Когда Макс и Роберт оказались в пятидесяти метрах от нее, свет включился, осветив дорогу перед людьми.
— Ричард и Николь побывали здесь, — проговорил Макс. — За аркой дворик, потом лабиринт красных коридоров.
— И что же мы предпримем сейчас? — спросил Роберт. Он не знал этого и предоставил права лидера Максу.
— Я еще не решил. Сперва следует оглядеться, быть может, мы все-таки отыщем октопауков.
К немалому удивлению Макса позади платформы на полу обнаружился намалеванный голубой краской большой круг, из которого выбегала широкая голубая линия, поворачивавшая направо в начале лабиринта красных коридоров.
— Ричард и Николь не упоминали о голубой линии, — сказал Макс Роберту.
— Пометки для идиота, — Роберт нервно расхохотался. — Идти по такой линии не труднее, чем по широкой дороге, вымощенной желтым кирпичом.
Они вступили в первый коридор. Голубая линия посреди пола провела их на несколько сотен метров и повернула налево — к далекому перекрестку.
— Ну и как, идем вдоль нее? — спросил Макс у Роберта.
— А почему бы и нет? — ответил Роберт, делая несколько шагов.
— Это слишком очевидно, — проговорил Макс, обращаясь не столько к своему спутнику, сколько к себе самому. Стиснув винтовку, он последовал за Робертом. — Скажи-ка, — начал он снова, после того как мужчины повернули налево, — а ты не думаешь, что эту линию нарисовали здесь специально для нас?
— Нет, — Роберт остановился на мгновение. — Откуда и кто может узнать, что нам надо именно сюда?
— Это вот меня и озадачило, — пробормотал Макс.
Следуя голубой линии, Макс и Роберт повернули еще три раза и оказались перед аркой, на полтора метра поднимавшейся над полом. Они пригнулись и вступили в большую комнату с темно-красными стенами и потолком. Широкая голубая линия заканчивалась большим голубым кругом, расположенным посредине комнаты.
Менее чем через секунду после того, как мужчины остановились на голубом круге, огни в комнате погасли. На стене перед Максом и Робертом появилась неуклюжая немая картинка размером примерно один квадратный метр. В центре изображения находились Эпонина и Элли; обе были одеты в странные желтые платья, похожие на толстовку. Они переговаривались друг с другом и еще с кем-то, но, конечно же. Макс и Роберт не слышали ни единого слова. Потом обе женщины, сделав несколько шагов направо, миновали октопаука и оказались возле необычного жирного животного, отдаленно напоминавшего корову с плоскими белыми боками. Приложив волнистую ручку к белой поверхности, Элли написала следующие слова: «Не беспокойтесь, нам хорошо». Женщины улыбнулись, и через секунду изображение исчезло.
Макс и Роберт застыли, словно пораженные громом, и полутораминутная сценка успела повториться дважды. Увидев ее второй раз, мужчины взяли себя в руки и сумели повнимательней рассмотреть детали. Когда с кино было покончено, в красной комнате вновь вспыхнул свет.
— О Боже! — произнес Макс, покачивая головой.
Роберт был обрадован.
— Она жива! — воскликнул он. Элли еще жива.
— Если можно верить тому, что мы видели.
— Да ну же, Макс, — ответил Роберт, промедлив несколько секунд. — Зачем октопаукам делать столько усилий, чтобы обмануть нас? Такие хлопоты им ни к чему.
— Не знаю. Но ты не ответил на мой вопрос: как им стало известно, что мы с тобой отправились искать Эпонину и Элли? Есть два возможных объяснения: либо они следят за всем, что происходит среди нас, — подслушивают все наши разговоры, либо кто-то…
— …из нас поставляет информацию октопаукам. Макс, ты, конечно, не думаешь, что Ричард или Николь способны…
— Нет, разумеется нет. Только я просто понять не могу, откуда такое всезнайство: мы же не видели никаких подслушивающих и подглядывающих устройств… разве что они незаметно разместили в нас сложные передатчики… Но поди пойми, как они сумели сделать это так, что мы ничего не заметили.
