Но сейчас подобных мыслей у нее не возникало. Новой встречи с сагоном она не переживет. Да и вообще нового попадания в плен.
В общем-то, хотелось бы жить на Квирине... она теперь имела на это право. Просто жить. Выучиться какой-нибудь увлекательной наземной профессии, подходящей для женщины, бродить по Бетрисанде вечерами, купаться в море, заживить навсегда все шрамы, ходить в театр, надев модное вечернее, пить коктейль на террасе, пахнущей морскими брызгами... Просто жить. Дышать. Наслаждаться каждой минутой этой жизни.
Только Ильгет знала, что так нельзя. Что она так не сможет. Арнис вот тоже мог бы вовсе не ходить на эту войну, что ему — Ярна? Он квиринец, жил бы здесь спокойно. А для нее Ярна — Родина.
Для войны с сагонами давно уже создана Дозорная служба. Но служба эта секретная, и те, кто в нее входит, официально числятся где-то еще, там получают деньги (и даже работают), то есть их противосагонские акции — чуть ли не любительские предприятия. Парадокс. На самом деле, конечно, правительство их поддерживает всей силой Квирина, и армию подключают в случае необходимости.
Для того, чтобы работать в ДС, Ильгет необходимо было числиться где-то в другом месте. Обычно эстарги продолжали работать в той же службе, откуда и пришли, например, Арнис так и считался ско. Ильгет зачислили в Милитарию (военную службу, то есть, армию), ученицей (здесь это называлось «кандидат»), ее наставницей согласилась стать Мира Альваро, член того же отряда ДС, центор Военной службы, пилот-испытатель ландеров. Но фактически подготовкой Ильгет руководил сам Дэцин, Мира лишь занималась с ней практикой по технике и оружию два раза в неделю. Раз в неделю Ильгет занималась практической медициной с бывшим спасателем Ойлангом, а физическую подготовку, рэстан и стрельбу взял на себя Арнис.
С Арнисом они встречались каждый день.
Ильгет поставила ракетомет — «Сторожа» в держатель. Руки слегка ныли.
— Ничего, — сказал Арнис, — вся проблема только в том, что ты его не удерживаешь, но это пройдет со временем.
— Руки слабые, — буркнула Ильгет.
— Ничего, мышцы нарастут. Ну все, идем. Шесть часов уже...
Они вышли из тира. Вечернее солнце косо ложилось на землю, беспощадно высвечивая каждую травинку, каждую трещинку в земле, каждую морщинку и шрамик на лице. И все же дневной зной еще не совсем улегся, еще окутывал жаром плечи.
Навстречу Арнису и Ильгет пробежали в быстром темпе две девушки в белых рэстановских костюмах.
— Ты знаешь, — сказала Ильгет, — мне, если честно, подумать-то страшно... вот держу я «Сторожа» и представляю, а если это в реальных условиях. Ведь я же воевать не умею... ну как это? Если там человек? Как я стрелять буду?
— Ничего, научишься, — Арнис махнул рукой, — знаешь, воздух вокруг заискрится, поймешь, что в тебя стреляют, и сразу пройдут все комплексы. По крайней мере, у меня так было.
— Из меня такой вояка, — буркнула Ильгет. Пробежал еще один спортсмен, за ним по пятам следовала собака. Собаки здесь очень удивляли Ильгет. А также отношение к ним. Все животные были исключительно хорошо воспитаны, не обращали внимания на людей, никогда не дрались с сородичами, вообще вели себя идеально. И собак почти никогда не брали на поводок — а для чего? И никто не шарахался от них, не боялся, везде их пускали — в театр, ресторан, даже в больницу.
— Слушай, — предложила Ильгет, — может, и мы пробежимся? Я по утрам теперь бегаю. Километр.
Арнис покачал головой.
— Иль, доктор сказал нельзя — значит, нельзя. У меня другое предложение... ты ведь на сегодня с планами покончила?
— Да, конечно...
— А завтра суббота, все-таки полегче. Давай искупаемся, а? А потом поедем к маме, она сегодня, вроде, дома одна...
— Насчет мамы — я не против, Арнис. Но вот насчет купания...
— Ну а что, Иль? ЖАйре ведь.
— Люди же кругом, — смутилась Ильгет.
