– Мои лучшие друзья – нынешний и бывший – обменялись рукопожатием.
– Очень приятно, Алек, – сказал Джуд, не спуская с меня глаз. Как перед выходом на ринг – игра в гляделки под напутствия рефери.
– Рад тебя видеть, Джуд. – Неправда, но я хотел, чтоб было правдой. – Я собирался позвонить, но совсем закрутился, а потом…
– Прошло столько времени, что ты с ужасом думал, как я отреагирую, – закончил Джуд, вырываясь из светской беседы.
– Ага. Видимо.
Алек, как всегда любезный, притворился, будто его позвал коллега, и нас оставил.
– Повышение РИ? – Джуд дал понять, что слышал все. Каждое слово моей ренегатской, корыстной риторики.
– Джуд, я эту аббревиатуру только сегодня выучил. Дым из ушей пускал, чтоб мужик отреагировал.
– Ну, где дым, там и клиенты, нет? Накачать мужика дымом через задницу, и он в воздух взлетит, как и все тут вообще. – Он замолк и огляделся, словно проверяя, чист ли горизонт. – Эти парни из МПР – нацисты, знаешь. Онлайн все есть. Обрати внимание, где были их деньги в 1939-м.
– Если обращать внимание, где были чьи угодно деньги в 1939-м, станет невозможно ни с кем работать.
– Что и требовалось доказать, – ухмыльнулся Джуд. Теорема по геометрии. – Что и требовалось, блядь, доказать.
– Ты совсем не меняешься.
– Да, мы такие, – огрызнулся он. – Ну, Джейми, и далеко планируешь зайти в услужении автоматонам?
– Кто бы говорил. Вообще ты какого хрена тут забыл?
– Ну как же, обожаю цирк. Кроме того, я решил, что ты здесь.
– А, конечно, – поддразнил я. – Ты, говорят, в последний список Кремниевых Звезд попал? – «Силикон-Эпли Ридер» ежемесячно составлял список пятисот самых влиятельных интернет-игроков.
– Ага. За журнал, – с вызовом ответил Джуд. Ну как же, его драгоценный хакерский сетевой журнал. – Но не по той причине, что большинство. Мы даже рекламу не берем.
– Тот взлом, после которого шесть коммерческих сайтов на четыре часа полегли… – Я притворился, будто меня осенило. – Кажется, про журнал в новостях писали? Что-то насчет анонимного распространения софта для атак отказа от обслуживания?
– Никто ничего не доказал.
– Зато ты попал в рейтинг. Теперь прославишься.
– С DeltaWave пример беру.
Грубый удар. Грубей не бывает, если учесть, какую роль сыграл Джуд в моей поимке.
– Извини, мужик, – сказал Джуд. – Правда. Это же история древнего мира, нет?
– Ну, наверное. Я из-за вас, мудаков, как-никак в колледж попал. И даже сюда на работу.
– Вот за это и извини.
Ямайские Короли, как мы себя называли, может, и не имели в виду ничего подобного. Однако во всем виноваты они. Мы были как братья. Помню, я фантазировал, будто иду на пытки и даже на смерть, если возможность представится, только бы не выдать моих товарищей Секретной службе. Вот такая в нашей хакерской компании царила преданность. Обычно.
Мы вместе ездили на метро из Куинза в Штювезанд, в бесплатную школу для умных деток – Нью-Йорк ее открыл, отчаянно пытаясь удержать в системе хоть горстку бледнолицых отпрысков крупных буржуа. По «семерке» на Манхэттен ехать долго, и мы собирались в последнем вагоне, копались друг у друга в коробках с дисками и менялись ломаным софтом, который по ночам качали в Сети. Новые «аркады» – в основном компьютерные игрушки под эмулятор. Мы уже не тратили четвертаки на «Уличного бойца» в «Стар-Пицце». Сунул диск в компьютер и играй, сколько влезет. Все, что находил или крал один, получали все Короли. Таков был закон: ни личного владения, ни личной славы. Все взломы и безобразия – заслуга команды.
