов, ее имя и талант будут помнить во многих землях. Прорицатель рассказал эту историю на пиру, Чаматеви слушала его. Когда повесть была закончена, молодая женщина подошла к королю монов и сказала ему, что она-то и есть эта героиня легенды.
— Невзирая на сопротивление отца, Чаматеви приняла предложенные королем деньги, припасы и слонов, хотя пищи хватало только на пятимесячное путешествие через джунгли до Харипунджайя. Если бы легенда не была истиной и многочисленные племена долины не признали бы Чаматеви своей королевой, она бы не сумела вернуться к монам и ей пришлось бы продать себя в рабство. Но Чаматеви не испугалась ни на мгновение.
— Конечно, предсказание исполнилось, племена долины приветствовали свою королеву, и она правила много лет. Годы ее правления в тайской истории называются «золотым веком» Харипунджайя… Когда Чаматеви состарилась, она аккуратно разделила свое царство на две части и отдала их своим сыновьям-близнецам. А сама отправилась в буддийский монастырь, чтобы поблагодарить Бога за Его любовь и защиту. Чаматеви оставалась бодрой и здоровой до самой смерти. Умерла она в 99 лет.
По совершенно непонятным для себя причинам Наи вдруг взволновалась, рассказывая эту историю. Закончив повествование, она все еще видела своим умственным взором настенные панно в храме Лампанга, на которых была изображена история Чаматеви. Наи так была поглощена рассказом, что даже не заметила, как Патрик, Николь и Арчи вошли в класс и уселись позади детей.
— У нас много подобных историй, — проговорил Арчи несколько минут спустя в переводе Николь, — мы тоже их рассказываем своей молодежи… иные повести очень стары. Есть ли в них правда? Нам, октопаукам, все равно. Истории эти развлекают, наставляют и вдохновляют.
— Я уверена, что нашим детям будет интересно послушать одну из ваших историй, — сказала Николь Арчи. — И не только детям.
Арчи молчал почти ниллет. В его линзе текла жидкость, перемещаясь из стороны в сторону. Паук внимательно разглядывал людей. Наконец, побежали цветовые полосы от щели вокруг серой головы.
— Давным-давно, — начал он, — в далеком мире, благословенном изобилием и красотой, не поддающемся никакому описанию, все октопауки жили в огромном океане. На суше было много созданий, одно из которых…
— Прошу прощения, — Николь прервала Арчи и обратилась ко всем: — Я не знаю, как перевести следующий цветовой рисунок.
С помощью нескольких предложений Арчи попытался определить слово другими терминами. «Те, которые исчезли до нас… — проговорила Николь про себя. — Ну хорошо, едва ли возможна абсолютная точность… будем звать их Предтечами».
— На сухопутной части этой прекрасной планеты, — продолжала Николь, — обитало множество существ, среди которых самыми разумными были Предтечи. Они построили аппараты, которые могли летать в воздухе, исследовали окружающие планеты и звезды, они даже научились создавать из простых веществ жизнь, там, где прежде ее не было вообще. Обладая невероятными познаниями, они преображали сушу и море.
— Наконец, Предтечи определили, что октопауки обладают огромным потенциалом, так и не проявившимся за долгие тысячелетия существования вида, и начали учить октопауков реализовывать и использовать свои скрытые способности. Шли годы, и октопауки благодаря помощи Предтеч сделались вторыми по разуму на планете, вступая в весьма сложные взаимоотношения со своими наставниками.
— Тогда Предтечи помогли октопаукам научиться жить вне воды, впитывая кислород непосредственно из воздуха прекрасной планеты. Целые колонии октопауков начали проводить свою жизнь на суше. И однажды, после долгой встречи Верховных Оптимизаторов Предтеч и октопауков, было объявлено, что все октопауки станут наземными существами и откажутся от жизни в океанах.
— Внизу, в великих морских глубинах, обитала одна маленькая колония октопауков, их было не более тысячи; ими правил местный оптимизатор, который усомнился в том, что Верховные Оптимизаторы обоих видов приняли правильное решение. Этот местный оптимизатор не подчинился общему мнению и, оставшись в полном забвении, не зная изобилия, предложенного Предтечами, он и многие поколения его потомков продолжали вести простую уединенную жизнь на дне океана.
— Случилось так, что великое несчастье поразило планету, и жить на суше стало невозможно. Погибли миллионы существ, и лишь октопауки, обитавшие в воде, сумели пережить тысячелетия, когда планета пребывала в запустении.
— Наконец, планета оправилась, и горстка оставшихся в океане октопауков выбралась на сушу, но они не нашли там ни своей родни, ни Предтеч. Местный оптимизатор — тот, что жил тысячу лет назад, — был визионером, мистиком-провидцем. Если бы не он, погибли бы все… и вот почему даже сегодня поумневшие октопауки сохраняют способность жить на суше и на море.
По ходу повествования Николь поняла: Арчи рассказывает им нечто совершенно не похожее на все, что люди прежде слышали от октопауков. Неужели это вызвано утренним разговором, когда они сказала Арчи, что люди решили возвратиться в Новый Эдем, как только у Паккеттов родится ребенок? Она не знала. Но можно было не сомневаться: легенда повествовала о давних событиях в истории октопауков.
— Очень интересно, — Николь слегка прикоснулась к Арчи. — Не знаю, понравилась ли она детям…
— По-моему, ничего, — объявил Кеплер. — Я и не знал, что вы можете дышать в воде.
— Как нерожденный ребенок, — проговорила Наи. В этот момент в дверь ворвался взволнованный Макс Паккетт.
— Быстрее, Николь! — крикнул он. — Перерыв между схватками уже только четыре минуты.
Николь поднялась и повернулась к Арчи.
— Пожалуйста, попроси Синего Доктора привести видеоинженера и взять систему квадроидов. Скорее!
Удивительно было наблюдать роды одновременно снаружи и изнутри. Николь давала наставления сразу Эпонине и октопауку-видеоинженеру через Синего Доктора.
— Дыши глубже во время схваток, — кричала она Эпонине. — Передвинь их в глубь родового канала, чтобы света было побольше, — говорила она Синему Доктору.
Ричард не мог отвести глаз. Стоя в сторонке, он глядел то на изображение на стенке спальни, то на двух октопауков, корпевших над оборудованием. Изображение на стене на одну схватку запаздывало по сравнению с тем, что творилось на постели. Едва заканчивалась очередная схватка, Синий Доктор передавал Николь круглый пятачок, который та наклеивала на бедро Эпонины. Через секунду крошечные квадроиды, только что находившиеся внутри тела Эпонины, бросались к наклейке, а в родовой канал отправлялись новые. Через двадцать — тридцать секунд, требовавшихся на обработку данных, на стене появлялась новая картинка.
Макс доводил всех до безумия. Если Эпонина кричала или стонала, он бросался к ней, хватал жену за руку и принимался корить Николь:
— Ей же больно, почему ты не можешь помочь?
В промежутке между схватками, когда по предложению Николь Эпонина вставала возле постели, чтобы тяготение помогло ходу родов, Макс вел себя еще хуже. Изображение нерожденного сына, застрявшего в родовом канале и с трудом проталкивавшегося наружу, заставляло его разражаться очередной тирадой.
— О Боже, Боже, поглядите только, — проговорил Макс после особенно сильной схватки. — У него же головка расплющится . Ах ты мать-перемать… дырка узкая, не пролезет ведь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80