Правая рука убитого все еще сжимала пистолет
тридцать восьмого калибра.
- Я не знал, что у тебя есть пистолет, - сказал я.
- Когда приходится столько ездить, - ответил Люк, - то надо подумать
и о своей безопасности, Я в каждом городе покупаю новый, а потом продаю,
когда уезжаю. Проверки в аэропортах. Наверно, этот я продавать не буду. Но
я никогда не видел этого типа раньше. А ты, Мерль?
Я кивнул.
- Это Дан Мартинес, о котором я тебе говорил.
- Ну и дела!
Люк вздохнул.
- Еще одна неприятность. Наверное, стоит заняться двен-буддизмом и
убедить себя, что все это не имеет значения. Я...
Он вдруг прижал ладонь ко лбу.
- О-о-о! - простонал он. - Мерль, ключи от зажигания в замке. Садись
и поезжай немедленно в отель. Я останусь здесь. Быстрее!
- Но в чем дело? Почему?
Он поднял свой тупорылый автоматический пистолет и направил на меня.
- Ну беги! Быстрее!
- Но...
Он опустил ствол и выстрелил в землю рядом с моими ногами, потом
направил ствол прямо мне в живот.
- Мерлин, сын Корвина, - процедил он сквозь сжатые зубы, - если ты
сейчас не уйдешь, то считай себя покойником!
Мне ничего не оставалось делать, кроме как последовать ег совету,
подняв фейерверк гравия, оставив следы сгоревшей резины на том месте, где
я развернул фургон.
Я с ревом повел машину вниз по склону, с трудом вписавшись в первый
крутой поворот.
Потом был левый поворот, а потом я затормозил.
Я съехал на обочину под прикрытие из кустов, выключил мотор и свет, и
поставил машину на тормоза. Стояла мертвая тишина. Я тихонько открыл
дверцу и не стал ее захлапывать, когда осторожно выскользнул наружу.
Какая-то птица перелетела с дерева на дерево.
"Сова", - подумал я. Я двигался медленне, чем мне хотелось, но мне
необходимо было сохранить тишину. Наконец я приблизился к повороту.
В таких местах звук очень хорошо передается на расстоянии.
Последний поворот я преодолел на всех четырех конечностях, полностью
используя все преимущество прикрытия из камней и листвы. Потом я не
торопясь осмотрел местность.
Вокруг никого не было. Я медленно и очень осторожно двинулся вперед,
готовый замереть в первую же секунду, броситься на землю, нырнуть в густую
листву или кинуться в бегство. В зависимости от того, что потребуется по
ситуации.
Ни шороха - включая шорох ветра в ветвях, и никого вокруг, насколько
я мог видеть.
Я продолжал осторожно продвигаться вперед, все еще пользуясь
прикрытием.
Его здесь нет. Он куда-то перешел.
Я прошел еще немного, замер и по крайней мере с минуту прислушивался.
Не было слышно ни малейшего звука, выдававшего хоть какое-нибудь движение.
Я нашел место, где упал Мартинес. Его тело исчезло. Я обошел все
близлежащее пространство, но так и не смог обнаружить ничего, что могло бы
пролить хоть каплю света на то, что произошло здесь после того, как я
уехал. Придумать причину, чтобы окликнуть Люка, я тоже не смог.
Я без всяких препятствий добрался обратно до машины, сел в кабину и
направился в город.
Нет, я окончательно запутался.
Даже предположить не могу, что же это в конце концов вокруг меня
происходит?
Черт побери!

Фургон Люка я оставил на стоянке отеля почти на том же месте, где он
был припаркован до этого. Потом я вернулся в отель, нашел комнату Люка и
постучал. Я не расчитывал, что мне ответят, но следовало сначала
постучать, а уж потом проникать в номер - так поступают все порядочные
взломщики.
Я был очень аккуратен и сломал только замок, оставив дверь и
притилоку, потому что мистер Бразда показался мне добрым малым и мне не
хотелось доставлять ему лишние неприятности. Конечно, времени в связи с
такой деликатностью потребовалось немного больше, но в коридоре никого не
появилось. Я вошел в номер Люка, нащупал выключатель, зажег свет и быстро
осмотрел комнату. Потом я несколько минут прислушивался. Никаких звуков из
холла не доносилось.
Времени у меня было немного. На полке для багажа я обнаружил пустой
чемодан. В шкафу висела одежда. В карманах, кроме двух коробков спичек,
карандаша и ручки ничего не оказалось. Еще кое-какая одежда и белье в
ящике - и тоже ничего. Предметы туалета в футлярах или аккуратно
раставленные на полке в ванной - тоже ничего особенного или необычного.