— Да нет, тут я место знаю... там почти никого не бывает.
Когда они спустились к морю, в маленькую уютную бухточку, на песке валялись чьи-то штаны и скета. Ильгет молча кивнула на них.
— Ну ладно, Иль, — заныл Арнис, — всего-то один человек...
— Хорошо, хорошо, — сдалась Ильгет. Скинула рубашку и брюки, оставшись в купальнике. Разделся и Арнис. Подошел к воде, попробовал набегающую волну ногой.
— Ничего себе, как море прогрелось... Кипяток. И это середина мая, а что же дальше будет?
Ильгет застыла. Из моря выходил одинокий купальщик. Ну вот, сердито подумала она, опять ведь уговорил... шрамы далеко еще не прошли, Ильгет очень стеснялась своего вида. Арнис подошел к ней, почувствовав ее состояние, встал так, чтобы прикрыть от взгляда — хотя, если подумать, зачем это человеку на них смотреть.
Норка подбежала было к купальщику, Ильгет сердито крикнула «фу!», собака виновато отошла. Мужчина поднял голову и посмотрел на них.
Боже мой! Его лицо пересекал жуткий звездообразный шрам... И еще несколько подобных же украшений на обнаженных широких плечах.
— Пойдем в воду, — негромко сказал Арнис. Они вбежали в воду по пояс, по грудь. Арнис обернулся. Купальщик уже натянул одежду.
— Вот видишь, Иль, — сказал Арнис с легким упреком, — я же тебе говорил, это нормально... Это в порядке вещей.
— Но он все-таки мужчина, — слабо возразила Ильгет, — а я женщина, мне неудобно.
— Глупости, — сказал Арнис, улыбнулся и плеснул на Ильгет полной горстью воды. Ильгет засмеялась и в ответ наградила Арниса целой тучей искрящихся брызг. Минут пять они устраивали водную баталию и хохотали, как пятилетние, потом Арнис схватил Ильгет и потащил ее под воду. Ей как-то удалось вывернуться, она отплыла и показала Арнису нос.
— Не поймаешь, не поймаешь...
— Запросто, — Арнис нырнул. Ильгет спаслась бегством к берегу. Арнис появился на поверхности лишь минуты через три, метрах в пятидесяти от берега, его было еле видно в волнах. Выскочив из воды, он призывно помахал рукой. Ильгет вошла и неторопливо поплыла к другу.
Она двигалась медленно, для квиринца — невыносимо медленно, по сверкающей от косых солнечных лучей, прохладной морской глади. Арнис то заплывал вперед, то забирал в стороны, то нырял, рыская вокруг Ильгет как дельфин. Однажды он нырнул очень надолго, Ильгет уже забеспокоилась, наконец, Арнис появился тяжело дыша, слегка огорченный.
— Думал тебе какой-нибудь подарочек принести со дна... ан нет, ничего хорошего. Жемчужниц тут не водится почему-то, камень вот нашел, под водой вроде хорошо смотрелся, а тут видишь, ничего особенного...
— А ну-ка покажи, — потребовала Ильгет. Рассмотрела белый гладкий окатыш.
— Слушай, здесь же глубина, наверное, метров семь.
— Пять, не больше...
— Спасибо, — сказала Ильгет.
— За что?
— Как за что? За камень. Мне очень понравился. Ты ничего не понимаешь, это на самом деле волшебный камень. Я его домой возьму.
— Пожалуйста, — Арнис пожал прямо в воде мокрыми плечами. Ильгет оглянулась на берег... что-то уж очень далеко. Отсюда пол-Коринты видно.
— Поплыли назад? — предложил Арнис.
— Ага, — Ильгет погребла, только еще медленнее. Арнис, заплывая спереди, видел, что лицо ее посерело, она с трудом держалась на поверхности, погружаясь довольно глубоко. Осел я все-таки, констатировал Арнис.
— Иль, давай я буду дельфин, а? А ты держись за меня. За плечо, ага?
— Давай, — Ильгет уцепилась за гладкое загорелое плечо.
