Слова священника почти не долетали до нее. Вместе со всеми она вставала на колени и склоняла голову, и ей казалось, что Христос здесь, рядом, что живая и теплая рука вот-вот коснется ее головы. Она убеждала себя настойчиво в том, что это фантазия... но именно сегодня так хотелось просто отдаться этой фантазии. Даже не думать, не анализировать, просто — отдаться этому сказочному свету. И когда кусочек чудесного Хлеба лег на язык Ильгет, она вдруг неожиданно для себя тихо заплакала...
И мне — Господи? И мне тоже? Но ведь Ты знаешь, сколько я натворила, в каком зле я живу... И за что же мне — такое счастье?
Молящиеся встали, запели последнюю рождественскую песню. Ильгет пела вместе с другими — квиринцы как-то умудрялись разнести песню на три голоса, два женских и мужской, хотя ни разу не репетировали. И только сейчас Ильгет начала замечать окружающих... Нарядных, притихших детей — кажется, им нисколько не трудно тихонько себя вести целых 2 часа. И взрослых... почти исключительно эстаргов. Приход Святого Квиринуса и располагался около Второго космопорта, и состоял почти полностью из работников Космоса.
Сегодня все они были приодеты, как принято в церкви. В черное и белое, в полудлинные легкие платья и строгие изящные костюмы с высокими, как у бикров, стоячими воротниками. У всех женщин альвы на голове, кружевные белые накидки, двумя углами загнутые у висков и ниспадающие на плечи. Обычно как минимум несколько человек на службе присутствовали в бикрах. Да нет, вот и сегодня... Недалеко от Ильгет стояли двое ско, в мощных броневых бикрах... разве что оружия нет, оно складывалось у входа в храм. Наверное, бедолаги, сегодня уходят в патруль. Но может быть, и вернулись только что, и сразу попали на Рождественскую литургию.
Дэцин — стоит сухонький, прямой, смотрит так строго светлыми блестящими глазами. Как-то он воспринимает все это?
Арнис... Белла, а подальше — Нила с мужем и малышом на руках.
Мира и ее семья, трое детей.
Иост и Гэсс. Данг и Лири. Почти весь отряд ДС — и наверное, не единственный — сегодня в церкви.
Впереди — семья спасателей, Рени и Симон, с младшеньким, остальные сидят у Яслей. Рядом — Эрри, сейсмологическая служба, с семьей... Ильгет почти всех в общине уже знала, если не по именам и профессиям, то хотя бы в лицо.
Братья мои, подумала она. Братья и сестры. Друзья. Товарищи. Как здорово, что вы есть. Как здорово, что Бог соединил нас всех.
После службы эстарги толпились во дворе, поздравляли друг друга. Ильгет пробилась поближе к своим. Счастливые лица. Лири, красивая, как королева, в своей белой альве поцеловала Ильгет в щеку. Все обнимали друг друга, радовались. Ильгет тоже улыбалась и поздравляла друзей с Рождеством.
Вот сейчас закончится праздник, все разойдутся по домам, тихо сядут там, будут петь и разговаривать, глядеть в счастливые любимые лица. Арнис проведет рождество с мамой. А Ильгет...
Ильгет останется одна. Грусть вдруг сжала ей сердце. Но так и надо, сказала она себе, это правильно. Вот Пита вернется, будем с ним Рождество отмечать.
— Иль! — Арнис смотрел на нее, — а пойдем к нам? Ну что ты одна будешь?
— Правда, Иль, пойдем, — подошла Белла. И вдруг ей стало легко — а почему бы и нет, в самом деле?
На Рождество принято делать подарки. Ильгет об этом не подумала. Но если заехать домой, там что-нибудь да найдется.
— Только мне надо будет домой заскочить, хорошо?
Дома Ильгет проскользнула в свою рабочую комнату. Томик Мейлора на лонгинском. Бумажный. Бумажная книга на Квирине — редкость, стоит дорого. Прекрасный подарок. Ильгет бросила книгу в сумку. Для Беллы — кружевную черную шаль. Заказала себе недавно в сети, очень уж понравилась. Авторская работа. Но пусть будет для мамы Арниса. Еще ее сестра прилетела из Дары, ей тоже что-то нужно. Ильгет остановилась, размышляя. Вот что, набор глиняных горшочков. Ильгет хотела приготовить мясо в горшочках как-нибудь. Ребят угостить. Но еще ни разу не удалось использовать посуду, а она красивая. Вот и замечательно.
С полной сумкой Ильгет выскочила на балкон, где у флаера ее ожидал Арнис.

Стол был накрыт богато и красиво. Мерцали зимние цветы в вазах. Горели свечи. Золотистое сочное мясо было засыпано снежными горками картофельных хлопьев. Салаты выложены слоями. Белла — в сияющем белизной платье, с диадемой, похожа на королеву. Ее сестра, тетка Арниса, Крис, меньше ростом и суше — как придворная фрейлина. Арнис. В нарядной скете из серой блестящей ткани. Глаза блестят, отражая свечные огоньки. Он разливает вино.