Из-за конфликта интересов разрывался один я. Каждый год какому-нибудь старшекласснику поручали надзирать за школьной компьютерной лабораторией – и оделять остальных привилегиями доступа. Видимо, я заслужил доверие, и меня осчастливили этой желанной честью еще в предвыпускном классе. Мистер Ансворт, преподаватель информатики и заведующий лабораторией, даже выдал мне пейджер – для связи на случай сбоя системы. Моя тогдашняя квазиподруга этот пейджер раскрасила – непременный кретинизм власть предержащего уравновесился скейтбордистскими мотивами. Я был неплох – по правде неплох, – но явно не лучший из нас программист. Я просто успешнее прочих ломал школьную сеть и, может, менее всех был склонен обрушить систему потехи ради.
Так началась моя жизнь двойного агента. Днем я был хорошим мальчиком, которому доверили универсальный ключ к школьным кабинетам, полный доступ к компьютерам, власть над учениками и ключи криптосистемы Отдела образования. А ночью я был DeltaWave, самый молодой Ямайский Король.
Мы назвали себя так, хотя жили главным образом во Флашинге, потому что на оба района Куинза приходилась одна телефонная станция: если в один прекрасный день взлом отследят, имя группы собьет органы со следа и уведет на Ямайку. Кроме того, создавалось впечатление, что мы растафары с дредами (а на самом деле – еврейские подростки из Нью-Йорка). Все, кроме Эль-Греко, круглолицего армянина, получившего свое прозвище не из-за родословной, а потому что рисовал громадные картины на стенах подземных переходов. Что не мешало любым родителям спрашивать, к примеру, «кто в Астории продает настоящую баклаву?», едва Эль-Греко заявлялся на ужин.
Не мучай меня этика, может, удалось бы сохранить верность обеим сторонам и жить двуликим. Скрывать свою работу от Королей, не ставить в известность преподов. Все равно Короли действовали анонимно. Совершенно необязательно трезвонить. Но я каждый раз чувствовал себя предателем, сидя с мистером Ансвортом после уроков, работая над кодами шифрования и зная, что утром отдам их Королям. А среди хакеров я ощущал себя шарлатаном. Короли считали, что моя ежедневная игра в штювезандского Главного Программиста – прикрытие, не более того. Но в глубине души я наслаждался заработанной властью.
Я впал чуть ли не в контрафобию, постоянно делая промахи, – точно добивался разоблачения. Однажды похвастался мистеру Ансворту, что одной клавишей могу положить сервер Отдела образования. Издевался над Королями: мол, когда-нибудь все придете ко мне на работу проситься. Переживал, похоже, я один.
К весне моего предвыпускного класса Королями овладело бесстрашие. Не считая меня, все учились в выпускном. Всех, кто собирался в колледж, уже зачислили. Уроки наскучили, на оценки плевать, и Королям не терпелось приступить к нашему последнему совместному деянию. Проект, который нас увековечит: Абсолютный Взлом.
На все ушло меньше недели. Первоначальный план задумал Джуд, наш негласный лидер. Одни говорили, он потому лидер, что его остановка – первая на седьмом маршруте в сторону школы. Джуду как бы принадлежал задний вагон, а остальные просто в гости заходили. Другие объясняли Джудово первенство тем, что живет он в основном один. Его родители импортировали из Шри-Ланки тростниковые шляпы и все время катались за границу. Джуд круглосуточно располагал телефонной линией и единственным надежным сервером.
А может, в конечном итоге Джуд и впрямь заслужил место на верхушке неформальной иерархии. Ибо Джуд умел пугать. Когда не помогали мои улещивания, Джудово запугивание срабатывало наверняка. Он был рыжий, курчавый и первым из нас отпустил сносную бороду. Еще он имел зловещую привычку цедить сквозь зубы и закатывать глаза – эта манера, позаимствованная из «Сияния», убеждала парней покрупнее с Джудом не связываться. Как ни грустно, все мы, кроме Джуда, оставались наиболее популярными штювезандскими жертвами «подъемных кранов» и «крюков».