Макс пригнулся, чтобы пройти через арку. Он остановился в красном коридоре.
— Ну, если я правильно понимаю, поганый вагон будет ожидать нас на станции: они рассчитывают, что теперь мы с миром вернемся к остальным. И все будет мило и хорошо.
Макс был прав: вагон с открытой дверью уже стоял у платформы, когда они с Робертом вынырнули из лабиринта красных коридоров. Макс остановился… Глаза его дико блестели.
— Я не собираюсь подниматься на этот чертов поезд, — сказал он негромким голосом.
— И что же ты собираешься делать? — спросил Роберт чуть испуганным тоном.
— Пойду назад в лабиринт, — проговорил Макс. Стиснув винтовку, он обернулся и бросился в коридор. Сойдя с голубой линии. Макс успел пробежать около пятидесяти метров, прежде чем перед ним возник первый октопаук. К нему немедленно присоединились еще несколько, перегородивших коридор сплошной стеной. Они начали подступать к Максу.
Тот остановился, поглядел на приближающихся октопауков, затем обернулся. За спиной Макса возникла другая группа октопауков, направлявшихся в его сторону.
— Ну, подождите хотя бы минуту, — завопил Макс. — Я хочу вам кое-что сказать. Вы, ребята, похоже, понимаете наш язык, иначе не смогли бы сообразить, что нам надо сюда… мне мало вашей киношки, я хочу реальных доказательств того, что Эпонина жива.
Октопауки подступали к нему, на их головах бушевали краски. Волна страха охватила Макса, он выпалил из винтовки в воздух в качестве предупреждения. И буквально через какую-то пару секунд, ощутив острый укол в затылок, Макс рухнул на пол.
Услышав выстрел, Роберт в нерешительности задержавшийся на станции, бросился за ним. Оказавшись в красном коридоре, он увидел, как два октопаука подымают Макса с пола. Отступив в сторону, Роберт позволил внеземлянам внести Макса в вагон и осторожно уложить его в уголке. Потом октопауки вышли в открытую дверь, а Роберт забрался внутрь и стал возле приятеля. Словом, через десять минут они оказались в зале под радужным куполом.
3
Макс проспал десять часов. Роберт и Николь внимательно обследовали его и не обнаружили никаких ран или повреждений. Тем временем Роберт несколько раз рассказал об их приключении, умолчав о том, что задержался в критическую минуту, когда Макс остался один в красном коридоре.
Большая часть заданных ему родственниками вопросов относилась к тому, что именно видели они с Максом на движущейся картинке. Не было ли напряженности в позах Эпонины и Элли? Можно ли предполагать, что их снимали насильно? Какие они были — похудевшие или отдохнувшие?
— Думаю, что теперь мы знаем много больше о наших хозяевах, — проговорил Ричард, завершая второе, более длительное обсуждение повествования Роберта. — Во-первых, ясно самое главное: распоряжаются здесь именно октопауки, они следят за нами и способны понимать наши разговоры. Как иначе могли они сообразить, что Макса и Роберта интересуют Элли и Эпонина… Во-вторых, уровень их видеотехники либо на несколько сотен лет отстал от нашей, либо — если Роберт прав, и в комнате или за стеной не было проектирующего устройства — октопауки настолько опередили нас, что кино кажется нам магией. В-третьих…
— Но, дядя Ричард, — перебил его Патрик, — почему картина была немой ? Эпонине и Элли проще было сказать, что все в порядке? Быть может, это свидетельствует о том, что октопауки глухи и остановились на немых фильмах?