Экземпляр "Стратегии" В.Х.Лиддала Харта на ночном столике у кровати с
закладкой внутри книги, в одной четверти от конца.
Брюки и куртка, в которой он ходил на прогулки в горы, брошены на
стул, рядом пыльные тяжелые ботинки и носки. В ботинках ничего кроме пары
шнурков не было. Я проверил карманы рубашки, которые сначала показались
мне пустыми. Но потом я нащупал в них несколько шариков из скомканной
белой бумаги.
Я развернул один из них.
Какие-нибудь ужасные секретные сообщения?
Нет... Нет причины отдаваться на милость не на шутку разыгравшегося
параноидального комплекса - всего лишь несколько коричневых крошек были
ответом на мой вопрос.
Это был табак и кусочки папиросной бумаги. Он, очевидно, развернул и
скомкал окурки, прогуливаясь по лесу. Все же странно... Мне приходилось
бывать вместе с Люком на загородных прогулках, и таким аккуратистом он
никогда не был.
Потом я осмотрел брюки. В одном набедренном кармане лежал влажный
носовой платок, в другом - расческа. В переднем правом кармане было пусто,
в левом - один единственный патрон. Я машинально опустил патрон в свой
карман, потом пошарил под матрацем и в ящике стола. Я заглянул даже в
корзинку для бумаг в туалете.
Не было ничего, что могло бы как-то объяснить его странное
поведение.
Оставив ключи от машины на ночном столике, я вернулся в свою комнату.
Меня не очень волновало то, что Люку станет известно о том, что я вломился
в его номер. Эта идея мне даже нравилась, честно говоря. Должен заметить,
что мне чертовски не понравилось то, что он тылся в моих бумагах,
касавшихся Колеса-призрака.
Кроме того, он должен дать мне чертовски убедительное объяснение
своего более чем странного поведения на горе.
Я разделся, принял душ, лег в кровать и погасил свет. Люку, пожалуй,
стоило бы оставить записку, но я не люблю оставлять следы. Кроме того, не
знаю уж почему, но у меня было такое ощущение, что он уже не вернется в
свой номер.

6
Он был невысоким, плотного сложения мужчиной с немного красноватым
лицом, его темные волосы уже порядком прошила седина и они поредели на
макашушке.
Я сидел в кабинете его полусельского дома в пригороде Нью-Йорка,
потягивая пиво и рассказывая о своих неприятностях. За окном светилась
звездная ночь, и слушатель у меня был отменный.
- Так... Значит, Люк на следующий день не появился, - сказал он
задумчиво, - и не прислал никакого сообщения.
- Нет.
- Расскажи поподробнее, чем ты занимался в тот день.
- Утром, я еще раз проверил его комнату. Все было в точности так, как
я оставил, уходя. Я вошел в холл. У стола регистрации снова ничего. Потом
я позавтракал и снова зашел в номер Люка. Там было пусто. Я отправился на
длительную прогулку и вернулся только после полудня, позавтракал во второй
раз и еще раз заглянул в его комнату. Все было по-старому. Тогда я одолжил
ключи от его машины и приехал на то место, где мы были прошлой ночью. Я
даже спустился вниз по склону и поискал в окрестностях, но ничего,
абсолютно ничего примечательного при свете дня не обнаружил. Не было ни
тела, ни каких-либо следов. Тогда я вернулся в отель, положил на место
ключи, до обеда прослонялся по отелю и в окресностях, а потом позвонил
тебе. Когда ты сказал, чтобы я приехал, я заказал билет и пораньше лег в
постель. Утром я вылетел в Альбукерк, а потом сюда.
- А в это последнее утро ты заходил в его номер?
- Да, конечно. Там по-прежнему было пусто.
Он покачал головой и снова раскурил свою трубку.
Этого человека звали Билл Рот. Он был другом и адвокатом моего отца,
когда отец жил в этих местах. Возможно, на всей Земле это был единственный
человек, которому папа доверял, и поэтому я верил ему тоже.
За эти восемь лет я несколько раз навещал его. В последний, самый
печальный - полтора года назад, во время похорон его жены Алисы. Я
рассказал ему историю отца так, как сам ее слышал за пределами Двора
Хаоса, потому что у меня сложилось впечатление, что отец хотел бы, чтобы
Билл был полностью в курсе всего происходящего, и чувствовал, что за
помощь, оказанную Биллом, обязан ему некоторыми объяснениями.