Шансов себя защитить у Джуда имелось не больше, чем у любого Короля (то есть ноль), однако Джуд понимал, что видимость – девяносто процентов власти, и превратил эту вывернутую аксиому в свое кредо. Он носил черную кожаную куртку поверх драной майки металлиста и безумствовал, едва припекало. Через несколько лет он уже будто сам писал законы и сам же был уголовником – ну, примерно. Посреди выпускного класса он перестал ходить на все курсы, кроме информатики и философии, и от поступления в колледж решил воздержаться. В общем, пока мы сидели в классе, готовились к сдаче академического теста на способности или выпрашивали рекомендации, у Джуда оставалось время на хакерство. И вел он себя теперь так, будто возвысился над столь мелочными, земными, ренегатскими занятиями. Как оно, в сущности, и было.
Вынырнув после одного достославного загула (бессонный-месяц-на-чужом-риталине), Джуд предъявил успешный взлом «Microsoft Office» – одного офисного приложения для рыночных исследований потребительской аудитории через Интернет. Потом Джуд с нашим альфа-нердом Рубеном написали под эту дыру крошечный почтовый вирус, который менял в «Офисе», что душа пожелает.
Мы дольше разбирались, как воспользоваться вирусом, чем его писали. Дискутировали, как завзятые талмудисты: «Если вирус повредит невинному, что станет с нашей кармой?» «Если человек использует продукцию „Майкрософт“, значит ли это, что он по умолчанию подставился?» «Что, если человек зависит от услуг кого-то, кто использует „Офис“? Нужно ли ему усложнять жизнь или даже все испортить лишь потому, что он невольно покровительствует юзеру „мелкомягких“?» И так далее.
Наконец, Джуд убедил нас, что «Майкрософт» – столь гибельная угроза свободному потоку информации и технологий, что беспорядочный, спонтанный запуск вируса вполне сойдет за этически убедительную стратегию. И мало того: чем менее целенаправленна атака, тем меньше вероятность, что ее отследят.
Но поскольку вирус получат все пользователи «Майкрософт», поддерживают они очевидное стремление Билла Гейтса к мировому господству или не поддерживают, ущерб пускай будет чисто семиотическим. В каждый новый файл «Microsoft Word» вирус впишет единственную фразу: «Майкрософт – сосет». Грубо, но по делу.
План был таков: мы все запускаем вирус из восьми разных точек публичного доступа одновременно, в восьми разных электронных письмах. В одном говорится, что вложенный файл – порнокартинка с голой маленькой девочкой, в другом обещаны советы насчет покупки акций, в третьем – сертификат «на лотерейный выигрыш». Юзер пытается открыть вложение, и ему сообщается, что файл поврежден. А вирус тем временем заползает поглубже в «Microsoft Office» и самозапускается три дня спустя.
Судьба распорядилась так, что в субботу, когда планировалась атака, родители отправили меня в шул на бар-мицву сына влиятельного члена совета общины. По правде сказать, я был рад, что меня силой выдернули с поля битвы. В отличие от остальных, мне было что терять: аттестат для меня кое-что значил. В общем, пока остальные Ямайские Короли спамили всю изученную интернет-вселенную, я танцевал хору в задней комнате ресторана Гольдштейна.
К вечеру меня так измучило чувство вины, что я не смог заставить себя явиться к Королям на полуночный разбор полетов. Я проворонил боевую тревогу и понимал, что меня ткнут носом: дескать, хороший мальчик, и стал бы дерзким хулиганом, да природа не позволяет. И пытаясь опровергнуть это обвинение, я совершил трагическую ошибку.