— Только крепко держись, — предупредил Арнис. Он опустил голову в воду и начал набирать скорость, как хороший эсминец. Ильгет почти не тянула его назад, почти не ощущалась. Приятно было чувствовать совсем рядом ее невесомое теплое тело, сквозь тонкий слой воды, скользящее вслед за ним, словно привязанное. Вскоре берег вырос перед ними. Ильгет оторвала руки от плеча Арниса. Встала по шею в воде.
— Ну ты даешь, Арн... как крейсер прешь. Неужели не тяжело?
— Не-а, — улыбаясь, ответил Арнис. Они выбрели к берегу. Ильгет разжала руку, показала круглый белый с сероватыми прожилками камешек.
— Видишь? Твой волшебный камень еще здесь.
— Да выбрось, Иль... я тебе лучше найду. Я настоящую жемчужницу найду, увидишь.
— Не... Арнис, ты не понимаешь. Ты сам не понимаешь, какой замечательный камень мне подарил... — Ильгет вдруг споткнулась.
— Давай поваляемся немного, вечерний загар, говорят, полезен, — сказал Арнис беззаботно. Они повалились в песок. Точно, подумала Ильгет, Миран советовал загорать, вроде, ультрафиолет, то да се, и именно когда солнце уже не в зените. И потом, тяжеловато... идти ведь еще далеко. Честно говоря, очень не хочется вставать, идти куда-то.
Арнис сел рядом с Ильгет, провел рукой по ее спине — уже лучше, гораздо лучше, хоть тонкие белые полоски и стягивают сетью кожу...
— Тебе так не больно, Иль? Когда я прикасаюсь.
— Не...
Он взял в горсть сухой песок, стал сыпать ей на плечо.
— Милая, — сказал он, — я хочу вот так всегда сидеть с тобой... И чтобы никого вокруг. И море.
— Ты хороший, Арнис, — сонно сказала Ильгет. Поежилась, — что-то уже не так жарко, да?
— Вечер уже, малыш. Давай одеваться.
Они снова натянули одежду. Поднялись наверх, продрались через кусты, зашагали по тропке по направлению к Набережной.
— Пешком пойдем, Иль? Ты устала?
— Пойдем, прогуляемся, — сказала Ильгет, — на Набережной так хорошо всегда.
Вскоре они миновали парк и вступили на сероватые плиты знаменитой коринтской Набережной. Она тянулась дальше через весь город. Арнис заметил на пути автомат.
— Иль, слушай, жрать что-то хочется. Ты как?
— Я не знаю... а мама твоя нас не покормит?
— Так мы пока до нее доберемся, еще час пройдет.
— Ну давай, вообще-то действительно...
Они подошли к автомату. Взяли по горячему болли и по пакетику сока. Пошли неторопливо, прогулочным шагом, кусая бутерброды, потягивая из трубочки сок. Горизонт над морем уже окрасился алым. Красивее Коринтской Набережной, как известно, может быть только Коринтская Набережная в закатный час.
— Подожди, — сказала Ильгет с набитым ртом. Она остановилась, прислушиваясь. От самого парапета, где-то впереди доносился гитарный перезвон.
— Пойдем, Иль, поближе, послушаем.
Вскоре они увидели группку, столпившуюся вокруг троих ребят с гитарами. Гитаристы наигрывали сложный мотив. Один из них пел приятным тенорком.
Шаги по взлетной полосе, (3) Асфальт прохладен и упруг. Над полем в утренней росе Восходит желто-алый круг . Тебе неведом неба страх, И ты идешь вперед, вперед, Чтоб в ярко-огненных лучах Начать стремительный Полет.
За шагом шаг — успеешь ли? Но вот дорога вниз ушла, Ты оттолкнулся от земли, Раскинув руки, как крыла. Тебя сверкающий металл Объял, как рыцарский доспех, И на груди, пронзяще-ал, Пылает знак дороги тех Всех, у кого Полет в крови, Кого Вселенная зовет, Кто, задыхаясь от любви, Блаженно встречный ветер пьет. Лети стремительной стрелой, Рукою сжав меча эфес, Пронзи серебряной иглой Безмолвье утренних небес...
Ильгет и Арнис дослушали песню. Помолчали вместе с остальными. Тихонько двинулись дальше.
— Хорошо, — сказала Ильгет со вздохом, — но надо идти.
— Летом возьмешь гитару и тоже споешь...