— Интересная мысль, Патрик, — ответил Ричард. — Я не думал об этом. Конечно, им незачем слышать, чтобы общаться…
— Создания, чья эволюция протекала в основном в глубинах морей, часто глухи, — заметила Николь. — Условия жизни заставляют их обращаться к другим длинам волн, посему, учитывая ограниченные возможности сенсоров и мозга, слух отсутствует.
— В Таиланде мне приходилось работать с глухими детьми, — добавила Наи.
— Меня просто потрясло, насколько культурными могут быть люди, неспособные слышать. Знаковый язык (или азбука) глухих необычайно широк и сложен… Людям Земли не приходится теперь охотиться или самим спасаться от хищников… А для обращения цветовой язык октопауков пригоден больше любого другого.
— Подожди-ка минутку, — проговорил Роберт. — Почему мы исключаем возможность того, что октопауки могут слышать? Как могли они узнать о том, что Макс и я отправляемся на поиски Эпонины и Элли, если не подслушивали наш разговор?
На несколько секунд наступило молчание.
— Быть может, рассказали женщины, — предположил Ричард.
— Для этого необходимо совпадение двух весьма маловероятных обстоятельств, — заметил Патрик. — Во-первых, если октопауки глухи, зачем им создавать сложное и миниатюрное оборудование для записи звуков? Во-вторых, если Эпонина и Элли смогли перевести наши слова, значит, они понимают их речь. Едва ли этого можно добиться за месяц… Нет, по-моему, октопауки определили цель путешествия Макса и Роберта на основе визуальных свидетельств — по портретам обеих женщин, заложенным в компьютер.
— Браво! — воскликнул Ричард. — Великолепная мысль…
— Вы что, ребята, решили болтать обо всем этом дерьме целую ночь, — проговорил Макс, вступая в середину группы.
Все повскакали.
— С тобой все в порядке? — спросила Николь.
— А что мне сделается! — ответил Макс. — Я даже отдохнул…
— Скажи нам, как все случилось, — перебил его Роберт. — Я услыхал твой выстрел, но, когда выскочил в коридор, парочка октопауков уже волокла мне навстречу твое тело.
— Сам не знаю, — проговорил Макс. — Прежде чем вырубиться, я ощутил огненный укол в затылок… Ну, словно оса… Похоже, один из тех, что были позади меня, выстрелил иголкой с усыпляющим средством.
Макс потер затылок. Николь приблизилась, чтобы осмотреть шею.
— Не вижу даже маленькой ранки. Наверное, у них очень тонкие иглы.
Макс мельком взглянул на Роберта.
— А винтовку забыл?
— Извини, Макс. Я вспомнил о ней только в вагоне.
Макс поглядел на друзей.
— Итак, ребята, всем объявляю: с моим бунтом покончено. С этими типами драться бесполезно, остается покориться их воле.
Николь положила ладонь на плечо друга.
— Вот это новый Макс Паккетт, — сказала она улыбаясь.
— Быть может, я и упрямец, — ответил Макс с довольным видом, — но уж поверьте мне — не глупец.
— Не думаю, что всем нам следует перебраться в иглу, обнаруженное Патриком, — объявил Макс на следующее утро, встречая очередной вагончик со свежим запасом еды и питья.
— Почему ты так считаешь? — спросил Ричард. — Подумай. Все свидетельствует о том, что построена эта хижина для людей. Иначе зачем было октопаукам строить эту лестницу?
— Наверху нам нечего делать, — проговорил Макс. — Особенно детям. Места мало, как будем там жить?.. По-моему, иглу — это нечто вроде бивака, ну, хижины в лесу, если хотите.
Николь попыталась представить себе, как все вдесятером уместятся в тесном, по словам Патрика, помещении.
— Понимаю, Макс, — сказала она, — но что ты предлагаешь?
— Почему бы кое-коему из нас не подняться туда и не оглядеться повнимательней? Быть может, во время своей короткой вылазки Патрик что-либо упустил из виду… В любом случае мы должны вести себя так, чтобы наши поступки были очевидными. Не похоже это на октопауков — ставить нас в неопределенное положение.