Я решил все же поучаствовать в атаке. Лучше поздно, чем никогда. А чтобы доказать свою преданность Королям, я вставил в код вируса свой хакерский ник. Если власти разберутся в самом вирусе, проанализируют код строку за строкой, они найдут угнездившееся среди команд слово «DeltaWave». Никто, кроме Королей, не знал, что это мой ник. Но он доказывал, что я больше них готов рисковать.
Разумеется, Короли это восприняли совсем иначе. Когда история появилась в заголовках, вирус DeltaWave превратился в синоним хакерского путча. Я фактически присвоил результаты общего труда. Такой грех не мог остаться безнаказанным.
За несколько дней до атаки мы с липового адреса послали предупреждение о вирусе продюсеру «Инсайдера».
Она сначала не поверила, но после успеха – трех суток паники, пока «Майкрософт» не выпустила заплату, – возжаждала интервью с кем-нибудь из участников. Джуд выбрал для беседы веб-чат на публичном сайте и назначил меня представителем Королей.
Мне следовало догадаться, что дело нечисто. Я зашел в веб-чат из дома, с логином, который дал мне Джуд, не зная, что Джуд нарочно не стал использовать анонимный канал. Не успел я закончить тираду о движении открытых исходников, три агента Секретной службы уже колотили мне в дверь. Спасибо, не выломали.
Я впервые нарушил закон, я был несовершеннолетний и ужасно милый, по крайней мере, взрослые так считали. «Майкрософт» не улыбалось отправлять за решетку сладкого голубоглазого мальчугана со скобками на зубах и темной волнистой шевелюрой (на судебные заседания я надевал ретейнер). Корпорация рекомендовала судье приговорить меня к году консультаций и чуточке публичного унижения. В школе я лишился привилегий доступа. Меня заставляли ходить на телевизионные ток-шоу и рассказывать об опасностях хакерства.
Поначалу я был само раскаяние. Извинялся за неприятности, которые причинил, с должным сожалением толковал про интернет-зависимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Очень приятно, Алек, – сказал Джуд, не спуская с меня глаз. Как перед выходом на ринг – игра в гляделки под напутствия рефери.
– Рад тебя видеть, Джуд. – Неправда, но я хотел, чтоб было правдой. – Я собирался позвонить, но совсем закрутился, а потом…
– Прошло столько времени, что ты с ужасом думал, как я отреагирую, – закончил Джуд, вырываясь из светской беседы.
– Ага. Видимо.
Алек, как всегда любезный, притворился, будто его позвал коллега, и нас оставил.
– Повышение РИ? – Джуд дал понять, что слышал все. Каждое слово моей ренегатской, корыстной риторики.
– Джуд, я эту аббревиатуру только сегодня выучил. Дым из ушей пускал, чтоб мужик отреагировал.
– Ну, где дым, там и клиенты, нет? Накачать мужика дымом через задницу, и он в воздух взлетит, как и все тут вообще. – Он замолк и огляделся, словно проверяя, чист ли горизонт. – Эти парни из МПР – нацисты, знаешь. Онлайн все есть. Обрати внимание, где были их деньги в 1939-м.
– Если обращать внимание, где были чьи угодно деньги в 1939-м, станет невозможно ни с кем работать.
– Что и требовалось доказать, – ухмыльнулся Джуд. Теорема по геометрии. – Что и требовалось, блядь, доказать.
– Ты совсем не меняешься.
– Да, мы такие, – огрызнулся он. – Ну, Джейми, и далеко планируешь зайти в услужении автоматонам?
– Кто бы говорил. Вообще ты какого хрена тут забыл?
– Ну как же, обожаю цирк. Кроме того, я решил, что ты здесь.
– А, конечно, – поддразнил я. – Ты, говорят, в последний список Кремниевых Звезд попал? – «Силикон-Эпли Ридер» ежемесячно составлял список пятисот самых влиятельных интернет-игроков.