— Выпьем за Рождество Христа!
Бокалы со звоном соединились. Вино было сухое и легкое. Пили за рождение Бога на Терре две тысячи стандартных лет назад.
— Подарки! — Белла хлопнула в ладоши. Маленький мохнатый терьер, сидящий у ее ног, поднял голову и бдительно гавкнул.
Подарки сложены на небольшой столик.
Обменялись подарками с Беллой. Королева обняла Ильгет, поцеловала в щеку, обдав нежностью и теплом. Ильгет рассматривала подарок — редкий ярко-алый цветок в маленьком горшочке.
— Когда подрастет, надо будет его пересадить, — заметила Белла. Ее сестра, Крис, учительница из Дары, тоже обняла Ильгет, и они поцеловались. Крис обрадовалась горшочкам для мяса и подарила Ильгет статуэтку из черного дерева, вырезанную собственноручно. Это было ее хобби.
Ильгет подошла к Арнису, протянула ему книгу. Вдруг ей стало неловко.
— Спасибо, Иль! Это же твой Мейлор, как здорово! А это тебе... я тебе давно купил, — тихо сказал Арнис, — только все случая не было.
— Ой... — Ильгет открыла футляр. Ноги ее вдруг ослабели, — Арнис, ты с ума сошел... это же фанки?
— Они тебе, по-моему, пойдут.
Камни — янтарно-вишневые, неповторимой глубины и внутреннего блеска. Фанки с Изеле. Такие бывают только на планетах с бешеными атмосферами. Их невозможно добывать, да их и не добывают — прихватывают по случаю.
— Арнис... они же дорогие жутко.
— Ну и что? Мне деньги девать некуда, ты же знаешь.
— Ты разорился, — констатировала Ильгет.
— Надень, — попросил Арнис. Ильгет подержала на ладони живое горящее ожерелье.
— Арнис... в этих экспедициях столько народу гибнет. Цена этих камешков — чья-то смерть. Как их носить?
— Тебе можно, — прошептал он. Ильгет послушно надела ожерелье. Вставила в уши сережки. Арнис обнял ее. Рождество. Ильгет тоже обняла брата и поцеловала его в щеку. Необыкновенно тепло ей было, и так счастливо, как еще никогда в жизни. У него очень сильные руки, вдруг поняла она. Сколько раз он ее швырял на тренировках, а поняла она это вот только сейчас.
Мясо было острым и горячим, картошка таяла во рту. Сидели за столом до одиннадцати. Ильгет и Арнис молчали и почти не смотрели друг на друга. Зато без умолку трещали Белла и Крис, бывший психосоциолог, ныне учительница в Даре. Учила она совсем маленьких ребятишек 4-5 лет, о чем с удовольствием рассказывала.
— Это так увлекательно, вы себе не представляете... когда они начинают думать. Например, ну хоть математику взять... спрашиваю, как вы думаете, чего на свете больше — квадратов или четырехугольников. Они все, конечно, кричат — квадратов. Говорю: почему? А потому что они везде есть, например, окно — квадрат, дверная ручка, экран, потому что нарисовать, говорят, легче...
— Ну и тут ты им объясняешь...
— Ничего подобного! — возмутилась Крис, — Ничего я им не объясняю.
— А как же они, так и остаются при своем заблуждении?
— А через несколько дней Тили, это у меня самая быстрая девочка, вдруг ко мне подходит и говорит: знаете, тари Крис, а мы ведь вам тогда неправильно сказали... четырехугольников больше. И объясняет, почему...
— А другие если не догадались?
— А это неважно, — сказала Крис, — важно разбудить мышление. То, что квадраты лишь подмножество четырехугольников, они и так узнают рано или поздно. Важно, чтобы им было любопытно, понимаете? А им очень любопытно!
— Да, я еще помню, — сказал Арнис, — нас так же учили...
Крис посмотрела на Ильгет.
— А ты, Ильгет... ничего, что на ты? Учительская привычка, а ты мне кажешься такой маленькой, хрупкой девочкой... Ты ведь с Ярны?
Ильгет кивнула.
— Моя мама — она тоже учитель.
— У вас все иначе, — сказала Крис, — тебе не одиноко здесь?
— Да нет, вот и друзья есть, — смущенно улыбнулась Ильгет. Белла почувствовала ее замешательство, обняла могучей рукой за плечи.
— Ильгет работает вместе с Арнисом. Между прочим, замечательно работает... и не красней! Арнис мне рассказывал.
Крис, сощурив серые глаза, начала расспрашивать Ильгет о Ярне, о матери... Ильгет отвечала, и понемногу ей становилось проще и легче. Потом заговорили о нашумевшем романе, занявшем третье место в Большом Рейтинге... Конечно, спорная вещь. Вдруг Белла взглянула на часы.