На разведку направили Ричарда, Макса и Патрика. Они чуть задержались, чтобы Патрик смог выполнить обещание, данное Галилею. Следом за пятилеткой Патрик поднялся по длинной винтовой лестнице и проводил его до основания второй. Тут мальчишка совершенно выдохся и уже не в состоянии был подниматься дальше. На обратном пути Галилей сдался, и Патрику пришлось нести его на руках последние двенадцать метров.
— Ну, сумеешь подняться туда во второй раз? — спросил Ричард молодого человека.
— Думаю, да, — ответил Патрик, поправляя рюкзак.
— Ну, теперь по крайней мере не придется все время поджидать нас, старых хрычей, — подмигнул ему Макс.
Трое мужчин остановились, чтобы полюбоваться видом, открывающимся с площадки наверху лестницы.
— Иногда, — проговорил Макс, разглядывая великолепную радугу, закрывающую купол лишь в нескольких метрах над его головой, — иногда мне кажется: все, что произошло со мной после высадки с «Пинты», лишь снится мне… Как можно вместить в эту картину свиней, цыплят и даже весь Арканзас?.. Масштабы не те.
— Конечно трудно, — произнес Патрик, пока они шли по коридору, — согласовать все это с нормами земной жизни. Но для меня все обстоит иначе. Я родился на инопланетном космическом корабле, направлявшемся к искусственному миру, расположенному возле Сириуса, и более половины своей жизни провел во сне. Так что я не имею ни малейшего представления о нормальной…
— Не позавидуешь, Патрик, — Макс обнял за плечи молодого человека, — на твоем месте я бы свихнулся.
Поднимаясь по второй лестнице. Макс остановился и подошел к Ричарду, шедшему позади него.
— Надеюсь, вы понимаете, Уэйкфилд, — проговорил он мирным тоном, — что я простой деревенский мужик и в наших недавних спорах совершенно ничего не имел против вас лично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80
— Ричард и Николь побывали здесь, — проговорил Макс. — За аркой дворик, потом лабиринт красных коридоров.
— И что же мы предпримем сейчас? — спросил Роберт. Он не знал этого и предоставил права лидера Максу.
— Я еще не решил. Сперва следует оглядеться, быть может, мы все-таки отыщем октопауков.
К немалому удивлению Макса позади платформы на полу обнаружился намалеванный голубой краской большой круг, из которого выбегала широкая голубая линия, поворачивавшая направо в начале лабиринта красных коридоров.
— Ричард и Николь не упоминали о голубой линии, — сказал Макс Роберту.
— Пометки для идиота, — Роберт нервно расхохотался. — Идти по такой линии не труднее, чем по широкой дороге, вымощенной желтым кирпичом.
Они вступили в первый коридор. Голубая линия посреди пола провела их на несколько сотен метров и повернула налево — к далекому перекрестку.
— Ну и как, идем вдоль нее? — спросил Макс у Роберта.
— А почему бы и нет? — ответил Роберт, делая несколько шагов.
— Это слишком очевидно, — проговорил Макс, обращаясь не столько к своему спутнику, сколько к себе самому. Стиснув винтовку, он последовал за Робертом. — Скажи-ка, — начал он снова, после того как мужчины повернули налево, — а ты не думаешь, что эту линию нарисовали здесь специально для нас?
— Нет, — Роберт остановился на мгновение. — Откуда и кто может узнать, что нам надо именно сюда?
— Это вот меня и озадачило, — пробормотал Макс.
Следуя голубой линии, Макс и Роберт повернули еще три раза и оказались перед аркой, на полтора метра поднимавшейся над полом. Они пригнулись и вступили в большую комнату с темно-красными стенами и потолком. Широкая голубая линия заканчивалась большим голубым кругом, расположенным посредине комнаты.