– Ага. За журнал, – с вызовом ответил Джуд. Ну как же, его драгоценный хакерский сетевой журнал. – Но не по той причине, что большинство. Мы даже рекламу не берем.
– Тот взлом, после которого шесть коммерческих сайтов на четыре часа полегли… – Я притворился, будто меня осенило. – Кажется, про журнал в новостях писали? Что-то насчет анонимного распространения софта для атак отказа от обслуживания?
– Никто ничего не доказал.
– Зато ты попал в рейтинг. Теперь прославишься.
– С DeltaWave пример беру.
Грубый удар. Грубей не бывает, если учесть, какую роль сыграл Джуд в моей поимке.
– Извини, мужик, – сказал Джуд. – Правда. Это же история древнего мира, нет?
– Ну, наверное. Я из-за вас, мудаков, как-никак в колледж попал. И даже сюда на работу.
– Вот за это и извини.
Ямайские Короли, как мы себя называли, может, и не имели в виду ничего подобного. Однако во всем виноваты они. Мы были как братья. Помню, я фантазировал, будто иду на пытки и даже на смерть, если возможность представится, только бы не выдать моих товарищей Секретной службе. Вот такая в нашей хакерской компании царила преданность. Обычно.
Мы вместе ездили на метро из Куинза в Штювезанд, в бесплатную школу для умных деток – Нью-Йорк ее открыл, отчаянно пытаясь удержать в системе хоть горстку бледнолицых отпрысков крупных буржуа. По «семерке» на Манхэттен ехать долго, и мы собирались в последнем вагоне, копались друг у друга в коробках с дисками и менялись ломаным софтом, который по ночам качали в Сети. Новые «аркады» – в основном компьютерные игрушки под эмулятор. Мы уже не тратили четвертаки на «Уличного бойца» в «Стар-Пицце». Сунул диск в компьютер и играй, сколько влезет. Все, что находил или крал один, получали все Короли. Таков был закон: ни личного владения, ни личной славы. Все взломы и безобразия – заслуга команды.
Из-за конфликта интересов разрывался один я. Каждый год какому-нибудь старшекласснику поручали надзирать за школьной компьютерной лабораторией – и оделять остальных привилегиями доступа. Видимо, я заслужил доверие, и меня осчастливили этой желанной честью еще в предвыпускном классе. Мистер Ансворт, преподаватель информатики и заведующий лабораторией, даже выдал мне пейджер – для связи на случай сбоя системы. Моя тогдашняя квазиподруга этот пейджер раскрасила – непременный кретинизм власть предержащего уравновесился скейтбордистскими мотивами. Я был неплох – по правде неплох, – но явно не лучший из нас программист. Я просто успешнее прочих ломал школьную сеть и, может, менее всех был склонен обрушить систему потехи ради.
Так началась моя жизнь двойного агента. Днем я был хорошим мальчиком, которому доверили универсальный ключ к школьным кабинетам, полный доступ к компьютерам, власть над учениками и ключи криптосистемы Отдела образования. А ночью я был DeltaWave, самый молодой Ямайский Король.
Мы назвали себя так, хотя жили главным образом во Флашинге, потому что на оба района Куинза приходилась одна телефонная станция: если в один прекрасный день взлом отследят, имя группы собьет органы со следа и уведет на Ямайку. Кроме того, создавалось впечатление, что мы растафары с дредами (а на самом деле – еврейские подростки из Нью-Йорка). Все, кроме Эль-Греко, круглолицего армянина, получившего свое прозвище не из-за родословной, а потому что рисовал громадные картины на стенах подземных переходов. Что не мешало любым родителям спрашивать, к примеру, «кто в Астории продает настоящую баклаву?», едва Эль-Греко заявлялся на ужин.