— Уже поздно, а я думала, мы споем еще. Кстати, Иль замечательно поет. Не смущайся, ради Бога! Арнис, тащи гитару.
Ильгет сидела в мягкой разноцветной полутьме — лучи невидимых ламп освещали по-разному углы гостиной, перебирала струны гитары. Посмотрела на Арниса.
— Арнис... там, на Ярне. Я все время вспоминала песню одну.
— Ну спой, — попросил он. Ильгет наклонила голову и запела.
Слышите, это кажется вальс.
Кружится посреди мостовой.
Господи, как нашел он нас
Этой зимой?
В городе... в городе...
Помолчали, когда Ильгет закончила песню. Потом без перехода она запела — давно уже хотелось спеть Арнису все это, просто вот так рядом посидеть и спеть. И ничего, что здесь Белла и Крис, неважно.
Этой ночью город распят на крестах дорог. Этой ночью время застыло, как кровь, и даже бетон продрог. Что за холод — адский — январский; метель — как плеть. В такую ночь плохо родиться — и умереть.
Арнис опускал голову все ниже. Он помнил, о чем пела Ильгет. Промерзший город, машина, непослушные пальцы едва держат руль. Сердце еще колотится от пережитого напряжения. Ломкий девичий голос. «Этой ночью город распят на крестах дорог». Ильгет пела похоже. Он словно перенесся в ту ночь... да нет же, бред это. Он здесь, рядом мама, тетя Крис, Иль — живая, здоровая Иль. Все хорошо, и все будет хорошо.
Ильгет допела и сказала.
— Как жаль, Арнис, что ты не играешь. Да и не поешь почти. Я всегда так мечтала, чтобы петь с кем-нибудь... с мужским голосом.
— Ты же пела с Гэссом.
— А сейчас мы бы могли с тобой.
Ильгет протянула гитару вперед, Крис взяла инструмент.
— Есть один автор очень талантливый, — сказала она, — вроде бы, вошел в десятку в нынешнем рейтинге. Вы, наверное, еще не слышали. Сейчас я спою...
Я боюсь слова «Бог»,
Лучше слово «Судьба»...
Ильгет почувствовала, как ногти впились в ладони. Спокойно. Она опустила лицо. Ладонь Арниса легла ей на плечо. Чуть сжала.
Только не думать. Не вслушиваться в слова. Думать о чем-нибудь другом. Когда тренировки начнутся — вроде после Нового Года?
Мы же зерна, которые
Всходы дадут,
Странным образом встав -
Вот вся вера моя -
Из земной тесноты...
Ты еще встанешь, вдруг резанула мысль. Ты не навсегда умер, Анри. Я знаю, какая боль тебе досталась. Но все пройдет, правда. Это проходит. Ильгет поспешно вытерла глаза, но слезы набежали снова. Арнис обнял ее, прижал к себе.
— Не плачь, — прошептал он. Крис допела и с удивлением смотрела на них.
— Ты что, Иль, такая песня спокойная, светлая. Ты что?
— Ничего, — ответил за нее Арнис, — это пройдет.

В новогоднюю ночь вся Коринта высыпала на улицы. Был карнавал и большой фейерверк, море и небо светились феерическими россыпями огней. 505й отряд по традиции гулял в городе и праздновал в «Синей Вороне».
А через три дня после Нового года начались тяжелые тренировки.
Ильгет очень уставала, но это ничего не значило. Вечером она еще сидела за циллосом, или забиралась с голосовым терминалом в кровать, она научилась диктовать. И то стихи, то чудные сказки шли одна за другой. Иногда она просто читала что-нибудь на ночь. Весь день был заполнен работой. Ильгет понимала, что это необходимо. Никто на Квирине так тяжело не работает, досуг здесь считается очень важным делом — но для Ильгет все эти тренировки неизбежны, весной предстоит уже настоящая война. Кроме этого, Ильгет занималась по программе для сдачи общеобразовательного минимума — ее и так-то приняли в Службу в обход всех правил. Ильгет и не надеялась к весне сдать минимум, но все равно учить-то надо... ну просто чтобы стать — как все. И к тому же — интересно было.
Вскоре начались общие тренировки на полигоне. Раз в неделю весь отряд собирался на учения. Погода стояла зимняя, то снег, то дождь, но это никого не волновало. Полигон располагался в горах, далеко за Коринтой, больше часа лету. Весь день, а иногда и сутки — учились работать и ночью — ползали по заснеженным, заросшим лесом холмам с картой и спайсом, с учебным оружием, отрабатывали разные маневры. Дважды отряд побывал и в виртуальном тренинге. На Квирине не было подходящего полигона для отработки действий в городе, поэтому приходилось тренироваться в виртуалке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76