Билл, как мне показалось, все понял и поверил. Впрочем, папу он знал
гораздо лучше, чем я.
- Я уже говорил, что ты очень похож на отца, - сказал он.
Я кивнул.
- Я имею в виду не только внешность, - продолжал он. - У него
некоторое время была привычка исчезать, а потом снова появляться, словно
пилот, сбитый за линией фронта над вражеской территорией. Мне никогда не
забыть той ночи, когда он прискакал на коне с мечом в руках и заставил
меня отыскать кучу компоста, увезенную с его двора.
Билл рассмеялся.
- А теперь появляешься ты, рассказываешь свою историю, и я начинаю
подозревать, что ящик Пандоры кто-то открыл еще раз. Ну почему бы тебе не
попросить меня оформить какойнибудь договор о расторжении брака - как
обыкновенному здравомыслящему человеку - или составить завещание, или
документ о деловом партнерстве, что-нибудь в этом роде? Нет, твоя история
очень напоминает проблемы Карла. Даже то, что я составлял для Эмбера,
кажется куда более спокойным делом по сравнению с тем, о чем ты говорил.
- Ты составлял документ для Эмбера? Ты имеешь в виду соглашение,
когда Рэндом прислал к тебе Фиону с копией договора о Падении Лабиринта,
заключавшегося с королем Хаоса Свайвилом, чтобы она его перевела, а ты
проверил на предмет скрытых ловушек?
- Да, - подтвердил Билл, - хотя кончилось все тем, что еще до
окончания работы над Договором я начал изучать ваш язык. Потом Флора
захотела, чтобы я добился возвращения ее библиотеки. Это было нелегкое
дело, но она заплатила мне золотом, и на эти деньги я купил себе домик в
Палм-Бич. Потом... О боже, в какой-то момент я даже подумывал прибавить к
надписи на своей визитке еще и "Советник при дворе Эмбера". Но это была
обычная, привычная мне работа. В принципе, я делал то же самое, чем
постоянно занимаюсь здесь. Это моя профессия. А твое дело... оно имеет
сильный привкус черной магии и скоропостижной смерти, который, кстати, все
время ощущался при общении с твоим отцом... Знаешь, я не хочу от тебя
скрывать, что все это пугает меня просто до жути. Просто не знаю, что тебе
посоветовать.
- Ну, черная магия и смерть - это уж моя часть дела, - заметил я. -
Честно говоря, все это наверняка влияет на мой образ мышления. И от тебя
мне нужно, чтобы ты просто взглянул на эту историю под другим углом, не
так, как это делаю я. Возможно, это и вскроет то, чего я не замечаю, но
вполне можешь заметить ты, свежим, да и к тому же профессиональным
взглядом. Что я мог не оценить, пропустить? Как на твой взгляд?
Он отпил пива, снова раскурил трубку и кивнул.
- Я понял. Что ж, начнем. этот твой друг - Люк - он откуда родом?
- Откуда-то со Среднего Запада. Кажется, он упоминал не то Небраску,
не то Айову или Огайо... Примерно это.
- Кто его отец, чем он занимается?
- Люк никогда не говорил мне о нем.
- Есть у него братья, сестры?
- Не знаю. Он никогда о них не упоминал.
- Тебя это не удивляет? Нечто очень странное - человек никогда не
упоминал членов своей семьи и никогда не рассказывал о своем доме за все
восемь лет, что ты его знаешь.
- Нет. Но ведь, в конце концов, и я ему ничего подобного не
рассказывал.
- Это неестественно, Мерль. Ты... ты вырос в таком месте, о котором
просто не мог рассказать, так? Стало быть, у тебя были серьезные
основания, чтобы уклониться от таких разговоров. Получается, что и у него
тоже. И вообще, когда ты появился здесь, надо думать, какое-то время ты не
вполне ориентировался в поведении людей в обществе. Но разве Люк никогда
не заставлял тебя задуматься?
- Знаешь, это бывало, конечно, но уважал мою скрытность, и я мог
ответить ему только тем же. Можно сказать, что я и он ввели неписанный
закон - такие вещи вне рамок наших отношений.
- А как ты с ним познакомился?
- Мы оба были первокурсниками... Общие занятия и тому подобное...
- Стало быть, вы оба были в городе приезжими, без друзей, и сразу
подружились?
- Нет, не так. Сначала мы почти не разговаривали друг с другом. Я
считал его слишком самоуверенным и заносчивым, таким типим, знаешь ли,
которые ставят себя на десять ступеней выше других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29