— Ты с ума сошел! Я совсем играть не умею.
Они прошли мимо веселой небольшой толпы, танцующей под нездешнюю музыку, мимо стоящих у парапета влюбленных, мимо грустной одинокой девочки, молча сидящей на теплых камнях, пересекли мостик через ручей, стекающий в море, поздоровались со знакомыми Арниса из СКОНа, обменявшись с ними несколькими фразами. И стали подниматься вверх, к Бетрисанде. — Арнис, а про что была эта песня? Ну, парень пел? Ведь про что-то конкретное?
— Не знаю, я в общем-то, не слежу за всей литературой, может, что-нибудь новенькое появилось... В принципе, я почему-то подумал, что про кнасторов.
— А, это такая легенда...
— Ну да. Ты ведь читала. Что была такая девушка Кьюрин, которая родила сына от сагона. Хотя на самом деле у них не бывает детей. Этот полусагон, со всеми их способностями, вроде бы организовал Орден Великого Кольца, для борьбы с сагонами. То есть они там, кнасторы, развивают у себя каким-то образом те же сверхъестественные способности, что и сагоны, но на положительной основе. Белая магия... одно время у нас эти истории были модными. А сейчас уже к ним никто всерьез не относится. Но все время они всплывают.
— А у нее ведь на самом деле был сын, — Ильгет вдруг посерьезнела.
— Иль, это было семьсот лет назад! И никаких сведений. Ну был. Ну, летал истребителем. Все! Кто сейчас что может сказать об этом? А то, что кнасторов нет, знаешь ли... вот поработаешь в ДС — узнаешь.
Арка Бетрисанды вспыхнула над головой тысячей радуг. Арнис посмотрел на смеющееся, осыпанное цветными искрами лицо подруги. Улыбнулся. Они ступили на темно-бархатную аллею, под свет круглых, матовых фонарей.
— Ну где они, эти кнасторы, Иль? Сколько наших погибло в акциях... Вот и мы с тобой убили сагона. Без всяких там огненных мечей и прочей фигни. Чего же нам никто, никогда не приходил на помощь...
— А может, они где-нибудь в невидимом мире... Ведь, Арнис, это логично звучит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
В общем-то, хотелось бы жить на Квирине... она теперь имела на это право. Просто жить. Выучиться какой-нибудь увлекательной наземной профессии, подходящей для женщины, бродить по Бетрисанде вечерами, купаться в море, заживить навсегда все шрамы, ходить в театр, надев модное вечернее, пить коктейль на террасе, пахнущей морскими брызгами... Просто жить. Дышать. Наслаждаться каждой минутой этой жизни.
Только Ильгет знала, что так нельзя. Что она так не сможет. Арнис вот тоже мог бы вовсе не ходить на эту войну, что ему — Ярна? Он квиринец, жил бы здесь спокойно. А для нее Ярна — Родина.
Для войны с сагонами давно уже создана Дозорная служба. Но служба эта секретная, и те, кто в нее входит, официально числятся где-то еще, там получают деньги (и даже работают), то есть их противосагонские акции — чуть ли не любительские предприятия. Парадокс. На самом деле, конечно, правительство их поддерживает всей силой Квирина, и армию подключают в случае необходимости.
Для того, чтобы работать в ДС, Ильгет необходимо было числиться где-то в другом месте. Обычно эстарги продолжали работать в той же службе, откуда и пришли, например, Арнис так и считался ско. Ильгет зачислили в Милитарию (военную службу, то есть, армию), ученицей (здесь это называлось «кандидат»), ее наставницей согласилась стать Мира Альваро, член того же отряда ДС, центор Военной службы, пилот-испытатель ландеров. Но фактически подготовкой Ильгет руководил сам Дэцин, Мира лишь занималась с ней практикой по технике и оружию два раза в неделю. Раз в неделю Ильгет занималась практической медициной с бывшим спасателем Ойлангом, а физическую подготовку, рэстан и стрельбу взял на себя Арнис.
С Арнисом они встречались каждый день.
Ильгет поставила ракетомет — «Сторожа» в держатель. Руки слегка ныли.
— Ничего, — сказал Арнис, — вся проблема только в том, что ты его не удерживаешь, но это пройдет со временем.