Менее чем через секунду после того, как мужчины остановились на голубом круге, огни в комнате погасли. На стене перед Максом и Робертом появилась неуклюжая немая картинка размером примерно один квадратный метр. В центре изображения находились Эпонина и Элли; обе были одеты в странные желтые платья, похожие на толстовку. Они переговаривались друг с другом и еще с кем-то, но, конечно же. Макс и Роберт не слышали ни единого слова. Потом обе женщины, сделав несколько шагов направо, миновали октопаука и оказались возле необычного жирного животного, отдаленно напоминавшего корову с плоскими белыми боками. Приложив волнистую ручку к белой поверхности, Элли написала следующие слова: «Не беспокойтесь, нам хорошо». Женщины улыбнулись, и через секунду изображение исчезло.
Макс и Роберт застыли, словно пораженные громом, и полутораминутная сценка успела повториться дважды. Увидев ее второй раз, мужчины взяли себя в руки и сумели повнимательней рассмотреть детали. Когда с кино было покончено, в красной комнате вновь вспыхнул свет.
— О Боже! — произнес Макс, покачивая головой.
Роберт был обрадован.
— Она жива! — воскликнул он. Элли еще жива.
— Если можно верить тому, что мы видели.
— Да ну же, Макс, — ответил Роберт, промедлив несколько секунд. — Зачем октопаукам делать столько усилий, чтобы обмануть нас? Такие хлопоты им ни к чему.
— Не знаю. Но ты не ответил на мой вопрос: как им стало известно, что мы с тобой отправились искать Эпонину и Элли? Есть два возможных объяснения: либо они следят за всем, что происходит среди нас, — подслушивают все наши разговоры, либо кто-то…
— …из нас поставляет информацию октопаукам. Макс, ты, конечно, не думаешь, что Ричард или Николь способны…
— Нет, разумеется нет. Только я просто понять не могу, откуда такое всезнайство: мы же не видели никаких подслушивающих и подглядывающих устройств… разве что они незаметно разместили в нас сложные передатчики… Но поди пойми, как они сумели сделать это так, что мы ничего не заметили.
Макс пригнулся, чтобы пройти через арку. Он остановился в красном коридоре.
— Ну, если я правильно понимаю, поганый вагон будет ожидать нас на станции: они рассчитывают, что теперь мы с миром вернемся к остальным. И все будет мило и хорошо.
Макс был прав: вагон с открытой дверью уже стоял у платформы, когда они с Робертом вынырнули из лабиринта красных коридоров. Макс остановился… Глаза его дико блестели.
— Я не собираюсь подниматься на этот чертов поезд, — сказал он негромким голосом.
— И что же ты собираешься делать? — спросил Роберт чуть испуганным тоном.
— Пойду назад в лабиринт, — проговорил Макс. Стиснув винтовку, он обернулся и бросился в коридор. Сойдя с голубой линии. Макс успел пробежать около пятидесяти метров, прежде чем перед ним возник первый октопаук. К нему немедленно присоединились еще несколько, перегородивших коридор сплошной стеной. Они начали подступать к Максу.
Тот остановился, поглядел на приближающихся октопауков, затем обернулся. За спиной Макса возникла другая группа октопауков, направлявшихся в его сторону.
— Ну, подождите хотя бы минуту, — завопил Макс. — Я хочу вам кое-что сказать. Вы, ребята, похоже, понимаете наш язык, иначе не смогли бы сообразить, что нам надо сюда… мне мало вашей киношки, я хочу реальных доказательств того, что Эпонина жива.
Октопауки подступали к нему, на их головах бушевали краски. Волна страха охватила Макса, он выпалил из винтовки в воздух в качестве предупреждения. И буквально через какую-то пару секунд, ощутив острый укол в затылок, Макс рухнул на пол.