Не мучай меня этика, может, удалось бы сохранить верность обеим сторонам и жить двуликим. Скрывать свою работу от Королей, не ставить в известность преподов. Все равно Короли действовали анонимно. Совершенно необязательно трезвонить. Но я каждый раз чувствовал себя предателем, сидя с мистером Ансвортом после уроков, работая над кодами шифрования и зная, что утром отдам их Королям. А среди хакеров я ощущал себя шарлатаном. Короли считали, что моя ежедневная игра в штювезандского Главного Программиста – прикрытие, не более того. Но в глубине души я наслаждался заработанной властью.
Я впал чуть ли не в контрафобию, постоянно делая промахи, – точно добивался разоблачения. Однажды похвастался мистеру Ансворту, что одной клавишей могу положить сервер Отдела образования. Издевался над Королями: мол, когда-нибудь все придете ко мне на работу проситься. Переживал, похоже, я один.
К весне моего предвыпускного класса Королями овладело бесстрашие. Не считая меня, все учились в выпускном. Всех, кто собирался в колледж, уже зачислили. Уроки наскучили, на оценки плевать, и Королям не терпелось приступить к нашему последнему совместному деянию. Проект, который нас увековечит: Абсолютный Взлом.
На все ушло меньше недели. Первоначальный план задумал Джуд, наш негласный лидер. Одни говорили, он потому лидер, что его остановка – первая на седьмом маршруте в сторону школы. Джуду как бы принадлежал задний вагон, а остальные просто в гости заходили. Другие объясняли Джудово первенство тем, что живет он в основном один. Его родители импортировали из Шри-Ланки тростниковые шляпы и все время катались за границу. Джуд круглосуточно располагал телефонной линией и единственным надежным сервером.
А может, в конечном итоге Джуд и впрямь заслужил место на верхушке неформальной иерархии. Ибо Джуд умел пугать. Когда не помогали мои улещивания, Джудово запугивание срабатывало наверняка. Он был рыжий, курчавый и первым из нас отпустил сносную бороду. Еще он имел зловещую привычку цедить сквозь зубы и закатывать глаза – эта манера, позаимствованная из «Сияния», убеждала парней покрупнее с Джудом не связываться. Как ни грустно, все мы, кроме Джуда, оставались наиболее популярными штювезандскими жертвами «подъемных кранов» и «крюков».
Шансов себя защитить у Джуда имелось не больше, чем у любого Короля (то есть ноль), однако Джуд понимал, что видимость – девяносто процентов власти, и превратил эту вывернутую аксиому в свое кредо. Он носил черную кожаную куртку поверх драной майки металлиста и безумствовал, едва припекало. Через несколько лет он уже будто сам писал законы и сам же был уголовником – ну, примерно. Посреди выпускного класса он перестал ходить на все курсы, кроме информатики и философии, и от поступления в колледж решил воздержаться. В общем, пока мы сидели в классе, готовились к сдаче академического теста на способности или выпрашивали рекомендации, у Джуда оставалось время на хакерство. И вел он себя теперь так, будто возвысился над столь мелочными, земными, ренегатскими занятиями. Как оно, в сущности, и было.
Вынырнув после одного достославного загула (бессонный-месяц-на-чужом-риталине), Джуд предъявил успешный взлом «Microsoft Office» – одного офисного приложения для рыночных исследований потребительской аудитории через Интернет. Потом Джуд с нашим альфа-нердом Рубеном написали под эту дыру крошечный почтовый вирус, который менял в «Офисе», что душа пожелает.
Мы дольше разбирались, как воспользоваться вирусом, чем его писали. Дискутировали, как завзятые талмудисты: «Если вирус повредит невинному, что станет с нашей кармой?» «Если человек использует продукцию „Майкрософт“, значит ли это, что он по умолчанию подставился?» «Что, если человек зависит от услуг кого-то, кто использует „Офис“? Нужно ли ему усложнять жизнь или даже все испортить лишь потому, что он невольно покровительствует юзеру „мелкомягких“?» И так далее.