— Руки слабые, — буркнула Ильгет.
— Ничего, мышцы нарастут. Ну все, идем. Шесть часов уже...
Они вышли из тира. Вечернее солнце косо ложилось на землю, беспощадно высвечивая каждую травинку, каждую трещинку в земле, каждую морщинку и шрамик на лице. И все же дневной зной еще не совсем улегся, еще окутывал жаром плечи.
Навстречу Арнису и Ильгет пробежали в быстром темпе две девушки в белых рэстановских костюмах.
— Ты знаешь, — сказала Ильгет, — мне, если честно, подумать-то страшно... вот держу я «Сторожа» и представляю, а если это в реальных условиях. Ведь я же воевать не умею... ну как это? Если там человек? Как я стрелять буду?
— Ничего, научишься, — Арнис махнул рукой, — знаешь, воздух вокруг заискрится, поймешь, что в тебя стреляют, и сразу пройдут все комплексы. По крайней мере, у меня так было.
— Из меня такой вояка, — буркнула Ильгет. Пробежал еще один спортсмен, за ним по пятам следовала собака. Собаки здесь очень удивляли Ильгет. А также отношение к ним. Все животные были исключительно хорошо воспитаны, не обращали внимания на людей, никогда не дрались с сородичами, вообще вели себя идеально. И собак почти никогда не брали на поводок — а для чего? И никто не шарахался от них, не боялся, везде их пускали — в театр, ресторан, даже в больницу.
— Слушай, — предложила Ильгет, — может, и мы пробежимся? Я по утрам теперь бегаю. Километр.
Арнис покачал головой.
— Иль, доктор сказал нельзя — значит, нельзя. У меня другое предложение... ты ведь на сегодня с планами покончила?
— Да, конечно...
— А завтра суббота, все-таки полегче. Давай искупаемся, а? А потом поедем к маме, она сегодня, вроде, дома одна...
— Насчет мамы — я не против, Арнис. Но вот насчет купания...
— Ну а что, Иль? ЖАйре ведь.
— Люди же кругом, — смутилась Ильгет.
— Да нет, тут я место знаю... там почти никого не бывает.
Когда они спустились к морю, в маленькую уютную бухточку, на песке валялись чьи-то штаны и скета. Ильгет молча кивнула на них.
— Ну ладно, Иль, — заныл Арнис, — всего-то один человек...
— Хорошо, хорошо, — сдалась Ильгет. Скинула рубашку и брюки, оставшись в купальнике. Разделся и Арнис. Подошел к воде, попробовал набегающую волну ногой.
— Ничего себе, как море прогрелось... Кипяток. И это середина мая, а что же дальше будет?
Ильгет застыла. Из моря выходил одинокий купальщик. Ну вот, сердито подумала она, опять ведь уговорил... шрамы далеко еще не прошли, Ильгет очень стеснялась своего вида. Арнис подошел к ней, почувствовав ее состояние, встал так, чтобы прикрыть от взгляда — хотя, если подумать, зачем это человеку на них смотреть.
Норка подбежала было к купальщику, Ильгет сердито крикнула «фу!», собака виновато отошла. Мужчина поднял голову и посмотрел на них.
Боже мой! Его лицо пересекал жуткий звездообразный шрам... И еще несколько подобных же украшений на обнаженных широких плечах.
— Пойдем в воду, — негромко сказал Арнис. Они вбежали в воду по пояс, по грудь. Арнис обернулся. Купальщик уже натянул одежду.
— Вот видишь, Иль, — сказал Арнис с легким упреком, — я же тебе говорил, это нормально... Это в порядке вещей.
— Но он все-таки мужчина, — слабо возразила Ильгет, — а я женщина, мне неудобно.
— Глупости, — сказал Арнис, улыбнулся и плеснул на Ильгет полной горстью воды. Ильгет засмеялась и в ответ наградила Арниса целой тучей искрящихся брызг. Минут пять они устраивали водную баталию и хохотали, как пятилетние, потом Арнис схватил Ильгет и потащил ее под воду. Ей как-то удалось вывернуться, она отплыла и показала Арнису нос.
— Не поймаешь, не поймаешь...