Услышав выстрел, Роберт в нерешительности задержавшийся на станции, бросился за ним. Оказавшись в красном коридоре, он увидел, как два октопаука подымают Макса с пола. Отступив в сторону, Роберт позволил внеземлянам внести Макса в вагон и осторожно уложить его в уголке. Потом октопауки вышли в открытую дверь, а Роберт забрался внутрь и стал возле приятеля. Словом, через десять минут они оказались в зале под радужным куполом.
3
Макс проспал десять часов. Роберт и Николь внимательно обследовали его и не обнаружили никаких ран или повреждений. Тем временем Роберт несколько раз рассказал об их приключении, умолчав о том, что задержался в критическую минуту, когда Макс остался один в красном коридоре.
Большая часть заданных ему родственниками вопросов относилась к тому, что именно видели они с Максом на движущейся картинке. Не было ли напряженности в позах Эпонины и Элли? Можно ли предполагать, что их снимали насильно? Какие они были — похудевшие или отдохнувшие?
— Думаю, что теперь мы знаем много больше о наших хозяевах, — проговорил Ричард, завершая второе, более длительное обсуждение повествования Роберта. — Во-первых, ясно самое главное: распоряжаются здесь именно октопауки, они следят за нами и способны понимать наши разговоры. Как иначе могли они сообразить, что Макса и Роберта интересуют Элли и Эпонина… Во-вторых, уровень их видеотехники либо на несколько сотен лет отстал от нашей, либо — если Роберт прав, и в комнате или за стеной не было проектирующего устройства — октопауки настолько опередили нас, что кино кажется нам магией. В-третьих…
— Но, дядя Ричард, — перебил его Патрик, — почему картина была немой ? Эпонине и Элли проще было сказать, что все в порядке? Быть может, это свидетельствует о том, что октопауки глухи и остановились на немых фильмах?
— Интересная мысль, Патрик, — ответил Ричард. — Я не думал об этом. Конечно, им незачем слышать, чтобы общаться…
— Создания, чья эволюция протекала в основном в глубинах морей, часто глухи, — заметила Николь. — Условия жизни заставляют их обращаться к другим длинам волн, посему, учитывая ограниченные возможности сенсоров и мозга, слух отсутствует.
— В Таиланде мне приходилось работать с глухими детьми, — добавила Наи.
— Меня просто потрясло, насколько культурными могут быть люди, неспособные слышать. Знаковый язык (или азбука) глухих необычайно широк и сложен… Людям Земли не приходится теперь охотиться или самим спасаться от хищников… А для обращения цветовой язык октопауков пригоден больше любого другого.
— Подожди-ка минутку, — проговорил Роберт. — Почему мы исключаем возможность того, что октопауки могут слышать? Как могли они узнать о том, что Макс и я отправляемся на поиски Эпонины и Элли, если не подслушивали наш разговор?
На несколько секунд наступило молчание.
— Быть может, рассказали женщины, — предположил Ричард.
— Для этого необходимо совпадение двух весьма маловероятных обстоятельств, — заметил Патрик. — Во-первых, если октопауки глухи, зачем им создавать сложное и миниатюрное оборудование для записи звуков? Во-вторых, если Эпонина и Элли смогли перевести наши слова, значит, они понимают их речь. Едва ли этого можно добиться за месяц… Нет, по-моему, октопауки определили цель путешествия Макса и Роберта на основе визуальных свидетельств — по портретам обеих женщин, заложенным в компьютер.
— Браво! — воскликнул Ричард. — Великолепная мысль…
— Вы что, ребята, решили болтать обо всем этом дерьме целую ночь, — проговорил Макс, вступая в середину группы.
Все повскакали.
— С тобой все в порядке? — спросила Николь.
— А что мне сделается! — ответил Макс. — Я даже отдохнул…
— Скажи нам, как все случилось, — перебил его Роберт. — Я услыхал твой выстрел, но, когда выскочил в коридор, парочка октопауков уже волокла мне навстречу твое тело.