Наконец, Джуд убедил нас, что «Майкрософт» – столь гибельная угроза свободному потоку информации и технологий, что беспорядочный, спонтанный запуск вируса вполне сойдет за этически убедительную стратегию. И мало того: чем менее целенаправленна атака, тем меньше вероятность, что ее отследят.
Но поскольку вирус получат все пользователи «Майкрософт», поддерживают они очевидное стремление Билла Гейтса к мировому господству или не поддерживают, ущерб пускай будет чисто семиотическим. В каждый новый файл «Microsoft Word» вирус впишет единственную фразу: «Майкрософт – сосет». Грубо, но по делу.
План был таков: мы все запускаем вирус из восьми разных точек публичного доступа одновременно, в восьми разных электронных письмах. В одном говорится, что вложенный файл – порнокартинка с голой маленькой девочкой, в другом обещаны советы насчет покупки акций, в третьем – сертификат «на лотерейный выигрыш». Юзер пытается открыть вложение, и ему сообщается, что файл поврежден. А вирус тем временем заползает поглубже в «Microsoft Office» и самозапускается три дня спустя.
Судьба распорядилась так, что в субботу, когда планировалась атака, родители отправили меня в шул на бар-мицву сына влиятельного члена совета общины. По правде сказать, я был рад, что меня силой выдернули с поля битвы. В отличие от остальных, мне было что терять: аттестат для меня кое-что значил. В общем, пока остальные Ямайские Короли спамили всю изученную интернет-вселенную, я танцевал хору в задней комнате ресторана Гольдштейна.
К вечеру меня так измучило чувство вины, что я не смог заставить себя явиться к Королям на полуночный разбор полетов. Я проворонил боевую тревогу и понимал, что меня ткнут носом: дескать, хороший мальчик, и стал бы дерзким хулиганом, да природа не позволяет. И пытаясь опровергнуть это обвинение, я совершил трагическую ошибку.
Я решил все же поучаствовать в атаке. Лучше поздно, чем никогда. А чтобы доказать свою преданность Королям, я вставил в код вируса свой хакерский ник. Если власти разберутся в самом вирусе, проанализируют код строку за строкой, они найдут угнездившееся среди команд слово «DeltaWave». Никто, кроме Королей, не знал, что это мой ник. Но он доказывал, что я больше них готов рисковать.
Разумеется, Короли это восприняли совсем иначе. Когда история появилась в заголовках, вирус DeltaWave превратился в синоним хакерского путча. Я фактически присвоил результаты общего труда. Такой грех не мог остаться безнаказанным.
За несколько дней до атаки мы с липового адреса послали предупреждение о вирусе продюсеру «Инсайдера».
Она сначала не поверила, но после успеха – трех суток паники, пока «Майкрософт» не выпустила заплату, – возжаждала интервью с кем-нибудь из участников. Джуд выбрал для беседы веб-чат на публичном сайте и назначил меня представителем Королей.
Мне следовало догадаться, что дело нечисто. Я зашел в веб-чат из дома, с логином, который дал мне Джуд, не зная, что Джуд нарочно не стал использовать анонимный канал. Не успел я закончить тираду о движении открытых исходников, три агента Секретной службы уже колотили мне в дверь. Спасибо, не выломали.
Я впервые нарушил закон, я был несовершеннолетний и ужасно милый, по крайней мере, взрослые так считали. «Майкрософт» не улыбалось отправлять за решетку сладкого голубоглазого мальчугана со скобками на зубах и темной волнистой шевелюрой (на судебные заседания я надевал ретейнер). Корпорация рекомендовала судье приговорить меня к году консультаций и чуточке публичного унижения. В школе я лишился привилегий доступа. Меня заставляли ходить на телевизионные ток-шоу и рассказывать об опасностях хакерства.
Поначалу я был само раскаяние. Извинялся за неприятности, которые причинил, с должным сожалением толковал про интернет-зависимость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39