— Запросто, — Арнис нырнул. Ильгет спаслась бегством к берегу. Арнис появился на поверхности лишь минуты через три, метрах в пятидесяти от берега, его было еле видно в волнах. Выскочив из воды, он призывно помахал рукой. Ильгет вошла и неторопливо поплыла к другу.
Она двигалась медленно, для квиринца — невыносимо медленно, по сверкающей от косых солнечных лучей, прохладной морской глади. Арнис то заплывал вперед, то забирал в стороны, то нырял, рыская вокруг Ильгет как дельфин. Однажды он нырнул очень надолго, Ильгет уже забеспокоилась, наконец, Арнис появился тяжело дыша, слегка огорченный.
— Думал тебе какой-нибудь подарочек принести со дна... ан нет, ничего хорошего. Жемчужниц тут не водится почему-то, камень вот нашел, под водой вроде хорошо смотрелся, а тут видишь, ничего особенного...
— А ну-ка покажи, — потребовала Ильгет. Рассмотрела белый гладкий окатыш.
— Слушай, здесь же глубина, наверное, метров семь.
— Пять, не больше...
— Спасибо, — сказала Ильгет.
— За что?
— Как за что? За камень. Мне очень понравился. Ты ничего не понимаешь, это на самом деле волшебный камень. Я его домой возьму.
— Пожалуйста, — Арнис пожал прямо в воде мокрыми плечами. Ильгет оглянулась на берег... что-то уж очень далеко. Отсюда пол-Коринты видно.
— Поплыли назад? — предложил Арнис.
— Ага, — Ильгет погребла, только еще медленнее. Арнис, заплывая спереди, видел, что лицо ее посерело, она с трудом держалась на поверхности, погружаясь довольно глубоко. Осел я все-таки, констатировал Арнис.
— Иль, давай я буду дельфин, а? А ты держись за меня. За плечо, ага?
— Давай, — Ильгет уцепилась за гладкое загорелое плечо.
— Только крепко держись, — предупредил Арнис. Он опустил голову в воду и начал набирать скорость, как хороший эсминец. Ильгет почти не тянула его назад, почти не ощущалась. Приятно было чувствовать совсем рядом ее невесомое теплое тело, сквозь тонкий слой воды, скользящее вслед за ним, словно привязанное. Вскоре берег вырос перед ними. Ильгет оторвала руки от плеча Арниса. Встала по шею в воде.
— Ну ты даешь, Арн... как крейсер прешь. Неужели не тяжело?
— Не-а, — улыбаясь, ответил Арнис. Они выбрели к берегу. Ильгет разжала руку, показала круглый белый с сероватыми прожилками камешек.
— Видишь? Твой волшебный камень еще здесь.
— Да выбрось, Иль... я тебе лучше найду. Я настоящую жемчужницу найду, увидишь.
— Не... Арнис, ты не понимаешь. Ты сам не понимаешь, какой замечательный камень мне подарил... — Ильгет вдруг споткнулась.
— Давай поваляемся немного, вечерний загар, говорят, полезен, — сказал Арнис беззаботно. Они повалились в песок. Точно, подумала Ильгет, Миран советовал загорать, вроде, ультрафиолет, то да се, и именно когда солнце уже не в зените. И потом, тяжеловато... идти ведь еще далеко. Честно говоря, очень не хочется вставать, идти куда-то.
Арнис сел рядом с Ильгет, провел рукой по ее спине — уже лучше, гораздо лучше, хоть тонкие белые полоски и стягивают сетью кожу...
— Тебе так не больно, Иль? Когда я прикасаюсь.
— Не...
Он взял в горсть сухой песок, стал сыпать ей на плечо.
— Милая, — сказал он, — я хочу вот так всегда сидеть с тобой... И чтобы никого вокруг. И море.
— Ты хороший, Арнис, — сонно сказала Ильгет. Поежилась, — что-то уже не так жарко, да?
— Вечер уже, малыш. Давай одеваться.
Они снова натянули одежду. Поднялись наверх, продрались через кусты, зашагали по тропке по направлению к Набережной.
— Пешком пойдем, Иль? Ты устала?
— Пойдем, прогуляемся, — сказала Ильгет, — на Набережной так хорошо всегда.