— Сам не знаю, — проговорил Макс. — Прежде чем вырубиться, я ощутил огненный укол в затылок… Ну, словно оса… Похоже, один из тех, что были позади меня, выстрелил иголкой с усыпляющим средством.
Макс потер затылок. Николь приблизилась, чтобы осмотреть шею.
— Не вижу даже маленькой ранки. Наверное, у них очень тонкие иглы.
Макс мельком взглянул на Роберта.
— А винтовку забыл?
— Извини, Макс. Я вспомнил о ней только в вагоне.
Макс поглядел на друзей.
— Итак, ребята, всем объявляю: с моим бунтом покончено. С этими типами драться бесполезно, остается покориться их воле.
Николь положила ладонь на плечо друга.
— Вот это новый Макс Паккетт, — сказала она улыбаясь.
— Быть может, я и упрямец, — ответил Макс с довольным видом, — но уж поверьте мне — не глупец.
— Не думаю, что всем нам следует перебраться в иглу, обнаруженное Патриком, — объявил Макс на следующее утро, встречая очередной вагончик со свежим запасом еды и питья.
— Почему ты так считаешь? — спросил Ричард. — Подумай. Все свидетельствует о том, что построена эта хижина для людей. Иначе зачем было октопаукам строить эту лестницу?
— Наверху нам нечего делать, — проговорил Макс. — Особенно детям. Места мало, как будем там жить?.. По-моему, иглу — это нечто вроде бивака, ну, хижины в лесу, если хотите.
Николь попыталась представить себе, как все вдесятером уместятся в тесном, по словам Патрика, помещении.
— Понимаю, Макс, — сказала она, — но что ты предлагаешь?
— Почему бы кое-коему из нас не подняться туда и не оглядеться повнимательней? Быть может, во время своей короткой вылазки Патрик что-либо упустил из виду… В любом случае мы должны вести себя так, чтобы наши поступки были очевидными. Не похоже это на октопауков — ставить нас в неопределенное положение.
На разведку направили Ричарда, Макса и Патрика. Они чуть задержались, чтобы Патрик смог выполнить обещание, данное Галилею. Следом за пятилеткой Патрик поднялся по длинной винтовой лестнице и проводил его до основания второй. Тут мальчишка совершенно выдохся и уже не в состоянии был подниматься дальше. На обратном пути Галилей сдался, и Патрику пришлось нести его на руках последние двенадцать метров.
— Ну, сумеешь подняться туда во второй раз? — спросил Ричард молодого человека.
— Думаю, да, — ответил Патрик, поправляя рюкзак.
— Ну, теперь по крайней мере не придется все время поджидать нас, старых хрычей, — подмигнул ему Макс.
Трое мужчин остановились, чтобы полюбоваться видом, открывающимся с площадки наверху лестницы.
— Иногда, — проговорил Макс, разглядывая великолепную радугу, закрывающую купол лишь в нескольких метрах над его головой, — иногда мне кажется: все, что произошло со мной после высадки с «Пинты», лишь снится мне… Как можно вместить в эту картину свиней, цыплят и даже весь Арканзас?.. Масштабы не те.
— Конечно трудно, — произнес Патрик, пока они шли по коридору, — согласовать все это с нормами земной жизни. Но для меня все обстоит иначе. Я родился на инопланетном космическом корабле, направлявшемся к искусственному миру, расположенному возле Сириуса, и более половины своей жизни провел во сне. Так что я не имею ни малейшего представления о нормальной…
— Не позавидуешь, Патрик, — Макс обнял за плечи молодого человека, — на твоем месте я бы свихнулся.
Поднимаясь по второй лестнице. Макс остановился и подошел к Ричарду, шедшему позади него.
— Надеюсь, вы понимаете, Уэйкфилд, — проговорил он мирным тоном, — что я простой деревенский мужик и в наших недавних спорах совершенно ничего не имел против вас лично.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80