Вскоре они миновали парк и вступили на сероватые плиты знаменитой коринтской Набережной. Она тянулась дальше через весь город. Арнис заметил на пути автомат.
— Иль, слушай, жрать что-то хочется. Ты как?
— Я не знаю... а мама твоя нас не покормит?
— Так мы пока до нее доберемся, еще час пройдет.
— Ну давай, вообще-то действительно...
Они подошли к автомату. Взяли по горячему болли и по пакетику сока. Пошли неторопливо, прогулочным шагом, кусая бутерброды, потягивая из трубочки сок. Горизонт над морем уже окрасился алым. Красивее Коринтской Набережной, как известно, может быть только Коринтская Набережная в закатный час.
— Подожди, — сказала Ильгет с набитым ртом. Она остановилась, прислушиваясь. От самого парапета, где-то впереди доносился гитарный перезвон.
— Пойдем, Иль, поближе, послушаем.
Вскоре они увидели группку, столпившуюся вокруг троих ребят с гитарами. Гитаристы наигрывали сложный мотив. Один из них пел приятным тенорком.
Шаги по взлетной полосе, (3) Асфальт прохладен и упруг. Над полем в утренней росе Восходит желто-алый круг . Тебе неведом неба страх, И ты идешь вперед, вперед, Чтоб в ярко-огненных лучах Начать стремительный Полет.
За шагом шаг — успеешь ли? Но вот дорога вниз ушла, Ты оттолкнулся от земли, Раскинув руки, как крыла. Тебя сверкающий металл Объял, как рыцарский доспех, И на груди, пронзяще-ал, Пылает знак дороги тех Всех, у кого Полет в крови, Кого Вселенная зовет, Кто, задыхаясь от любви, Блаженно встречный ветер пьет. Лети стремительной стрелой, Рукою сжав меча эфес, Пронзи серебряной иглой Безмолвье утренних небес...
Ильгет и Арнис дослушали песню. Помолчали вместе с остальными. Тихонько двинулись дальше.
— Хорошо, — сказала Ильгет со вздохом, — но надо идти.
— Летом возьмешь гитару и тоже споешь...
— Ты с ума сошел! Я совсем играть не умею.
Они прошли мимо веселой небольшой толпы, танцующей под нездешнюю музыку, мимо стоящих у парапета влюбленных, мимо грустной одинокой девочки, молча сидящей на теплых камнях, пересекли мостик через ручей, стекающий в море, поздоровались со знакомыми Арниса из СКОНа, обменявшись с ними несколькими фразами. И стали подниматься вверх, к Бетрисанде. — Арнис, а про что была эта песня? Ну, парень пел? Ведь про что-то конкретное?
— Не знаю, я в общем-то, не слежу за всей литературой, может, что-нибудь новенькое появилось... В принципе, я почему-то подумал, что про кнасторов.
— А, это такая легенда...
— Ну да. Ты ведь читала. Что была такая девушка Кьюрин, которая родила сына от сагона. Хотя на самом деле у них не бывает детей. Этот полусагон, со всеми их способностями, вроде бы организовал Орден Великого Кольца, для борьбы с сагонами. То есть они там, кнасторы, развивают у себя каким-то образом те же сверхъестественные способности, что и сагоны, но на положительной основе. Белая магия... одно время у нас эти истории были модными. А сейчас уже к ним никто всерьез не относится. Но все время они всплывают.
— А у нее ведь на самом деле был сын, — Ильгет вдруг посерьезнела.
— Иль, это было семьсот лет назад! И никаких сведений. Ну был. Ну, летал истребителем. Все! Кто сейчас что может сказать об этом? А то, что кнасторов нет, знаешь ли... вот поработаешь в ДС — узнаешь.
Арка Бетрисанды вспыхнула над головой тысячей радуг. Арнис посмотрел на смеющееся, осыпанное цветными искрами лицо подруги. Улыбнулся. Они ступили на темно-бархатную аллею, под свет круглых, матовых фонарей.
— Ну где они, эти кнасторы, Иль? Сколько наших погибло в акциях... Вот и мы с тобой убили сагона. Без всяких там огненных мечей и прочей фигни. Чего же нам никто, никогда не приходил на помощь...
— А может, они где-нибудь в невидимом мире... Ведь, Арнис, это логично звучит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76